не любила тебя больше

Ты была крайне удивлена, когда увидела свою маму на входе в участок. Документы впихнула проходящему мимо андроиду, направилась к стойке регистрации, чтобы сказать сидящему там секретарю пропустить маму. Первая мысль, пришедшая тебе в голову, когда ты увидела маму — где Роберт — твой сын, но подойдя ближе, ты увидела мальчика, держащего бабушку за руку. Малыш осматривал всё с широко раскрытыми глазами, он был так сильно удивлён, что не сразу заметил, что ты подошла. Велев секретарю открыть проход, двинулась чуть вперёд, чтобы дать матери пройти мимо турникетов. — Мама! — малыш крикнул это слишком громко, что люди, которые были в участке обернулись, кто-то недовольно, кто-то усмехнулся. Мальчик прыгнул тебе на руки, ты приобняла его и поцеловала в щёку, а после стёрла большим пальцем помаду, Роберт захихикал и взглянул на хмурую бабушку. — Я не могу с ним, — говорит твоя мама, вздохнув. — Делай, что хочешь, я с ним сидеть больше не буду, — хмыкает женщина, — это какой-то кошмар, он не воспитанный, ничего не ест, не слушает, не учится! Какая мать такой и сын! — последнее она произносит достаточно громко, а после отдаёт тебе сумку с вещами ребёнка и резко развернувшись, проходит через турникет и скрывается за дверями участка. Ты даже не пыталась звать маму и что-то просить. Ты подняла уже давно, что твоя мать не может сидеть с ребёнком, она была абсолютно не готова к внукам и не хотела их вообще, ты родила малыша, потому что думала, что у тебя будет хорошая семейная жизнь, но Гэвин…ты ему так и не сказала. Когда узнала о беременности, точно решила, что ребёнку ты дашь жизнь, мальчик родится и будет жить в семье, как ты тогда думала, в полноценной, но вместо того, чтобы сказать Риду о беременности четыре года назад, ты выпалила «мы расстаёмся». Гэвин не из тех, кто стал бы выяснять подробности, он просто принял это, не знаешь, как он себя тогда чувствовал, но тебе казалось, что это самая большая ошибка. Родив Роберта, ты переехала в частный дом, благо на должности лейтенанта ты получала хорошие деньги и проблем у тебя не было, даже находясь в декретном отпуске ты получала хорошие выплаты. О твоей беременности гудел весь участок, но Гэвин ни разу не потрудился узнать об отце ребёнка, он ни разу не спрашивал про ребёнка, а ты и не говорила. Это первый раз, когда твои коллеги увидят твоего сына, потому что вести тебе его некуда. — Лейтенант Андерсон, — ты подходишь к столу Хэнка, улыбаешься, держа Роберта на руках. — Простите за беспокойство, не могли бы вы немного посидеть с ним? Я хочу отнести вещи в машину. — Да, да, конечно, — быстро соглашается Хэнк, пусть он и глянул на тебя недовольно, но быстро расслабился. С Андерсоном у вас близкие отношения, почти родственные, он к тебе как к дочке всегда относился и хвалил всячески, зная тебя как хорошего человека и работника. Когда ты пробегала мимо Гэвина с сумкой вещей сына, случайно зацепила мужчину, пробормотала извинения и быстро убежала. Рид слышал твои разборки с твоей мамой и понимал, что твои отношения с ней всё ещё такие же натянутые, как и были в момент ваших с ним отношений. Гэвину было интересно, какой твой сын, и было интересно, где его отец, детектив двинулся к столу Хэнка, где лейтенант развлекал Роберта, показывая ему всякие прикольные штуки на своём столе. Рид присел на стол своего коллеги, задал другу какой-то вопрос, точно зная, как долго мужчина будет на него отвечать, но вместо того, чтобы слушать, засмотрелся на мальчика. Может Гэвин был самовлюблённым, высокомерным, наглым и слишком часто видел себя в зеркале, но Роберт показался ему таким похожим на него самого в детстве. Даже по тому, как мальчик разговаривал и как хихикал, как хватал всё, что видел и как капризно себя вёл — это поведение, как считал детектив, заложено генетически, таких совпадений не бывает. А ещё профиль мальчика, чёрт возьми, один в один. Когда ребёнок вдруг повернулся в сторону детектива, Гэвин замер. — Лейтенант Крамм, — зовёт тебя Гэвин, когда ты возвращаешься, подходишь к сыну и уже хочешь забрать его с рук Хэнка. — Можно вас на пару секунд? — Да, конечно, — ты пожимаешь плечами и не видишь в этом всём никакого подвоха. Просишь Роберта ещё немного подождать, а сама идёшь за детективом, который спрыгнул со стола, хлопнув коллегу, которого не слушал, по плечу. Рид идёт стремительно быстро, подальше от посторонних глаз и ушей, он входит в пустую столовую участка и когда входишь ты, запирает дверь. Мужчина складывает руки на груди, будто ждёт от тебя объяснений, а ты не понимаешь, в чём дело. — Ничего не хочешь рассказать? — спрашивает он, нахмурившись. — Э, нет, — прищурившись, говоришь ты. Гэвину, если честно, довольно сложно думать о том, что это его сын. Рид любил тебя и любит сейчас, твои слова о расставании тогда, четыре года назад, он воспринял спокойно, но внутри него тогда бушевал ураган, он несколько суток не мог прийти в себя, перебирал в голове кучу вариантов, поему ты так с ним поступила, долбился в двери твоей квартиры, не зная о том, то ты съехала, названивал твоей маме и на твой старый номер телефона. Ты исчезла из участка на несколько месяцев, откуда он вообще мог знать о том, что ты ждёшь ребёнка от него. У мужчины и правда и мысли не было о том, что это его сын и сейчас, кажется, самое время, раскаяться. Или хотя бы узнать, почему ты тогда ничего не сказала. — Роберт очень милый мальчик, — говорит тебе Рид, ты прикрываешь глаза и опускаешь голову, понимая, к чему Гэвин ведёт. — Не смей говорить, что это не мой сын. — Гэвин, даже если бы он был твоим, что это может изменить? — спрашиваешь ты, не говоря ничего точно. — Почему ты мне ничего не сказала? — продолжая быть уверенным в том, что мальчик его ребёнок, не унимается мужчина, — почему ты промолчала? Тогда, когда ты пришла и сказала, что мы расстаёмся — ты была беременна? — Да, — киваешь ты, — я изменила тебе и решила, что… — Не выдумывай, — перебивает тебя Рид, — не выдумывай, потому что мы были вместе четыре года, я знаю, что ты не способна на измену. — Ты так уверен в этом? — не решая говорить ему правду, фыркаешь. — Я изменила тебе и не могла лгать, продолжать отношения, потому что… — замолкаешь, когда Гэвин делает к тебе шаг и сокращает между вами расстояние, — потому что не любила тебя больше. Ты выдыхаешь ему это в самые губы, твои глаза наполняются слезами, потому что всё это такая отвратительная ложь, просто ты не можешь признать то, что тебе страшно. Было тогда и прямо сейчас тебе безумно страшно. Ты хочешь уйти, но Гэвин держит тебя за локоть и молча ждёт от тебя правды, видит прекрасно, что ты врёшь и он не хочет с этим мириться — хочешь услышать от тебя ту самую правду. — Гэвин, этот разговор ни к чему не приведёт, — бормочешь ты, дёргаешь рукой, пытаясь вырываться из хватки. — В этом всём нет смысла. Мне нужно работать. — Скажи, что это не мой сын, — велит тебе Рид, всматриваясь в твои глаза, — посмотри мне в глаза и скажи, что это Роберт не мой ребёнок. Ты сглатываешь, поднимаешь свой взгляд и смотришь в его серо-зелёные глаза. — Роберт не твой сын, — на выдохе произносишь ты и чувствуешь, как хватка на локте ослабевает. Делаешь шаг назад, чтобы уйти. — Чего и требовалось доказать, — в след говорит тебе Рид. Рабочий день в участке с сыном оказался довольно весёлым. Роберт не давал тебе покоя ни секунды, когда ты работала с документами, он всё намеревался на них порисовать, но ты не повышала на сына голос, просила его спокойно отойти и мальчик это понимал, только ненадолго. Ближе к вечеру, когда участок стал пустеть, ты почти закончила все дела, поняла, что Роберт пропал. Он убегал недалеко, либо к столу Андерсона, либо бежал к Фаулеру, который с огромным удовольствием принимал мальчика и рассказывал ему смешные истории, но сейчас сына нигде не было. Ты поднялась с места, подтянулась, расслабилась, понимая, что уйти из участка самостоятельно четырёхлетний ребёнок не может, да и мимо всех людей он пройти тоже не способен, кто-то точно его видел. Хэнка сказал, что видел Роберта у стойки регистрации, после мальчик играл с Коннором, который абсолютно не понимал, что делать с детьми, а потом Андерсон не видел. Ты обошла весь участок, заглянула под каждый стол, заходила даже в комнату допросов и в корпус с временными камерами, но Роберта нигде не было. Паника охватила тебя также неожиданно, как и неожиданно ты увидела Роберта на руках у Гэвина, мирно спящим. — Не кричи, — когда ты собралась повысить голос на детектива, говорит тебе мужчина, — он пришёл ко мне сам. Мы мило пообщались, а потом ребёнок начал зевать, ты время вообще видела? — фыркает на тебя Рид, проходя мимо тебя к своему столу, осторожно детектив садится на стул, крепко держа Роберта. — Мальчику уже давно нужно спать, — говорит он тебе, и ты смотришь на время — 21:46. И правда. — Я отвезу вас. — Не надо, — мотаешь головой ты, — мы сами доберёмся. Можешь его разбудить, он быстро засыпает после пробуждения. — Я отвезу, — грубовато говорит тебе Рид, и ты вздыхаешь, понимая, что твой отказ был бесполезным. Ты тащишься за Гэвином, который всё также на себе нёс Роберта. Детектив снимает с сигнализации свою машину, кивает тебе головой, чтобы ты села на пассажирское сидение и когда ты садишься, отдаёт тебе сына. Роберт немного мычит, но не просыпается, ты целуешь его в лоб и вздыхаешь. Гэвин довозит вас домой в тишине. Рид знал, где ты живёшь благодаря вашим коллегам, которые слишком много болтали о других, всю дорогу он посматривал на спящего Роберта и твои руки, которыми ты прижимала сына к себе, гладила мальчика по спине. Чтобы не разбудить ребёнка, детектив вышел из машины раньше тебя и отрыв дверь, вновь взял мальчика на руки. Ты вышла за ним, а после оббежала, чтобы открыть дверь. Войдя в дом Риду в нос ударил запах свежей лаванды — тот самый, который ты так любишь, ты указала на открытую дверь в спальню сына, а сама поторопилась разуться. Гэвин опустил Роберта на кровать, снял с него джинсовку и кроссовки, а затем укрыл одеялом. — Спасибо, — шепчешь ты, подойдя к Риду, который застыл, смотря на мальчика. — Какая фамилия у Роберта? — решает задать тебе этот вопрос Гэвин, он поворачивает голову в твою сторону. — Не ври мне. — Рид, — говоришь ты, разворачиваешься, чтобы выйти из комнаты. Гэвин быстро идёт за тобой, он прикрывает дверь в комнату сына, а после ловит тебя за запястье и разворачивает к тебе. — Что ты хочешь услышать? Что я должна тебе сказать? Правду? — негромко задаёшь ты вопросы мужчине. — Это твой сын, когда я узнала о беременности, я испугалась! Испугалась, понимаешь? Побоялась сказать тебе, выдумала какую-то хрень, рассказывала её всем и думала, что уволюсь, уеду, но не получилось. Я надеялась, что Роберта никогда не приведут на работу и что ты никогда его не увидишь. Он очень похож на тебя, но это ничего не меняет. Всё это ничего не меняет, потому что тебе всё ещё не нужна семья и… — Это я тебе лично сказал? — хмыкает Гэвин, перебив тебя. — Ты решила всё за меня, спрятала ребёнка, всем врала. Я имел право знать о том, что это мой сын, тем более ты дала ему мою фамилию. — И что? — дёргаешь рукой, отходишь в сторону, — что с этого? Мы сейчас возьмём и заживём вместе? Поженимся? Что изменится? Ничего, Гэвин. — Ты во мне сомневаешься? — нахмурившись, спрашивает мужчина. — Сомневаешься в том, что я вот так возьму и женюсь на тебе? Сомневаешься в том, что я вернусь к тебе и стану, может и не совсем примерным, но семьянином? — он вновь настигает тебя, поднимает твоё лицо за подбородок и всматривается в твои глаза. — Посмотри на меня, Т/И. Посмотри в мои глаза снова и скажи мне, что… Перебиваешь Рида поцелуем, обхватываешь его лицо руками, встаёшь на носочки и целуешь. Делаешь то, что давно хотела, твоё сердце стучит как сумасшедшее, всё тело в мурашках, а детектив отвечает на твой поцелуй, положив руки на талию, прижав к себе плотнее. Вот и решили.