Take care of you

***

      Тем летним утром Намджун наслаждался часом тишины и покоя дома, ухаживая за своей небольшой коллекцией бонсаев — собака у его ног слегка похрапывала — когда входная дверь с грохотом распахнулась.       — ПАПА, СРОЧНО!       Намджун отложил все дела и бросился к передней части дома, мгновенно встревоженный заявлением сына.       — Что такое? Что случилось? Джунсок?       Он остановился на месте, когда увидел семилетнего мальчика, вспотевшего, но явно невредимого. Крови не было видно. Мальчик повернулся и указал на талию позади себя.       — У папы кровь из носа!       Намджун поднял глаза и прикусил губу, чтобы не улыбнуться при виде мужа, схватившегося за собственный нос, с окровавленными пальцами и смесью неверия и боли в глазах. Намджун мысленно встряхнулся и принял более серьёзную позу.       — Хорошо, Джунсок. Иди поиграй с Мони на заднем дворе. И будь осторожен с моими инструментами и бонсаем.       — Но, папа, я сделал папе больно! — сказал мальчик с ноткой отчаяния в голосе.       — Я знаю, что ты не хотел. — мягко сказал Намджун, поглаживая его волосы — Я позабочусь о нём. Иди поиграй, пожалуйста.              — Хорошо, папа. Прости, папа! — сказал он, оглядываясь на своего раненого отца, прежде чем выбежать на улицу с собакой, которая последовала за Намджуном внутрь, хвостиком.       Намджун дождался начала хихиканья — что всегда было неизбежно, когда их сын и собака играли вместе, и его намерения, когда они отправлялись на улицу — прежде чем он подошёл к своему мужу, взял его за руку и повёл к их дивану. Он оставил его там и пошёл в их спальню, чтобы вымыть руки и достать аптечку.       Намджун сел за центральный стол напротив него и надел перчатки, прежде чем опустить руку, чтобы осмотреть его нос.       — Что случилось, мой Сокджини? — спросил он ровным голосом.       — Твой сын — зверь! — тихо пожаловался Сокджин, чтобы его голос не был слышен, а Намджун провёл марлей под носом, чтобы убрать кровь.       — Оу. Теперь он мой сын? — спросил он, забавляясь.       — Конечно! От кого же ещё он взял бы свою непокорность? — возмутился Сокджин.       Намджун поднял бровь и на этот раз не смог сдержать ухмылку.       — Ты ещё не рассказал мне, что произошло. Он продолжал рассматривать этот красивый нос, не обращая внимания на это замечание.       — Мы играли в футбол с соседскими детьми. Джунсок настоял на том, чтобы быть в другой команде, потому что у меня, по-видимому, нет спасения в настоящем спорте, а потом он пнул мяч мне в лицо!       К тому моменту Намджун уже вытер лицо и руку Сокджина и уже оценил серьезность раны.       — Ну, никто из нас не силён в футболе. — усмехнулся он. — Не волнуйся, ты не сломал себе нос. И я уверен, что наш сын не специально попал тебя мячом в лицо. Должно быть, это был несчастный случай.       — Ах, я знаю. — драматический тон Сокджина сдулся. — Джунсоки слишком мягкий. Даже если бы он был зол на кого-то, он бы не стал вытворять что-то подобное. Мальчик так же плохо играет в футбол, как и мы. — прошептал он последнюю фразу. — Но моё лицо, Намджун-а! Моё красивое лицо! Ударить так!       Драма вернулась в полную силу, заставив Намджуна рассмеяться.       — Думаю, даже синяка не будет, детка, но я возьму для тебя лёд. — сказал он, вставая и направляясь на кухню.       — Мне повезло, что у меня есть такой замечательный медбрат за моей спиной. — польстил ему Сокджин.       — О, тише! — хихикнул Намджун, и на его лице появились ямочки.       — Ах! Мои ямочки! — Сокджин ткнул в них пальцем, когда его муж снова оказался перед ним, прижимая к носу пакет со льдом. — Я скучал по ним!       — Ты видел их час назад, когда уходил с Джунсоком.       — Всё равно! — фыркнул Сокджин, пытаясь отстраниться от пакета со льдом.       — Пусть лёд сделает свою работу, хён. Ты же не хочешь, чтобы на нём появился синяк. — предупредил Намджун.       Сокджин перестал суетиться и позволил ему приложить лёд к лицу. Если у него появятся синяки, его стилисту-визажисту будет трудно скрыть это на работе на следующий день.       — Что ты делал, пока нас не было? — спросил он, пытаясь отвлечься.       Намджун начал рассказывать, что он делал с бонсаем, когда их прервал топот ног и лап. Джунсок остановился перед ними и широко раскрыл глаза при виде пакета со льдом.       — Я так сильно поранил папу?       Его глаза наполнились беспокойством.       — Нет! — сразу же ответил Сокджин и раскрыл свои руки для него, который тут же прыгнул к нему на колени.       Их сын рос — на их взгляд слишком быстро, — но он по-прежнему любил обниматься и прижиматься к ним. И он был чувствительным мальчиком, который, как и его папа, не мог представить себе, что причинит кому-то или чему-то боль, поэтому Сокджин знал, что сегодня ему нужно ещё больше объятий, теперь, когда все успокоились.       — С папой всё в порядке, Джунсок-а. — сказал Намджун. — Это для того, чтобы не осталось синяков. Его нос больше даже не кровоточит.       — Правда? Тебе больно, папа?       Мальчик снова посмотрел на Сокджина.       — Ничего не болит. Джун-а, всё в порядке. — сказал он и взял Намджуна за запястье, чтобы отстранить его руку. — Всё в порядке, малыш. Это была просто глупая случайность.       Он поцеловал Джунсока в лоб и крепко обнял его.       — Если папа так говорит.       Джунсок пожал плечами, расслабляясь.       — Эй! Твой папа так сказал! А твой папа — самый лучший медбрат на свете! Я прав?       — Да, папа!       Голос мальчика теперь стал сильнее.       — И что я всегда тебе говорю?       — Что папа всегда прав. — Джунсок захихикал — он был уже достаточно взрослым, чтобы больше не верить в это на сто процентов, но всё же потакал отцу.       — В яблочко! — Сокджин выпятил грудь, когда услышал, как его муж тоже хихикнул. — А теперь, почему бы тебе не пойти принять душ, пока мы с папой посмотрим, что у нас будет на обед?       — Хорошо!       Джунсок спрыгнул с его колен и побежал в свою спальню. Сокджин почувствовал облегчение, увидев, что он снова счастлив и уверен в себе. Он посмотрел на Намджуна и тоже увидел облегчение в его глазах. Но он не успел заметить, как лицо Намджуна оказалось совсем близко, и он наклонился, чтобы поцеловать Сокджина.       Они целовались до тех пор, пока не заметили, что Джунсок закончил принимать душ. Затем они разошлись и Сокджин пошёл на кухню, пока Намджун перебирал аптечку и убирал остатки своей работы, как по уходу Сокджина, так и с бонсаем — скоро будет слишком жарко, чтобы работать над ними, так что он может оставить это на другой день.       Когда Джунсок снова присоединился к ним, Сокджин решил заказать им жареную курочку и десерт. В конце концов, это было семейное воскресенье.