Сколько Юнги не "Marry me!", а он всё в лес смотрит...

      Стать лесником после колледжа, да ещё на своём участке леса, оказывается не то, чтобы легко.       Даже заучке вроде Юнги.       Даже с роднёй, которые не последние в Сеуле люди. Потому что не последних семей в Сеуле до Фудзиямы, и интровертов с диагнозом в них тоже немало.       Приходится попотеть.       Лесов мало, все наперечёт. Юнги некоторым родственникам теперь даже «спокойной ночи» говорит, абы только помогли устроиться на тёпленькое (читай — безлюдное) местечко. Брат двоюродный и помогает: на самом севере, почти у границы, да ещё плюсом с мэром близлежащего городка знакомит, чтобы родственнику лесовалось лучше, так сказать.       Правда, и тут без курьёзов не обходится.       Торжественное городское мероприятие, на котором Юнги присутствовать обязан хоть кровь из носу, мэр устраивает раз в год. Брат на него заваливается будто бы невзначай, дарит при всех дорогущие Patek Phillipe, и под изрядной порцией виски треплет всем, кто готов слушать, что Юнги так-то наследник не последних людей в Сеуле, богат, как PSY в свои лучшие годы, и вообще завидный жених.       Юнги его заткнуть не успевает. А мэр с женой, обмозговав всё на трезвую голову, делают очевидный вывод, что их младшенькой срочно надо помолвиться с Юнги. Ну потому что чего это такому красавцу одному в лесу пропадать?       Младшенькая, буквально перед выпускным и со своими планами — Сеул, муз лейбл, трейни, айдолы, я звИзда, — приходит в ужас. И на третьей космической мчится прямиком в лес к Юнги, умолять не брать её замуж.       Юнги тоже приходит в ужас, и тут же клятвенно ей обещает, что он со своей стороны вот никогда! И предлагает невзначай ляпнуть родичам, что он гей, потому что тогда от него не только мэр отстанет с матримониальными планами, но и вообще весь город.       Сделку они закрепляют неожиданно бурным сексом и расходятся к взаимному удовольствию, ничего друг другу не пообещав, и вообще никак не прокомментировав.       Мэр расстроенно качает головой на известие об ориентации богатого, перспективного и одинокого лесника. Жена мэра названивает знакомым политикам в Сеул, и осторожно интересуется, а не собираются ли они там принять закон об однополых браках? При этом косится она в сторону старшего сына. Тот, не будь дурак, мигом просекает что к чему и в ужасе сбегает в Сеул. Он Юнги откровенно недолюбливает за угрюмость, а ещё так-то стопроцентный натурал. Со страху не зная куда податься, брат хватается за первое попавшееся предложение от незнакомого дядьки на улице, оказывается в муз лейбле, буквально за пару месяцев учится петь и танцевать (хотя до этого над сестрой только смеялся), и дебютирует настолько успешно, что группа оказывается в топе после первого альбома. Мэр с женой в шоке и немного ярости, сестра в ярости и немного в шоке (кто ж её теперь-то в Сеул пустит!), но это уже совсем другая история.       А к Юнги с того дня пытаются зайти на рамён странноватые молодые люди из города — правда, достучаться к нему не удаётся никому.       Он не открывает.       Открывает только младшенькой, О Чжи Ран. Та, назло родителям, подалась в косметологи и раскручивает собственный бренд. А к Юнги регулярно приползает отдохнуть в тишине и покое от бурной жизни провинциального городка. Самое бесценное в леснике, по её мнению — это то, что с ним не надо разговаривать.       Совсем.       Можно молча протиснуться мимо угрюмой фигуры с невнятным бурчанием под нос «привет-как-дела-я-ненадолго». Завалиться на втором этаже перед камином на мохнатый ковёр, отрубить нахрен все гаджеты и просто молча лежать в тишине, слушая лес, дождь, птиц, ветер, и зная, что интроверту даже в голову не придёт спрашивать, говорить, сидеть рядом и вообще напрягать обществом. Юнги к ней почему-то относится как к мебели, и конкретно тут, в двухэтажном лесном домике, Чжи Ран это более чем устраивает. Максимум заботы, которую он проявляет — это после секса притаскивает на подносе вкуснях и, насупившись, молча их ей скармливает, пока не убеждается, что девушка восстановила силы.       Всё-таки раз, взбрыкнув от молчания и уезжая от него в темноте на бронированном джипе (Юнги даже из-под одеяла не вылез) Чжи Ран капризно спрашивает:       — Проводить не хочешь? А вдруг на меня кто-нибудь нападёт?       — Ущерб редким животным карается штрафом и административными работами, — напоминает сонно Юнги. — Но если кого из людей задавишь, так и быть, помогу спрятать труп.       Больше Чжи Ран ему дурацких вопросов не задаёт.