—мой Сань Лан хорошо потрудился..

—Гэгэ.. — растягивая несчастное прозвище по слогам, устало тянет мужчина, утомленно поглядывая на собственного супруга, который как ни в чем не бывало проводил время за столешницей, нарезая овощи, что не так давно принесла Юйши Хуан в качестве очередного подарка. —Сань Лан, ты уже закончил с каллиграфией? если да, то у меня есть еще прописи для тебя, — с мягкой улыбкой отвечает принц, переводя взгляд на мужа, у которого сил хватало лишь на то, чтобы издать измученный вздох. —ваше высочество.. гэгэ.. ты же сам прекрасно знаешь, чего я на самом деле хочу.. — с надеждой взирая на Се Ляня, жалостливо затароторил демон. впрочем, принц и вправду догадывался о затеях мужа, но он ведь бог войны, так ещё и обучался в монастыре, у него есть прекрасная выдержка и непоколебимое терпение, поэтому далее последовал лишь звук столкновения ножа и деревянной доски, на которой происходила нарезка продуктов. —Сань Лан, если ты продолжишь упражняться, то получишь то, что желаешь. ты получишь востребованную тобой награду в полной мере, — через минуту все же уверил того Се Лянь, согласно кивая самому себе. —будь хорошим мальчиком, мой верный последователь, — с той же мягкой улыбкой добавил принц, скидывая нарезанные овощи в кастрюлю. услышав такое обращение, в темном, словно мгла глазу, промелькнул необъяснимый огонек. больше Хуа Чэн не смел издать и слова, тут же принявшись за работу. Сяньлэ уже давно выучил способы, которыми можно пригвоздить демона к не очень то и любимой работе. как бы Сань Лан не хотел порадовать своего мужа, он бы предпочёл одарить его нежными объятиями, поцелуями, что словно струйкой лились бы по всему телу любимого. лежать в собственных покоях и наслаждаться присутствием друг друга ему нравилось куда больше, чем сидеть с затекшей спиной и то и делать, что выводить эти не поддающиеся написанию иероглифы. но и Се Лянь несомненно любил проводить время с супругом подобным образом, вот только у него была важная цель - научить Хуа Чэна каллиграфии, и он ни за что не изменит своим принципам, пока не добьется нужного результата. в голове принца вечно проскакивал разговор с наставником, что по незнанию бранил надписи, сделанные Хуа Чэном при нём самом. было до ужаса неловко, и хотелось бы помочь собирателю цветов под кровавым дождем улучшить навыки в данной сфере. прошло 2 часа, сгорело около 4 палочек благовоний, а Сань Лан до сих пор не заговорил с мужем, который в свою очередь с опаской смотрел на кастрюлю и её содержимое. Се Лянь не был уверен, что это можно есть. жидкость, что минут 5 назад сняли с огня до сих пор бурлила.. и принц не был уверен, что это нормально. внутри плавало что-то нечто похожее на кусок мяса, то ли человека, то ли животного, но ещё при всëм при этом цвет скорее походил на чёрные воды Хэ Сюаня. Сяньлэ побоялся давать это искусство на пробу своему супругу, но даже так понимал, что тот все равно не даст выкинуть это творение и будет есть. смирившись, Се Лянь наконец оставил все в сторону и приблизился к мужчине в красном ханьфу, который сидел за котацу, сделанном из отборной древесины. и только сейчас принц заметил сколько времени утекло с из последнего разговора, только сейчас он заметил сосредоточенный взгляд демона, который не смел отвлекаться даже на освободишегося мужа. —Сань Лан? —тихим, ласкающим слух голосом позвал Се Лянь супруга. но если на лице принца расцвела лучезарная улыбка, в ожидании ответа, то на лице второго ни дрогнул ни мускул. с лика Сяньлэ тут же спала радость, на место которой пришла задумчивость и даже напряг. бегло вспомнив все недавно произошедшие моменты, наследный принц наконец понял в чем дело. он ведь сам приказал Сань Лану не отвлекаться и стараться, дабы получить вознаграждение. конечно, Се Лянь знал трудолюбивость своего мужа, которая выражалась в поступках лишь по отношению к нему самому. если бы кто-то попросил Хуа Чэна сделать что-то для него, то мала вероятность, что князь демонов и вовсе удостоил бы его хотя бы взглядом, но когда дело доходило до его ненаглядного супруга, то мужчина менялся кардинально. но так же лишь по отношению к Се Ляню, ни к кому более. —Сань Лан, достаточно. ты потрудился на славу, тебе стоит отдохнуть, — с этими словами принц аккуратно подполз сзади, тут же крепко обнимая супруга за шею, перекрещивая ладони спереди и утыкаясь в чужой затылок. —Гэгэ. я еще не до конца закончил с заданием, которое ты мне дал. разве можно вот так брать и отвлекаться, не доделав нужное? — пускай, сейчас выражение лица Хуа Чэна было непроницаемым, да так, что и не поймешь, что скрывается за серьезным лицом, но Се Лянь..Се Лянь понимал все. он знал, что его муж решил поиграть с ним, а Сяньлэ, знающий князя демонов до нельзя хорошо, с самого начала подозревал, что все так и обернется. —мой Сань Лан хорошо потрудился.. он заслужил отменного отдыха. я доволен тобой, ты большой молодец.. посмотри, ты уже автоматически пишешь намного лучше! — если сначала тон принца был невозмутим, то под конец в нём таилась неприкрытая радость. во время монолога, что являлся открытой похвалой, краем глаза Се Лянь заметил полностью исписанные чернилами листы, а потому под конец было слышно неприкрытое счастье за достижения мужа. —если Гэгэ так говорит, значит так оно есть, — непоколебимо согласился демон, наконец откладывая кисть подальше. мгновение, и Се Лянь уже не обнимает мужа, проводя носом по его мягким волосам, а покоится на котацу. Хуа Чэн, ранее сидевший как раз за этим столиком, особо и не сменил местоположение, так же продолжая находиться на месте. вот только теперь он взирал не на прописи и искусство ручной работы, а на беззаботно лежащего принца, щеки которого в миг приобрели пунцовый оттенок от понимания того, что будет дальше. вот только на удивление Сянь Лэ в руках князя вновь появилась кисть и тот, тяжёлым от накатывающего возбуждения взглядом посмотрев на супруга, несдержанно улыбнулся. пушистые реснички кронпринца едва заметно дернулись, брови свелись к переносице, в то же время как во взгляде Се Ляня читалось явное непонимание, но также и неприкрытый интерес. —Гэгэ, не стоит волноваться. ты ведь сказал, что я должен получить свою награду так, как мне того востребуется? — уже в какой раз Се Лянь удивился отменной памяти супруга, ведь тот всегда помнил важные и неважные моменты.. причем дословно. хоть вопрос, по всей видимости, являлся риторическим, Сяньлэ все же незамедлительно кивнул, в предвкушении последующих действий. —не бойся, ваше величество, я не сделаю тебе неприятно, — тихим, успокаивающий голосом, начал заверять своего возлюбленного Хуа Чэн. Принц отрицательно помотал головой, наконец полностью расслабившись под чужим напором. —Я и не боюсь, — твёрдо заявил Се Лянь, протягивая руку к тёплой от жара щеке мужа. от последующих нежных поглаживаний, Хуа Чэн сощурился, позволяя удовлетворенному вздоху вытечь из приоткрытых уст. —Гэгэ, мне нужно знать. Точно ли ты не будешь против этой затеи? — но как кронпринц мог ответить, если даже не предполагал, что замыслил его муж, что сейчас находился перед ним, хитро улыбаясь уголками губ? —я не буду против, я согласен, — не колеблясь ни секунду, на одном выдохе прошептал Се Лянь. на самом то деле ему и не нужно было знать, что удумал Хуа Чэн, принцу было достаточно понимать, что перед ним именно его ненаглядный Сань Лан, никто другой, именно он. Сяньлэ был твердо уверен, что его любимый не сделает ему неприятно, а уж тем более больно, кронпринц верил ему, словно наивное дитя, но в отличие от детского разума он осознавал происходящее. —знай, что я остановлюсь, как только ты этого попросишь, Гэгэ, — тихо хрипит мужчина, на что Се Лянь довольно кивает, больше не тянется к своему мужу и покорно лежит на котацу, исподлобья наблюдая за последующими действиями ловких рук. —Сань Лан не уверен, что со своими навыками каллиграфии имеет право прикасаться к телу его Высочества..но Сань Лан постарается удивить своего Гэгэ, — «ты меня уже удивил, Сань Лан» проносится до боли теплая мысль в голове принца, заставляя сердце биться с новой силой. Хуа Чэн задумчиво смотрит на супруга, сжимает меж слегка напряжённых пальцев кисть, тут же обмакивая ее в чернильницу, чем вызывает удивленный вдох со стороны принца. кисточка была мягкой и крайне приятной на ощупь. на кончике виднелись пара перьев: ярко красное, оттенком напоминающее ещё не запекшуюся кровь, а второе - нежно белое, напоминающее чистейшее облако, ими обычно любовались многие люди из Поднебесной. приятная на вид цветовая гамма перьев непроизвольно ласкала цепляющийся за кисть взгляд. у князя демонов была.. иная кисть. ей было удобнее и легче практиковаться в каллиграфии на уровне мастерства Хуа Чэна. а то приспособление, что до сих пор покоилось меж пальцев демона, вот-вот намереваясь опрокинуть первую чернильную кляксу прямо на одеяния его Величества, являлось собственностью Се Ляня, которую тот по ошибке оставил при завершении составления прописей. хотя, может и не зря он это сделал? изначально была надежда, что Сань Лан решится взяться за более сложную работу, добавив себе некую трудность, чтобы учиться правильному написанию иероглифов в поте лица, а не только когда ожидает вознаграждения, но, видимо, этой кисти найдется иное применение. наконец Хуа Чэн приступает к более решительным действиям, поднося кисть к чернилице, чтобы в случае, если чёрная жидкость решит капнуть, то она попадет ровно туда, откуда появилась, другой рукой мужчина аккуратно оголяет плечи и грудь возлюбленного от белоснежного ханьфу, боясь лишний раз дотронуться до разгоряченной кожи почитаемого им божества. наконец освободив верхнюю часть супруга от ненужных оков в виде светлой одежды, Хуа Чэн не стал больше снимать с него ничего, чем и вызвал немой вопрос и нервный вздох. Хуа-Хуа вновь обмакнул кисть для профессиональной каллиграфии в чернильницу, но эти действия демона повергли Се Ляня в приятный шок и он не удержался от неожиданного комментария: —Сань Лан? — неимоверно тихо прошептал мужчина, но даже так князю удалось услышать волнение в голосе возлюбленного из-за чего он явно замешкался в своих действиях, убрав кисть, что находилась уже над телом кронпринца. —Гэгэ, извини. я должен был уточнить у тебя нравится ли тебе такое. простите, ваше Высочество.. ваш Сань Лан чрезвычайно грубо и непростительно обошёлся с вами, — в голосе, в котором обычно была привычная дерзость и нотки игривости, сейчас слышалась досада и неуверенность. Се Лянь тут же спохватился, начав поспешно мотать головой. это совсем не то, что он хотел сделать своими действиями. поняв, что слова сейчас вряд ли помогут и наоборот нагонять кучу подозрений, Сяньлэ аккуратно встал со стола, теперь уже сидя перед мужем на своих коленях и крепко, но нежно обнял, словно пытался этими действиями отдать всю свою любовь супругу. тело, что Се Лянь сжимал в объятиях, значительно расслабилось. до этого напряжённые плечи вмиг опустились, но руки действовали так же неуверенно, обвивая талию кронпринца, и отводя подальше руку, в которой до сих пор покоилась кисть. —Хуа Чэн, — казалось, что уже давно не бьющееся сердце демона пропустило удар. его возлюбленный редко называл его по настоящему имени. Градоначальник Хуа вечно обращался к своему мужу с неописуемой осторожностью, боясь даже дотронуться, вызвать лишний писк из уст Се Ляня. конечно, Сяньлэ остро реагировал на каждое беспокойство своего Сань Лана, тут же говоря, что все замечательно, ему не больно, а наоборот - прекрасно. помимо этой "гиперопеки" Хуа Чэн часто обращался к принцу в уважительной форме.. бывало такое даже в постели. и нет, не то, чтобы Се Лянь категорически против этой затеи, уж тем более, если у его возлюбленного было бы влечение к подобному.. но здесь иная история, в которой демон просто-напросто боится говорить, что Се Лянь его. он боится присваивать себе божество, считая, что не достоин того, что происходит между ними сейчас. но и Сяньлэ во время страстного времяпровождения со своим любимым хотел бы отставить все титулы прочь, слышать из настолько родных уст приятные на слух звуки, хриплый голос мужа, что будет звать его: «мой Гэгэ», «мой Се Лянь», «моя любовь», «мое сокровище».. —Сань Лан помнит.. и искренне кается, Гэгэ, — в ответ Се Лянь сдержанно улыбается, распахивая глаза и вглядываясь в истинный, и по совместительству самый любимый облик супруга. кронпринц аккуратно отстраняется, вновь раскалдываясь на котацу и заодно откидывая давно спущенную с него одежду в сторону. Хуа Чэн времени зря не теряет, и тут же придвигается ближе. —не волнуйся, действуй по зову сердца, — видя на лице князя сомнение, вкрадчиво шепчет мужчина, тут же чувствуя, что кисть, как и руки, держащие её, перестала трястись и уверенно проехалась от правой ключицы к груди, вычерчивая иероглиф «Хуа». при новом нанесении линий, для окончания написания слова, Сань Лан вновь обмакивал кисть в чернильницу, чтобы на коже осталась четко видная фраза, что Хуа Чэн так старательно выписывает. князь не мог не признать, что изначально в его голове покоились беспокойные мысли о том, что его уродливый, в сравнение со стандартом, почерк будет выведен на теле божества, но благодаря успокаивающим словам Се Ляня, его чрезмерному доверию, что тот показывал, как словами, так и действиями, демон сомневался все меньше и сейчас уже решительно, но аккуратно двигал рукой. тело под ним вздрагивало при каждом соприкосновении кисти со слегка блестящей кожей, иногда из уст выбивался отчаянный вздох, особенно когда кисть ловко обводила ареол соска, но не затрагивала самое чувствительное место. хотя грудь Сяньлэ сама по себе являлась эпицентром резких ощущений от малейшего прикосновения. закончив выводить иероглифы, Хуа Чэн неспешно отстранился, убирая кисть обратно в чернильницу, в то время как сам сверху вниз взирал на только что проделанную работу. возможно, в глубине души он до сих пор корил себя за то, что осквернил божественное тело, но, видя быстро вздымающуюся грудь, чуть подрагивающие от частого моргания ресницы, руку, что зажимала рот тыльной стороной, чтобы обезопасить комнату от ненужных звуков, мужчина не мог сдержать истинного восхищения. теперь он мог твердо сказать, что Се Лянь принадлежит ему, как и он Се Ляню.