Смерти подобно

      Началось все с того, что по какой-то неизвестной причине Кас снова пропал на несколько недель. Он не отвечал ни на звонки Сэма, ни на молитвы Дина, и старшего Винчестера это начало порядком бесить. Каждый раз, когда ангел был нужнее всего, до него было не дозваться – хоть молись, хоть поноси на чем свет стоит – все впустую, будто его и нет вовсе. А затем он внезапно появлялся, объясняя все тем, что у него были какие-то важные англельские дела. И так каждый раз. Дин злился, о да, он был просто в ярости.       На этот раз, как и всегда, Кас появился слишком поздно – все было давно решено без него.       — Черт возьми, Кас, я молился тебе! — с ненавистью, болью и разочарованием рычит Дин.       — Я знаю, Дин, я слышал. Сейчас у нас нет на это времени, — ангел ни на миг не меняется в лице, ни единой эмоции не проскальзывает в его мимике, и Дина это лишь еще больше выводит из себя. Пропустив мимо ушей вторую фразу Каса, Винчестер вмиг подлетает к нему и с размаху бьет по челюсти. Кас лишь снова поднимает на него глаза, в глубине которых на краткое мгновение вспыхивает голубая искра. Ангел с легкостью останавливает следующий удар охотника и, крепко сжав его руку, повторяет:       — Дин, мне жаль, что я не смог вам помочь, но сейчас у нас нет. На это. Времени. Винчестер бессильно дергается в крепкой хватке Каса и снова низвергает на него бесконечные потоки ругательств и обвинений. Кас немного устало прикрывает глаза, и затем резко переносит их обоих на какую-то поляну посреди лесной глуши, подозрительно напоминающей Преисподнюю. Неожиданное перемещение в пространстве заставляет Дина пораженно заткнуться, подавившись словами.       — Дин. Послушай меня. У нас действительно мало времени. Сюда летит куча ангелов и, я боюсь, их уже ничто не остановит. Две недели я на пределе своих сил защищал вас, скрывая от их взора, но даже я не всесилен.       Дин наконец-то готов слушать: он во все глаза смотрит на Кастиэля, надеясь услышать, что у него есть план.       — Кас, как нам от них скрыться? — с тревогой вопрошает охотник.       — Я не знаю, Дин.       — Что значит, ты не знаешь? Ты же тоже ангел, ты должен знать, подумай еще раз! — требовательно кричит Дин, и тут терпение Каса в один из немногих раз раз дает осечку. Он до боли сжимает руку Винчестера и почти вплотную приближается к его лицу, уже не стараясь подавить холодный, опасный блеск в своих глазах.       — Я прожил долгую жизнь, Дин Винчестер, я наблюдал подъемы и падения человечества, я убивал и возвращал жизнь, и никто никогда не смел сомневаться в моих словах. Так что, поверь мне, мальчишка, когда я говорю, что я чего-то не знаю, я не имею намерения лгать, — последние слова Кастиэль произносит практически в губы широко раскрывшего глаза охотника. Впервые за все эти годы Дин чувствует настоящую силу ангела, и она его пугает. Он забывает, как дышать, неотрывно смотря в глаза небесного создания, и ощущает мощные потоки силы, исходящие от Кастиэля и проходящие сквозь плоть, сквозь кости, резонируя с душой и приводя ее в священный ужас.       Кас медленно выдыхает, прикрывает на секунду глаза, и в следующий момент, когда его взгляд снова пересекается со взглядом охотника, в нем нет и следа от той древней силы – только давно уже привычная бесконечная тьма морских глубин. Как только стальная хватка на руке Дина слабеет, он делает шаг назад, с хрипом впускает кислород в свои легкие и тяжело прокашливается, бегая взглядом по окружающему лесу. Еще пару минут, пока Кас снова прикрывает глаза и хмурит брови, охотник просто дышит, до головокружения, до слабости в конечностях, а потом поднимает взгляд и сталкивается с уверенным и твердым взглядом ангела.       — Мы будем сражаться, Дин. Сражаться за свою жизнь и за этот мир.       И в этих словах звучала та несгибаемая сила, которая была спрятана глубоко внутри этого прекрасного, бесконечно опасного и невероятно чужого этому миру существа, и Дин всей душой и в полной​ мере осознал, что не в его праве подвергать сомнению решения Кастиэля. Черт, да он даже находиться рядом с ним не имел никакого права. Тут ангел глубоко выдохнул, повернулся лицом к темной чаще, и Винчестер понял, что момент битвы настал. Кастиэль, казалось, светился изнутри, его движения были четкими и размеренными, но одновременно плавными, что, однако, ни капли не умаляло его мощи. Дин вытащил из-за пояса клинок и приготовился к сражению.       Когда появились первые враги, ангел и охотник синхронно влились в бой. Стоя друг к другу спиной, они​ держали круговую оборону, ритмично отбивая летящее в них оружие. Вот пал один ангел, потом второй, а за ним – третий.​ Прошла уже, кажется, целая вечность, Дин ужасно вымотался, а противники все прибывали. Казалось, что это никогда не кончится, и вот Винчестер не смог выстоять после очередного мощного удара. Будто в замедленной съемке, он наблюдал, как прямо на него летит ангельское оружие. И тут же с громким звоном отлетает в сторону, отраженное Кастиэлем. Ангел оборачивается на Дина и, на крошечное мгновение сжав губы в тонкую линию, на выдохе приказывает:       — Закрой глаза.       У Винчестера совсем нет сил на вопросы, поэтому он слепо повинуется высшему созданию. Даже сквозь плотно зажмуренные веки ярчайший во всей Вселенной свет проникает в глаза охотника, ослепляя его и будто выжигая изнутри. В ушах зазвенело, ему показалось, что он за одно мгновение распался на миллиарды атомов, а потом собрался снова, взорвавшись сверхновой.       Спустя миллион лет, или даже целую вечность, когда тело снова обретает способность жить, дышать, видеть и чувствовать, Дин открывает глаза. В ушах до сих пор звенит, мир будто покрыт сияющей всеми оттенками радуги дымкой, но глаза видят достаточно четко, чтобы мозг мог осознать увиденное. Вся поляна была покрыта телами ангелов, их мертвыми оболочками, и не осталось ни единого сантиметра почвы, которая не была бы выжжена следами крыльев. Посреди этого хаоса, опустив голову, стоял на коленях Кастиэль. Он едва заметно пошатывался, но не падал, и Дин впервые не помчался к нему на помощь, не поднял с земли и не похлопал утешающе по плечу, с головы до ног осматривая на предмет ран.       Все, на что он был способен – это молча смотреть, как ангел тяжело поднимается на ноги и оборачивается назад, сталкиваясь горящими неземным светом глазами с завороженным, почти экстатическим, почти поклонническим взглядом охотника. Дин понимает, что он пригвожден к земле этими глазами, этой силой. Он понимает, что не способен встать, и единственное, что могло бы удержать его от неминуемого падения – это руки этого непостижимого существа, считающего его своим другом.       В этот момент Винчестер осознает, чего стоит эта дружба. Он постигает весь ее сокровенный смысл и всю ее уникальность, и неосознанно клянется сам себе, что никогда не посмеет пойти против Кастиэля.       Ведь предать такую связь – смерти подобно.