«Бинго!» или «Как приручить Слона?»

      Когда я думал что мне стоит выслушать, понять, обговорить проблему — очень ошибался. Да, сбило, да, озадачило. Чем? Дело в плешивой, вечно тявкающей любви. От которой толка нет, только шерсть да блохи. Ощущаю зуд, постоянно отряхиваюсь. Фу.       Слоновье откровение принесло свои плоды. Мне оскому и неприятное послевкусие, ему — новые кукухи и прилив карамельного безумия. Приложение пестрит измененными на весах, качелями в питании, высокими показателями в сравнении с любимой голодовкой. Ну хоть вернулся в Центр, посещает исправно. И вроде к лучшему, да? Не знаю. Что с ним происходит? Понятия не имею. Но не валится с ног от истощения, временами приемлемо ест. И то хорошо. Я продолжаю за ним наблюдать, что тут ещё можно сделать?       Считаю, нам обоим надо время оправиться и вытравить «блох». Мне точно. Со стороны все выглядит прежним: вместе на обеде, вместе ужинаем, шагаем синхронно на работу / с работы. Таскаю по различным развлекательным заведениям города в выходной или спонтанно, отвлекаю его мозг. Мой «родительский контроль» не иссяк. Но черная кошка между нами все же пробежала. Бред, что он мне вылил, стал камнем преткновения, цепляемся, спотыкаемся о него. Я не все понял, мало того, понять не особо старался. Вековечный навал — что разберешь? А он ёжится, соблюдает приличную дистанцию и теперь аккуратнее подбирает слова. И ладно.       Через недельку-другую (в обычные сроки) я уложил сумбурные мысли по стопкам. Тут — помощь ближнему своему, а тут — мой похотливый интерес. Примечательно, что одинаково. И скорее всего вторая стопка была бы ощутимо меньше, и совсем не беспокоила меня, если бы Слон вечно не сосал и не привлекал мое внимание. Без устали во рту что-то гоняет, облизывает, посасывает. Сил нет. Вот как прямо сейчас. Воткнул в уши музыку, вроде готовит, а сам чуть ли не роняет вязкую и сладкую слюну, от большой, распирающей карамели на палочке. Облизывает губы, подсербывает. А я? А я не могу просто так смотреть. Я что, деревянный?       Обнимаю сзади, мое обычное действие — пересчитать ребра и шарить по телу нагло, властно, напористо. Облизывать как будто он — сладкая карамелька. Его это заводит с пол-оборота. Наминаю, но не долго, опускаю руки ниже, наровлю заскочить в домашние штанишки, оттягиваю…       — Убери, — он слишком эмоционально пискнул и шатнулся. Затем закашлялся, вильнул странно задом и добавил: — Прости.       Протест? Он самый. «Какая прелесть» — чуть вслух не обронил, еле сдержался, только тяну ехидную улыбочку на том все. Совсем не впечатлен, на мне ноль удивления или разочарования. Потому что ожидаемо. Пацан напряжен, чрезмерно зажат, варит в голове обволакивающий мутный кисель изо дня в день. Меня то беспокоит? Не-а. Всего-то соглашаюсь и быстренько отступаю. Принимаю поражение? Ещё чего. Это вызов! Не иначе. На горизонте засияла новая цель для моей утехи.       Не ухожу, усаживаюсь за стойку, ровно за ним и выдаю кратко гениальное, конечно же весёлым тоном:       — За что ты извиняешься, а? И главное, перед кем? Мной или все же собой?       Его аж передернуло. Дошло? Отлично. Шинковочный нож застучал бодрее, нарезка овощей стала опасней. Как и я. Если он придумал сказку о том, что только я тут похотливый гавнюк, а он не при деле. То круто ошибается! Легко его разочарую, в один щелчок:       — Я-то и на сладкую карамельку пойти подрочить могу, не вопрос. А ты-то сможешь? — закидываю петлю, которой буду душить в отместку.       Подгорает маленько, потому что я точно помню как впервые прикоснулся к нему. Это сейчас он откопанное собственноручно сокровище, в огранке и сверкает, а тогда? Именно, он мне нужен так же, как я ему. К чему выделывать, не пойму? Но тем не менее стараюсь сгладить момент, найти решение. Как-то его унять что-ли.       — Слушай, с той информации, что ты выложил… — начинаю.       Может мне и впрямь надо что-то сказать на этот счёт. Хоть я и не представляю что. Но раз его парит, дерганый какой-то, ок, перетрем, обсудим.       — Забей и забудь! — выпалил он сходу. — Слишком много эмоций навалилось в тот день, вот и не сумел их в узде сдержать. — Разворачивается, но смотрит не на меня, под ноги. Закусывает губу, перенаправляя чупа-чупс с одной стороны рта на другую. Перекатывает и дразнится. — Я… — робко шепчет, втягивая вязкую слюну, что проступает блеском на губы, облизал леденец громко плямкнув, вытащил из рта, на мое обозрение. Вертит-вертит, издевается, возбуждает. — Я завтра квартиру пойду смотреть, меня с утра не будет. Так что не теряй, вернусь где-то вечером. А, ещё йога. Так что, обед сам себе приготовишь. — Закидывает обратно конфету и томно вздыхает.       Квартиру? Что? Ох… и сука же ты Слон, самая настоящая сука! Что только расплодилось в твоей башке? С психу вскакиваю, лечу к нему. Ну, держись, миром теперь точно не обойдется. Мигом дотягиваюсь, одной рукой сдавливаю острые скулы, чтоб он их ослабил, другой, выдергиваю конфетку на палочке. Проялозил ею по губам раз-второй туда-сюда, помацал за зад и выдохнул в ушко:       — Как скажешь, — бесяче ласково для ситуации чмокнул. — Ванна пока занята.       Прихватив конфету с собой, удаляюсь показательно (дверь специально не прикрою!), запечатлев дивный образ в фантазиях. Слон сосущий карамель? Нет. Другой. Набивая до отказа рот конфетами он на подсознании борется со мной, вернее, со своими желаниями. Борьба жестока настолько, что надумал съехать.       Что и когда сломалось? Не пойму. Все же ехало как надо. Да все равно, ему не светит так просто отделаться. Ведь кто тут победитель по жизни? Правильно — я.

***

      Не, он идиот, точно говорю. Дергаю за рукав и шиплю — «Просто игнорируй». Как не слышит. С выпученными зеньками сунется навстречу сомнительной компании лоботрясов, что поджидают-подзывают. Ну что ж такое… Почему просто не свернуть, потеряться в потоке прохожих? Устраивать махач напоказ не особо хочется. Э, Слон, приди в себя. Но он конечно же ломит свое, выдергивает рукав и прёт к кучке неприятных на вид особей. Что ещё делать, приходится тащиться за ним.       — Прогуляемся?.. — говорит один из сброда. Приобнимает за шею парня и вдыхает запах его волос. — Проведем воспитательные беседы.        — А здесь не говорится? — встреваю словом незамедлительно.       Я согласен на многое, терпелив к абсолютному большинству вещей. Слон имеет право на психические расстройства, свое мнение, прошлое и будущее, что сам выбирает. Но трогать его, нюхать, в моём присутствии не советую. И кажется одному из них я уже это объяснил. Сверлю хмыря исподлобья. Или с первого раза не дошло?       — В принципе и здесь можно, да, ребят? — наигранно добродушно отвечает мужик, хватает за шею причину нашего раздора и швыряет в охапку единственно хилого дружка. — А то псина этой суки, слишком громко лает.       Их раз, два, три, я один. Дохляк не в счёт. Ну что же. Вспомним молодость, так сказать, разомнем суставы. Тряхнем стариной! Давненько я не выгребал по морде, почти забыл как оно бывает. А выгребу? Само собой что-то попадет. Спокойно расстегиваю пуговицы пальто для маневренности.       Бросаются разом, разметал по сторонам. Но они как шакалы начинают кусать попеременно и исподтишка. Ясное дело Слон заходится криком, привлекает внимание. Все же место встречи ребята не продумали или не собирались махать кулаками? Судя по выпадам и размахам, собирались, но не учли время. Парочки, детишки на прогулке, час пик топота уставших работяг. А у нас тут импровизированный ринг и в синих трусах сразу двое или…       — Эрен! — ринулся я, заметив, чмошник его там не просто держит, мутузит.       Трое!       И хоть теперь я стал пропускать чаще удары, приметил волнение в глазах напротив. Собравшиеся зеваки снимали на камеру потасовку в надежде на удачный кадр для слива в сеть, кто-то пытался влезть и разнять. Гул машин, гудеж, суматоха. Неразбериха! Но мне все равно удалось достать, дотянуться, врезать главному ублюдку как следует. Может, во второй раз таки дойдет?