Скрытая жадность

Над чем не властен тлен, то не мертво,

Смерть ожидает смерть, верней всего.

Г. Лакрафт «Зов Ктулху»

***

      Мария смотрит пусто-хрупко. Ненадежно. Рыжие волосы настолько контрастируют с белой кожей, что она кажется неестественной — её непременно сожгли бы, расти она во времена инквизиции. Тело слишком худое по меркам людей — если бы их родитель хоть иногда следил за детьми, то обязательно заметил бы.       Но Виктор занят жалостью к себе, Виктор вычищает в себе всё человеческое безразличием к миру. Аддамиди погряз в слишком живой любви к слишком мёртвой женщине, которая непременно убьёт своего владельца.       Шэйд — как девчонка без фантазии решила называть его — не против, он лишь хмыкает с интересом, так как умеет хмыкать призрак. В конце концов, каждый причастный к этой семейке, рано связывается со смертью.       Но если Виктор убивает себя вольно, то Мария благословлена (обречена) обращаться к смерти всю жизнь (И в смерть после жизни). Это великое право пришло к ней с самого рождения, выражаясь в пустом — ложечкой выенном — взгляде, что с годами становился всё более опасным.       Смерть пляшет внутри неё медленный вальс (конечно, в одиночку), оплетает кости подобно чёрной лозе. И отравляет исцеляет плоть, делая её той, кем она должна быть.       Мария смотрит пусто-хрупко. Ненадёжно.       «Бесхарактерная» — заявили бы те, у кого ещё бьются сердца.       «Великая» — поправили бы их тени, чувствуя покой на оголённых душах.       Мария мёртвая, бескомпромиссная и твёрдая, какой и должна быть смерть. У Марии жива лишь оболочка, в которой постепенно кровь замедляет ход, а тело теряет тепло. С каждым днём серые (когда-то синие) глаза белеют, теряя всякий цвет.       Лишь волосы не тускнеют со временем, оставаясь неправильно живыми. Насыщенными.       Шэйд смотрит на это почти бейспокойно. Девчонка с рождения принадлежит миру теней, если что-то в ней даже невольно будет метаться, она застрянет между сторонами, подобно неупокоенному духу, который привязан к тому, что давно должен был отпустить.       Подобно ему.       Покой вылеплен в её душе. Она сама сделана из покоя, который бессознательно дарует этим блуждающим жадным призракам. Покой, который смертные ощущают пронизывающим холодком и животным страхом.       И Шэйд волнуется: если что-то помешает девчонке обратиться в смерть, он вновь станет мечущейся душонкой, без возможности найти выход.       Он слишком быстро привык к столь желанной гармонии.       Шэйд не допустит этого. Шэйд не замечает, что сам давно относится к категории «жадный призрак».       (И ему всё равно, что несмотря на наследие, Мария родилась живой).