cursed hill rituals

***

      Красноватый, выжженный солнцем пейзаж, затрясся от слишком сильного раската грома. Стекла в продолговатых стенах ферм мелко задребезжали, заставляя на секунду затаить дыхание, чувствуя внезапный прилив страха. Голоса на Дурном холме на мгновение стихли после яркой вспышки, что ударила где-то около индейского поселения. Песнопение сменилось на крики и плач.       Двое пожилых мужчин, ворча копошившиеся в ржавом пикапе, невольно отвлеклись от своего занятия, устремляя затянутые белесой старческой плёнкой глаза в быстро темнеющее небо, а после на запретный холм, что оккупировали «истинно местные».        Юноша, что был наблюдателем их возни напрягает слух убирая за ухо длинную рыжую прядь, когда один из мужчин, все же, решился заговорить после устрашающего шума грома, что шел будто бы одновременно и с неба и из-под земли. Кажется, большее его не интересовало, он старательно игнорировал вопли индейцев.       Резко ожившее после помех радио, заставило парня напуганно дёрнуться и он выкрутил ручку, делая громкость на минимум, спасая возможность подслушать. Ему казалось, что его уши ходят ходуном, как у зашуганной кошки. Он прислушался, понимая, что племя окончательно затихло, и лишь после этого вновь обратил свое внимание на пожилых соседей. — Говорят, на заводе был очередной выброс. Когда-нибудь они точно отправят нас всех отдыхать на небеса. — Раздался чуть скрипучий недовольный жизнью голос.       Его собеседник немного помолчал, словно, обдумывая услышанное, а после тяжело вздохнул, с трудом закручивая изъеденный коррозией болт. — Говорят-говорят. Просто так болтают. Застройщики решили согнать нас с насиженных мест. Мы буквально живём на их деньгах — хотят здесь открыть какую-то базу отдыха. А потом будут грести деньги лопатой. — Густые брови сползли к морщинистой переносице и Том покачал головой от досады — болт все никак не поддавался его усилиям. — Так не мы, сам ведь знаешь. — В голосе на секунду будто бы промелькнула нотка злости, которую даже не пытались прикрыть, — Я бы и рад убраться отсюда подальше, так им нужна не только наша земля, а эти… туземцы не сойдут со всего проклятого холма.       Наблюдавший юноша резко помрачнел, но после все же нашел в себе силы улыбнуться, зная что сейчас последует очередной спор. Разговоры соседей всегда заканчивались одним и тем же, но это странно не мешало мужчинам именовать друг друга «лучшими друзьями» и носить гордое звание крестных с обоих сторон. Наверное, такой и должна быть та самая дружба, о которой обычно пишут в подростковых книгах — вместе на века. Даже, когда оба будете не узнавать друг друга из-за морщин и прогрессирующей деменции.       Лонни вновь дернулся, когда приглушённое радио вдруг запело слишком громко, во второй раз привлекая чужое внимание. Давно было пора заменить старенький прибор, но Флеймс все экономил деньги. Сладкоголосый солист The doors вещал о наступлении конца, подпевая очередному раскату грома, и кажется, все кто это слышал, резко почувствовали себя, словно не в своей тарелке.       Флеймс огляделся, замечая, как стремительно набегают тучи, как темнеет вечно алый горизонт. Пейзаж наводил ещё большую тоску, чем обычно. А ведь Лонни уже давно мечтал выбраться из всеми забытого, типично американского захолустья. Даже деньги начал откладывать, работая у соседей на ранчо. И вот совсем недавно выдалась такая возможность, когда явилась компания застройщиков. Документы уже были почти подписаны, если бы не чёртово племя, наотрез отказывающееся уходить. Сделка сорвалась, оставляя Флеймса среди несбыточных мечт и трухлявых ферм изъеденных термитами.       В этом году лето выдалось ужасно жарким. Сухое с раскаленными порывистыми ветрами, оно убивало, иссушало посевы; отправляло в больницы десятки людей. Даже, казалось бы, молодым и крепким — почему-то было несказанно тяжело переносить такую жаркую погоду, что повисла над маленьким городком.       Все ждали прихода осени, но она даже не думала заглядывать в этот богом забытый край, как и тучи — что не показывались здесь с середины мая.       Кажется, шаманы индейского племени наконец смогли достучаться до своих хтонических богов, выпрашивая у них драгоценные капли влаги. Их пение почти непрекращающееся несколько дней вводя людей в состояние близкое к панике. Весь город будто бы замер, ожидая чего-то страшного. Но пришел дождь, а с ним и мнимое облегчение. Неясная надежда на что-то хорошее и поздний урожай.       Первые крупные капли редко застучали по крышам домов и автомобилей, моментально испаряясь, шипя на прощание, словно озлобленные змеи.       Том тихо, но искусно выругался, одновременно радуясь долгожданному дождю и раздражаясь из-за неудачного ремонта двигателя. Чинить съеденный ржавчиной пикап, было чем-то вроде местной забавы, которую подхватывали все приезжие, словно дворовый пёс стаю блох. Приезжих здесь, кстати, было немного. Не считая Лонни всего трое человек, и внуки, которых сбрасывают на плечи бабушек непутёвые родители.       Капли начали падать чуть чаще и Лонни сделал последнюю затяжку, невольно вслушиваясь в слова, что исходили из немного хрипящих динамиков, но песня оборвалась на середине. Голос молодой девушки вещал о штормовом предупреждении, что нависло над штатом. Кажется, грядет буря.       Дождь, будто слыша чужие слова принял их, как сигнал к действию и выплеснулся из туч со всей своей мощью.       Окликнув борзую, что спала под навесом во дворе, Лонни вернулся в дом и начал неспеша готовить незамысловатый ужин на двоих. Раньше всем этим занималась его тетушка, но адская жара не пощадила ее, оставляя Флеймс сиротой. От тётушки ему досталась фамилия и некудышный — узкий и высокий дом, почти на окраине города. От умерших родителей огненно-рыжий цвет волос, и россыпь веснушек по всему телу. А ещё старушка Лесси, которую они подарили незадолго до своей кончины.       К моменту, когда на тарелках исходя ароматным паром лежала еда — стена из дождя стала совсем непроглядной. Лонни тихо хмыкнул, когда в голове мельком прошлось сравнение с Ноевым потопом, но сам же свою шутку не оценил. Ему все ещё было странно не по себе. В ушах до сих пор стояли душераздирающие крики индейцев, а в груди томилось странное желание убраться отсюда подальше. С удвоенной силой.       Мысли неизменно возвращали его к строкам той самой истории, которую он слышал от своей несостоявшейся подружки, которая была родом из ещё одного этнического поселения, что было дальше на юге. Кожа у них была значительно темнее, чем у индейцев с холма, но вот мозгов, судя по всему, было гораздо больше — их дети ходили в местную школу, собственно, где Лонни и познакомился с ребятами оттуда.       В легенде говорилось, что когда-то давно половина их племени пожертвовала собой, чтобы остановить захватчиков, что пришли на их территории. Они превращались в уродливых чудищ, сродни огромным оборотням или медведям, имели силу десятерых, мог разорвать человека на куски, а пули совершенно не приносили им никакого вреда. Земли на которых якобы происходили эти жуткие события — по сей день считаются проклятыми. Удивительно, как на людей действует сила убеждения, заставляющая их верить в подобные небелицы. Разве такое бывает в реальной жизни? Конечно же нет. Поэтому люди разделись: кто-то боялся этого места, а кто-то считал историю неким местным фольклором, что рассказывали детишкам для устрашения       Лонни пытался забить себе голову ерундой в виде будничного вечернего шоу по телевизору, или чтения вчерашнего номера газеты, но мысли его были неспокойны, все время возвращались к разного рода мистическим историям. — Плотная завеса грозовых облаков обосновалась над всей территорией штата… — Рассказывала симпатичная девушка в строгом костюме, и Флеймс сонно моргнул, откладывая газету в сторону.

***

      Странным, но вполне ожидаемым было то, что дождь не прекратился и на следующий день. Объем туч и затянутость неба говорили о многом. Сухая и потрекавшаяся земля — раскисла, превращаясь в чавкающую под ногами жижу.       Жалкий урожай — до этого иссушеный ужасающим зноем, теперь же валялся на полях с вымытыми корнями, и побитой листвой — сулящими голод. Но это было даже не самым скверным. Ведь дождь не прекратился даже на следующий день. И через три чертовых дня.       Напуганные, поддавшиеся внезапной панике люди, начали сгребать припасы с магазинных полок уже на второй день, поэтому там не осталось ровным счётом ничего. Первым делом ушли консервы и резиновые сапоги, ведь всего лишь за сутки воды и грязи было почти по щиколотки. На следующий день встал местный завод, из-за паводка потерявший цеха и дорогое оборудование. Десятки людей остались без работы на грядущие месяцы. Впереди ждал только голод.       Вода все прибывала, и к концу недели она уже спокойно могла достать до бедра. Исхудалый скот угоняли подальше на скалистые возвышенности, благо стада сами рвались от этой проклятой земли.       К счастью из живности у Лонни была только Лесси. Взяв собаку и все необходимое, Флеймс перебрался на второй этаж дома, надеясь переждать внезапный потоп. Но, Лесс — действительно любящая воду ещё со времён щенячества не спешил приближаться к «океану», что раскинулось на первом этаже. И пусть вода была относительно теплой, борзая недоверчиво обнюхивала ее кромку, изредка бездумно гавкая на сероватую гладь. Эта порода — афганские борзые — никогда не славилась большим достатком ума, так что Лонни списывал все на обычный страх.       Электричество все также работало, но с заметными перебоями, его хватало лишь на поддержание старого холодильника и радио, что стало единственным развлечением в разыгравшейся стихии. Телевизионные каналы, отчего то совсем перестали ловить. Из одного вечернего радиовещания, Флеймс узнал о том, что ненастье продлится ещё как минимум неделю, и удивился тому, сколько же влаги смогли накопить ужасающие тучи.

***

      Глубокой ночью город сотряс новый раскат грома, предвещающий окончание короткой передышки, времени, когда дождь почти прекратился. Лонни не соврет, если скажет, что вновь слышал индейские песнопения, но заветный холм был как никогда пуст. Вместе с дождем пришел порывистый ветер, грозно швыряющий крупные капли по стеклам. Он гонял серовато-желтую от песка воду, уровень которой успел уже заметно упасть, заставлял ее бешено носится острыми шумными волнами, разбивающимися о дома.       Около полуночи по долине разнесся неясный треск, похожий на очередной раскат, но было в нем нечто странное и более пугающее, чем обычно. Не было перед ним молний, что до этого горели ярким заревом. Зато, по поверхности затихшей воды прошлась ощутимая рябь, отчего то имеющая замысловатую квадратную форму. Вода ещё больше отступила, позволяя людям спуститься на первые этажи, оценить нанесенный собой ущерб.       Огромная волна нахлынула примерно в начале второго. Неистово сильная, она прошла и забрала с собой всех, кого смогла отыскать. Быстрая и беспощадная, словно цунами по ошибке сбежавшее из далекого океана. Сносила постройки, топила людей и скот, что по глупости и наивности решил, что уже все. Что наконец все закончится. И правда закончилось, но далеко не так, как они того желали.       Лонни проснулся от криков из соседнего дома. Вода пришла слишком резко. Том, его жена и внук Алекс, что приехал погостить из соседнего штата — все, кто был внизу — всех захлестнуло волной. А ведь такой необщительный Флеймс предлагал им перебраться в свой дом, ведь он был гораздо выше низенькой фермы Уортингтонов. Но старики, словно дети — всегда славятся своим упрямством, считают себя умнее и предусмотрительнее всех. Они ведь прожили так долго. Твердолобость, порой приходит вместо мудрости. Своим упрямством Том погубил всех.       К утру стало известно, что воды убили не только семью Уортингтон. Почти половина города наивно полагала, что наконец — уже всё. Кто-то пытался привести в порядок занесённые илом и песком дома, кто-то решил выйти на улицу, кто-то проверить скот. Но паводок не пощадил никого.       Лонни слушал местное радио нервно закусывая пальцы. Дурная привычка из детства возвращалась к нему только в периоды очень глубокого стресса. Он не замечал, как это происходит, ведь все начиналось с невинного — обкусанных заусенец, а дальше в ход шли ногти, что изгрызались до мяса, и чем тревожнее ему было, тем сильнее он вгрызался в собственную кожу.       Он слушал внимательно, подмечая знакомые имена в списке пропавших, и удивлялся тому, как скоро становится известно о смерти — старая привычка держать в каждом доме рацию — как видно, идёт на пользу.       Их осталось не так много, всего несколько человек, чьи дома либо были на пригорках, либо имели больше двух-трёх этажей. Тэд то и дело вклинивался в короткие разговоры, пытаясь понять выжил ли Том. Проблемы со слухом спасли его от вчерашних криков, но Лонни который все слышал — не находил в себя сил, чтобы открыть Тэдду страшную правду. И когда его рация вновь загудела, издавая помехи, Флеймс быстро отключил ее, опережая дрожащий старческий голос, что вновь задаст тот же вопрос.       Если Лонни смог правильно посчитать, то в живых осталось не больше десяти человек, включая его. Большинство из них старики, но есть пара молодоженов, что предпочли провести медовый месяц не на каком-нибудь райском острове, а в унылом Бримэре. Редкостные чудаки. Цифры не обнадёживали, но Флеймс томил в себе надежду на то, что остальные живы и просто не выходят на связь.       Продукты пока ещё имелись, но если так пойдет и дальше — скоро их перестанет хватать и Лонни это прекрасно понимал. Электричество работало с перебоями, а дождь вновь набирал обороты.       Военные застряли где-то в соседнем городке, все никак не добираясь до богом забытого Бримэра. И людям казалось, что они так и не появятся, не смогут преодолеть грязные, стремящиеся прикончить все на своем пути, потоки. Солдаты не придут, оставят их захлёбываться в зловонном море Даже Лесси уже давно впала в бешенство, облаивая воду, брызжа белой пеной изо рта, злясь и пугаясь так, как никогда раньше.

***

      Ближе к вечеру, когда тусклое солнце опустилось вниз, а тучи на небе внезапно стали совсем черными — Флеймс перебирался на чердак, видя, как вода уже подступает к последней ступеньке, что ведёт на второй этаж.       Интуиция, да и логика подсказывали ему, что скоро его имя будет читать монотонный голос диктора, заявляя, что юноша пропал без вести. А на самом деле, Лонни будет разлагаться в этой мутной гадости, от вони которой уже болит голова.       Его беспокойный недолгий сон прерывается истошным визгом Лесси, а после Лонни слышит душераздирающий вопль откуда-то с улицы. Он подскакивает к треугольному маленькому окошку чердака и чуть ли не млеет от страха.      Зрелище открывшееся неподготовленному разуму заставляет его в панике метаться, пытаясь лучше разглядеть происходящее. Вовремя схваченный бинокль и полная луна, будто специально показавшаяся из-за туч, дают ему насладиться пугающе-тошнотворной картиной.       Он никогда не видел подобное существо — являя собой смесь из человеческого тела, острых рыбьих плавников и мерзкой зелено-чашуйчатой кожи, оно напоминало какую-то омерзительную озлобленную русалку, только лишь без хвоста, что описывали все в тех же легендах. Его костлявые, суставчатые руки цепко схватили Тэда, что не вовремя оказался поблизости. Возня длилась не долго, а после был слышен тихий плеск и они оба пошли ко дну.       Лонни ещё какое время бездумно вглядывался в окуляры бинокля, пытаясь разглядеть пятно крови на воде, которое по его логике должно было появиться. Но, кажется, старика предпочти не есть по кусочку, а заглотить целиком. Почему-то, Флеймс был в этом уверен. Зато наконец стало понятно, чего же так боялась Лесси.       Вода прибывала с новой силой будто те, кто был в ней, решили поскорее забрать к себе оставшихся выживших. Прошло всего несколько дней, а молодой Лонни успел заметно постареть и осунуться, прибавляя в возрасте не меньше десятки. Рыжие волосы до этого горевшие, словно пожар, потускнели; седина проглядывалась отдельными прядями.       Каждые ненавистные сутки живых становилось все меньше, они отправлялись на дно, утаскиваемые странными хтоническими существами, что будто вышли из древних легенд.       Рации молчали, сколько бы Флеймс не пытался выйти на связь. Отвечал только изрядно спятивший Стэн — тот самый из пары молодожёнов. Вчера волна забрала с собой его новоиспеченную жену и теперь парень не находил себе места. Он расхаживал по крыше, беспокойно шепча о том, что Габриэль смотрит на него из-под толщи воды, и от его бормотания было совсем невмоготу.       Лонни понимал, что парень просто сошел с ума — столько всего произошло за такой короткий промежуток времени. Он сам держался с огромным трудом — спасала лишь боль, когда в момент очередного приступа, он закусывал кожу на своих пальцах слишком сильно. Вопли и отчаянный смех Стэна неприятно щекотали и без того расшатанные нервы, но когда он крикнув что-то о скорой встрече — сиганул прямо в лапы только показавшегося монстра, Лонни не выдержал. Захлебываясь своими страданиями, Флеймс рыдал навзрыд, размазывая стекающие слезы по исхудалому лицу. Он успокоился минут через тридцать, когда наконец начал задыхаться, и кислород оказался важнее незавидной судьбы Стэна.       Список пропавших все обновлялся, и Лонни на секунду задумался, как на станции узнают о том, кто же исчез? Но, мысли прервала уже знакомая мелодия, начавшая вгонять в панику. Вода подступает ближе, и Флеймсу не остаётся ничего, кроме как начать перебираться на крышу, и пока он собирает оставшуюся провизию, Лесси мечется у самой кромки.       Он слышит, как борзая напуганно верещит после того, как цепкая когтистая ладонь хватает ее за заднюю лапу и тянет в воду. Ему не хватает пары секунд чтобы направить ружье и попробовать шмальнуть по мерзкой рыбьей морде. Пуля запоздало рассекает воду, но тварь вместе со своей добычей уже слишком далеко, оставляя Флеймса без единственного друга.       Радио заходится помехами, вода медленно поступает к ботинкам, вынуждая Лонни скорее забраться на крышу. Он оглядываясь стараясь не закричать, видя перед собой раскинувший вдаль темный, опасно вздымающийся океан, который сулит скорую смерть.       Гитара Кригера выдает последний аккорд и Флеймс успевает нажать на курок раньше, чем покрытое чешуёй тело рывком поднимается на хлипкую крышу.