И белый шум станет кошмаром

Чёрные когти скользят по щеке. Они не царапают, не стараются даже впиться в кожу, они просто есть. Они чувствуются и не чувствуются одновременно. Они порождают животный страх. Они всегда приводят с собой тревогу. И холод. Чертовски сильный холод, от которого дрожь по телу не унимается. Каждый вдох отдаётся болью в груди. Серёжа знает, что это за чувство. Серёжа знает, что здесь снова он. Его худший кошмар и верный компаньон. Сейчас, в эту темную ночь, ему снова придётся встретиться с ним. Снова увидеть эти животные желтые глаза, горящие огнём. Снова пройти через вязкие прикосновения, которые так и норовят утянуть его глубже, туда, где Серёжа не хотел бы оказаться, — в глубину собственного подсознания. Он не хотел встретиться там с собой. Темнота. Серёжа не способен видеть того, что происходит за его спиной, зато прекрасно может чувствовать, насколько его тело парализовано. В нос бросается запах жженых перьев и сырой земли. Гарь за спиной в этот раз чувствуется острее, горло раздирает, во рту появляется отвратительный привкус сожжённой резины. Хочется кашлять, но Серёжа не может. Горло перехватило так, что невозможно было даже вдохнуть. Снова эти чертовы длинные черные пальцы. Они медленно, изнуряюще медленно, обхватывают шею Сережи, сдавливают её. Они давят, давят настолько сильно, что Разумовский надеется, что его мечта исполнится. Его мечта сбежать от него. Устроить побег его собственными руками. Побег из этого никчемного искусственного мирка, в котором они живут. В мирке под названием «подсознание». И в этом способен помочь только нож, взятый с кухни, который каждую ночь находился рядом. Возможно, Серёжа и был гением, но ведь собственную личность искусственно не вырастишь. Не запрограммируешь, не запустишь автоматическое обновление и очистку кэша. Остаётся только загнивать, позволять себя утягивать этим когтистым лапам вниз, дальше и дальше в это цепкое болото. Серёжа уже с головой в нем тонет. Барахтается, как муха, прилипшая к меду, но не может выбраться. Он уже никогда не выберется. Металлический вкус на губах. Серёжа совсем не заметил, как прокусил их в попытке физической болью изгнать нечто за своей спиной. Он не хочет встречаться с ним лицом к лицу. Он по-прежнему пытается сопротивляться. Он по-прежнему боится. Разумовский слышит шипение прямо около своего уха. Обычно такой звук издают старые телевизоры, транслирующие белый шум. Сережа резким движением закрывает уши. Он не хочет слышать. Он не хочет знать, что последует за этим шипением. Только вот Сережа никак не может свыкнуться с тем, что их встречи всегда проходят по одному и тому же сценарию. Он всегда вступал с ним в контакт, всегда тянул за собой в бездну. И сейчас происходит ровно так же. Белый шум снова нарастает, как по прописанному сценарию, и Сережа начинает различать слова. Они всегда одинаковы. «Ты здесь только благодаря мне. Поверь мне, без меня бы ты не справился. Не построил бы то, что имеешь». Сережа отпирается, он по-прежнему не хочет верить в то, что все его труды были напрасны. Что все, чего он стоит, – это тонкая монетка в пять рублей. Запрограммированное сознание дает сбой только тогда, когда в голове появляется лишний жилец. Тот, кто сильнее. Тот, кто умнее. «Ты пытаешься препираться со мной. Ты все еще не понял, что это бесполезно. Ты все еще жалок. Все дал тебе я». Отпираться уже нет смысла. Сережа каждую ночь видит перед собой Его. Именно Он ведет его за собой. Именно Он истинная сущность. Сереже нет здесь места, и он готов сдаться. «Никогда не сомневался, что твои силы тебя покинут. Давно пора признаться, что только Я способен тебе помочь». Острое лезвие ножа, холодное, трясущееся в руках, впивается в кожу. Это все необходимо закончить. Если с Ним не договориться, единственным выходом остается лишь уничтожить их обоих. И Сережа готов, как никогда. «Что бы ты ни делал, от меня не сбежишь. Мы еще встретимся».