Вечный Неудачник

— Дети, сегодня у нас в классе новый ученик, — сказал Таро Танака ученикам, стоящим у своих парт. Здесь к учителям отношение очень уважительное, и это выражается не только в том, что, когда учитель входит в класс, ученики встают, кланяются и не садятся пока сенсей не разрешит. А в целом, эта профессия имеет достаточно высокий статус в обществе. Танака позвал меня, стоящего за дверью, жестом. Войдя в класс, я сразу же обратил внимание на шепотки и удивленные вздохи. С виду дети как дети. Все одеты в одинаковую форму, девочки в черных сарафанах с длинной юбкой и белых рубашках, закрывавших до кистей. Парни же, как и я сам, носили гакуран — черный костюм, с длинным рукавами и пуговицами посредине. Чтобы никто не выделялся. — Никорай, представься, — приветливо сказал сенсей. Еще дома он меня детально проинструктировал, как надо представляться в японском коллективе. Приветствие, имя, возраст, хобби, и опционально мечта или кем собираешься стать после школы. — Конничива, — сказал я, на что класс хором ответил мне тем же, — Николай Танака. 16 лет. Но вы зовите меня Нико, — сурово сказал я, таким же суровым взглядом из-под нахмуренных бровей осматривая удивленные лица японцев, специально напуская таинственности, — Мое хобби… это секрет, — сказал я, не говорить же, что я такой же задрот, как и Ичиро, отаку в Японии не уважают, на что послышались новые шепотки и вздохи, — Моя мечта, это… много путешествовать! — Хорошая мечта, Нико-кун! — улыбнулся Танака, — Садиcь, вон за ту парту. За каждым учеником было закреплено свое место, мое было прямо перед учителем, рядом с президентом класса, миниатюрной девочкой, по имени Мисаки Кодава. После утренней «планерки» с нашим классным руководителем, в 8.30 начались уроки. Математика, английский, японский язык. Каждый урок длился по 50 минут. Учителя сами приходили в класс. Честно говоря, даже с учетом того, что учителя старались говорить медленно и четко проговаривать, я мало что понимал. Только на уроке английского, которые здесь, к слову, крайне примитивные, в стиле дети повторяйте за мной, this is a table, this is an apple, я почувствовал себя нормально. Вообще, школьные знания такая вещь, очень быстро забываются. В классе и на переменах про меня сразу же поползли слухи, причем меня, судя по всему, обсуждали даже в моем присутствии. И что самое интересное, ко мне никто не подходил и не обращался, будто они меня боялись. Когда я смотрел на кого-то, они сразу же тушевались. — Гайджин? А из какой он страны? — А почему он Танака? Как Танака-сенсей? — Как вообще у гайджина может быть фамилия Танака? — Может быть сенсей его усыновил? — А это случайно не тот которого по телевизору показывали? — Точно он. Говорят, он в психушке лежал и подрался с полицией на Шинджюку. Когда на перемене я подошел к Ичиро и мы пошли вместе на обед, то его обида почему-то вдруг куда-то улетучилась. Наоборот, он был доволен и всем видом горделиво показывал, мол да, у меня есть друг гайджин. Вообще, как я понял, у него друзей особо и не было, ведь он отаку, да еще и хафу. Как же хорошо, что я ментально старше, но не сильно, мне ведь, по сути, восемнадцать лет, я в первой жизни может быть и переживал бы, а был бы я сильно старше, меня бы просто тошнило от общества инфантильных детишек и их проблем. — Нико, ты уже придумал в какой клуб пойдешь? — тихо спросил на русском у меня Ичиро, уплетая бенто. Сегодня был рис с курицей-темпура, грибами-шитаке и мисо-супом. У всех учеников и учителей блюда были одинаковые. Причем их готовила какая-то компания и доставляла по всем школам района. — А, клуб? А какие есть? — А тебе разве президент класса не рассказала? — Да она меня вообще боится. Я когда рядом с ней сел, и сказал привет, так она аж затряслась. — Это потому, что у тебя светлые волосы и ты гайджин. — Ну, то, что гайджин понятно. Виктория меня предупреждала. Тебе должно быть легче, ты все же наполовину, но японец. — Нее. Это как раз таки хуже. И не туда, и не сюда. В параллельном классе есть одна девочка, она никкей. Ну то есть она японка, чистокровная японка, а родилась в Париже и переехала сюда пару лет назад. И ее за японку не считают. — А почему? — Потому что нельзя выделяться. А она ведет себя не как японка, и у нее акцент. — Ясно. А с волосами что не так? — В белый цвет волосы красят только хулиганы. А ты еще так посмотрел на всех. Даже мне жутко стало. — Взглядом матерого убийцы? — улыбнулся я ему. — Нико, а то, что по телевизору показывали про тебя, это правда? — вдруг перейдя на японский более громко спросил Ичиро. — Что именно? — Что ты участвовал в подпольных смертельных боях якудза? — еще громче спросил он. — Правда, — спокойно сказал я. --- О-о-о-о-о! Э-э-э-э-э-э-э! — послышались звуки от девочек за соседним столиком, и они c усердием принялись сплетничать. Вскоре вся школа только и говорила обо мне. — Так что там насчет клубов? — спросил я. — А точно. У нас есть клуб кендо, клубы каллиграфии, волейбола, тенниса, плаванья, бейсбола, но туда я тебе не советую идти. — Почему? — Там одни придурки. — Ага, а ты в какой клуб ходишь? — На плаванье. А еще у нас есть клуб охотников на дьяволов. — Что серьезно? — А что? Почти в каждой школе такой есть. И тем, кто в нем участвует, правительство может за успехи дать стипендию на учебу в университете! — И что, школьники прямо на дьяволов охотятся? — Нет. Там просто изучают дьяволов, разбирают инциденты, проводят учения и помогают жертвам. — Прикольно звучит. Запишусь туда. — Может лучше пойдешь со мной на плаванье? Девочки там в таких обтягивающих купальниках ходят… — Хентай, — усмехнулся я, назвав своего «брата» извращенцем. — Э-э-э, не правда. — Да шучу я. Но запишусь в клуб охотников. Ты же сам понимаешь, мне университет не светит, а так может быть и прорвусь. После часового обеденного перерыва мы всем классом убирали в своем классе. Затем опять были уроки. И это был трэш. Вот зачем они в школе проходят классический китайский? Ладно на этих уроках еще старо-японский преподают, чтобы читать поэзию эпохи Хэйан. Но китайский? Причем не современный, а тысячелетней давности. На уроке надо взять и перевести стих с древнекитайского на старояпонский, а со старояпонского на современный. Я чувствовал себя полным идиотом и ничего не понимал. Зато информатика… такого я не ожидал, все же на дворе был 1993 год, но класс был оборудован рабочими станциями Sony NEWS, с ЭЛТ монитором, операционной системой Unix System V c графическим интерфейсом и даже мышкой. В первой жизни я так-то баловался немного с Linux, поэтому был приятно удивлен. Я даже решил подшутить над своими одноклассинками и написал お前はもう死んでいる. Отправив это сообщение всем, с помощью команды wall, делающую рассылку на все компы в локальной сети, я наслаждался визгами и криками одноклассниц и некоторых одноклассников. А затем, чтобы учитель не обнаружил, подчистил файл .history. Учитель информатики ругался и был зол, но виновника так и не нашел. Затем, я пошел в клуб охотников на дьяволов. Ничего особенного, мы просто познакомились и мне отсыпали несколько брошур и дали почитать книжку об известных видах дьяволов. Единственное что я узнал нового, это что от дьяволов больше всего страдает именно Япония и первые дьяволы появились именно там. Из школы мы вышли часов в шесть вечера вместе с Ичиро, болтая на о всякой чепухе на русском языке. Уже вне территории школы, мы встретили трех парней с нашего класса, обычные щуплые японцы. — Эй, говорите на японском, бака-гайджины! — крикнул кто-то из них нам в след. — Нико, не обращай внимания и они отстанут. — Они над тобой издеваются? — Это Томио Окамура, из бейсбольного клуба, но он только говорит всякий бред. Я же сын учителя, и ты тоже, драться он не полезет. — Что вы там бормочите? Валите в свою дикую страну, здесь Япония. Меня, как говорят психологи, триггернуло. Я ненавидел буллинг. Молча я развернулся и уверенным шагом подойдя к Окамуре зарядил ему по роже, затем ногой в живот, он упал на землю. Затем второму, охреневшему от такого поворота событий, я ударил между ног. А третий просто мямлил: — Нет, нет, нет, — лепетал он, размахивая передо мной ладонями, и словив мой полный злобы взгляд ретировался. Я же начал избивать лежачих ногами, временами прыгая на них. Было приятно, я будто вспомнил наш первый бой вместе с Горро. Меня одернул Ичиро. — Перестань! Бака! Ты же их убьешь! — Заткнись! — рыкнул я на него, от чего тот пошатнулся. Но меня все же попустило. Я взял, стонущего от боли парня за волосы. — Еще раз что-то скажешь про меня или про моего брата, Ичиро. Я отрежу тебе яйца и заставлю твоего друга их съесть. — Что какие еще яйца? — я использовал слово тамаго, что означает куриные яйца, вместо слова кинтама. — Вот эти, — сказал я и ударил Окамуре между ног со всей силы и добавил его другу тоже, — А теперь встали и уебывайте! — Что?! Ичиро-сан, что он от нас хочет?! Я не понимаю! — со слезами на глазах спросил он. — Мой брат хочет, чтобы вы не издевались над нами. И чтобы вы ушли. Оба неудавшихся задиры встали и быстрым шагом поковыляли куда-то. — Суггой! Вот это ты их отделал, — обрадовался очкарик. — Ненавижу таких. Убил бы, если бы ты меня не остановил. — Завтра проблемы у нас будут. — Думаешь пожалуются? — Ты им лица в кровавую кашу разбил. Конечно. — Ничего страшного. — Для папы это может быть проблемой. А что, если из-за тебя его уволят с работы? — начал истерить он. Действительно, проблемы появились на пустом месте. Но я уже ничего не боялся. К тому же я псих, со справкой. Сами виноваты, что стриггерили мой ПТСР. Вообще, если бы не моя травма, то можно было бы решить эту проблему по-другому. Словами. Хотя, я едва говорил. Все эти детские проблемы мне казались совершенным пустяком. Я само собой рассказал об этом инциденте Виктории, все равно ведь узнают, а так хоть что-то успеют придумать. Женщина восприняла это внешне спокойно, пусть и тяжелые вздохи демаскировали ее беспокойство. Внимательно расспросила и меня и Ичиро, но ничего не сказала. В 9 часов вечера вернулся Таро, в очень хорошем настроении и лишь после ужина, Виктория это настроение испортила новостями. Он был в бешенстве, орал почему-то больше на Ичиро, чем на меня, и я едва понимал, что он там кричит, но я понял, что больше всего возмущен он был тем, что тот меня не остановил. Первая половина нового дня прошла спокойно. Уроки, постоянные взгляды на меня. Наши визави на занятия, конечно, не пришли. А вот, после занятий вместо клубов, нас с Ичиро вызвал к себе директор. Все учителя школы собрались на совет. Была и Виктория, и родители Окамуры с другом, и сами побитые задиры. Их родители были очень злыми. Ну как же, кровиночку обидели, который просто так стоял. Куда катиться наша страна? Мол понабирали непонятно кого в школу. Их родители угрожали, что пойдут в полицию, ведь побои в больнице уже зафиксировали. Таро-сенсей, обычно веселый и расслабленный, был мрачный и собранный. Вот только у нас был один козырь. А именно, моя справка из психиатрической лечебницы, о моем ПТСР и еще целом букете расстройств. И вот директор вместе с моим опекуном красиво все вывернули, мол мальчик психически больной, был в рабстве у якудзы, а ваши его спровоцировали. И вообще, это же расизм, как так можно? Ичиро же был отличником и за все годы ни одной жалобы не имел, а ваш Томио вообще хулиган, что подтвердили все учителя. Весь коллектив в итоге, встал на сторону своего коллеги. И дело получилось как-то замять. Дескать, ну мальчики же, ну подрались, с кем не бывает. Директор заставил нас извиниться друг перед другом. Что мы и сделали. Поклонившись друг другу при учителях и родителях. Нам всем пригрозили, мол, в следующий раз, дело закончиться домашним арестом. В общем отделались легко, благодаря учительскому коллективу, моей знаменитости и тому, что я псих со справкой. А ведь могло быть и хуже, другого за повреждения средней тяжести засадили бы в тюрьму для несовершеннолетних на годик, или как минимум бы отправили домашний арест на пару месяцев или даже исключили бы. Дома нас обоих наказали, по-детски, никакого аниме, манги, карманных денег, никаких прогулок. Так и началась мои школьные будни в Японии. Будто я попал не в мир человека-бензопилы, а в какой-то дешевый сериал про школьников. Вообще, в школе меня боялись. За глаза называли бешенным или бешенным русским. Но я, пока меня никто не провоцировал, вел себя спокойно и дружелюбно, а даже если провоцировали, то я просто «ругал их по-матери» так что у многих уши вяли. Учил язык, пытался что-то понять на уроках, делал домашку. Виктория и Таро всячески помогали мне выучить язык, да и нагнать учебную программу. В общем, кайф, а не жизнь. Да и с Ичиро мы сдружились еще крепче, ведь совместные беды укрепляют дружбу сильнее всего. Так прошло три месяца. Одноклассники постепенно ко мне привыкли. Окамура и его друзья меня избегали, да и «брат» вздохнул полной грудью. Никто и не думал больше унижать полукровку, у которого есть брат гайджин-убийца. К слову, этот мой образ многих девушек прямо интриговал, и вообще с женским полом, у меня отношения сложились куда лучше, за исключением девочек-колокольчиков-отличниц, вроде нашего президента класса, которые при общении со мной тряслись от страха. И наконец-то, 20 июля начались каникулы. На это лето, у нас была запланирована поездка на море, в Фукуоку. Чего я с нетерпением ждал.