Если всё получится...

Том и Антонин вошли одновременно в гостиную Слизерина, и сразу на них обрушился шквал аплодисментов от друзей. Ребята после ночи всё ещё были в парадных костюмах и на завтрак не явились. Слизеринцы заметили, что профессоры Грейнджер и Певерелл тоже не посещали Большой зал. Конечно, из-за Святочного бала завтрак перенесли на обед, чтобы все выспались, но факт остаётся фактом. — Мы ждём подробностей, — сиял, как начищенный галеон, Лестрейндж. — Когда вы начали с ними мутить? Танец — это ерунда, а вот где вас носило до… трёх часов дня, а? Антонин и Том переглянулись, ухмыльнулись, и Долохов показал два фака. Всё-таки Том не любил жестикуляций, а вот друг в этом был ас. — Альфард! — посмотрел Реддл укоризненно на Блэка. — Я вообще только слушаю их теории. — Ты знал и мне не сказал? — Виктоар залез на колени парня, а тот засмеялся. — Что знал, милый? Ты о чём? — Это нечестно, — стушевался Лестрейндж. — Мы не знаем, что вы себе там понапридумывали, но мы не будем ни подтверждать ваших догадок, ни опровергать. Ал, можешь этому придурку рассказать правду. И больше никому. — А я? — обиделся Малфой. Том не ответил, направляясь к своей комнате. Хотелось переодеться, а вот Долохова так легко не отпустили. — Грейнджер считай и не профессор, работает здесь последний год, — заявил Абраксас, ухватив друга за руку, и сажая возле себя на диван. — Это летом началось? — Я ничего не скажу. Это моя личная жизнь. Какими бы мы не были друзьями, кое-чего я вам не расскажу. — Но Лестрейндж будет знать, — рыкнул Нотт. — Обидно! — подытожил Розье. — Мы начали встречаться во время С.О.В., — Кэрроу подсел поближе, из 7 курса он единственный присутствовал в гостиной. — Мне плевать, что она магглорождённая. — Видимо и правда плевать, раз ты слово «грязнокровка» больше не употребляешь, — заявил Эйвери. — А Том? Что с ним? — Это не моё дело. — Ну, к моим советам он прислушался? — спросил Кэрроу и все удивлённо на него уставились. — Что? Я же не слепой был в отличии от вас: Певерелл и Реддл ходили подавленные в начале сентября, а после вдруг ожили. Певерелл удерживает тьму Тома? — Скорее, направляет в нужное русло, — задумчиво ответил Блэк. — В любом случае миром Британии управляет Певерелл, все будем под ним, — хмыкнул Кэрроу. — А если Том с ним, то и под Реддлом, как тот всегда хотел. Только этот мир будет красочнее и надёжнее. — Согласен, — ответил Малфой. — Так они вместе? Долохов быстро поднялся с места, чтобы пойти переодеться, а Блэк закатил глаза, говоря, что ничего не скажет. Когда придёт время, узнают все всё. И единственное, что радовало Долохова и Реддла, что слизеринцы не распространяют слухи вне факультета.

***

После ужина Гарри ловил Тома. У него были новости для парня. То, что могилу Меропы перенесли ещё летом в мэнор, Реддл знал, и был за это благодарен, а вот о другом родственнике слизеринец не упоминал. А надо! Ведь в прошлом Гарри Поттера Реддл убил отца при встрече. И лучше эта встреча пройдёт в его компании. — Том, подойди. Реддл улыбнулся и послушно подошёл к профессору. Друзья Тома не спешили уходить, встав возле соседнего окна, ожидая парня. — Том, я нашёл твоего отца. Лицо Реддла побледнело, а слизеринцы поняли, что это вообще не их дело, поэтому быстро оставили коридор. — Ты говорил, что я убил его, не удержав гнев и презрение, — шептал Том, опустив глаза. Ему казалось, что он не готов встретиться с Реддлом и его женой. — Он женат? — Нет. Живёт с родителями. Том, тебе пора встретиться с ним. Я удержу твою ярость. Разрешение Диппета на то, чтобы покинуть школу хоть до конца каникул, ты имеешь. Я буду рядом. — Я могу подумать? — Да, — Гарри решил быстро сменить тему. — Том, я приготовил тебе подарок на Рождество и… не знал, как вручить. Вот, — он протянул маленькую коробочку, в которой точно было кольцо. Том тепло улыбнулся и забрал подарок из рук Гарри — серебряное кольцо с чёрным бриллиантом. Певерелл ещё тогда заметил, как Тому понравился камень. — Спасибо, — прошептал Том. — Я тебе тоже приготовил подарок. — Я его уже видел. Нашёл под ёлкой. Люблю вещи из драконьей кожи, — признался Гарри. — Разве их сейчас можно достать? — Если знать, с кем общаться, — улыбнулся Том. — А если серьёзно, то вещи продаются официально. Когда дракон умирает, то румынский заповедник разбирает его на запчасти. Всё-таки им нужны деньги, чтобы удерживать заповедник. Я, будучи доброй и сострадальческой душой, а не гоблином, которые держат драконов, чтобы те охраняли сейфы, пожертвовал миллион галеонов, — Гарри засвистел. — Они были очень благодарны. Я попросил у них себе драконий плащ, тебе куртку, обоим брюки и ботинки, — самодовольно ухмыльнулся Том. — Надень, пожалуйста. Том протянул левую руку и кольцо легко оделось на указательный палец. На среднем пальце правой руки было кольцо с Воскрешающим камнем. Гарри с удовольствием поцеловал руку Тома, а после отпустил, давая возможность подумать о предложении. Когда Том вернулся в гостиную, то ребята даже не спрашивали его ни о чём. Всё-таки Том знал, что его отец маггл, и скорее всего, ненавидит мальчика. — Можно дать совет? — предложил Альфард. — Давай, — Том лежал на кровати, глядя в потолок, не моргая уже полчаса. Эйвери, Нотт и Долохов вели себя тихо, чтобы дать Тому возможность всё обдумать, никто не ждал Блэка. — Встреться с ним, но не для того, чтобы наладить семейные контакты. Он последний, кто видел твою мать, Том. Его воспоминания — драгоценны для тебя. Том резко поднялся и подошёл к Альфарду, который победно улыбался другу. Шестерёнки Реддла вставали на места, а после на его лице появилась улыбка. — Спасибо. — Для этого и есть друзья. Только ты несовершеннолетний, магию нельзя использовать на магглах и тебе нужно разрешение Визенгамота. — Будет, — ухмыльнулся Том, ложась обратно на кровать, обдумывая завтрашний день. В комнате иссякло напряжение, Альфард с чувством выполненного долга оставил спальню ребят, а сам Том погрузился в размышления. Ему настолько понравилась идея Альфарда, что он, не завтракая, направился к Гарри, который был пока единственным профессором за столом. Дамблдор только подошёл и встал так, чтобы слышать. — Профессор, я согласен посетить отца, но с просьбой: я хочу прочесть его мысли о маме. Я несовершеннолетний, а Вы уважаемая личность, мне бы разрешение. На сегодня. — Прекрасная идея, Том, но ты не зарегистрирован, как менталист. Визенгамот посчитает это опасным. — Я могу дать разрешение, — Дамблдор уселся на место Диггори, возле Певерелла. — Я член Визенгамота. — С сомнительной репутацией из-за связи с Грин-де-Вальдом, — напомнил Гарри. — Но я имею право дать разрешение. Да, моё место на волоске держится, но власть пока имею. — Мне это нужно, — Том смотрел на Гарри. — Если я поддержу тебя, Альбус, значит, мы помирились, а это не так. — Гарри, я ошибся. Не рой мне яму. Даже сейчас я вижу, что ошибся, ведь Том просит разрешение на просмотр воспоминаний. Затем применит к магглам Обливиэйт и всё. Я стану директором, хорошим директором, Бинс не годится на эту должность. — И это мне говорит человек, который закрывал глаза на то, как четверо гриффов издевались над бедным слизеринцем? Говорит человек, который пустил в школу трёхглавого пса, и вообще каждый год подвергал меня испытаниям? Ты убил меня. — Я таким не стану. Я учёный. — Да, твои исследования проложат тебе путь в Министры, но ты откажешься. И Фадж возьмёт власть в руки. Тупой он утырок! Ты видел руки Рона и Гермионы? Это его заместитель Амбридж издевалась над детьми в школе Кровавым пером, пока ты прятался в кабинете! А её не должно быть в Министерстве! — Значит, когда придёт час, я стану Министром магии, не допущу власти Фаджа и Амбридж, а моё место займёт… Минерва? — Гарри согласно кивнул. — Бинса я уволю через пять лет и его место займёт мистер Уизли. Гарри, в стенах школы тебе нужен тот, кто знает правду. Кто прислушается к тебе. Я не манипулирую. — Как ты попал в Визенгамот? Когда? — Фламель обратил на меня внимание, мы работали над зельями, а после я открыл 12 способов применения драконьей крови. Ну и Турнир поспособствовал. — Так и знал, ведь ты в Визенгамот попал ближе к восемьдесят второму году. — Я имею маленькую власть, но имею. Гарри, соглашайся на дружбу. Я буду голосовать за то, что наги безопасны. Том и Гарри в ужасе посмотрели на Альбуса, который поднял руки в примирительном жесте. — Не удивляйся, но Поллукс Блэк не так хитёр, как его покойный брат, да и Брутус Малфой резко стал напоминать в Визенгамоте, что наги существовали и, возможно, ещё существуют. Конечно, там боятся нагов из-за месяца спаривания. — Наг этот месяц проводит в своём логове и, если туда никто не войдёт, проблем не будет, — заявил Том. — Я этого не знал. И Визенгамот не знает. Где это написано? — В книге отца Салазара Слизерина, но она на парселтанге, — прошептал Том. — Перевести сможешь? Ты уже стал нагом? — Нет. Но если я сяду переводить книгу, то мои исследования… — Я переведу, — перебил Гарри. — У меня времени побольше. И, Альбус, могу тебя попросить? — Да. — Чтобы, кроме мантикоры, в лабиринте не было больше тварей. — Приемлемо. Откуда ты знаешь о мантикоре? Малфой? — Да, Брутус поведал обо всём, когда признавался мне в любви. — Что? — спросили в унисон Альбус и Том. — Почему я не знаю? — Ах, какие страсти, — протянул Альбус, прося не палиться парочку. — Я дам разрешение. Будет неплохо, если мисс Грейнджер поставит и свою подпись на разрешении о применении Томом легилименции на отце. Том, тебе придётся на каникулах после дня рождения пойти в Министерство и получить сертификат менталиста. Тебе нужно себя зарегистрировать. — Хорошо. Благодарю, профессоры, — улыбнулся Том. — Зайдите ко мне через час после завтрака, я всё приготовлю. Гарри и Альбус переглянулись. Певерелл не особо доверял Дамблдору, но он хотел надеяться, что внутри профессора ещё живёт тот, кто любил детей.

***

Гарри и Том аппарировали в Литтл-Хэнглтон ближе к обеду. Стояла сырая погода, шёл лёгкий снег. На мужчинах были пальто, но всё равно было зябко. — И в этой сырой дыре жила моя мать? Гарри взял Тома за руку и повёл к поместью. Мимо них прошло три человека, одна из них женщина, вглядывалась в лицо Реддла, ведь он был копией отца. — Твоего отца зовут Том, деда Томас, бабулю Мэри. Будь повежливее. — Постараюсь никого не убить, — Гарри явно шутки не оценил, хотя видел, что и парень нервничал. Взмахом руки, Гарри открыл ворота поместья. Садовник Фрэнк Брайс, скорее всего, сейчас был ребёнком, а значит, его никто не убьёт. Том постучал в дверь, но никто не открыл. Он снова постучал. — Они стали затворниками, — заявил кто-то за спиной. — Я их повар Остин Брайс, это мой сын Фрэнк, — пятилетний мальчик помахал красивым мужчинам, и Том вынул из кармана шоколадку, протягивая мальчику. Он, сам не зная зачем, попросил Кики купить шоколадку, но чувствовал, что надо. — Спасибо. — Так это правда? — мужчина смотрел на Тома. — Ведьма околдовала Тома и у них родился сын? Где она? — Умерла, — коротко ответил Том. — Они хоть живы? — Живы. Нелюдимы. Он не примет тебя, пусть твои пальцы в драгоценных камнях. Он боится Гонтов. — Мне нужна информация, а не его признание. Реддлы для меня мертвы. Брайс хмыкнул, достал ключи от двери и открыл её, зовя гостей за собой. В небольшой гостиной пылал камин, старуха вязала что-то, старик читал газеты о войне, а перед самим камином, с немигающим пустым взглядом, сидела копия Тома, только чуть постарше. Брайс увёл сына, чтобы хозяева не подумали, что это он их сюда пустил. — Господи! — воскликнула в ужасе старуха, когда подняла глаза. — Ты её сын! Урод! — Прочь! — рыкнул старик. — Если ты хочешь претендовать на что-то, то ты ошибся! — Том поднялся с кресла. — Она опоила меня! Насиловала меня! А после забеременела. Сняла чары, думая, что ребёнок удержит! — Плевать мне на тебя, Том, — заявил слизеринец. — Я пришёл к тебе с предложением. Вижу, ты сходишь с ума, вспоминая события под Амортенцией. Я могу стереть их тебе. Навеки. Ты никогда не вспомнишь мою мать, меня, события тех месяцев, проведённых с ней. Я волшебник, как и она. Тоже говорю со змеями, как и она. Я богат! Знаменит в своём мире! Я любим! Ты не можешь мне ничего предложить. — Кроме? Что ты хочешь за эту услугу? — Я умею читать мысли. Я хочу просмотреть твои воспоминая. — Я мало, что помню. Когда был под чарами, то мой мозг… он был затуманенным, я помню только те события, когда чары начали спадать. После она снова меня поила. И так постоянно. — Вот мысли твоего просветления, мне и нужны. И само собой воспоминания, когда ты видел её до того, как тебя опоили. Эти воспоминания станут моими. Согласен? — Я смогу снова радоваться жизни? — Да. Можешь жениться, завести детей, ожить, — родители Тома боялись что-то сказать, но предложение того стоило. — Твоим родителям я тоже подотру память. Чтобы и они жили спокойно. — И повар с сыном, — на змеином напомнил Гарри. — Господи, он как ты? — ужаснулся Том. — Да. Я больше никогда не появлюсь в твоей жизни, в твоём мире. Что скажешь? — Согласен! Реддл-старший сел в кресло перед камином, а Том взял стул и сел напротив. Достав палочку из тиса, направил на перепуганного отца. — Это может занять около часа. Не напрягайся. Расслабься. Отдай мне воспоминания. Гарри смотрел на своего повзрослевшего мальчика и радовался, что тот не среагировал на гневную тираду родственников. Змею было всё равно. Дамблдор был прав, когда говорил, что любовь может спасти мир. Любовь Гарри к Тому спасает души миллионов. Том погрузился в воспоминания. Конечно, слышать нелестные мысли отца о своей матери было ужасно, но он увидел её: длинные, прямые чёрные волосы, такой же взгляд, худое длинное лицо, длинный нос, кривые губы. Она не была красавицей. Кровосмешение сделало Гонтов уродами, но она была умной. Том видел, что она варила зелья по своей книге. Книжка была древней, исписана парселтангом. Скорее всего, её писали до Меропы. Она любила отца Тома. Порхала возле него. Но это было принуждение. Отношения Тома с Гарри совсем другие. Когда Том досмотрел, то решил сразу и стереть память. Закончив с отцом, наставил палочку на бабушку, а после на деда. Ни один из них не сопротивлялся. Найдя на кухне Брансов, и им стёр память. — Я немного слукавил, Гарри, — прошептал Том, когда оба вышли на улицу. — Я подумал, что если у него будет ребёнок или внуки, а они окажутся волшебниками и попадут в Хогвартс, то узнают обо мне. Озлобятся, что никогда не превзойдут потомков Меропы. Я побоялся нового Тёмного лорда или Тёмной леди. — Ты правильно поступил, — Гарри нежно поцеловал губы своего мальчика. — Правильно. Тина нашла мне адрес лачуги Гонтов. Хочешь взглянуть? — Да, — честно признался слизеринец. Переплетая пальцы рук, пара направилась к лесу в поисках лачуги. Патронус-олень легко нашёл её и вёл за собой хозяина. За годы одиночества лачуга осунулась и поросла мхом. На двери был знак Даров, и Том готов был поставить палец на отсечение, что Марволо не знал, что означал знак. Кольцо Меропе досталось после поцелуя дементора брата и отца, а позднее это кольцо перешло Тому. Том подошёл к двери и попытался открыть, но засов не поддавался силе, поэтому в ход пошла беспалочковая магия. Внутри было темно и пыльно, а пауки сплели себе гнездо. Окна покрылись плесенью, как и мебель. Пройдя мимо кухни, открыл первую комнату, где лежал матрас на одного — это была комната Марволо. Морфин и Меропа жили в другой комнате, где тоже лежал один матрас, но больше. Том понял, что мать спала с братом, пусть и не хотела этого. После спала с магглом здесь же. Реддл закрыл за собой дверь, готовый от чувства презрения сжечь лачугу. Вернувшись на кухню к Гарри, увидел, что тот в одном из шкафчиков нашёл книгу зелий матери. Том тепло улыбнулся и взял её в руки, листая. На форзаце было написано, что это книга зелий Корвина Гонта, того, кто последний запечатал Тайную комнату после перестройки труб в Хогвартсе. — Я бы снёс здесь всё, — честно признался Том. — Мы можем её сжечь. Но тропинка каменная, гляди, её поглотила трава, — Гарри вышел на улицу. — Думаю, здесь есть подвал или что-то в этом роде. Каменный подвал. Лачуга когда-то была усадьбой. Нужно найти каменную подземную комнату. Том держал книгу в руке, а после перевёл взгляд на Гарри, прося сжечь лачугу. Певерелл достал палочку и шепнув: «Инсендио», поджёг то место, где был зачат слизеринец. Они ждали до последнего, пока лачуга не сгорит. Когда от неё ничего не осталось, было уже темно. Гарри подошёл ближе и ухмыльнулся: под лачугой был люк с железной дверью и выгравированной змеёй. — Твой предок Корвин точно здесь жил. Он любил красиво запечатывать двери, ведущие куда-то. — Думаешь, моё наследие там? — Всё возможно. — Откройся. Змея на люке открыла глаза, завертелась и открыла дверь. Каменные ступеньки вели куда-то вниз, поэтому оба зажгли Люмос, спускаясь. Пятьдесят каменных ступеней привели в пустую комнату. Только каменные стены говорили, что когда-то это был сейф. Каменный пол не порос мхом, здесь всё ещё чувствовалась магия. — Гонты просрали всё. Как у Корвина появились такие тупые наследники? — рычал Том, чьи глаза покраснели, а Гарри сразу расплылся в улыбке. Том проклинал весь род Гонтов в нечистоплотности, идиотизме и беззалаберности, не замечая, что язык стал змеиным, на руках, шее и лице появились чешуйки, а на пальцах выросли когти. — Любовь моя, посмотри на свои руки. Том удивлённо посветил на руки, а после понял, что палочка ему не нужна. Он видит во тьме. Алые глаза сверкали во тьме, не пугая Гарри. — Ты должен будешь потребовать права на эту собственность. Лачуга сожжена, но не подвал. Том, это твоё логово, ты чувствуешь, как магия бурлит по твоим венам? — Да, — парень не мог почему-то говорить на английском. — Хочется раствориться здесь. Но я пока не стал нагом, я только понял, что это моё гнездо. Нужно наложить маскирующие чары, чтобы я никого не убил… — Что же, 1 января у нас будет очень много дел в Министерстве, — засмеялся Гарри. — Я рад, что ты нашёл своё место. По стенам поползли светящиеся корни, и Гарри погасил Люмос. Магия Тома здесь была безграничной. — Впечатляет. — Спасибо тебе, что привёл сюда, или я бы ушёл, так и не найдя это место. — Люблю сунуть нос не в своё дело, — признался Гарри, которого увлекли в страстный поцелуй, и когти в волосах не страшили, а заводили, поэтому когда оба попали в мэнор, не вылезали из постели до утра.

***

Рон предложил Минерве провести эксперимент со свитком в своей комнате. Набрав в ведро воды, опустили туда сувой. Почти минуту ничего не происходило, пока печать не треснула. — Да! — Минерва на радостях достала свиток, развернула его и начала читать, а Рон подумал, что у Альбуса слабая фантазия, раз стихотворение тоже самое, что Гарри слышал от русалок. — «Мы на земле не поём»… Русалки? — Думаю, да. Ты уже изучала заклинание Головного пузыря? — Да, в начале декабря на уроках Флитвика был такой материал. Но я слышала, что Леонид анимаг. Он семикурсник… И вообще в Дурмстранге почти всех обучают анимагии. — Только не говори, что у него водное животное, — застонал Рон, понимая, что тот будет быстрее двигаться в воде. — Не знаю, правда ли, но мне рассказала Юфимия, которая слышала от подружки Йорданова, с которой тот на бал ходил, что он хвастался тем, что умеет превращаться в морского котика. — Видимо в душе он милашка, — засмеялся Рон, и встретил хмурый взгляд Минервы, который пугал в детстве. — Где мне взять ласты? — Жабросли, — вспомнил Рон. — Ноги станут ластами, руки изменятся и ты сможешь занять хотя бы второе место, чтобы третье задание начать вместе с Йордановым. Ну… Если он тебя опередит. — И где взять такое количество жаброслей, чтобы хватило час не дышать под водой? — Гораций не откажет. Он будет рад помочь Чемпиону Хогвартса. Дебуа точно возьмёт Пузырь. Не забудь палочку на задание, а то ещё гриндилоу на дно утащат, — Минерва в ужасе распахнула глаза, а Рон улыбнулся. — Всё будет хорошо. Сегодня же схожу к Слизнорту. — Профессор Уизли, Вы так легко всё разгадываете… Как это возможно? — Ну… Ты веришь в… — Минерва изогнула бровь, — а что ты думаешь? — Что Вы это уже проживали, — Рон улыбнулся, но отрицать не стал. — Интересная теория, Минерва. — Почему все слизеринцы зовут меня «кошкой»? Я только недавно научилась настраивать обоняние, даже не знала, что буду кошкой, а тут уже весь Слизерин гудит. И гудит с тех пор, как вы трое появились. — Решила поиграть в детектива? — Поиграть? Это обидно прозвучало! — она скрестила руки на груди. — Попытайся что-то разузнать, но спроси себя: ты готова разочароваться? Готова узнать такую правду, от которой волосы встанут дыбом? — Это Ваше прошлое, профессор, а моё будущее точно изменено, — хмыкнула ведьма, заставляя Рона расплыться в улыбке. — Ты всегда была умной. Минерва, но тебе лучше этого не знать. — А если я хочу? МакГонагалл подошла вплотную к Рону, поднимая глаза. От девушки пахло мятой, Рон и сам любил этот запах. — Тебя никто останавливать не будет. Ты единственная любопытная особа. Тебе не грозит опасность. — Тогда я не хочу знать, что произошло там, откуда Вы прибыли. Я хочу просто знать правду: вы из будущего? — Нашим деканом на Гриффиндоре была ты, — улыбнулся Рон. — Но мир сошёл с ума. Даже самые достойные рехнулись. Мы случайно вписали себя в историю. Изменили её, как могли, чтобы никого не убить, при этом не допустить тьмы. — Певерелл — это Поттер? Ужасно похожи. — Да, внук Флимонта. — Внук? С какого вы года? — ужаснулась девушка. — С 96-го. Минерва, я прошу тебя молчать. Я знаю, что ты ответственная, поэтому тебе это рассказал. Но ответь теперь ты: тебе было принципиально узнать правду? — Да. — Почему? Девушка резко опустила глаза, сильно покраснев. Закусив губу, ухватила свиток и начала отступать к двери, удивляя поведением Рона. — Е-е-если профессор Слизнорт согласится дать жабросли, поставьте в известность. До свидания! Минерва вылетела молнией за дверь, а Рон почесал затылок. Он истерически засмеялся. — Да не мог я понравиться Минерве. Она же идеальная, а я... Я вырос и стал мужчиной, — Рону это будто только что дошло. Он решил, что поговорит о странном поведении гриффиндорки потом. Не хотел её смущать. Тем более, нужно достать жабросли. Он почти дошёл до Слизнорта после ужина, когда повстречал Долохова. Было проще обратиться к знающим правду слизеринцам. — Антонин, подойди. — Да. — Кто-то на Слизерине может достать жабросли так, чтобы о них никто не узнал? — Да, а много нужно? — Чтобы час дышать под водой. — Хорошо. Только мне нужно попасть домой, — Рон удивлённо изогнул бровь. — Профессор, не смотрите так на меня. Я же русский. Мы учимся плавать раньше, чем говорить. Речка или озеро в каждом поселении есть. Вот покойная матушка и привезла с собой жабросли. Банки три. Чтобы внуков тоже обучать нырянию. — 29 февраля домой отправишься. Гермиона тебя сопроводит. И принесёшь мне жабросли. — Это для Минервы МакГонагалл? Вам на 1 марта нужно? — Да. — Будет сделано. — Спасибо. Не смею задерживать, Гермиона ждёт. Долохов засмеялся, а Рон отправился погулять по окрестностям. Спать не хотелось. Сердце пело. Ему нравилась мысль, что Минерва в нём заинтересована. В молодости она была очень симпатичной, а он не глупый, есть о чём побеседовать. Шанс на будущее вместе был.