Экспедиция

Лабораторию поставили прямо в центре сада — стеклянный шатер выглядел обычной для местной архитектуры теплицей. Мойра и Марс провели тут половину дня, изредка отвлекаясь на приносимые Лазарем сандвичи с индейкой. — Как ты думаешь, правильно мы сделали, что переплавили силки? Эйвин не могла уснуть под ярким полуденным солнцем. Ее голос звучал лениво, как будто тесто для оладий стекает с лопатки. Голос Мойры по сравнению с ним казался маниакально оживленным. — Ну да, правильно все. А ты что, боишься что на нас еще кто нападет? — Ричард посмотрел на них как-то грозно, но через секунду опомнился и вернулся к варке супа. — Хотя, если местная говорит, что это возможно, то это возможно… — Эй, нет-нет! Я ничего… — Новый дух?! — Лазарь бросил ведро, из которого кормил Дженни, и обернулся к ним. — Батюшки, мы тогда должны быстро все свернуть, и… “Вечно вляпываюсь, когда не высыпаюсь… Как меня все достало” — Эйвин встала, сбросив с себя стеганый плед с елями. — Всем спокойно! Я и правда не слышала, чтобы два духа делили один фет. — Она снова села на кушетку и натянула на себя плед. — Извините, что потревожила. — Конечно, ты переживаешь… Как же вы без одного охотника. — Ричард смело поднял больной рукой мешок с картошкой. Мойра улыбнулась: — И что, что без одного? Я вообще-то прежде всего охотник, а не навигатор, чтобы там эти пердуны из магистрата не решили. — Выражения, юная леди! Лазарь журил молодежь без энтузиазма и огня, а на обеде и вовсе молчал. Не особо болтали и остальные — если не считать Клеты и Марса, на которых свалилась гора работы. “Вот и сгорает наша премия за раскопки в пещере… Они точно не успеют со всеми образцами до завтра, и нас оштрафуют”. Сколько бы Эйвин не всматривалась в лица спутников, на них она раз за разом читала все те же мысли. В ту ночь Эйвин попала к Балдуру почти сразу. Полубог что-то увлеченно читал, как будто и не скучал без нее в эти тревожные ночи. — Что, опять получил взбучку? — Балдур поднял на нее взгляд, обслюнявил наманикюренный пальчик и повернул хрустящую страницу. — Ладно, ты прав, не мое дело. — Это была не взбучка. — Прости, да, выбрала не то слово. — Ты вообще бываешь резковата на слова. Эйвин вздохнула, оторвала кусок облака побольше и сделала себе пуфик — как раз у ног Балдура. Он бросил книгу и она провалилась под молочный пух, как будто утонула. — Я просто предположил, что моя подопечная решила отказаться от связи с богами. — Эйвин открыла рот и была уверена, что при других обстоятельствах Балдур счел бы забавным сунуть в него палец, как будто та была зевающей кошкой. — Ну да, я вижу, ты тут, значит… — Ой, только не начинай! — Вот видишь, ты и сама знаешь! Меньше отдыхаешь, меньше грезишь, меньше получаешь связи… Ты же умная девочка, так почему ведешь себя как глупая хетилянка? — Потому что от этого только потеря времени. Знаешь, что сегодня было? Мы чуть не сдохли, вот что. — Балдур спустился со своего облака и сел поближе к Эйвин. — На нас напал дух, и я уверена, что если бы я… Эйвин запнулась и надолго задумалась. — Если бы ты “что”? Поспала? Тогда ты бы спасла Рича? — Ненавижу, когда ты так делаешь. — Это моя работа. — Твоя работа — обмениваться связью, а не лезть ко мне в голову. — Эй, все так делают! — И вечно ходят в полубогах. Эйвин вскочила и стала наматывать круги по рингу связи, пиная случайные клубы грез под ногами. Она не видела Балдура, но слышала по звону цепей на его парадной робе, что тот вскочил, как ошпаренная саламандра. Она обернулась и увидела, что выглядит он тоже как ошпаренная саламандра. — Ладно, прости. Слушай, может тогда дашь совет? И она рассказала ему о том, как падает с ног от усталости, а потом оказывается, что вся работа проделана зря. А когда дает себе отдохнуть, ее тоже за это журят, и еще грезы не появляются — отнимая последний шанс небесной сковать что-то стоящее. — …В такие моменты я чувствую, что на всю жизнь останусь бродягой. — Ну что ты! Они обнялись и Эйвин вспомнилось, как в детстве она могла приходить к Балдуру только чтобы поиграть в карты или посплетничать про одноклассников. На сердце стало тепло. — Так… Что ты думаешь обо всем этом? — Скажу, что надо быть терпеливой. Эйвин расцепила объятия. — Может, ты дашь рабочий совет? Я кузнец, у меня терпения вагон, только это не помогает. Сколько бы я ни отдыхала, дела становятся только хуже. — Это тебе так кажется. Знаешь, любой мой совет будет “нерабочим”, если ты не будешь ему следовать. Какое-то время они помолчали. Потом стали болтать о всякой ерунде: ценах на эфир в столице и в регионе, о влагожорах Ненцу и о том, как же вкусно Марс готовит. За всей этой болтовней Эйвин не заметила, как пришло время рассвета — ее вырвало с небес прямо посреди разговора. Балдур, конечно, улыбнулся во весь рот — он специально не говорит Эйвин, когда чувствует разрыв, уж больно потешно смотреть, как она машет руками, подхваченная потоком грез. Утренние сборы прошли как обычно: Дженни громко рычала, недовольная объемами завтрака, Марс отобрал у кого-то смену на полевой кухне и жарил яйца, а Мойра бегала за Ричардом, пугая его трупом местного пресмыкающегося. — Мне казалось, охотников тестируют… Ну, психологически, знаешь? Клета улыбнулась Эйвин и помотала головой. Потом сказала как можно быстрее: — Если бы тестировали, то охотников бы не сталось. — Эй, чего смеетесь? Пошли посуду мыть. Девушки рассмеялись еще громче от грозного вида Марса, в переднике с кружевом и резиновых перчатках. Весь в пене, он грозил им мокрым половником. — Я смотрю, ты сегодня выспалась. — Мойре надоело пугать Ричарда и она, пока парень пытался отдышаться на ближайшей скамейке, прыгала вокруг чана с грязной посудой. — Видела сегодня своего Балдура? Скучал он? — Откуда ты знаешь, что я не грезила? — Ну… Я видела силки перед тем, как вы их поплавили… — Эйвин закатила глаза. — Да ладно тебе, у меня тоже иногда нет настроения! Сама знаешь, какое тут настроение, когда у тебя смертный приговор. Она сказала это так весело, что никто даже не ощутил неловкости — никто, кроме, пожалуй, Дженни, которая, как будто желая разрядить обстановку, огласила жухлый сад громкой отрыжкой. — Ну что, вперед к Бору? — Лазарь уже уселся на дракониху и весело командовал деконструкцией шатра. — Все напялили теплые носки? Эй, Мойра, не заставляй меня спускаться и проверять!