Обзываться, вообще-то, не обязательно

      – Что ты здесь забыл, придурок? – привычно ворчит Дилюк, стоит только Тарталье показаться на пороге «Доли Ангелов».       Это абсолютно привычное и регулярное приветствие, Тарталья уже запомнил. Он хмурится и фыркает, а затем садится за стойку. Как всегда, заказывает стакан-два мондштадтского креплёного, растягивает их на весь вечер, а потом уходит.       Чтобы появиться только через неделю.       – Ты, кретин, всё никак не запомнишь, что сюда ходить не стоит, да? – пресно фыркает Дилюк и почему-то сразу ставит перед Тартальей кружку пива, хотя он ещё даже не успел сделать заказ.       Впрочем, Тарталье всё равно: он ведь по большей части именно за пивом сюда и пришёл. Быстрее получит – быстрее свалит. Чтобы не мозолить глаза Дилюку.       И чтобы самому на него не пялиться.       – Иногда я думаю, что ты беспробудный идиот, – тянет Дилюк, протирая стакан, когда Тарталья с недовольным видом ерошит волосы: на улице зарядил жуткий ливень, который приходится пережидать в «Доле».       Наверное, Тарталья бы с радостью ходил в какую-нибудь другую таверну. Вот только «Кошкин хвост» ему не нравится, да и его оккупировали картёжники, а других мест для удовлетворения потребности в пиве в Монде, как ни странно, не наблюдается. Вот и приходится из раза в раз встречаться с Дилюком.       Ведь Тарталья специально никогда не приходит на смены Чарльза.       – Кретин, – цокает Дилюк и качает головой, когда Тарталья случайно кладёт купюру не того номинала и не замечает этого.       Вечно отстранённый, вечно парадоксально холодный – это с Пиро-то Глазом Бога – Дилюк иррационально манит Тарталью и, как минимум, скрашивает убийственно скучную командировку в Мондштадт. Ну и что, что он постоянно грубит? Вон, капитан кавалерии тоже на это жаловался. Правда, также он говорил, что удивлён количеству грубостей от Дилюка в адрес Тартальи.       Наверное, дело просто в том, что он из Фатуи. Уж Тарталья в курсе, что Дилюк в организации – персона нон грата.       Но это не меняет того, что Тарталья каждый раз расстраивается.       – Слабак, – дёргает бровью Дилюк, роняя на лопатки в очередном спарринге, которые с недавних пор стали их регулярной забавой. И Тарталья снова восхищается им: он достойный противник, его движения всегда отточены и безупречны, а его Пиро неизменно превращает клинки Тартальи в пар.       Дилюк снова грубит, однако галантно протягивает руку, помогая встать, а потом почему-то… отводит взгляд.       Тарталье кажется, или это смущение?..       – Наконец-то ты свалишь, дебил, – на секунду закатывает глаза Дилюк, когда Тарталья говорит, что через неделю покидает Монд. Однако в алых радужках вдруг читается практически обида.       Тарталья цокает и вздыхает, а затем всё-таки решает довести свой план до конца:       – Хорошо, а если я скажу, что соврал и остаюсь тут ещё на четыре месяца из-за паразитки Синьоры, ты пригласишь меня нормально на свидание? Или так и будешь обзываться?       Дилюк замирает и хмуро смотрит в ответ, не торопясь хоть как-то реагировать. А Тарталья начинает думать, что придётся всё-таки начать ходить в «Кошкин хвост» и выслушивать тирады о вреде пьянства. Однако Дилюк вдруг хмыкает, и Тарталья вскидывает брови, готовясь выслушать и принять любой вердикт.       – Придурок… – ворчит Дилюк.       И кивает.