Цветок

Ибо забыл всех прошлых друзей, его больше не интересовали ни вечеринки, ни алкоголь, ничто из того, что заполняло пустоту его души прежде. Ведь больше этой пустоты вовсе не было. Душа Ибо была полна аромата свежих цветов, нежными улыбками, прикосновениями и поцелуями. Её заполнял Сяо Чжань, и Ибо не стыдно было признаваться в подобном. Он спешил с занятий домой, чтобы найти там своё наваждение — свою самую большую любовь. Но в тот вечер, выдавшийся особенно хмурым, в квартире оказалось неожиданно темно. Ван Ибо как-то сразу осознал — что-то случилось. И всё равно с непослушных губ сорвалось и словно упало на пол, разбившись, имя: — Чжань-гэ?.. Никто не откликнулся. «На улице так холодно, совсем не время для цветов», — отчего-то пришла странная непрошенная мысль. Ибо кинулся в спальню, проверил кухню, гостиную, ванную… Нет, ничего, только дикий цветок в стакане воды, цветок с плотно сомкнутыми лепестками. «Он не мог… не мог так просто оставить меня!» — отчаянно сжал кулаки Ибо. Ведь у них всё было хорошо! Пусть они не говорили о любви, но зачем говорить о ней, если каждый день, каждый они доказывали её друг другу множеством способов — от прикосновений и поцелуев до невесомо тёплой заботы. Улыбка Сяо Чжаня, вынырнувшая из памяти солнечным лучом, превратилась в лезвие, раня Ван Ибо в самое сердце. До сих пор Ибо не знал, кто же его возлюбленный на самом деле, но уверенность в том, что он никогда не был человеком, день ото дня только крепла. И, наверное, Ван Ибо был глупцом, раз уж решил, что связь со сверхъестественным созданием может продлиться долго. Разве люди и такие существа могут стать настоящей парой? Как много историй в любой культуре рассказывалось о том, что это невозможно, губительно — или для человека, или для его любовника с другой стороны мира. Ибо знал обо всём этом, но он… не хотел верить?.. В этом всё дело? «Я тоже выбрал тебя», — вспомнилось, и отчаяние сменилось яростью. — Что-то случилось, да? Ты не собирался оставить меня, ты… отчего-то не мог иначе! А раз так — я найду тебя, я всё равно найду тебя! Он не знал как. *** В дорамах и глупых новеллах всегда кто-то приходил на помощь. Раскрывал тайны, давал в руки кончик красной нити, которая помогала одному любящему сердцу отыскать другое. Вот только у Ибо не было таких друзей, он не понимал, где искать и как, у кого просить совета. Лишь не мог оставаться в четырёх стенах, не в силах был заставить себя даже задуматься. В груди болело так сильно. Ван Ибо был уверен, что не перенесёт разлуку. Когда он в прошлый раз искал и преследовал, Ибо отдал на это всего себя. Теперь же у него ничего и не осталось. И всё же он покинул квартиру и вышел в надвигающуюся штормом ночь. Промозглая Англия никак не хотела одеваться снегом. Срывался моросящий дождь, полз неизменный туман, приглушая огни фонарей, а ветер, необычайно сильный и пронизывающий, как будто бы решил изрезать каждого, кто только осмелился оказаться на его пути. Ван Ибо не хотел бы гулять в такой вечер. И ни за что не отпустил бы в эту наползающую темноту Сяо Чжаня. Они бы сидели рядом на диване, смотрели бы глупые фильмы, только чтобы украдкой целоваться или шутить, улыбаясь друг другу. Ван Ибо любил его целиком, от самой маленькой и уютной родинки до чётко очерченного тела, которое было столь совершенно, точно его кто-то намеренно таковым создал. Ибо любил длинные ноги и тонкую талию, неожиданно сильные руки. И эти глаза. А ещё он любил смех, голос, словно затапливающий его, мысли, которые Сяо Чжань высказывал. Ван Ибо любил его и не хотел переставать любить. Не собирался забыть, как не желал выбросить тот, самый первый, цветок. И когда ветер как будто бы попытался остановить его, Ибо только ускорил шаг. *** У Ван Ибо не было никаких подсказок, никакого особенного понимания, никаких древних легенд. Оторвавшийся от собственного мира, он тонул в английском тумане, захлёбывался чужой темнотой, и ему всё больше казалось, что Сяо Чжань тоже где-то потерялся вот так. И его нужно спасти. Ибо перешёл на бег, помчался, забывая дышать, понёсся, наверняка привлекая внимание редких прохожих, пока не осознал, что не понимает, где находится, что фонари тут не горят, лишь слышны шум листвы и журчание воды. Как будто бы сад?.. Ибо прижался к дереву спиной, пытаясь восстановить дыхание. Почему пришёл сюда? Что за отчаяние или что за чутьё подтолкнуло обнаружить сюда дорогу? Да он даже не припоминал ни одного такого места поблизости от его квартиры. Во тьме ничего не было видно. Ван Ибо сжал зубы. Не сдаваться страху — довериться собственному сердцу. Раз что-то привело сюда, значит, так и было нужно. — Чжань-гэ! — закричал он в темноту. — Я всё равно приду, слышишь?! Я приду, я… Я спасу тебя! Снова поднялся ветер, а журчание воды словно стало громче. Ван Ибо вдруг осознал, что стоит посреди мрака в одной рубашке — он забыл о куртке, когда выскочил из квартиры. Только теперь его действительно нагнал холод, и тело мгновенно откликнулось дрожью. И — не иначе в насмешку — память вдруг подсказала «Куэй-Шен». Дух природы. — Я разгадал тебя, Чжань-гэ, — горько прошептал Ибо. Но, должно быть, слишком поздно. И сюда пришёл, только чтобы понять — его всё же оставили навсегда. Ведь природному духу наверняка было тяжело в городе. Он был рядом столько, сколько смог. Верно? — Я хочу тебя спасти, — упрямо повторил Ибо. Но не было врага, с которым следовало бы сразиться, не было ничего, что он мог бы разбить или разрушить, чтобы добраться до желаемого. Как бороться с темнотой, с туманом и холодом, особенно когда и самого бьёт дрожь?.. — Бо-ди… — прошелестел вдруг знакомый голос. — От кого собрался меня спасать? Ван Ибо обернулся и увидел Сяо Чжаня. В сияюще белом посреди мрака. — Чжань-гэ! — просипел он, потому что голос служить отказался, а горло нестерпимо заболело. — Тебе самому нужно спасение, — улыбнулся Сяо Чжань и обнял за плечи, согревая. — Идём домой. — Но… но куда ты исчезал?.. — Ван Ибо вцепился в него, решив, что больше ни за что не отпустит. — Куда?.. Ты же разгадал меня, — Сяо Чжань неожиданно серьёзно посмотрел ему в глаза. — Куэй-Шен нуждается хотя бы в клочке собственного сада… — Я… Я куплю дом. С садом! — горячо пообещал Ибо. — Чтобы тебе не приходилось, чтобы… Я люблю тебя, Чжань-гэ. Сяо Чжань хмыкнул и первым поцеловал его. Его губы пахли весенними цветами, а когда он отодвинулся — начался снег. Крупные хлопья напоминали нежные лепестки, облетающие с ветвей мэйхуа. — О доме и саде мы подумаем позже, весной, — сказал Сяо Чжань. В этих словах чудился Ван Ибо совсем другой смысл. Он и сам смог улыбнуться теперь. Мир, наполняющийся снегом, в одно мгновение посветлел, и Ибо увидел знакомую улицу. Не так уж далеко они были от дома. Но когда он обернулся, не заметил ни деревьев, ни подобия сквера. Впрочем, его куда больше волновала горячая ладонь в его собственной руке.