Белая сирень

белая сирень Иногда, болезнь ханаки бывает ещё более жестокой, чем она есть. бывает, что ради счастливой любви одних, должен страдать другой. Исход летальный, к большому сожалению это не лечится. -заключение лекаря Аэл -Святая Мелитэле, — Лютик бегло просматривает эти строки и не может поверить своим глазам. Что иронично, боль сразу подкатывает к лёгким и бард бессильно падает на колени, держась за горло. Глаза застилает белая пелена и он просто не может поверит, что судьба решила выдать ему такую, безусловно, глупую, отвратительную и мерзкую смерть.

-

Любовь к ведьмаку и правда была губительна, особенно тогда когда этот самый ведьмак почти каждый день целует не его, не его обнимает во сне и не на него смотрит ласковым взглядом. И это чёрт возьми больно. Отхаркиваться кровью и этими сраными лепестками белой сирени уже вошло в обиход. Петь в былой красе Юлиан уже не мог, уж горло сильно саднило. Но иногда всё же удавалось заработать хоть что-то в тавернах, а Геральт как назло будто и не замечал состояние барда. После разговора, хотя им его трудно назвать, на горе состояние Лютика ухудшилось. Вдали от его ведьмака было еще тошнее, чем с ним рядом, но этот чёрт занимал все его мысли. Из груди стали выхаркиваться соцветия сирени.

-

-Ну конечно же, кому нужен этот никчёмный бард? Верно Геральт?! О, верно, мы теперь семья, втроём, а на бесполезного Лютика всем насрать? Ведь так? — Лютик задыхался, плакал, злился и заходился диким приступом кашля в промозглой комнате Каэр Морхена. Хотелось выть от отчаяния и унять эту невозможную боль в груди, и из-за толстых стен этой крепости вряд-ли сейчас хоть кто-нибудь слышит бедного барда. Юлиан понимает, что увы, но именно сейчас ему предначертано умереть и о, святая Мелитэле он умрёт такой тупой смертью лишь из-за того, что он любит. Перед глазами всплывают строчки того самого заключения лекаря Аэл, он умрёт только из-за того, что Геральт влюблён в Йеннифэр, а не в него. Он не умрёт какой-нибудь благородной смертью, не умрёт от старости, он умрёт от глупых цветов в его лёгких. Соцветия сирени беспощадно терзают глотку и вырываются наружу вперемешку с Лютиковой кровью, в глазах темнеет, единственное, что может развидеть бард это небольшую лужицу собственной крови на полу и соцветия до безумия красивых цветов сирени. Юлиан чувствует, что он уже не выдержит следующего приступа, он чувствует, что больше не может держаться,

Юлиан падает замертво.

-

-Эй, Лютик! — Дверь распахивается в тот же момент и сначала Геральт даже не может понять почему он не видит барда на уровне своих глаз и какого чёрта в нос ударил стойкий запах крови и сирени. Переведя взгляд вниз ведьмак ужаснулся, его драгоценный друг лежит в крови и в цветах сирени. Он быстро оказывается подле него и пытается привести Лютика в чувства, но как бы он не старался, он сам осознаёт, что Лютик уже не откроет свои чудесные глаза лазурного цвета, Лютик больше не будет брынчать на своей лютне во время привала,

Лютика больше нет

Слеза скатывается с щеки ведьмака и тот переводит взгляд на стол, на нём лежала вырезка злосчастного заключения лекаря Аэл и небольшая записка с приложенным к ней засушенным цветком лютика.

«Я любил тебя до самой смерти, Геральт.

Любовь же к ней меня и привела.

-Навеки твой. Лютик»