Гордость, предубеждение и Ф̶и̶л̶о̶с̶о̶ф̶с̶к̶и̶й̶ Камень Бесконечности

Брок гнал что есть мочи, так что ветер свистел ушах, а на глазах наворачивались слёзы. Какое-то время позади них мелькали огни. Может, это была погоня. А может, это были те, кто тоже спасался от гнева Хозяина пустыни. Но потом они нырнули в одно из ущелий, и свет фонарей их больше не преследовал. Только две почти отвесные стены тянулись по бокам и теснили между собой узкую полоску ночного неба. Наверное, глупо было среди ночи петлять по каменным коридорам, рискуя окончательно заблудиться. Но как только Стив потянулся к плечу Брока, чтобы об этом сказать, ущелье резко оборвалось и они вылетели на открытую площадку, стёсанную посреди скал. А в центре этой площадки и стоял тот самый храм Источника жизни. Хотя Стив бы его так не назвал. Скорее это была небольшая пирамида с широкой вершиной. А когда они подъехали ближе, то оказалось, что секретный древний храм был не таким уж секретным: самые обычные похабные граффити «украшали» его нижние ступеньки. Хотя всё же не совсем обычные. С участием инопланетян. Так что Стив Роджерс даже пожалел, что обладал эйдетической памятью и не имел возможности теперь это развидеть. Они обошли пирамиду по кругу, а потом поднялись на самый верх (что для Стива далось с огромным трудом). И не увидели ни двери, ни указателя, ни тем более Камня Бесконечности. Только массивную чёрную плиту, которая, как крышка гроба для их надежд, венчала вершину этой пирамиды. И оба устало опустились на ступеньки. Брок вытащил из рюкзака пару протеиновых батончиков и протянул один Стиву. Не густо, но лучше, чем совсем ничего. И пару минут они сидели молча и разглядывали тёмные силуэты скал на фоне звёздного неба, а потом Стив всё-таки не выдержал: — Эмилио и Боб, они... — Я видел, — перебил его Брок. «Видел, но не успел», — так и повисло невысказанным в воздухе. Стив как никогда в жизни хотел что-нибудь сказать. Как-то оправдаться за то, что случилось. Ведь это была и его вина. Наверное, в первую очередь его. Но слова не находились. «Я не хотел, чтобы так случилось?», «Мне очень жаль?» — звучало фальшиво, да и говорить всё это было глупо и бессмысленно. Всё равно слова бы ничего не исправили. Кажется, до него только в этот момент со всей пугающей ясностью стало доходить, что же на самом деле случилось. Но Стив всё равно никак не мог поверить, что больше не услышит, как Боб и Эмилио без конца о чём-то спорят. Может, не такими они были и врагами, если вспомнить лицо Таузига, когда он увидел Эмилио с дырой в груди. Даже умерли почти одновременно. Но как по-разному. Впору было поверить в провидение или какой-нибудь высший замысел. Как там в Библии? «По вере вашей да будет вам?». Если так рассуждать, то выходило, что куда-то не туда завели Роберта Таузига его духовные поиски, раз в результате он пришёл к тому, что дело его жизни не имело ни красоты, ни смысла... И умер так же — глупо и бессмысленно. Хотя в таком случае и для Стива Роджерса прогноз был тоже плачевным. Ведь если раньше он верил в себя и свои идеалы, то теперь эта вера основательно пошатнулась... А Эмилио... Перед ним Стиву было бесконечно стыдно. Сейчас он уже и сам не мог понять, за что так невзлюбил этого мальчика. Считал его наивным? Самонадеянным? Бесполезным? Но по итогу этих двух дней оказалось, что он и сам был не менее наивен, не менее самонадеян и теперь уже гораздо более бесполезен. Ведь Стив даже отомстить за них не смог, и за него это сделало инопланетное чудище. — Джек? — Не знаю, — вздохнул Брок, а потом потёр лицо, встряхнулся и произнёс, — Роджерс, если это храм Источника жизни, то вот это что же, — кивнул он в сторону чёрной плиты,— и есть Камень Бесконечности? Мы его и на десяти баранах отсюда не увезём. И Стив был ему за это благодарен. За то, что Рамлоу хотел их переключить, не дать им обоим утонуть в унынии и самокопании. Потому что для этого было не место и не время. Они ещё должны были добыть артефакт, ведь иначе Мэй, Боб, Эмилио и, возможно, Джек погибли напрасно. Он кисло улыбнулся: — Я видел этот Камень последний раз пять лет назад, но он вроде как выглядел меньше. А потом Стив Роджерс сделал над собой нечеловеческое усилие (супергерой он или где?) и встал. Подошёл к плите и начал рассматривать рельефы на её поверхности. Там не было ничего такого, что было бы сложно понять человеку с Земли. Сверху светило солнце и опускало свои лучи на землю, где гуманоидное существо сажало в землю росток. А рядом с ним тянулась нитка ручья, который брал своё начало где-то глубоко под землёй. Стив проследил пальцем его русло до самого низа и в какой-то момент тот провалился в небольшую впадинку, которую можно было принять за часть рельефа, но уж больно её края были правильной формы. И это наводило на определённые мысли. Рюкзак, который лежал рядом немым укором, оказался почти нетронутым. И отмычка была на месте. Он поднёс её к отверстию и провернул ручку. Устройство тихо зажужжало, калибруя ключ под параметры этого замка, а потом что-то дрогнуло внутри камня, и он с противным скрежетом отъехал в сторону, оголяя тёмный провал. С шипением один за другим загорелись голубоватым светом факелы на стенах, и Стив увидел каменную лестницу, как приглашение спуститься вниз. Идти туда не особо хотелось. Но разве у них был выбор? —Дамы вперёд, — Брок потеснил Стива плечом и первым шагнул в неизвестность. И хорошо, что он это сделал, потому что несколько раз за этот бесконечный спуск Стиву становилось так плохо, что он прижимался к спасительной прохладе камня виском, переводил дух и удивлялся тому, как сильно изменились их отношения, если теперь он не хотел, чтобы Рамлоу это видел. А на последней ступеньке он догнал напарника, и они оба замерли. Это было больше похоже на облагороженную пещеру. Необработанный камень чередовался с грубыми высокими колоннами, вершина которых терялась где-то в высоте храма. Странно, но несмотря на большую глубину, там совсем не было холодно: то ли было дело в магии, то ли в природных особенностях этой планеты — неизвестно. Но кое в чём храм всё же оправдывал своё название: там и правда был источник. По обеим сторонам от центральной каменной дорожки пролегало русло подводной реки, её волны поблёскивали в свете факелов и был слышен плеск воды. А прямо перед ними, в двадцати метрах на каменном постаменте лежал Камень Бесконечности. Просящийся в руки, он казался очень доступным. Просто сделай пару шагов и возьми. — Я пойду, — сказали Брок и Стив одновременно и переглянулись. Роджерс привычно нахмурился. — Рамлоу, идти нужно мне. Тобой нельзя рисковать. Я один не смогу добраться обратно, если с тобой что-нибудь случится. А так хотя бы будет шанс, что ты доставишь Камень. — Не неси херню, Кэп. Мы уйдём отсюда вместе. — Если ты думаешь, что это не опасно, то тогда нет разницы, кто пойдёт, — парировал Стив и хотел шагнуть вниз, но Брок удержал его за руку. Брок Рамлоу мог быть очень упрямым, если считал что-то по-настоящему важным. Кажется, это был как раз такой случай. Но и Стив Роджерс теперь был не так-то прост. И за эти дни выучил парочку новых приёмов. Поэтому он перехватил ладонь Брока, сжал в своей и проникновенно заглянул последнему в глаза: — Пожалуйста. Что ж, это определённо стоило сказать. Хотя бы ради такого выражения на лице Рамлоу, который даже не сразу нашёлся с ответом. — Мудак ты, Роджерс, — всё-таки выдал он после небольшой паузы, но волшебному слову повиновался и дорогу уступил. А Стив аккуратно опустил ногу со ступеньки. Он шёл очень медленно и осторожно, постоянно прислушиваясь и оглядываясь. Ведь можно было ожидать чего угодно: начиная от того, что пол провалится, а речка выйдет из берегов, и заканчивая тем, что из невидимых ниш в стене появятся шипованные тараны и расплющат его в лепёшку. Но вот эти двадцать метров были пройдены, Стив протянул руку и забрал вожделенный трофей. И. Ничего. Не произошло. По правде говоря, не так Капитан Америка представлял себе этот момент. Он вертел в руках фиолетовый светящийся шарик и чувствовал неприятную пустоту внутри. Ни облегчения от того, что здесь не оказалось ловушек. Ни радости победы. Одна только горечь поражения. Даже жгучее желание увидеть Баки как-то потеряло свою силу, потускнело за эти дни, словно выгорело под беспощадным солнцем этой планеты. Поэтому он вложил бесценный артефакт в руку Рамлоу (чего бы точно не сделал бы ещё два дня назад) и пошёл к речке выпить воды. У него не было уверенности, что от неё ему не станет хуже. Но Стив подумал, что ещё хуже быть просто не может, и поэтому от души напился прямо из ладоней и сел отдыхать на камни. А потом и вовсе лёг. Всё равно изображать героя больше было не перед кем. Да и сил на это совсем не осталось. Рамлоу хмыкнул и растянулся рядом. Камни неудобно давили на затылок и впивались в спину, но хотя бы не были холодными. И на том спасибо. А ещё у Стива болело всё, что только могло болеть. И не было никаких гарантий, что он сможет завтра встать и продолжить путь. Но в эту конкретную минуту он не хотел об этом думать. Он лежал на полу, смотрел на сводчатые стены, край которых терялся где-то в темноте, куда не дотягивался свет факелов, и размышлял о том, как же так всё получилось. Ведь за этот бесконечно долгий день он потерял так много: суперсилы, щит, почти весь отряд и даже отчасти веру в самого себя. Он чувствовал себя маленькой безвольной песчинкой, которую закружило в бурном потоке событий, а потом вынесло в тихую заводь, где она постепенно стала тонуть. И примерно в этот момент, наверное, наконец коснулась дна... Он всё силился и не мог понять, почему в последние дни постоянно всё делал не так: говорил не те слова, принимал не те решения, делал неправильные выводы. Или не только в эти дни? Или это произошло намного раньше? В какой момент всё началось? Ведь Стив Роджерс очень гордился тем, что всегда поступал правильно. Так, как велел его моральный кодекс, который указывал ему верное направление, как компас на север. Но то ли его компас за эти годы сломался, то ли в этом новом мире всё окончательно перемешалось и стало слишком сложным, чтобы можно было точно определить, что правильно, а что нет. Но больше всего он ошибся в человеке рядом с собой. Какая-то мысль, что-то не выясненное до конца кружило на краю сознания, но он всё никак не мог её ухватить... Маленький кусочек этой мозаики. А потом он всё-таки вспомнил: — Брок, а та девочка, Анита. Как так с ней вышло? Рамлоу нахмурился. —Ты это о чём? — Она мне сказала тогда, что раньше была, ну… — тут он замялся, не решаясь произнести то самое слово, но Брок его понял и так и усмехнулся: — Любят же тебя бабы, Роджерс, при первой встрече всё вываливают, — он задумчиво почесал трёхдневную щетину. — Да я, если честно, не знаю толком, как так вышло. Не спрашивал. Было это пять лет назад, — он помолчал пару секунд, видимо, вспоминая. — Мы с парнями как раз выкуривали одного из местных мафиози с южного острова. Держал он там сеть борделей, так вот мы их жгли. Выкашивали сначала всю крышу, выгоняли девок и поджигали здание. Пришли мы в один из таких притонов, вылили всё бухло из бара и только собрались спалить там всё к чертям, как Таузиг говорит, что в углу кто-то есть. Я смотрю — реально сидит какая-то девчонка лет пятнадцати. Сидит и трясётся. Хотя мою рожу тогда кто угодно бы испугался... Это сейчас я ещё ничего. Кое-как выволок оттуда. На дворе ночь. Куда её было девать? Привёз домой. Два дня в углу просидела молча. Я ей только еду в комнату таскал, как котёнку, и тарелки забирал. Не знаю, почему не ушла, никто не держал... На третий день вернулся под утро вусмерть пьяный и заснул прямо за столом. Просыпаюсь утром с диким похмельем, а у меня на столе бутылка минералки и таблетка от головы. Она заглядывает в кабинет с чашкой кофе и круассаном и говорит: «Доброе утро, сеньор Рамлоу!». Я тогда подумал, что и правда доброе... Ну, потом на работу её взять решил, пусть там кофе варит, всё лучше, чем дома сидеть. — О боже, — Стив спрятал лицо в ладонях. — Что? — Кажется, мне надо ещё раз извиниться перед Анитой. Я ей тогда наговорил… всякого. — Да что ты ей мог наговорить. Занудел до смерти? Стив слабо улыбнулся: — Вроде того, — он вздохнул. — Чувствую теперь себя мудаком, — и перекатил голову в сторону Брока. — У тебя такое было? А вот таких вопросов от Капитана Америки Рамлоу не ожидал. Это был какой-то новый уровень близости, к которому он так и не смог подобраться тогда, шесть лет назад. Так что он даже не сразу нацепил на себя знакомую ухмылку: — Нет, конечно, ты же знаешь, Роджерс, я не из тех. — Не из тех, кто говорит гадости или не из тех, кто потом чувствует себя мудаком? Брок пощёлкал пальцами в воздухе, будто не зная, что ответить: — Первый вариант, — и тоже перекатил голову в сторону Стива. Пару секунд они оба смотрели друг на друга, а потом рассмеялись. Пока Брок не продолжил: — Жалко только, что не видать девчонке личной жизни. — Почему? — Стиву очень нравилась эта девушка, и такие заявления его не на шутку огорчили. — Ну, ты её не видел, что ли? Тощая же, как велосипед. А одевается? Это вообще караул. Я хуй его знает, откуда она эти тряпки берёт. Может, музей по ночам грабит или комиссионки. Но в стране, где купальник считается за одежду, носить такое просто преступление. Да ещё когда мы ей документы делали, она упёрлась и взяла себе фамилию «Рамлоу». Короче, теперь вся страна думает, что она моя дочь. Должен найтись кто-то со стальными яйцами, чтобы к ней подкатить. Так что здесь без вариантов. И пока Стив пребывал в переживаниях по поводу личной жизни Аниты, Брок приподнялся на локте, свесился с края каменной дорожки и задумчиво посмотрел на речку. Вода была чистой, а каменистое дно, заросшее водорослями, неглубоким. — Роджерс, ты как знаешь, а я хочу смыть с себя этот пиздец, — сказал он, поднялся и стал неторопливо раздеваться. — Я не думаю, что это разумная идея, Рамлоу... — начал Стив, но споткнулся взглядом о шрамы на его теле и замолчал. Как он и предполагал, их было очень много. Всю его спину и левую руку будто макнули в кислоту, и от этой картины у Стива теперь что-то болезненно сжималось там, внутри. И Брок его взгляд, конечно, заметил: — Что, красиво? — скривился он, скинул штаны, берцы и абсолютно голый вошёл в воду по заботливо выдолбленным кем-то каменным ступенькам. Водоросли заколыхались в воде, растревоженные бесцеремонным вмешательством, пошли волнами и вдруг начали мерцать изумрудными искрами, наполняя русло реки лёгким свечением. И после всего, что с ними случилось, впору было испугаться. Но почему-то этот свет не внушал тревоги, а, наоборот, даже успокаивал. Брок поводил по ним рукой, и они стали светиться ещё ярче. — Прям дискотека. Надеюсь, не кусаются. Вот смеху будет, если Брока Рамлоу сожрут ламинарии. А потом он окунулся с головой и вынырнул уже на середине реки и так и застыл, как изваяние, расслабляясь после этого безумного дня. Но Стив не смотрел на водоросли. Он не мог оторвать взгляда от Брока. Тот стоял к нему вполоборота, повернувшись своей «лучшей», не пострадавшей стороной. И в таком ракурсе был почти так же хорош, как и шесть лет назад. Загорелая гладкая кожа блестела в голубоватом свете и ловила блики от волн. А с мокрых волос стекали капли воды и мерцали в свете факелов. Хоть сейчас на обложку журнала. — Очень красиво… — с запозданием ответил Стив. Но вот в чём дело: он больше не хотел видеть Брока ни с лучшей, ни с худшей стороны. Кажется, в этот момент Стив Роджерс наконец-то понял, что же было действительно правильным в его случае. Понял, что пришло время сложить эти две половинки и принять человека перед собой таким, какой он есть: со всем прекрасным и отвратительным, что в нём было. И Стив хотел этого прямо сейчас. Ведь он и так потратил столько времени впустую. Воды была холодная, но невозможно приятная после изнуряющей жары. Она ласково баюкала и окружала какой-то необъяснимой негой так, что хотелось остаться в этом потоке навечно. Но больше, чем замереть посреди течения и забыться, Стив хотел дотронуться до человека перед ним. И поэтому он начал потихоньку приближаться. Один шаг. Два. Три. Брок стоял с закрытыми глазами и, казалось, даже не замечал ничего вокруг. Но это только казалось. — Если ты думаешь, что это опасно, то зачем полез в воду? — спросил он, не открывая глаз. — Не знаю, иногда очень сложно удержаться от соблазна. У тебя такое было? Рамлоу усмехнулся: — Да, такое было. Стив подошёл почти вплотную, так что уже ощущал тепло от другого тела. А потом осторожно кончиками пальцев провёл по обожжённой щеке, стирая с неё остатки грязи. Обвёл контур тонких губ, линию подбородка и спустился ниже, на шею, будто изучая и заново открывая для себя этого человека. Пока не напоролся на голодный и злой взгляд Рамлоу. — Роджерс, что ты делаешь? — А на что похоже? — дурея от собственной смелости, выдохнул Стив ему в самые губы. — На это, — хрипло ответил Брок и первый его поцеловал. И это было так хорошо, так сладко и так правильно, что единственная мысль, которая билась на краю его сознания, была: «ну почему, почему он не сделал этого раньше?». Может, всё сложилось бы по-другому, не слушай он глупые сплетни тогда, шесть лет назад. Но потом Брок вжался в него всем телом, давая почувствовать своё возбуждение, и мыслей в голове больше не осталось. Осталось только голое желание жадно вылизывать рот другого человека и прижиматься к нему как можно ближе. Хотя ближе уже было просто некуда. А потом в какой-то момент Брок взял его за член, и Стив чуть сразу не кончил от этого. Так сильно он его хотел. Но делать это прямо в воде ему казалось очень неправильным. Поэтому он просто хватал воздух ртом, как рыба, пережидая, пока возбуждение схлынет. — Давай-ка на берег, — скомандовал Брок. И Стив нашёл в себе силы только на то, чтобы кивнуть. Постоянно друг другу мешая, то и дело схлёстываясь в поцелуе, они всё-таки выбрались из воды и упали прямо на кучу сваленной одежды. Стив опустился сверху и никак не мог остановиться, выцеловывая сначала солоноватую шею, потом грудь, а когда он дошёл до живота, его прервал голос Брока: — Да ебаная жизнь, Роджерс, что ж такое. — Что?— поднялся на руках Стив, опасаясь, что что-то опять случилось. — Я отправился в прошлое, на другую планету, три раза чуть не сдох, и ты мне наконец-то согласился дать. А у меня по итогу ни смазки, ни презервативов, — и сокрушённо хлопнул ладонью по лицу. Стив засмеялся и поводил носом по дорожке тёмных волос на животе так, что губами почти касался члена Рамлоу. Почти… — Ну, мы же вернёмся. И там у нас будет и то, и другое. А ещё будет куча времени, чтобы всем этим воспользоваться, — он подтянулся выше и зашептал ему в ухо, как будто раскрывал страшную тайну. — А ещё вместо камней там будет широкая кровать с мягким матрасом. Брок поймал его лицо ладонями и крепко сжал так, что щёки чести нации сплющились, а пухлые губы сложились бантиком: —Ты это сейчас серьёзно? — Слово Капитана Америки,— как смог из своего неудобного положения прогудел Роджерс и сразу оказался на лопатках. Брок навис сверху и смотрел так, будто собирался совершить прыжок веры и никак не мог надышаться перед этим, а потом стёк вниз и, проведя языком по уздечке, взял его немаленький член в рот, сразу пропустив до горла. Кто бы что ни говорил, Стив Роджерс не был девственником. В том веке у него были девушки в кордебалете, некоторые из которых были даже очень умелыми. Но то, что делал Рамлоу, буквально рушило все стереотипы о минете и раздвигало вширь сексуальные горизонты. Вселенные рождались и умирали, пока, наконец, волны удовольствия не стали такими сильными, что он шире раскинул ноги, схватился руками за голову Брока и, грубо удерживая её, несколько раз толкнулся вперёд бедрами и кончил глубоко в тесное горячее горло, выгибаясь от оргазма. А потом понял, что сделал, и в ужасе сел. — Брок, Брок, ты как? Я… Сытое и довольное лицо Рамлоу ни разу не выдавало в нём жертву абьюза. Он отёр рот тыльной стороной ладони и спросил: — А ты любишь пожёстче, да, Капитан-Никогда-И-Ни-С-Кем? Просто день открытий какой-то. Я аж сам кончил от переизбытка эмоций. И Стив с облегчением выдохнул, а потом лёг, потянул Брока на себя и, поглаживая его по спине, ответил: — Я не люблю пожёстче. Я вообще не знаю, как я люблю. А по поводу «никогда и ни с кем», это не правда. У меня были женщины. Давно, но были, — он хотел ещё что-то сказать, но передумал и отвёл взгляд в сторону. — Роджерс, — Брока такими фокусами было не провести, — говори, что опять не так. — Да ничего. Я просто подумал, сколько надо было иметь любовников, чтобы так научиться делать минет. Извини, дурацкая мысль. Рамлоу застыл с выражением полного охуевания на лице в ответ на такие заявления, даже рот приоткрыл. — Слушай, ты поправь меня, если я не прав, может, я уже плохо соображаю. Но это что, была ревность?! Стив залился краской до самой шеи: — А если и так? — Если так, то я торжественно клянусь, что после тебя у меня никого больше не будет, — а потом он устроил голову на плече у Стива и добавил, — кстати, я так и не понял, за что мне всё-таки перепало. Неужели за мою неземную красоту? Стив рассмеялся: — Именно за неё. — Так и знал... — пробормотал Рамлоу, уже практически отключаясь от усталости. Им обоим предстоял ещё обратный путь, и неизвестно, что эта непредсказуемая планета могла подкинуть в качестве испытаний. Но Стиву Роджерсу было так хорошо засыпать, обнимая человека рядом с собой, что он решил, как Скарлетт О’Хара, не думать об этом сегодня. Он решил, что подумает об этом завтра...