Последний…

Тысяча оружий устремлено в самую середину Эмпориума. Все смотрят на него. Все ждут команды стрелять. Каждый… Каждый, кто потерял близкого человека, каждый, кто страдал от стирания, каждый, кто боялся Войда, в эту минуту устремлял своё стальное оружие на него.  Ненависть. В их глазах кипела лишь ненависть к этому человеку (если его все ещё было можно так назвать…). Он не принадлежал ни одному из каких-либо существующих миров. Или все же…

***

Калеб снова просыпается в холодном поту. На дрожащих руках он принимает сидячее положение, тут же утыкаясь головой в колени. Тело пронизывает дрожь, слёзы продолжают катиться по бледным щекам. В комнате слышатся лишь тихие всхлипы.  Он знает, что рано или поздно этот момент настанет… Он не готовится к нему никогда, вечно оттягивает этот разговор, надеется, что пронесёт. Он понимает, что так будет только хуже, но… Калеб ложится на подушку, поворачиваясь в сторону Войда. Тот мирно спал, повернувшись к шатену спиной, и ни о чем не догадывался. Калеб без раздумий обнимает мужчину, утыкаясь лицом куда-то в легкую ткань темной пижамы.  Он чувствует движение, как матрац немного прогибается, и чужие руки обнимают его в ответ сквозь сон.  Калеб больше не хочет думать ни о чем, потому что сейчас- есть сейчас, а до будущего нужно ещё дожить.

***

Они стреляют без разбору. Они не понимают, попадают ли вообще по нему. Шум стоит сильный, некоторые люди опускаются на землю, закрывая уши ладонями. Вокруг поднимается пыль. Калеб до сих пор надеется на лучшее. В миг все прекращается. Кое как можно было разглядеть чужой силуэт, что стоял все это время неподвижно. Он жив… Секретарь с незаметным облегчением выдыхает, молясь Свету, чтобы все так и осталось.  Войд был почти что весь из металла. Его было почти невозможно убить обычным оружием. Калеб этому радуется. Если бывшего инспектора не смогли убить, то единственный вход ему открыт лишь в тюрьму. Там Калеб хотя бы сможет его навещать… Пыль рассеивается полностью. Зрачки секретаря сужаются до минимума. — Не думай, что это конец, Войд. - шипит Кейт, держа дуло пистолета вплотную к затылку мужчины. Он хмыкает так, будто бы действия девушки являлись обычной угрозой, но сам знает, что это не так. Ему обеспечен лишь один вход- в ад.  Кейт жмёт на курок.  А мир Калеба рушится. Рушится также, как и Империя. Падает также, как и тело Войда. Ноги его сами ведут месту происшествия, он обращает на себя почти все внимание. Кейт удивленно пялится на своего брата, мол: «я и так уже все сделала, что ещё?», и до неё правда не доходит эта не логическая цепочка (в принципе, как и должно быть). Калеб падает на колени перед телом мужчины, медленно разворачивает к себе. Он вроде бы плачет, потому что не может разобрать перед собой ничего из-за слез, но глаза все равно четко видят предмет, до этого сжатый в кулак.  Кольцо… И Калеб рыдает навзрыд. Он проводит два месяца дома.  Он не впускает в квартиру людей. Никого не впускает.  Ни Радана и Винса. Ни Лололошку.  Ни даже Кейт. Он остаётся наедине с множеством совместных фотографий в рамках на комоде и бутылкой коньяка. …Войд всегда принадлежал лишь миру Калеба…