Если всё получится...

Гермиона заканчивала пятничный урок Маггловедения с пятым курсом. Дальше будет ещё шестой и седьмой. Долохов прожигал её изучающим взглядом. Он не подходил к ней неделю. Том запретил. И Антонин повиновался. Но сегодня он хочет поговорить и о теплице, и о своём друге. Долохов не успел перевести взгляда на Реддла, чтобы спросить разрешении, как Том уже кивнул, ухмыльнувшись. Всё-таки симпатия к Певереллу играет в Томе большую роль. Реддл стал более понимающим. Лестрейндж удивился, что Том встаёт из-за парты без Долохова, который сидит на уроках грязнокровки с ним, но Реддл толкнул того к двери и слизеринцы всё поняли. — Вы что-то хотели, мистер Долохов? Антонин улыбнулся и опёрся о первую парту задницей, пока Гермиона сортировала самостоятельные работы. — Думаете, мы плохие? Том не плохой. Девушка подняла взгляд на Долохова, чувствуя дежавю. В Азкабане Долохов тоже защищал идеи Тома. — А ты предпочитаешь носить метку на руках и быть цепным псом? — Метку? Какую метку? Какие цепные псы? — недоумевал Долохов. — У нас всё держится на доверии. Кроме информации о Вас и профессоре Певерелле. Там уже с нас взяли Непреложный, — Гермиона в ужасе распахнула глаза. — И многие знают? — Неважно. Профессор Грейнджер, — Антонин подошёл к столу, а Гермиона сделала два шага назад, — я к Вам полез в теплице, потому что Вы мне нравитесь. Это не было заданием Тома. У Тома потрясающие честные идеи на будущее. Он тёмный маг. Он будущий лорд. И его будут знать, как Тёмного лорда Тома Реддла, но он не сумасшедший. Благодаря его программе, лет через двадцать мир магии будет идти в ногу с миром магглов и даже превосходить его. Он не против полукровок, ведь сам такой. Он не против магглорождённых. Он не против новаций. Но он против искоренения традиций. Тот, кто забывает историю, повторит её. Это и произошло с миром, из которого пришли Вы. Традиции должны существовать. — Вы не правы. — Да? В чём? — Некоторые традиции очень жестоки. Эльфы рабы. — Эльфы рабы, потому что гоблины в своё время с их магией подняли восстание, истребляя волшебников и нагов. Говорят, нагов-таки выбили. Вы встречали нагов, профессор? Гримов? Блэки сами едва выжили. И благодаря традициям, Альфард сможет отобрать племянников у Ориона. Вы уважали Сириуса Блэка? Гермиона кивнула. Долохов знал слишком много. Врать ему было бессмысленно. — В истории магии нет материала о восстании эльфов. — С тех пор, как профессор Дамблдор стал работать в Хогвартсе и обзавёлся друзьями в Отделе Образования, программу изменили. Кажется, это был 20-й год. На историю закрывать глаза нельзя. Слепо следовать за Дамблдором тоже нельзя. — Сказал тот, кто слепо идёт за Реддлом. — Я знаю, что будет в конце, ведь знаю, какие он преследует цели. Он не говорит, что делает всё тайно ради общего блага. На такой аргумент ведьме было нечего ответить. — О Реддле я подумаю, довольны? — Да. А теперь о нас, — ухмыльнулся слизеринец. — Нет никаких нас, мистер Долохов! Я… Пожалуйста, не нужно меня этим шантажировать. Скольким Вы рассказали? — Одному. И он одному. — Гарри и Том? — Антонин улыбнулся и кивнул, а ведьма прикрыла от боли глаза. — Если бы я Вам тогда отдалась, то весь Хогвартс бы гудел? — Если бы Вы отдались мне тогда, никто бы не узнал. Моя личная жизнь принадлежит мне. Гермиона покраснела и попыталась игнорировать слизеринца, но тот подхватил её за талию, усадил на стол, и расположился между ног профессора. Мантия была расстёгнута, поэтому платье задралось. — Я рад, что Вы носите то, что я Вам подарил! Пощёчину Долохов успел перехватить. Его карие глаза потемнели, а на лице появился оскал. — Не знаю, как в Англии, но меня воспитывали так, что насилие не выход. Мои родители бывшие придворные. — Ты. Меня. Пытаешься. Взять! — Соблазнить, — поправил брюнет. — Когда Вы рычите, профессор, особенно сексуальны. Я могу представить, чем мог бы заняться Ваш ротик наедине со мной. — Бесстыжий! — О да, — ухмыльнулся парень. — Но согласитесь, что слабохарактерные Вам не по душе. Вы слишком сильная для них личность. Антонин всё ещё удерживал руки ведьмы, пусть та и пыталась что-то сделать ногами. Долохов ухмыльнулся, глядя, как медовый взгляд становится цвета карамели от злости. Слизеринец рискнул, ухватив её за голову, целуя. Ведьма руками сразу нашарила палочку, но решила поступить иначе. Чтобы запомнил. Она прокусила нижнюю губу парня до крови. — Больно! Гермиона спрыгнула со стола и наставила на парня палочку. — Двадцать баллов со Слизерина за препирания с преподавателем, — рыкнула ведьма, слыша колокол на урок. — Удачной завтра игры, мистер Долохов. Надеюсь, Вы упадёте с метлы. Я глаз с вашей шайки не спущу. — Я бы не обидел. И пальцем бы не тронул. Захотел бы, сразу в трусы полез! Минуту! — крикнул Долохов, когда шестой курс пытался войти. Лукреция, заметив своего, закрыла быстро дверь. — Вы умная ведьма, с мозгами, а верите какому-то профессору, который не может даже с бывшим любовником разобраться, чтобы мир не страдал. А он его знает, мог бы остановить в два счёта, но нет, постоянно ищет дураков на грязную работу. Бойтесь нас, профессор! Мы перевернём мир. А за губу я с Вас ещё спрошу. Антонин вытер рукавом губу и, ухватив вещи, оставил класс. Гермиона перевела дыхание, а Лукреция, войдя первой, сразу оценила потрёпанные волосы. Блэк хмыкнула и что-то прошептала Ингатиусу, тот тоже осмотрел профессора. — Профессор, Вы забыли утром расчесаться? — хихикнула Лукреция. — Садитесь за парты! — рыкнула ведьма, понимая, что лучше бы она ударила парня заклинанием. Но в то же время Гермиона чувствовала на губах запах орехов. Она обожала орехи. Сильные руки всё ещё ощущались на плечах, а шоколадный взгляд заставлял хотеть слизеринца. Но так нельзя. Во-первых, статусы разные. Во-вторых, он играл за Реддла.

***

Гарри ждал вторую группу пятого курса ещё с перемены, позволяя войти раньше. Долохова не было, а Лестрейндж лихорадочно постукивал пальцами по парте, ведь всё ещё ждал Антонина. — Прошу прощения, профессор, можно сесть? Гарри осмотрел парня с кровоточащей губой, удивлённо изогнув бровь. Слизеринцы хихикали, глядя на парня, а Гарри смотрел, будто спрашивая причину опоздания. — Я упал. — Упали? Где? — На пути сюда. Гарри посмотрел на Тома, который откровенно смеялся. Малфой, Нотт, Розье, Блэк, Эйвери и Лестрейндж тоже смеялись, а Том одними губами шептал: «Профессор Грейнджер». — Оу! Упали, значит? — Только не начинайте, мне этих хватает. — Эйлин, у Вас не найдётся платка, чтобы мистеру Долохову прижать к губе, а то он так рукавом и будет вытирать кровь, а у нас сегодня годовая контрольная, к мисс Помфри не отпущу. — Держи. — Спасибо. Долохов прошёл в класс, сел возле Виктоара и попытался пронзить его убийственным взглядом, но Лестрейндж буквально упал головой на парту, корчась от смеха. — Тебя покусала гря… Договорить слизеринец не смог от смеха, даже Гарри потешался над бедным парнем. — Профессор, давайте перейдём к уроку, я тут не шут гороховый, чтобы развлекать весь Слизерин, — рыкнул парень, прижимая платок к губе. — Успокаивайтесь, гобленята, — хмыкнул Гарри. — Перед тем, как я раздам Вам билеты с вопросами контрольной, поговорим о С.О.В. Весь май мы будем работать над тестами. На ваших партах лежат листы. Переверните их. Это тесты за 1 курс. У нас с вами остаётся восемь уроков. Тест за 1 курс содержит в себе 50 вопросов. Их вы будете писать в понедельник. Перед каждым уроком вы будете находить на парте тесты на следующее занятие. На 1 и 2 курс мы отводим по одному уроку. На все остальные по два. И всего четыре недели. — Наш экзамен один из первых? — догадался Том. — После Истории магии. Второй. Скажем так, Дамблдор поговорил с комиссией, что нужно проверить, как я подготовил Вас к С.О.В. Но и я кое-что узнал через друга, — Лестрейндж ухмыльнулся, ведь знал, что отец переписывается с профессором. — Экзамен будет проходить в два этапа. Тест и практическое занятие. Тест пишут все четыре факультета вместе два часа. Там будет сто вопросов, — дети смотрели в шоке на профессора. — Практика будет состоять из трёх вопросов. К примеру: уничтожить боггарда, поставить щит, отразить атаку. — Сто вопросов, — в ужасе прошептала Юфимия. — После 5 курса мы должны не то, что всего шесть или семь предметов выбирать на последующие два года, мы имеем право сразу получить работу в Министерстве хотя бы секретарём! — Согласен. Но в тестах обычно просят дать ответ максимум десятью словами. — Наш предмет должен сдаваться последним! — рыкнул Флимонт. — Он самый тяжёлый! Даже зелья легче сдавать. В прошлом году было всего тридцать вопросов теории-тесты и приготовить одно зелье! — Не я министр Образования, Флимонт, — Гарри взмахнул рукой и на парты опустились листы. — Контрольная. На последние пять вопросов дать обширный ответ. Остальные тесты. Кто напишет до звона колокола, может положить листы на мой стол и быть свободными. Приступайте. Том тяжело вздохнул. Значит, Дамблдор решил потрепать нервы любимому 5 курсу профессора Певерелла и самому профессору. Казалось, что Гарри не удивлён. Слизеринцы писали дольше всех. Эйлин удивлённо изогнула бровь, заметив, что Абраксас думает над первыми вопросами теста. Нотт, Розье, Эйвери, Блэк, Реддл, Долохов и Лестрейндж ещё писали. Девушка положила листики на стол к Гарри, оставляя класс. Профессор сразу же встал и открыл окно, закуривая. Мальчишки быстро написали ответы, сдали листы и уселись на парты, выжидающе глядя на профессора. — Не цапайтесь с Дамблдором, ладно? — попросил Певерелл. — Он что-то затеял. Я хочу знать что. Не хочу, чтобы от меня это держали в секрете до сентября. — А кто будет в комиссии? — спросил Блэк, сменяя тему. — Лестрейндж сказал, что будет он, как глава Попечительского совета. Да, теперь глава он, а не Блэк. Будет сидеть министр Образования Эрик Браун, я, само собой, и скорее всего, Директор или Заместитель. А заместитель Диппета Дамблдор. — Он точно припрётся, — заявил Абраксас. — Завтра у вас игра, а в следующее воскресенье последняя игра года. Не обижайтесь, но Гриффиндор вас сделает. У вас сменились охотник и капитан. — Переживём, — ответил Эйвери. — Отыграемся на следующий год. — Вряд ли. Диппет заикнулся, что в следующем году квиддича в школе не будет. Не знаю, почему. — А в будущем такое бывало? — спросил Эйвери. — Нет, — Гарри резко обернулся к ним, глядя в ужасе. — Да! В год Турнира Трёх волшебников. Но по истории он был последний раз во Франции в 1855-м году и тогда погибли двое чемпионов. Его отменили. У нас его вернули, но… Нет, только не это. Рон и Гермиона точно рассказали о Турнире Дамблдору. Мордред! — профессор в ужасе смотрел в окно. — Вы боитесь Турнира? — спросил Том. — Очень. Это как фобия. Я после него попал в Азкабан. Я был Чемпионом. На моих глазах погиб Чемпион! А обвинили меня! У Гарри задрожали руки, он выбросил сигарету и облокотился на подоконник, закрывая ладонями лицо. Мужчина не боялся смерти, но боялся какого-то Турнира. Травма на всю жизнь.

***

После урока Певерелл ворвался в кабинет Диппета без предупреждения, где сидел Альбус. — Профессор? — удивился Директор. — Вы рехнулись устраивать Турнир в разгар войны? — Как Вы догадались? — удивился Армандо. — Я ведь герой. Дамблдор улыбнулся и подошёл к Гарри, становясь выше на две головы. — Это моя идея. — Почти Ваша, договаривайте, — рыкнул Гарри. — Он будет в Хогвартсе? — Да. Турнир проходил в 1800-м году в Болгарии, а в 1855-м во Франции, теперь наша очередь, — ухмыльнулся Альбус. — Кто может участвовать? — Тот, кто достиг возраста согласия. Гарри в ужасе смотрел на Дамблдора. Флимонту 17 исполнится в конце сентября, а Тому в конце декабря. Если бы участвовали совершеннолетние, то мальчишки были бы в безопасности, но Альбус знал, как надавить на психологическое состояние Гарри. У Певерелла затряслись руки. — Не беспокойтесь, я лично прослежу за безопасностью Чемпионов, — ухмыльнулся Дамблдор. — О Турнире мы объявим на последней игре через неделю. Чтобы студенты понимали, почему не будет квиддича. Да и нам нужно письменное разрешение родителей несовершеннолетних ребят, которые будут баллотироваться. Взгляд Дамблдора был тёплым, как всегда, а Гарри вылетел пулей. Он собрался разобраться с Гермионой и Роном. Те как раз сидели у озера, греясь на солнышке. — Ах вы, сукины дети! — закричал Гарри, спускаясь вниз, привлекая внимание и студентов. — Значит так решили мою психику угробить! Знаете, что для меня это стресс, и надоумили Дамблдора! Да кто из вас троих только кукловод! Гермиона и Рон выхватили палочки, готовясь к драке. Гарри держал в руках две, говоря, что сейчас бывшим друзьям не поздоровиться. — Я вас уничтожу! Я предупреждал! — Профессор, нет! — Реддл появился из ниоткуда, становясь перед ним, и шепча на ухо. — Ударите их и Вас выгонят из школы. Драка между профессорами уже так легко не пройдёт. Блэк Вам в горло вцепится. Пожалуйста. Гарри тяжело дышал, руки сжимали древка так, что они вот-вот бы хрустнули. Том был выше почти на полторы головы и закрывал собой Певерелла, чтобы меньше видели его состояние. — Профессор, мы будем умнее. Минутку. Том подошёл к Гермионе и Рону, которые опасливо смотрели на студента. Тот подошёл так, чтобы его никто не слышал. — Хватит ставить палки в колёса. Я откровенно Вам угрожаю. Воспоминания Долохова о теплице могут понравиться Попечительскому совету, а также воспоминания о Помоне Стебль. Я вчера ночью дежурил, и видел пикантную картину на Астрономической башне, — Гермиона прикрыла глаза, понимая, что Рон проигнорировал наставления Альбуса. — Ах ты, паршивец! — шипел Рон. — Надеюсь, мы поняли друг друга? Глаз с вас не спущу. С обоих. Доведёте профессора снова до подобного состояния, и я отправлю вас на корм тварям Чёрного озера, — улыбался Том. — Всего доброго. Мне ещё профессора отпаивать. Том оскалился, развернулся к Гарри, который глаз не спускал с бывших одногруппников, готовый атаковать в любой момент. Реддл тяжело вздохнул и увёл профессора. Конечно, зевак много, но боя не было, значит, и проблем нет. — Я знал, что Вы из тех, кто всё решает драками, — улыбнулся Том, ведя под руку Гарри. — Почему? — А это не так? — Так, — улыбнулся Певерелл. — Спасибо, что остановил. Откройся. Они вошли в апартаменты Певерелла, который направился в спальню, открыл все окна, запуская апрельский тёплый воздух. — Думаю, они рассчитывают, что Вы уволитесь. Для Вас это стресс. Сама мысль. — Том, я готов ко всему, кроме того, после чего я попал к дементорам. На моих глазах погиб Диггори! — У Вас есть июль и август подготовиться. — Я не вернусь в школу. — Я Вам не разрешал увольняться. — Ты мне не Господин, Том, — улыбнулся Гарри, снимая ненавистный галстук, бросая его в камин, благо не горящий в данную минуту. Том снял с себя мантию, галстук, а после разулся, оставаясь босиком, пока Гарри искал новую пачку сигарет в тумбочке. Ухватив Певерелла за руку, потянул на себя, накрывая его губы своими. Поцелуй был жёстким, болезненным. Том будто просил очнуться внутри перепуганного мальчишки бесстрашного гриффиндорца. Гарри сначала пытался отстраниться, но Том ухватил того за голову, заставляя смотреть в тёмные глаза. — Ты мой, Гарри. Всегда был моим, — Певерелл сглотнул. — Не поступай со мной так, Том. Не привязывай к себе таким способом. Я едва тебе сопротивляюсь. — Открою секрет: ты давно капитулировал передо мной. Это я позволял думать иначе. Я тебя хочу. Мерлин, Гарри, я готов поклясться своей душой, своим разумом, что я тебя хочу. Любовь ли это, я не знаю! Что вообще означает «любовь»? Как её понять? Мы оба не знаем, что это такое. Но я знаю, что хочу тебя. Что мне нравится улыбаться возле тебя. И я ненавижу, когда кто-то идёт против тебя. Ты пытаешься решить проблему в зародыше. Гарри, мой милый царь зверей, — Том толкнул Гарри на кровать, оседлав его бёдра, — иногда событиям нужно дать развиваться, чтобы когда придёт час, всё сделать под себя. Всё-таки ты гриффиндорец. Вот скажи, ты хочешь меня? Хочешь, чтобы я завладел тобой полностью? Пробрался под кожу? Гарри громко сглотнул вязкую слюну, пока Том расстёгивал на нём белую рубашку, а после исследовал руками грудь. Реддл не отводил алых глаз от изумрудного взгляда. — Сдавайся, Гарри. В бою между нами победил всё-таки я. Согласись, ты хотел быть на моей стороне. Но только в случае моей вменяемости. Я жду ответов, Гарри. Парень расстегнул свою рубашку, сбрасывая её на пол, позволяя Гарри созерцать своё тело. — Гарри, — Том провёл пальцами по губам заворожённого профессора, — я жду… — договорить он не успел, ведь Певерелл вобрал палец Тома в рот. Реддл плотоядно ухмыльнулся. Такой ответ его тоже устраивал. Всё-таки Певерелл был упрямцем и до конца не склонял головы. Но в то же время готов был стать пешкой Тома. Том склонился к губам Гарри, который сразу же запустил руки в волосы парня, жадно отвечая на поцелуй. — Я хотел тебя с тех пор, как ты пришёл ко мне, заявив, что знаешь, кто я. — А как же Том из дневника? — прошептал на ухо Реддл, кусая мочку уха, спускаясь к шее, оставляя алые отметины. Гарри под ним извивается и стонет. Гарри возбуждён. Том это чувствует бедром, но продолжает пытать его своим ртом, опускаясь по накачанной груди к дорожке волосков. — Ты… следил за мной во снах? — Гарри задыхается от эмоций, ведь язык Тома снова поднимается к груди, кусая за соски. — Ответь мне, Гарри, на этот вопрос: что для тебя значит Том из дневника? — Он был сумасшедшим, но понравился мне. Увидев тебя в том же возрасте… Я хотел тебя, Том. Постоянно, — Реддл улыбнулся. — Но я должен был убедиться, что вы разные. Ты… ты змей-искуситель. Одна твоя улыбка заставляет сердце биться чаще. Я дал себе слово не вестись на твоё обаяние, но, Мордред меня раздери, я… я хочу вестись на твои улыбки. — Они настоящие только для тебя. Я знаю, что тебе потребуется время понять, что я не играю твоими чувствами. Я докажу это. Но сейчас вылизать тебя хочу. Ты такой вкусный, Гарри, — Том укусил Гарри за губу, нежно играя. — Т-том, — Реддл расстегнул брюки мужчины, а тот ухватился за них. — Уверен, у нас похожее всё в трусах, — Реддл поднялся на ноги, снял с себя нижнюю одежду и увидел, как Гарри сглотнул. Том был чист в области паха. Член стоял колом, а из него капала смазка. Реддл был очень возбуждённым. Гарри сел, расположив между своих ног стоящего слизеринца, который нежно поглаживал его по голове. — Делай, если действительно этого хочешь. Гарри хотел. Видит Мерлин, мальчишка ему часто снился. От мокрых снов Гарри просыпался весь в поту и сперме, но ему всё равно было мало. Он хотел касаться. Хотел чувствовать тело своим телом. И сейчас он ловил языком капельку предэякулята, которая так соблазнительно выступила из дырочки. Гарри аккуратно собрал смазку губами, проглатывая солоноватую жидкость. Его руки сжимали упругую задницу Тома, а сам Реддл наслаждался горячим ртом на члене. Он не скрывал стонов. Он желал Гарри. Парень кончил в глотку Певерелла, забившись в экстазе. Гарри глотал семя, вылизывал член, а после улыбнулся. — Не удивляйся, я ни с кем никогда не спал. Только теория, — улыбнулся Том, удивляя Гарри. — Даже так? Том, ты ведь хочешь взять меня? — Только не говори, — Реддл присел на корточки, стаскивая брюки с Гарри, — что боишься. Я позабочусь о тебе. Он стянул с Гарри трусы и тот трусливо прикрыл глаза. Том тепло улыбнулся, проводя рукой по паховым волоскам. — Ноги согни в коленях и раздвинь. Гарри послушно выполнил просьбу, краснея от того, что не подготовлен к такому. У него давно никого не было. Он никогда не убирал волосков с этих мест, даже с паха, в отличии от Тома. — Прости, я… Волосы… Гарри тяжело дышал, будто боялся, что его высмеют. Том встал с кровати и направился в ванную. Гриффиндорец испуганно распахнул глаза, но сразу выдохнул, когда Том вышел со знакомой баночкой с розовой жидкостью. — Плевать мне на твои волосы, Певерелл, но убрать из задницы надо. Сперма как застынет, будет не очень приятно. Гарри выдохнул, а Том нагло уселся между ног Гарри, убирая волоски между ягодиц. — Убери везде, где посчитаешь нужным. — Уверен? — хмыкнул Том, говоря, что фетиш на Гарри у слизеринца всё-таки есть. — Уверен. Том зачерпнул ещё мази, чтобы убрать все паховые волоски, после на яйцах. Когда Гарри был гладким, Реддл перешёл к ногам, что удивило Певерелла, но тот не сопротивлялся. Такими гладкими его ноги были последний раз в младенчестве. Дорожку волос от пупка он тоже убрал, как и под мышками. Гарри был нежным. Том закрыл баночку, поставив на пол, не отрывая голодного взгляда от Гарри. Забросив ногу Гарри себе на плечо, вобрал пальцы на ногах в рот. Певерелл сглотнул. Том наслаждался этим процессом. Не играл. Не брезговал. Не приказывал. Хотел. Хотел всего. Поцелуями поднимался к мошонке, вбирая яйца Гарри в рот, а после резко перевернул Певерелла, оттопыривая его задницу, припадая к ней языком. — Том! Гарри застонал. Он очень часто бывал сверху, но никогда не делал партнёрам приятно, да и те максимум минет делали, но не глотали. Том же отдавался процессу без остатка. Он растворился в том, чтобы сделать приятно Гарри. Язык был влажным, а палец не казался лишним внутри. Реддл растягивал Гарри, целуя ягодицы, лопатки, а после губы. Да, он заставил повернуть голову, пока три пальцы разрабатывали дырочку, надавливая на простату, чтобы член Гарри истекал смазкой. Собственный вкус на губах Тома был странным. Он понимал, что язык и губы побывали в его заднице, но понимание того, что Том возбуждается от него, Гарри, целуя каждый уголок тела, даже самый грязный, заставляли его наслаждаться вкусом на губах. — Я нашёл смазку в ванной. И твоё счастье, что она закрыта! — рычал Том. Только сейчас Гарри заметил тюбик со смазкой на тумбочке, к которой потянул руку змей. Гарри почувствовал холод на дырочке, повернул затуманенный взгляд на Тома и ухмыльнулся. — Что было бы, будь она открыта? — Лучше не знать. Том вошёл резко, выбивая воздух из лёгких Гарри, заставляя вскрикнуть. — Больше не задавай глупых вопросов! Наклонив тело Певерелла вперёд, Том начал вбиваться в задницу профессора. Было настолько узко и приятно, что Том кончил почти через минуту. Он сам на себя злился. — Тебе нужна практика, — мягко прошептал Гарри. — Согласен! Перевернув Гарри на спину, снова расположился между его ног, входя на полную длину. — Пока не кончишь, я буду практиковаться. Гарри ухмыльнулся, но сразу же простонал, ведь первый толчок попал по простате. Том склонился к губам Певерелла, страстно целуя, заставляя того обхватить талию слизеринца ногами, и пошло стонать. Том тяжело дышал в шею Гарри, толкаясь в податливое тело, слушая стоны и своё имя. Казалось, что Певерелл задыхается. Ещё и головка члена была зажата между телами. Она тёрлась о два живота, отчего Гарри почти выл. Он хотел разрядки. Хотел, чтобы Том довёл его до оргазма. Ведь это был первый секс, который Гарри проводил с тем, от кого был без ума. Это был секс не для снятия напряжения. Не только для удовлетворения. Каждый стон из их уст был настоящим. Не наигранным. Гарри прижался к Тому, кусая того за плечо, изливаясь между телами. Оргазм накрыл так мощно, что он забился в конвульсиях, тяжело дыша. Сперма брызнула к подбородкам обоих, пачкая тела. Том ухмыльнулся и, толкнувшись ещё раз, кончил следом. Парень рухнул от бессилия на испачканную грудь Гарри, тяжело дыша. Сил больше ни на что не осталось. Об ужине никто из них не думал. Гарри нежно перебирал влажные волосы Тома, пока тот вырисовывал узоры на бедре профессора. — Гарри, а что за невидимый шрам я нашёл языком на твоей шее? — Он исчезает сам по себе. Там были цифры — 903487 — номер заключённого Азкабана. — Ни одна игла больше не коснётся твоего тела. Том подтянулся к губам Певерелла, размазывая по животам сперму. — Нам нужно в душ, — шептал Гарри, когда Том сел между ног Певерелла, сгибая их в коленях. — Ты что делаешь? — Любуюсь, как моя сперма вытекает из твоей дырочки. Ты в плане анального секса был девственником? — Да. — Значит, мы оба принадлежим только друг другу, — улыбнулся Том, проводя пальцем по красной дырочке. — Больно. — Попроси Кики принести из моей лаборатории синюю баночку. Она там одна. А мы пока примем ванные процедуры. Дырочку нужно очистить. — Мне будет больно, если ты коснёшься. Том загадочно улыбнулся, быстро побежал в ванную включить воду, а когда она набралась, то вернулся за Гарри, который уже держал баночку в руках. Реддл повёл Гарри за собой в ванную, залезая первым. — Сядь на меня. Ко мне лицом. — Том… — Верь мне. Гарри ухватился за протянутую руку, оседлав бёдра Тома, который нежно поцеловал шею Гарри, а когда тот склонил голову к Реддлу, то увлёк в долгий поцелуй. — Эта мазь совершенна, мой царь зверей. Она заставит твою дырочку перестать болеть, а если я где-то порвал тебя, то залечит, и главное, она стягивает мышцы сфинктера. — То есть, как было до проникновения? — Да. Я скомбинировал несколько зелий, работал два года. — И на ком ты опробовал эту мазь? — Лукреция хотела попробовать с Игнатиусом анальный секс, вот я им и подарил перед Рождеством баночку. А до того я экспериментировал на девочках, которые хотели новых ощущений в сексе. Конечно, после создания идеальной мази каждая получила по баночке бесплатно. — Для чего ты создал эту мазь? Том проник смазанными пальцами в дырочку Гарри, заставляя того шипеть. — Хотел тебя. С детства. Но я не думал, что моё хотение превратится в желание находиться просто рядом и заботиться о тебе, — Гарри начал расслабляться в руках Тома, а когда тот вынул пальцы, сам проверил, что с дырочкой. — Она стала прежней. — Я знаю, что анальный секс не может быть частым, а вдруг со временем я буду трахать тебя каждый день? Не хочу, чтобы ты имел проблемы со здоровьем, — Гарри благодарно поцеловал Тома. — Спасибо. И спасибо, что рискнул сделать это первым. Я ещё долго бы ходил вокруг да около. — Не сомневаюсь. Спешить нам некуда? — Кики принесёт через полчаса ужин. Ты против? — Нет, — ответил Том. — Можем понежиться в ванной. И, Гарри, не надевай на себя сегодня больше ничего. Хочу любоваться. — Тогда у меня такая же просьба. — Хорошо. Гарри развернулся к Тому спиной и улёгся на его грудь. Горячая вода разморила. А вымывать желанного парня оказалось приятным занятием. Глаза обоих горели жизнью. Гарри будто проснулся ото сна, ожив. Том же нашёл смысл жизни помимо власти. И этот смысл заставлял его сердце биться чаще.