Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
История о том, как можно разнообразить скучный вечер. Или нельзя, если вы не хотите, чтобы все ваши тщательно скрываемые тайны выплыли на поверхность и всё усложнили. Предлагая новую игру, Шуга и подумать не мог, что сделает людей вокруг себя несчастными... Или счастливыми, тут уж как посмотреть!
Примечания
— Ради этого я встану завтра пораньше и приготовлю тебе завтрак — варёную куриную грудку, фаршированную куриной грудкой под соусом из куриной грудки! Угадай, что будет на десерт! — с последними словами Юнги отворачивается к стене и накрывается одеялом с головой.
— Ахуеть! — выдыхает Джин, падая на кровать.
Часть единственная.
15 декабря 2022, 01:48
Накануне
Тэ на пуфике сидел, Пак на улицу глядел, Шуга пел, Намджун молчал, А Хосок ногой качал. Дело было вечером, Делать было нечего. — Хоспади Исусики, — стонет Джин, плюхаясь на пол у ног Лидера, — атмосфера, как на похоронах дальней родственницы! — Неее, на похоронах у дальней родственницы я бы уже тяпнул соджу и тискал в кладовке кузину, — пробасил Гук, удобно устроившись на диване, при этом его длинные конечности находились одновременно везде, постоянно касаясь и доводя до нервного припадка Тэхёна. — Она, наверное, косоглазая и со скобами на зубах, раз согласилась бы на это! — рявкает Тэ, шлёпая макнэ по ноге, — потому что ты страшный, и по-хорошему тебе никто не даст! И убери, блять, от меня свой костыль! — А тебе надо твой квадратный рот почаще прикрывать, а то кто-нибудь решит, что это предложение отсосать, — парирует Чонгук и, замахнувшись на Ви теннисным мячиком, делает вид, что собирается бросить его. — Гандон, — сквозь зубы выдыхает Тэхён. — Так, брейк, — чётко произносит Намджун. — Ведёте себя как два влюблённых подростка! Если не прекратите, все решат, что вы не отпиздить друг друга постоянно хотите, а потрахаться! — Лучше сдохнуть! — одновременно произносят Гук и Тэ и демонстративно включают игнор в адрес друг друга. — Может, в клубешник? — подаёт голос Чимин, перетягивая внимание мемберов на себя. — Мы обещали менеджеру не пить в будни, — тяжко вздыхает Хосок, и атмосфера становится более смахивающей на похороны, на которых все вот-вот расплачутся, в данном случае из-за невозможности употребление спиртного, чтобы расслабиться. — Я насухую не смогу там нормально оторваться. — Давайте в приставку сыграем, — предлагает Гук, при этом так сильно подкинув мячик вверх, что тот рикошетит об потолок и попадает в «десятку» — аккурат в нос Тэхёна. — Я его убью, — шипит Тэ, потирая пострадавшую и обиженную, одну из самых привлекательных, частей своего тела. По мнению его самого и миллионной Арми, но никак не младшего, который только скалится на реакцию Тэхёна. — Давайте в фанты играть! — предлагает Сокджин, не зная как разрядить обстановку. — Скучно! — резюмирует Чимин и снова возвращает своё внимание на ночной город за окном. — Но мы же часто играем, и вроде всем нравится, — пытается поддержать предложение Джина лидер. — Скуууууучно, — повторяет Пак, поворачиваясь к друзьям, — а надо чтобы цепляло, чтобы изюминка была. — Тогда надо спорить на заклад, — подаёт голос Юнги. — Это как? — заинтригованно спрашивает Гук, усаживаясь поудобнее. — Типа на кон что-то ставить? Деньги что-ли? — Ну зачем сразу деньги? — подхватывает Намджун, до которого сразу же дошла идея Мина и даже заинтересовала. — Что-то, что каждому из нас дорого или, наоборот, если участник откажется выполнять задание или не сможет выполнить его за оговоренный срок, он должен сделать то, чего боится больше всего. — Это как? — снова переспрашивает Чонгук. — Вот дебил! — бубнит себе под нос Тэ. — Это значит, если ты не выполнишь фант, будешь месяц поддерживать порядок в комнате. — Нуууу, — мямлит Гук, когда представляет, что завалы вещей, которые вообще-то лежат «на своих местах», хотя остальные парни считают это банальным беспорядком, придётся рассортировать и убрать в шкаф. — Вот и я о том же говорю, — кивает Юнги, — или выполняй задание или отдавай заклад! — Ладно, с мелким понятно, — вливается в разговор Хосок, — а остальные? — Тэхён отдаст свою коллекцию кукол в детский дом, если откажется выполнять задание, — мстительно щурится Гук, глядя на Тэ, — а он откажется, как пить дать! — Ничего я не откажусь! — кричит тот, а про себя думает, есть ли границы дозволенного в этих новых фантах. — Только, ребят, давайте что-то приличное, ну, не фото обнаженные в журнале, например! — слегка сдувшись, добавляет он. — Конечно, нет, — строгим взглядом обводит мемберов Намджун, — а то менеджер нам головы открутит! — Или неприличное, но в пределах общежития, — загорается Хосок, всё больше и больше проникаясь идеей. — Окей, согласен, — кивает лидер. — Так что? Заклад двоих определили, дальше? — Шуга месяц встаёт раньше всех и готовит завтрак! — находится Сокджин, усмотрев в правилах игры возможность хотя бы частично скинуть с плеч обязанность кормить друзей. — И нахрена я это предложил, — закатывает глаза Юнги. — Ну раз пошла такая пьянка! Хорошо, я кормлю всех завтраком месяц! Но смотрите, за сорванные репетиции из-за отравления и поносов я не отвечаю! А ты тогда месяц снова ешь куриную грудку и шпинат! — «возвращает мяч» Мин, старясь сдержать смех от вытянувшегося лица Джина. — А ты, — указывает пальцем на Джуна, — месяц не ешь мясо! — Легко! — молниеносно соглашается Намджун, двигая челюстью, при этом выглядит так, будто готов придушить Шугу за ставшую вдруг дебильной идею. — Остались мы с Хоби, — как-то неуверенно произносит Чимин. — Я ничего не боюсь! — еще более неуверенней. — Через месяц в Сеуле открывается трогательная выставка, — играя бровями, говорит Гук, — бабочки и жуки со змеями… — Это нечестно, — обиженно шепчет Пак, — вы же знаете, как я боюсь бабочек, а Хосок этих скользких рептилий. — Я готов, — отважно перебивает его Хоуп. — Ну, тогда я тоже, — совсем уж потеряно добавляет Чимин. — Отлично, — хлопает себя по бёдрам Джун, — что дальше? И все как по команде поворачивается к Юнги, не хватает только противного пронзительного звука, с которым киборг-убийца обычно поворачивает голову, намечая жертву. — Ну,.. э-э-э,.. — мямлит Шуга, — наверное, стоит выбрать пока двоих, один другому придумает задание и обозначит срок. — Почему только двое? — как то радостно переспрашивает Пак, видимо, просчитав в уме процент вероятности, что именно его нежная душевная организация пострадает в процессе игры. — Если мы начнём отдавать заклады одновременно, боюсь придётся концерты отменять, — вставляет лидер, и все согласно кивают. — Только как мы определим эту пару? — Я знаю! — подскакивает с дивана Гук и несётся на кухню. Что он там делает никто не видит, слышат только аппетитный и влажный «чпок», с которым обычно открывается холодненькая ПЕРВАЯ бутылочка пива после долгой тяжёлой недели, а потом «буль-буль-буль». Парни только успевают обменяться недоумёнными взглядами, когда в гостиную возвращается Чонгук, поднимает высоко над головой пустую бутылку из-под пива, холодного наивкуснейшего, блять, пива, которое он, по всей видимости, только что вылил в раковину. — Та-та-та-там! — гордсобойпиздецкакным голосом кричит Гук. — Вместо тупых татушек лучше мозг себе набей! — закатывает глаза Тэ. — Отлично подойдёт, — кивает Юнги, гулко сглатывая, он ведь так хотел употребить эту бутылочку пива в пятницу вечером. — Согласен, — как-то неуверенно произносит Хосок, который, видимо, тоже постоянно видел её во снах. — Давай, Джун, ты как лидер крути! Чонгук вкладывает в широкую ладонь Намджуна пустую бутылку и усаживается на своё место. — Хорошо, выбираем того, кто будет озвучивать желание, — нарочито бодро произносит Джун, кладёт стекляшку на пол и, готовый спорить, что в гостинной раздались еле слышные молитвы, резко заводит бутылку. — Ха! — выдыхает Юнги, желая вскочить с места и расцеловать горлышко, которое, остановившись, указало прямо на него. — Хён, прости, — оскалившись, обращается он к Сокджину, — кухня снова твоя! — Ну, давай, крути, счастливчик, — обречённым голосом шепчет Джин, где-то в глубине души уверенный, что следующий месяц будет адски тяжёлым. Несколько секунд гробового, тягостного молчания, пока бутылка снова крутится, и по гостинной разливается коллективный, ну почти, вздох облегчения. — Так, пора расходиться, — встаёт Намджун, — завтра у нас утренний эфир на радио. — А как же задание? — разочарованно-радостно спрашивает Чимин, успокоенный результатом, что ему теперь не нужно касаться этих летающих противных тварей. — Вот они в своей комнате это и обговорят, срок десять дней. Как раз будет пятница, проверим результат, — отвечает нетерпящим возражений голосом лидер. — А теперь все на боковую!***
— Прости, — обречённо кается Юнги, закрывая дверь в комнату, — я постараюсь придумать что-нибудь простое. — Да уж постарайся, — устало отвечает Сокджин, — я не смогу месяц снова сидеть на грудке! Я, кстати, хотел поговорить с тобой, — произносит он, стягивая футболку и отбрасывая её на стул. — Ты долго еще собираешься молчать? Мы, вообще-то, не раз с тобой это обсуждали! — Не меняй тему! — бубнит Мин, укладываясь в постель. — Это к делу не относится! — Шуга, послушай, — негромко зовёт Джин, присаживаясь на край его кровати — ты умираешь внутри, я знаю. Когда слышишь его голос, когда смотришь на него, когда он тебе улыбается! — Я уже начинаю жалеть, что рассказал тебе, — грубо отвечает Юнги, пытаясь укрыться одеялом с головой. — Ты должен сказать ему, что любишь, сними этот груз с плеч! — А дальше что? — безнадёжно спрашивает Мин. — А я тебе скажу что, — сам же отвечает на свой вопрос. — Я буду продолжать вариться в этом дерьме, только плюс ко всему буду постоянно видеть в его глазах жалость! — Ты не понимаешь! — Это ты не понимаешь! — уже кричит Юнги. — Даже не представляешь, как это больно любить того, кто никогда, никогда не ответит на твои чувства. Лучше уж я буду молча страдать! — Ты не понимаешь, что говоришь, — устало трёт глаза Сокджин. — Или я не совсем вдупляю… — Хочешь понять и прочувствовать? Вперёд! — шипит Мин, уже не стараясь скрыть злость на старшего. — Моё задание — влюби в себя Намджуна за десять дней! И потом посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, если ты стопроцентный натурал! — Ты несерьёзно! — хохочет Джин, поднимаясь с кровати младшего и уверенной походкой идет в сторону своей, но слова, произнесённые ядовитым шёпотом, заставляют его замереть на месте. — Это моё задание! Или ты его выполняешь, или завтра утром приступаешь к поглощению ненавистной тебе грудки! — Шуга, это смешно, как я это сделаю?! Ты же несерьезно! — всё еще уверенный, что друг шутит, улыбается Сокджин. — Ради этого я встану завтра пораньше и приготовлю тебе завтрак — варёную куриную грудку, фаршированную куриной грудкой под соусом из куриной грудки! Угадай, что будет на десерт! — с последними словами Юнги отворачивается к стене и накрывается одеялом с головой. — Ахуеть! — выдыхает Джин, падая на кровать.***
Чонгук растеряно крутит пуговицу на пижаме, пытаясь просверлить взглядом дырку в потолке. Сожаление прогорклым комом оседает в горле и не даёт спокойно дышать. Он садится на кровати и закрывает лицо руками. Он конченный придурок! Снова падает на постель и до глубоких вмятин кусает нижнюю губу. Он долбоёб! Еле слышно скрипит, открываясь, входная дверь. Звук шлёпающих по полу голых ступней, приподнятое одеяло и родное тело, тесно прижимающееся к тёплому боку. — Я больше не могу играть в эти игры, — с надломом шепчет он, крепко прижимая к себе Тэхёна, — я делаю тебе больно, а это последнее, чего я хочу. И прости за нос, я неспециально. — Даже если и специально, Гук, ничего страшного, так даже лучше, — еле внятно произносит Тэ, трепетно касаясь губами горячей шеи. — Чем больше мы собачимся и делаем вид, что терпеть друг друга не можем, тем меньше вероятность, что они догадаются, что мы вместе. — Мы должны рассказать, — упрямо твердит Чонгук, — я хочу открыто прикасаться к тебе, чтобы ты сидел у меня на коленях, целовать тебя при всех! — Они не поймут, — понуро отвечает Тэхён, — пусть всё останется, как есть, по крайней мере пока. — Хорошо, но ненадолго, — соглашается Гук и тянется через Тэ, чтобы взять телефон с прикроватной тумбочки и установить будильник. — Послушай меня, — ласково шепчет Тэхён, когда Чонгук укладывается обратно, — я люблю тебя, а остальное пыль. — И я люблю, — нежно отвечает Гук, прикасаясь губами к квадратной грустной улыбке, — но не забывай, в следующий раз сверху я! — Спи уже, актив ты мой татуированный, — негромко смеётся Ви, удобнее укладываясь в сильных руках. — Разве я против?***
День первый.
— Это пиздец!***
День второй.
— Это пиздец!***
День третий.
— Почему у тебя такой вид, будто жизнь — полный пиздец? — участливо спрашивает Сокджина лидер утром на кухне, где кроме них пока ещё никого нет. — Складывается впечатление, что ты завтрак не готовишь, а пытаешься прикончить его! — И как ты догадался? — брызжет иронией Джин, рискуя случайно добавить её в тесто, которое он нервно замешивает для панкейков. — Шуга переборщил с заданием? — не оставляет попытку разговорить Сокджина Джун. — Я два дня наблюдаю за тобой. Ты какой-то дёрганный, напряжённый, глаза красные, словно ты плохо спишь или плачешь по ночам. Посмотри на меня, пожалуйста! — Джин покорно поднимает на лидера, и правда, уставшие, с лопнувшими капиллярами, несчастные и от этого кажущиеся еще более бездонными, глаза. — Шуга перестарался! — уже уверенней произносит Намджун. — Не надо было всё это затевать. — Но мы же сами хотели, чтобы было интересно, с изюминкой, — истерично хмыкает Сокджин, резко взмахнув венчиком, так что клякса из теста планирует и опускается аккурат лидеру на грудь, пачкая зелёную футболку. — И я сам виноват, я его обидел, влез туда, куда не надо, и получил… по полной программе. — Это в пределах общежития? — допытывается***
— Когда я говорил, что алкоголь поможет, — громко сообщает Намджун, усаживаясь за барную стойку рядом с Джином, — я имел в виду расширение сосудов следствии попадания в кровь незначительного количественного спиртного. В этот момент сосуды… Забей! Какая это рюмка? — Я не считаю, — бубнит Сокджин, опрокидывая шот с текилой. — Плевать сколько. — Поедем домой, Джин, по-моему, тебе хватит. — Домоооооой? — пьяно тянет старший. — А что дома? Шуга, в глаза которого я не могу смотреть? Или Джун, в глаза которому я тоже не могу смотреть! — Так, понятно! Вставай давай, — строго произносит Намджун и тянет Джина за локоть. Сокджин осторожно соскальзывает на пол и, покачнувшись, хватается за лацканы пиджака Намджуна. — К тебе домой едем, красавчик? — пьно шепчет Джин, прикладывая палец к губам Джуна, рот которого в немом шоке раскрывается, и палец Сокджина тут же проскальзывает внутрь. — Ты сверху или снизу? — А-а-а,.. э-э-э,.. — первый раз в жизни теряется Намджун, даже не догадавшись отстраниться. Джин такой горячий, такой красивый. Блять, что за мысли?! Джун хватает того за запястье и вынимает его палец изо рта. — Завтра ты будешь жалеть о своём поведении, — терпеливо произносит он. — Постой, пожалуйста, здесь минуту, я скажу парням, что мы уезжаем. Справишься? — Красавчик любит руководить? — томно тянет Сокджин и, резко хватая Намджуна за ягодицу, тянет на себя. Совсем незаинтересованный «натуральный» член последнего впечатывается в пах Джина. Лидер молниеносно отклоняется и очумело трясёт головой: — Пожалуйста, держи руки при себе! — Свяжешь меня, когда приедем к тебе? — вздёргивает бровь Джин. — Господи, просто стой здесь, — обречённо выдавливает из себя Джун и быстро уходит в сторону танцпола. Он легко находит в танцующей, разрываемой вспышками светомузыки толпе спину Хосока и уже делает шаг в его сторону, когда тот слегка разворачивается, и Намджун видит Юнги, которого Хоуп обнимает сзади. Они синхронно двигаются под чувственную музыку, прикрыв глаза, словно на танцполе никого больше нет. Джун только сейчас, наверное, до конца понял, что чувствует Шуга. Ведь Хоби тактильный, он любит обниматься и виснуть постоянно на ком-то из мемберов. И сейчас Мин ловит эти моменты и искренне наслаждается ими, но этого так катастрофически мало, чтобы быть по-настоящему счастливым. — Пошли танцевать! — стараясь перекричать басы, обращается к лидеру удачно подошедший Чимин. — Нет, мы с Сокджином едем домой, ему уже хватит. — Тогда тебе стоит поторопиться, — хихикает Пак, указывая глазами в сторону бара, — иначе честь бармена сегодня ночью пострадает. Намджун резко оборачивается и с его губ срывается присущее случаю «блять», когда он замечает сидящего на барной стойке Джина, который, крепко удерживая бедного паренька за галстук, что-то увлечённо рассказывает ему. Лидер с рекордной скоростью подлетает к стойке и грубо стягивает Сокджина на пол. — Я просил минуту, одну минуту побыть одному, — сквозь зубы выговаривает он, даже не до конца уверенный, что Джин его понимает, тащит того в сторону выхода и усаживает на заднее сидение подоспевшей машины. — Признайся, красавчик, ты ревнуешь, — еле слышно шепчет Сокджин, и хотя бы за это Джун ему искренне благодарен. Он устало прикрывает глаза. Джин будет завтра жалеть, переживать и грызть себя изнутри. Но как можно его винить в том, что он так напился? Не дождавшись ответа, Сокджин всю дорогу до общежития молчит, погружённый в собственные мысли. Намджун уже решает, что того отпустило и мысленно выдыхает. Ошибся. — Это твоя квартира, красавчик? — с интересом оглядывая пустую гостиную, спрашивает Джин. — Один живёшь? — Пошли, я уложу тебя! — обречённо выдыхает лидер. — А ты быстрый! — восхищенно произносит Сокджин, толкает Джуна к стене и близко прижимается всем телом к пытающемуся потерять сознание телу лидера. — Ну пойдём, покажешь мне, что ты прячешь под этими брендовыми шмотками! Намджун уверенный, что как бы это двусмысленно не звучало, но с укладыванием Джина в горизонтальное положение надо поторопиться, крепко хватает того за руку и фактически бежит в сторону своей спальни, просто потому, что она ближе. Ногой открывает дверь, «без прелюдий» опрокидывает Сокджина на постель и стягивает с него лоферы. — Ууууу, — вздёргивает бровь тот, приподнимаясь и стаскивая с плеч Джуна пиджак. Лидер хватает сексуально озабоченного друга за запястья, фиксируя их над головой, и случайно, совершенно случайно, падает между его широко раскинутых ног. Шокировано моргает пару раз и молниеносно отклоняется назад, но Джин вдруг сгибает правую ногу, хватает пальцами, ПАЛЬЦАМИ НА НОГЕ, его за лацкан пиджака и тянет обратно. — Надо сказать Хоупу, чтобы поменьше работал над твоей растяжкой, — успевает пробубнить лидер, перед тем, как чувственные губы Сокджина, мужские, мать твою, губы, сладко пахнущие текилой, блять, губы, впиваются в его рот. Намджун приоткрывает его, чтобы возмутиться, но туда сразу же проскальзывает юркий язычок Джина. И Джун на автомате касается его своим языком. Сладкая судорога, прошедшая через его тело, моментально отрезвляет. Он отпускает запястья Сокджина и вскакивает с постели. Судорожно вдыхает через крепко стиснутые зубы. В такой ситуации втащить просто напрашивается само собой. Но это ведь Джин! Их весёлый и позитивный хён. Солнце их группы. Человек, который присматривает за младшими, который всегда поддержит, найдёт правильное слово, который никогда не предаст. — Тебе сейчас сложно из-за той дурацкой игры, и ты пьян, — рискуя снова быть облапанным, Намджун присаживается на постели рядом с затихшим другом. — И пусть я не до конца понимаю, что ты творишь, я уверен, завтра ты будешь жалеть. — Если ты такой умный, красавчик, — со слезами в голосе произносит Сокджин, — скажи тогда, что мне делать? Я не могу так поступить с Джуном, он самый прекрасный человек на свете, таких как он, я никогда не встречал и уже никогда не встречу… — Джин-и… — И какой смысл винить Шугу за его тупое задание? — смотрит Сокджин на Намджуна, не замечая как по щекам катятся горькие слёзы. — Даже, если бы у меня был хоть один микроскопический шанс сделать это, я всё-равно не могу так с ним поступить. А мне просто очень одиноко, красавчик, понимаешь? Рядом нет человека, которому можно сказать: «Люблю», к которому можно прижаться ночью и почувствовать себя самым привлекательным, самым любимым, особенным! — Чёрт, — выдыхает Намджун, скидывая обувь, — иди сюда, — зовёт он, и, когда совсем поникший Джин послушно укладывается к нему на плечо, накрывает их обоих одеялом и крепко прижимает парня к себе. Сокджин моментально проваливается в сон, а Джун еще долго гипнотизирует взглядом потолок, пытаясь подавить бессильную злость на Шугу, за то, что тот, не подумав, так сильно подставил Джина, и впервые не зная, как помочь близкому другу.***
День…
— Блять, какой сегодня день? — хрипит Сокджин, принимая из рук лидера две небольшие таблетки и стакан воды.…четвёртый.
— Воскресенье, восемь тридцать одна, — сверяясь с часами на запястье, весело произносит Намджун и поднимает с пола еще один стакан воды, забирает у Джина пустой и протягивает полный. — Я тебя обожаю, — болезненно хмурится Сокджин. — Во сколько мы вчера вернулись, и самый главный вопрос — как? Ничерта не помню, а голова сейчас треснет. — Может, пива? У Хосока и Чимина вечеринка еще продолжается. — Ох, нет, без меня, — стонет Джин и прикрывает глаза, потом резко распахивает их и обводит комнату внимательным взглядом: — Почему я в твоей постели? — Ты не мог вчера дойти до своей, — хмыкает лидер. — Поспи еще, я приготовлю что-нибудь поесть. — Я сам, через полчаса… Или час, — улыбается Сокджин, — ты обязательно спалишь нашу кухню. — Отдыхай, я возьму в помощники Пака и Хоби, — подмигивает Джун. — А, ну тогда добавь сюда еще и потоп, — негромко смеётся Джин и закрывает глаза. Когда Намджун, подхватив стаканы, выходит из комнаты, Сокджин резко распахивает глаза и садится на постели. Ему предстоит непростая задача — весь день изображать мучительное похмелье. ПОТОМУ ЧТО ИЗ-ЗА ОДНОЙ СТОПКИ ТЕКИЛЫ ПОХМЕЛЬЯ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ АПРИОРИ!***
Через час Джин решает, что ему «уже лучше» и выползает в гостиную, где его глазам открывается занятная картина. Совершенно пьяный Хосок крепко удерживает за плечи не менее пьяного Чимина в кресле, а Джун, каким-то фантастическим образом за час оказавшийся тоже подшофе, танцует возле Пака, при этом активно размахивая руками. — Я что-то пропустил? — пытаясь сдержать смех, спрашивает Сокджин и опускается на диван. — Мы пытаемся избавить Чима от ле, ле, ли, птеродактелефобии, — пытаясь не запутаться в словах, объясняет Хоуп. — Что-то я не совсем догоняю как, — Джин переводит вопросительный взгляд с одного на другого, удивляясь, как их еще не вырубило. — Я изображаю бабочку, — пьяно хихикает Намджун. — Ясно, — уже в голос хохочет Сокджин, — а где остальные? — Шуга у себя в студии, Тэ и Гук еще не вернулись. — отвечает Джун и падает на диван, удобно устраиваясь на бёдрах слегка подвисшего Джина. — Бабочка устала. — Когда ты успел напиться? — ласково спрашивает Сокджин, зарываясь тонкими пальцами в выбеленные волосы лидера. — Мне надо спросить у тебя кое-что, а трезвым я не решаюсь. — Что именно? — осторожно интересуется Джин, еще раз прокручивая в уме вчерашнюю ночь. Он, явно, переборщил с этим спонтанным соблазнением. Но вчера в него вселился какой-то недотраханный бес, хотелось узнать, насколько Намджун окажется терпеливым с перепившим другом, как будет вести себя и какие его губы на вкус. Идея пришла к нему спонтанно, когда накануне в клубе он крутил в руках первую рюмку текилы и к нему подсел Намджун. Щёки и шею Джина затапливает предательский румянец, и он отводит глаза. — Я забыл, — пожимает плечами Намджун и садится. — Пойдём, я провожу тебя до кровати, — помогает подняться лидеру Сокджин. — А Хоуп и Чим где? — пьяно тянет Джун. — В конкурсе «перепей друг друга» они победили оба или проиграли, тут уж как посмотреть, — указывает глазами на вырубившихся парней Джин и взваливает руку лидера на плечо. — Ты тяжёлый! — Не помню, чтобы ты возмущался вчера, когда я лежал на тебе? — прищурившись, смотрит в глаза Сокджину лидер. — Не понимаю, о чём ты? — бубнит себе под нос Джин и укладывает Намджуна в кровать. — Спи, я пойду в душ, пока остальные не вернулись. Сокджин залетает в ванную комнату и бессильно приваливается к стене. Срывает с себя помятую сорочку, отбрасывает в сторону и расстёгивает джинсы. — Что вообще происходит? — спрашивает он у своего отражения в зеркале. Вчера, поняв окончательно, что лучше умереть, чем снова сесть на грудку, он решил брать быка за рога, в данном случае, лидера за член. Не думал, не прогнозировал, что может произойти, делал так, как хотел. А хотел сильно! Он никогда не смотрел на Джуна, как на сексуальный объект. ОН ВООБЩЕ НИКОГДА НЕ СМОТРЕЛ НА МУЖЧИН! Он сам не понял, что вчера произошло. Виной тому было тесное круглосуточное общение с парнями, пышущими тестостероном, и полное отсутствие секса с девушками или дурацкий фант Шуги — он не знал. Но то, что он вчера хотел лучшего друга не из-за перспективы куриной диеты, в этом он был уверен. И это пугало. — Я вспомнил! — залетает в ванную Джун, закрыв дверь на замок, близко подходит к резко развернувшемуся Джину и кладёт руки на зеркало с двух сторон от головы того. — Ты гей? — спрашивает он совершенно трезвым голосом. — Не думаю, — голос Сокджина дрожит, но он берёт себя в руки и уже более уверенней произносит. — Нет, определённо, нет. — А вот по поводу себя я уже не уверен, — выдыхает Намджун в губы Джина, — и сейчас будем проверять! С этими словами крепко хватает опешившего Сокджина за затылок и осторожно прижимается губами к приоткрытому в немом шоке рту последнего. — Ты с ума сошёл?! — шепотом кричит Джин, грубо толкая двумя руками Джуна в грудь. — Давай позже обсудим это, — хрипло отвечает Намджун и, стянув футболку, прижимается голой грудью к груди Сокджина. У Джина в голове что-то переклинивает, он практически вгрызается в губы лидера, вследствие чего тот ударяется о матовое оргстекло душевой кабины и низко рычит. — Я даже не знаю, как это делается, — хрипит он, покусывая шею Джина. — Я думаю, это сильно не отличается от секса с девушкой, — отвечает Сокджин, опуская резинку спортивных штанов лидера и крепко обхватывает налитый кровью член. — У меня есть предложение, — сипло произносит Джун, затаскивая Джина в душевую кабинку. Захлопывает дверь и тянет язычок на джинсах Сокджина вниз. Проскальзывает рукой в боксеры и проводит пальцем по влажной головке. — Намджун, ты же понимаешь, что это всё изменит? — спрашивает Джин. Лидер, игнорируя вопрос, стягивает штаны и боксеры с Сокджина ниже и тесно прижимается к его члену своим. Тяжело, рвано дышит в рот Джина и, обхватывая ладонями оголённые ягодицы того, еще ближе притягивает к себе. В его голове взрываются фейерверки, когда он начинает хаотично тереться о пах Сокджина. Мощно, ритмично, влажно. Мокрые головки, без конца сталкиваясь, посылают по телу Джуна сладкие электрические разряды. Он понимает, что оставит на бёдрах Джина синяки, но остановиться уже не в состоянии. Сокджин, крепко обнимая Намджуна за шею одной рукой, другую плотно прижимает ко рту, чтобы заглушить протяжные гортанные стоны. В голове в очередной раз вспыхивает мысль, что всё это неправильно, что он пользуется кризисом ориентации лидера, чтобы выиграть спор. Но эндорфины, закипающие в венах, напрочь стирают их. Его тело начинает мелко дрожать, он чувствует, как сводит бёдра, пальцы на ногах поджимаются, и он бурно кончает, снова и снова выстреливая горячей спермой в грудь Джуна. Вязкая жидкость облегчает трение двух членов, член Намджуна горит, зудит и ноет. Движения становятся сбивчивыми, и оргазм разбивает его на кусочки, смешивая его сперму со спермой Сокджина. Он замедляется, и пытаясь восстановить дыхание, упирается лбом в мокрый лоб Джина. Какое-то время пристально смотрит ему в глаза, после чего хрипло произносит: — Блять! Какого хрена! С этими словами выскакивает из душевой кабины, наскоро смывает в раковине сперму и вылетает за дверь. Сокджин поднимает руку и, не глядя, включает воду. Сползает по стенке на пол и до глубоких вмятин кусает кулак. Удобно плакать в душе — горьких и безутешных слёз не видно.***
День пятый.
Хосок переворачивается на спину и открывает глаза. Это, явно, не его комната с Чимом. Он проводит рукой по постели и чувствует под ладонью гладкую кожаную обивку. Воспоминания бесконечной каруселью врываются в сознание. Он в студии Шуги. Кресло за оборудованием пустое, но экраны, как и техника, слабо мерцают, значит, Юнги где-то рядом. Негромко пикает электронный замок, и хозяин студии входит внутрь, держа в руках два стаканчика кофе и мокрое полотенце. Запирает дверь и сталкивается красными уставшими глазами с такими же глазами Хоупа. Молча протягивает ему полотенце, ставит кофе на низкий журнальный столик и без слов садится в кресло. — Когда ты уже научишься говорить мне «нет»? — хрипит Хосок и поднимается с дивана. — Может, когда ты перестанешь пьяным таскаться сюда? — безжизненным голосом отвечает Юнги, продолжая сидеть спиной к Хоупу. — У нас после обеда хореография, вечером вокал. Ты еще успеешь съездить домой, чтобы принять душ и переодеться. — Почему ты постоянно ведёшь себя так, будто ничего не происходит? Будто я не трахаю тебя, будучи пьяным, и ты потом не плачешь, когда я ухожу?! — кричит Хосок и, размахнувшись, бросает кофе в стену. — То, что происходит между нами — неправильно и неестественно! Это грязь! Ты разве не чувствуешь себя грязным, когда я молча вытаскиваю и ухожу?! — с горечью в голосе спрашивает он и резко разворачивает кресло Юнги. — Посмотри на меня! Зачем ты рвёшь себе сердце? Я не люблю тебя и никогда не смогу полюбить! — Тебе пора, у меня есть ещё дела до репетиции, — не глядя Хоупу в глаза, устало отзывается Мин. — Блять! — орёт Хосок, зарываясь пальцами в волосы и с силой тянет их. — Просто скажи мне почему? — Пожалуйста, уходи, — поднимает на Хосока бездонные глаза Юнги. — Ты протрезвел, и я не вижу причины, по которой ты можешь оставаться здесь. Хосок нервно облизывает губы и пытается поймать взгляд Шуги, но тот снова упрямо прячет его. Вылетает из студии и, не дожидаясь лифта, бежит вниз. Сколько длится это безумие? Год? Два? У него не было женщины почти три года, зато есть ласковый и нежный Юнги, который проникновенно смотрит в глаза, пылко целует, а потом терпеливо ждёт, когда Чон снова напьётся. Хосока выворачивает всего изнутри. Он не считает себя геем, но без сладкого хрупкого мальчика больше не может, словно его приворожили, словно Мин его наркотик, в чём он не может признаться ни себе, ни тем более ему.***
День шестой.
Сокджин отрешённо крутит в руках сигарету, ёжась от пронизывающего ветра на крыше здания, где расположено их общежитие. Глубоко затягивается, глядя задумчивым взглядом на празднично одетый город. Квачхон, в котором он родился, никогда не сможет дотянуться до живого сияющего Сеула. Усталость, накопившаяся за два дня усиленных тренировок не может заглушить стонущее сердце. Он проебался. Он конкретно проебался! Он не должен был позволять Намджуну то, что они делали почти сорок восемь часов назад в душевой кабине. Всё было так нереально, так фантастически сладко, но стоило ли это того, что происходит между ними сейчас? Два дня гнетущего неловкого молчания, дежурные фразы, сухие приветствия. Случайные взгляды, когда Джун поспешно отводил глаза, словно сожаление и боль в глазах Сокджина обжигали его. Джин уже планирует спуститься вниз, когда чувствует сзади чужое тепло и левую руку, сбоку от своей руки. Намджун поднимает за запястье его ладонь с зажатой между пальцами сигаретой и, касаясь губами сухих подушечек, крепко затягивается. Перехватывает окурок и щелчком отправляет его за ограждение. — Не кури больше, хён, — негромко произносит он, укладывая подбородок на плечо Сокджина, — этим ты ничего не решишь. — Зря мы думали, что нам нужна проверка, — говорит Джин, не отрывая отрешённого взгляда от яркого города. — Всё изменилось, и уже ничего не исправить. — Ты жалеешь? — Ты жалеешь! — Кто сказал? — вздёргивает бровь лидер, разворачивая Сокджина лицом к себе. — Ты сам… Твои слова… Когда,.. кхм,.. всё закончилось. — У тебя были мужчины до меня? — Нет, нет, никогда, — отрицательно машет головой Джин. — И у меня, хён, и я имел право пребывать в кратковременном шоке от своих действий и ощущений. Возможно, мне стоило подобрать другие слова, — иронично хмыкает лидер, — но после крышесносного оргазма мой мозг немного завис. Неожиданно тишину на крыше разрывает рингтон на телефоне Джуна. Сокджин резко вздрагивает. Намджун прижимает того к себе и начинает медленно двигаться, негромко подпевая Дину Мартину: — Когда заиграет маримба , Потанцуй со мной, Чтобы мы покачивались в такт музыке. Обними меня крепко, Как ленивый океан обнимает берег. Потанцуй со мной… Джин послушно поднимает руки и обнимает Джуна за широкие плечи. — Может, стоит ответить, — неуверенно замечает он, в глубине души желая, чтобы это песня никогда не кончалась, — вдруг у наших что-то случилось. — Я оставил их пять минут назад, не думаю,.. чёрт! — нервно выдыхает он, когда музыка прерывается и телефон начинает звонить снова. Он вытаскивает сотовый из заднего кормана джинсов и, не выпуская Сокджина из объятий, принимает вызов: — Да, Чим… Что?! Я вышел несколько минут назад! Сейчас подойдём, — смотрит испуганным взглядом в глаза напротив и сбрасывает звонок. — Шуга сломал нос Хоупу, — с ноткой недоверия в голосе произносит он. — Не может быть! — кричит Джин и тянет Намджуна в сторону выхода с крыши. — У нас же завтра концерт в Токио!***
— Может мне кто-нибудь объяснить, что здесь происходит? — громко орёт Джун, залетая на кухню, где творится вакханалия. Пак сидит за столом рядом с Хосоком, прижимая к его переносице пакет с замороженными овощами, вокруг валяются перепачканные в крови полотенца. Тэхён обрабатывает костяшки на правой руке Юнги, а Чонгук глотает прямо из горлышка соджу, видимо, в целях успокоения. — Убери, Чим, я посмотрю, — подбегает к пострадавшему мемберу Сокджин, и ошарашенно смотрит на огромную гематому на пол лица. Осторожно сжимает двумя пальцами переносицу и с облегчением поворачивается к лидеру: — Перелома нет, но вот это… это всё… Что у вас произошло? — строго спрашивает Хоупа. — У нас же завтра выступление! — Джин, скажи мне, что существует какой-нибудь волшебный крем, — обречённо стонет Намджун, — и за сутки мы сможем вернуть его в более или менее божеский вид?! — Есть рассасывающая мазь, — неуверенно отвечает Сокджин, — но придётся всю ночь не спать, смазывать синяк, чередуя с холодными компрессами, а там уж будем надеяться на визажистов. — Значит, Чимин сегодня ночует с Джином, — принимает решение лидер. — А Шуга всю ночь будет исправлять свой косяк! Всё, по комнатам!***
— Не жалей, — еле слышно произносит Хосок и кладёт длинные тёплые пальцы на тонкое запястье Юнги, — я заслужил это! Мин молчит, продолжая втирать в уже переливающуюся пурпурным цветом переносицу мазь. И, будь он проклят, если даже сейчас не испытывает удовольствие от прикосновения к любимому человеку. — Я назвал тебя пидором, — с надрывом шепчет Хоуп. — Меня не это взбесило, — в конце концов, подаёт голос Юнги, — а то, что ты себя не считаешь гомосексуалом, несмотря на то, что мы занимаемся сексом почти два года. — Я не... Прости меня, Шуга, — обречённо выдыхает Чон, — да оставь ты уже этот гребаный крем! Он всё равно не поможет. — Я считаю, мы должны прекратить всё это, — прыгает с обрыва Мин. И пусть ему даже представить сложно, как он будет жить без Хосока, и дружбы между ними уже не будет никогда, но того, что происходит между ними сейчас ему больше недостаточно. — Я не смогу без тебя! — сокрушённо отвечает Хосок. — Не смогу… — Это больше меня не касается, — поджимает губы Юнги, прикладывая к переносице Хоупа лёд. — Чего ты хочешь? — Того, чего хотят все. — Но тебе же хорошо со мной! — Мне больно с тобой! — качает головой Мин и прикладывает руку Чона к груди. — Вот здесь! Хосок сминает тонкую материю футболки и притягивает Юнги к себе. — Прощальный трах? — выдыхает он в губы Шуги. — Обойдешься! — шипит Мин, упираясь в грудь Хоупа руками. — Ты ведь даже не даешь мне шанса, — стонет тот в шею Юнги, — резко перевернув того на спину и накрывая своим горячим телом. — Один маленький шанс! Я ведь не такой придурок, как ты обо мне думаешь? — Когда уже до тебя дойдёт, Чон, что я вообще не умею думать рядом с тобой?! — беспомощно отвечает Мин и, проскользнув под рубашку Хоупа прохладными ладонями, прижимает его ближе. — А теперь спать! — невинно улыбается он и, спихнув с себя Хосока, поворачивается лицом к стене. Хоуп укладывается набок и крепко прижимает Юнги к себе. — Я могу многое отрицать, Шуга, но то, что ты мне очень нужен, — хрипло шепчет он, — я больше отрицать не могу. — Ты успел тяпнуть с Гуком? — хмыкает Мин. — Я, кажется, успел влюбиться и не понял этого. — Чон, ты же понимаешь, что я могу и доломать твой нос? — закатывает глаза Юнги. — Сломай меня всего, только не уходи, пожалуйста. — Мы расстались три минуты назад, спи уже! — Давай снова начнём! Юнги так резко оборачивается, что заезжает Хосоку макушкой по носу. — Я подумал, ты шутишь, что можешь доломать, — стонет Хоуп, зажимая пальцами переносицу. — Чон, если это шутка, я тебе еще и яйца отобью! — Я же тебе сказал, избей меня, я даже сопротивляться не буду, только останься со мной, — низким голосом произносит Хосок и нежно приникает к губам Мина.***
День седьмой.
— И как так получилось, что я оказался с тобой в одном номере? — устало валится на постель Сокджин и из-под прищуренных век смотрит на Намджуна. — А ты не заметил, что плотность геев на один квадратный метр в нашей группе с последней ночи резко увеличилась? — хмыкает Джун, сбрасывая обувь и укладываясь плечом к плечу к Джину. — Ты про новую парочку в нашем коллективе? — поворачивается на бок Сокджин и подпирает голову рукой. — Я давно не видел Шугу таким живым, — отвечает Намджун, отзеркаливая позу Джина. — Ага, в самолёте сидели вместе и всю дорогу держались за руки, когда думали, что их никто не видит. — Надо отдать должное Тэхёну и Гуку, весь полёт цапались, как кошка с собакой, не изменяют себе, — фыркает лидер, притягивая Сокджина ближе. — Я думаю, они боятся, что мы их не поймём и осудим. Кстати, спасибо визажистам, которые предложили выступать в карнавальных масках, ясен пень, Шуга с заданием ночью плохо справился, — негромко смеётся Джин и кладёт руку на поясницу Джуна. — Пойдём прогуляемся по ночному Токио, посмотрим на звёзды? — Типа вдвоём? — Типа свидание! — Ким, что вообще происходит? — качает головой Сокджин и садится на кровати. — Создаётся впечатление, что ты, ну,.. подкатываешь яйца! — А у меня получается? — вздёргивает бровь Намджун и тянет Джина обратно. Сокджин опрокидывается на подушки, и Джун зависает. — Ты такой красивый, хён, — хрипло шепчет он, оглаживая дрожащими пальцами скулы Джина, — даже не представляешь, как я помешан на тебе! — Намджун, ты же понимаешь, что… — Да нихрена я уже не понимаю! — до белых точек под веками жмурится Джун. — И еще! — открывает глаза и неотрывно смотрит в глаза Сокджину. — Я знаю тебя не один год. Знаю, какой ты, когда тебе страшно, когда плохо, когда ты устал. И какой ты пьяный, я тоже прекрасно знаю! Тебя тошнит, а потом сразу вырубает. И никогда, никогда, не тянет на приключения! Так сколько ты тогда выпил? Джин толкает Намджуна в грудь, опрокидывая на спину, и усаживается сверху. — Видимо, недостаточно, если позволил тебе улизнуть, — хищно улыбается Сокджин, ловко расстёгивая пуговицы на рубашке лидера. — Покажешь мне звёзды, красавчик? — Ты меня с ума сведешь, Джин-и, — еле слышно произносит Джун и садится, томительно медленно стягивая с Сокджина футболку. — И плевать, откровенно плевать, что будет завтра, но сегодня я хочу быть с тобой! Джин потрясённо выдыхает и сползает с Намджуна. — Хён? Сокджин кусая губы, спешно натягивает футболку и поднимается с постели. — Джин, что случилось? Старший вскидывает палец, заставляя Джуна молчать, обреченно машет головой и молча выходит из номера. Через пару минут дверь снова открывается, и в комнату входит Чимин. — Завтра, Намджун, спросишь меня завтра, что я здесь делаю, — сонно бормочет Пак и, упав на кровать, накрывается одеялом. — Я чертовски устал.***
День восьмой.
— Ты едешь со мной, — сквозь зубы произносит Джун и, схватив Джина за руку, тащит из зала получения багажа к своей машине. Накануне, когда перед выездом в аэропорт выяснилось, что перед зданием общежития дежурят репортёры, было решено, что Намджун с Хосоком уедут позже на машине лидера. Джун запихивает сопротивляющегося Сокджина на пассажирское сидение, падает в кресло водителя и срывается с места. До скрипа стискивает побелевшими пальцами руль. На максимальной скорости проносится несколько кварталов и, въехав на подземную стоянку неприметного торгового центра, с визгом паркуется в крайнем ряду. — Мы, типа, ввалились за покупками? — закатывает глаза Джин и тянется к дверной ручке. Громко щёлкают фиксаторы двери. Намджун резко разворачивается и, взяв в ладони лицо Сокджина, еле слышно шепчет: — Скажи мне, какие мои слова или действия всё испортили? — Джун, давай не будем усложнять, — пытается отклонится Джин. — Пожалуйста, — обречённо выдыхает лидер и упирается лбом в лоб Сокджина. — Ты сказал, тебе плевать, что будет завтра, — дрожащим голосом отвечает Джин. — А мне недостаточно только сегодня. И мне больше недостаточно твоей дружбы, — негромко добавляет он. — Но что будет, если у нас не получится? Как потом мы будем работать вместе? — Хён, у меня нет ни одного ответа на твои вопросы, но ты должен знать — я тоже не хочу больше дружить. Возможно, я не всегда могу подобрать нужные слова, когда дело касается нас. Но я еще раз скажу и, пожалуйста, услышь меня, — я хочу быть с тобой! Сокджин одним стремительным движением перекидывает ногу через бёдра Джуна и усаживается сверху. — Джин-и, — вздёргивает бровь Намджун. — Тебе лучше заткнуться, Ким! Мало ли, ещё какую глупость сморозишь, — призывно улыбается Сокджин, оглаживая плечи лидера. — Молчу, молчу, — вскидывает руки Джун и сразу же опускает их на бёдра Джина. — Только ответь на один вопрос. Сколько ты тогда выпил? — Это так важно? — Очень! Сокджин может соврать, и никто не докажет его ложь. Но в данный момент, решающий, волнующий, долгожданный момент, Джин выбирает правду. — Одну, — выдыхает он в губы Намджуна. Тот судорожно глотает воздух и, отчаянно вцепившись в ягодицы Сокджина, притягивает его ближе. Максимально близко. Катастрофически близко. Мысль о том, что Джин не был пьян, и всё что он делал — он делал не под воздействием спиртного, а сам, заставляет его сердце сладко сжаться, а член стремительно налиться кровью. — Поцелуешь меня, хён? — шепчет Джун, касаясь губ Сокджина своими. — Трахнешь меня, красавчик? — вздёргивает бровь Сокджин и, не дожидаясь ответа, целует Намджуна. По факту, это их четвёртый поцелуй, но именно сейчас Джун чувствует себя так, словно он — первый. Его губы дрожат, сминая пухлые манящие губы Джина. Он словно пробует их на вкус, снова и снова скользит языком по озорной усмешке. Медленно и влажно. Проскальзывает языком в рот, и тут же зубы Сокджина слегка прикусывают его язык, вырывая из лидера низкий и хриплый рык. У него срывает тормоза и, крепко ухватив старшего за затылок, он углубляет поцелуй. Сокджин чувствует, как нехватка кислорода сжимает тисками его лёгкие и заставляет сердце биться отчаянно и неровно. Он запрокидывает голову, чтобы сделать прерывистый вдох и в тот же миг ощущает горячие чувственные губы на своей шее. Зарывается длинными пальцами в волосы лидера, мучительно медленно поднимаясь и опускаясь на его бёдрах, гортанно стонет, пытаясь побороть головокружение. Когда Намджун стягивает с него пиджак и торопливо расстёгивает пуговицы на сорочке, ненужные мысли о том, что они совершают трагическую и непоправимую ошибку, окончательно покидают его голову. Джин помогает Джуну избавиться от джинсовой куртки и футболки, прижимается к его голой груди, к пылающей коже, туда, где два сердца синхронно отбивают бешеный ритм. Неожиданно Намджун цепко хватает сильными руками Сокджина за талию и пересаживает на пассажирское сидение. Джин непонимающе моргает, после чего его голова конвульсивно дёргается, он обречённо выдыхает и, пытаясь непослушными пальцами застегнуть рубашку, невнятно шепчет: — Да, ты прав. На этом стоит притормозить, пока всё не зашло непозволительно далеко. — Блять, хён, — цокает лидер и, столкнув их лбами, прикрывает глаза, — я решил, что так мне будет проще стянуть с тебя джинсы. Они узкие и так вызывающе обтягивают твою шикарную задницу… Сокджин нервно сглатывает, и краска смущения окрашивает его щёки, шею и грудь нежным алым румянцем. Он тонет в глазах цвета шоколада, легко читая в них жажду и лихорадочное возбуждение. Лидер на пару мгновений отводит взгляд и тянется на заднее сидение, какое-то мгновение что-то ищет в своём рюкзаке, после чего кладёт на приборную доску упаковку презервативов и небольшую пластиковую бутылочку. — Я смотрю, ты подготовился, — хмыкает Джин. — Скорее, надеялся, — пожимает плечами Джун. — Ты же не сбежишь снова? Сокджин поднимает руку Намджуна и прикладывает её к своей груди, так что большой палец Джуна оказывается на тугом коричневом соске. — А ты позволишь мне уйти? — облизывая пересохшие губы, сиплым голосом спрашивает Джин. — Уже нет, — низкий тембр в голосе лидера заставляет сердце в груди Сокджина замереть. Джин глубоко вдыхает, чувствуя осторожное прикосновение языка и тёплых губ к соску, отчего его сердце снова неистово начинает стучать где-то в горле. Одну руку Намджун кладёт на поясницу старшему, заставляя немного прогнуться, другой лениво скользит вниз, одним ловким движением расстёгивает пуговицу на джинсах Сокджина и тянет собачку на молнии вниз. — Ты убьёшь меня, хён! — качает головой Джун, уткнувшись лбом в плечо Джина. — Ты… без белья? — Мне тоже никто не запрещал надеяться, Ким, — невинным голосом отвечает Сокджин, схватив лидера за волосы на затылке, поднимает его голову и жадно впивается в приоткрытый в лёгком шоке рот. Предварительные неторопливые ласки закончились. Они самозабвенно и неистово целуются, пожирая губы друг друга. Намджун резко стягивает джинсы Джина, пока тот, прижатый сильным телом Джуна, пытается как можно быстрее выпрыгнуть из кроссов и носков. Намджун поднимает голову и скользит по телу Сокджина немигающим голодным взглядом. — Ты невероятно красив, — еле слышно шепчет он. — Таких как ты, я никогда не встречал. — Ты опять много болтаешь, — закатывает глаза Сокджин. Лидер негромко смеётся и тянется за смазкой. Звонко хлопает крышечка, и Джин заметно вздрагивает. — Я никогда не сделаю тебе больно, ты же знаешь это? — поймав испуганный взгляд, ласково спрашивает Джун. Сокджин несколько раз кивает, наблюдая, как Намджун выдавливает вязкую жидкость с приятным ненавязчивым запахом на пальцы. Ему одновременно и страшно, и крайне волнительно. По телу разбегаются колкие мурашки, когда Намджун чистой рукой начинает гладить внутреннюю сторону его бедра, от паха к колену и обратно. Томительно медленно и нежно, как музыкант, наигрывающий неторопливую томную мелодию на чёрно-белых клавишах рояля. — Останови меня, если что-то тебе не понравиться, хорошо? — негромко спрашивает Джун, легонько касаясь ребристого сжатого колечка влажным пальцем. Джин снова кивает и, когда Намджун осторожно проникает внутрь, откидывается в кресле и прикрывает глаза. Не сразу понимает, что происходит. Его член резко дёргается, и сочащуюся предэякулятом головку опаляет огнём. Он резко открывает глаза. — Ким, тебе не обязательно… — Хён, ты можешь заткнуться и отключить голову? — на мгновение отрываясь от члена Сокджина, интересуется Джун и, не дождавшись ответа, снова наклоняется и слизывает с головки терпкое предсемя. Намджун действует интуитивно. С минетом он отлично знаком, как принимающая сторона. Как человек, который не пренебрегает порно. Но сейчас он просто хочет доставить удовольствие, мечтает, чтобы этот секс, первая близость с мужчиной, с ним, вспоминалась потом, как нечто прекрасное и фантастическое. Он проводит языком по щёлке уретры и одновременно добавляет второй палец. Неторопливо двигает рукой, стараясь найти заветный узелок, и самодовольно хмыкает, когда Джин то ли взвизгивает, то ли хнычет. Старший резко отрывает его от своего члена и, стараясь не сбиться в дыхании, сипло произносит: — Давай попрактикуемся в минете в следующий раз, боюсь, я скоро кончу и хочу, чтобы это произошло, когда ты будешь во мне! — Я потеряю рассудок с тобой, — качает головой Джун и, добавив третий палец, начинает ритмично трахать анальную дырочку Сокджина. — Стоп! — вскрикивает Джин, крепко хватая лидера за запястье. — И от этого тоже! — Ты не готов, хён, — тихо произносит Намджун, осторожно вытаскивая пальцы. — Не льсти себе, Ким! — негромко смеётся Сокджин. — Назад? — Ты первый, — покорно соглашается Джун, и, когда Джин начинает перебираться на заднее сидение, легонько кусает его за голую подтянутую ягодицу, вызывая сдавленный вскрик. Быстро избавляется от обуви, джинсов и белья, хватает презервативы и смазку и, пересев назад, откидывается на спинку, широко расставив ноги. Сокджин окидывает его мускулистую грудь, тёмные соски и крепкий пресс жадным взглядом, опускает глаза ниже и потрясённо замирает. — Беру свои слова обратно, думаю, я недостаточно готов, — шокировано выдавливает он из себя. — Я, кажется, сейчас испытаю комплекс неполноценности. Тебе обязательно быть таким,.. — он крутит в воздухе рукой, пытаясь подобрать подходящее слово, — ...впечатляющим, — наконец, находится он. — Ага, я его слегка подкачал, — стараясь не расхохотаться от вытянувшегося лица Джина, серьёзным голосом отвечает лидер. — Так, ладно, — выдаёт практичный Джин, — я понимаю, что сейчас мой вопрос сведёт всю романтику на нет, но… В какой позе мы будем это делать? Мне надо лечь на спину или встать раком? Намджун чувствует в голосе старшего неуверенность и сомнение. Он тянется к нему и усаживает того сверху на свои бёдра. Осторожно убирает с высокого гладкого лба отросшую прядь волос, проводит костяшками по чувственным скулам, нежно приподнимает его голову за подбородок и проникновенно смотрит в глаза. — Нам не обязательно доходить до полноценного секса, хён. Мы можем доставить удовольствие друг другу и без проникновения. — А ты сам как хочешь? — Я хочу, чтобы ты испытал оргазм. Неважно как. Сокджин какое-то время сосредоточенно хмурится, покусывая нижнюю губу, после чего сам себе кивает, и на его пухлые губы возвращается мальчишеская ослепительная улыбка. — Хочу кончить от твоего члена внутри меня, — уверенно произносит он и тянется за презервативом. Вскрывает зубами квадратик из блестящей фольги и, не дав Джуну сообразить, вставляет кончик презерватива в рот. После чего наклоняется над бёдрами Намджуна и, помогая себе рукой, губами раскатывает латекс по внушительной эрекции последнего. — Какие ещё сюрпризы меня ожидают сегодня? — задушенно хрипит лидер с интересом разглядывая самодовольную мордаху. — Однажды видел такое в порно, — ведёт плечом Джин, подхватывая пластиковую бутылочку. — Решил, ты оценишь! — Подкат принят, — смеётся Джун, протягивая руку, куда Сокджин выливает немного смазки. Намджун, не отрывая хищного взгляда от старшего, медленно размазывает ароматную жидкость по своему члену. — Пересядь спиной ко мне и встань на колени, — негромко просит он, сдвигая ноги, — будешь сам контролировать глубину, а я буду поддерживать тебя. Джин покорно меняет позу и хватается руками за подголовники на передних сидениях. Больше нет места сомнений и страху, осталось только одно неодолимое желание — быть с Намджуном. Он еще полностью не осознал, зачем это ему надо, но то, что это очень нужно ему сейчас, он понимает отчётливо. Джун приставляет головку к пульсирующей розовой дырочке Сокджина и, поддерживая за талию, тянет ниже. Тот сантиметр за сантиметром вбирает в себя горячий член Намджуна, настолько медленно, насколько позволяют его напряжённые бёдра. Через тонкий скользкий латекс он отчётливо ощущает каждую вздувшуюся пульсирующую венку на возбуждении лидера. Удовлетворённо выдыхает, когда, Джун входит полностью, соприкасаясь пахом с его ягодицами. Лидер обнимает старшего двумя руками поперёк широкой груди и, уложив спиной на свою горячую грудь, властно приникает к приоткрытым влажным губам. Сокджин цепляется длинными пальцами за его предплечья и начинает двигаться. Медленно, слегка лениво, будто дразнит Намджуна, не разрывая пронзительного зрительного контакта. Смотрит прямо и остро, словно читает мысли Джуна, словно уже догадался, как глубоко проник в сердце сильного, привлекательного парня и прочно обосновался там. В какой-то момент Намджун подхватывает Джина за упругие ягодицы, слегка приподнимает и начинает сам вколачиваться между широко раздвинутых бёдер. Помятая сорочка соскальзывает с плеча Сокджина, и Джун тут же приникает губами к истошно бьющейся жилке на шее последнего. Мучительно борется с собой, чтобы не оставить следов, скользит языком по напряжённому затылку, слизывая капельки пота. Жадно вдыхает запах влажного тела, смешанного с терпким ароматом секса в замкнутом пространстве машины. С губ Джина срываются низкие гортанные хрипы, который тут же ловят жадные губы Намджуна. Сокджин двигается ему на встречу, слегка выгнув поясницу, судорожно глотает воздух, когда лидер болезненно-сладко проезжается по чувствительной простате. Хватает руку Джуна и, опустив на свой член, переплетает их пальцы. Намджун крепко обхватывает налитый кровью член Джина и в едином ритме с резкими глубокими толчками начинает ему дрочить, стараясь довести старшего до оргазма раньше, чем он кончит сам. Через грудь Сокджина проходит острая непроизвольная судорога и ударяет в пах. Он прикрывает головку рукой, чтобы не забрызгать спермой обивку передних сидений. Откидывается на грудь Намджуна и сильно сводить мышцы анального входа. Джун забывает, для чего в его организме нужны лёгкие. От ощутимого давления на член его начинает нещадно трясти. Движения становятся рваными, резкими. Эндорфины взрываются под его кожей, он догоняет Джина и, уткнувшись носом в волосы старшего, низко стонет, блаженно прикрыв глаза. Какое-то время в машине царит молчание, в которое идеально вплетается звук их общего прерывистого шумного дыхания. — Теперь я могу называть тебя деткой или малышом? — спрашивает Намджун, еще крепче прижимая Сокджина к себе. — Обойдешься! — хмыкает тот в ответ. — Хотя,.. — вскидывает бровь он, — возможно. Когда я буду трахать тебя, красавчик! — Вот это я попал! — нарочито испуганным голосом отвечает Джун, после чего иронично хмыкает и добавляет: — Сначала сводишь меня на свидание! — Ну у тебя и фантазия, — звонко смеётся Джин, пересаживаясь на сидение. — Где у тебя влажные салфетки? В бардачке? — спрашивает он, разглядывая испачканную спермой ладонь. Резко вскидывает на Намджуна глаза: — Бумажные полотенца? Джун обречённо качает головой. — Что вообще есть в твоём автомобиле? — Еще два презерватива и почти полная бутылочка смазки, — гордо выдаёт лидер. — Звучит интригующе, — хмыкает Сокджин, — но вот это всё-равно надо чем-то вытереть, — задумчиво произносит он, указывая глазами на свою руку. Намджун хватает его за запястье и, глядя жадным взглядом в глаза старшего, начинает медленно слизывать с ладони того белёсую терпкую жидкость.***
Стараясь не шуметь, они, держась за руки, входят в тёмную квартиру. — У меня друг уехал на пару недель в Пусан и попросил присмотреть за квартирой, — прижав Джина к стене возле спальни того, на грани слышимости шепчет лидер, — переночуем завтра там? Сокджин чувствует, как его грудь затапливает непонятное щемящее чувство. Горло сводит болезненная судорога. Он утыкается в горячую шею Джуна и несколько раз согласно кивает. — Хочу принять с тобой душ, всю ночь заниматься сексом и уснуть вместе. Голыми. А утром разбудить тебя минетом, — не замечая потерянного состояния Джина, перечисляет Намджун. Сокджин, всё еще не в силах произносить слова, крепко обнимает того за плечи и снова кивает. После чего, легко отыскав в темноте губы Джуна, порывисто целует и молча проскальзывает в свою комнату.День десятый.
Джин заваливается в спальню и, бросив сумку с вещами на пол, устало валится на кровать. После продолжительной тренировки всё тело нещадно ноет. Он поворачивается на живот и, уткнувшись носом в подушку, до белых точек под веками жмурит глаза. Этой ночью они с Намджуном спали только пару часов, трепетно и долго изучая тела друг друга. Он сбился со счёта, сколько раз кончил. В душе, на столе в столовой, в огромной постели. Ему становится жарко, а анальная дырочка начинает сладко пульсировать, когда он вспоминает, что они делали и как! Остро, запредельно чувственно, фантастически. Звук открывающейся двери вырывает его из водоворота сладостных воспоминаний. — День икс настал, — как-то грустно произносит Шуга, усаживаясь на кровать Сокджина. Джин укладывается на спину, с прищуром смотрит Юнги в глаза. — Я выиграл, — уверенно произносит он. — Прости меня, хён, — пряча взгляд, с надломом шепчет Шуга, — я, кажется, тебе конкретно поднасрал! — Нет, не извиняйся, — восклицает Сокджин, притягивая парня к себе и крепко обнимая. — Я тоже виноват. Мне не следовало влезать в ваши отношения с Хоупом. — Я вообще-то другое имею ввиду, — отстраняется Шуга, — хотя и за то тоже извини. — Я не понимаю, — хмурится Джин. — Ты можешь объяснить? — Я был так зол на Хосока. И на себя, не соображал, что делаю и что говорю. Сейчас у нас всё хорошо. И я вижу, что ты тоже счастлив, но ты не выиграл. — Намджун влюблён, я чувствую это по его взглядам, по прикосновениям, по словам. — Подожди, — прерывает его Шуга, — не перебивай меня, я сам сейчас собьюсь. Короче, в ту ночь, после клуба, когда мы с Чимом и Хоби вернулись домой, лидер пришёл сюда и долго отчитывал меня за то, что я довёл тебя до невменяемого состояния своим фантом. Говорил, что друзья так не поступают и требовал от меня, чтобы я озвучил ему своё задание, в тайне от остальных. А главное, от тебя,.. — Юнги какое-то время молчит и крутит нитку на покрывале. После чего поднимает взгляд, полный сожаления, и еле слышно продолжает: — Сказал, что поможет тебе выиграть, лишь бы ты не вернулся к этой чёртовой грудке. Сокджин медленно садится на кровати, чувствуя, как леденеет, покрываясь толстым панцирем обиды и разочарования, его неопытное ранимое сердце. — Это еще не всё! — вскакивает с постели Юнги. — Возможно, ты меня возненавидишь после этого, оправдания мне нет… Джин, я ему соврал! — В каком смысле? — выдавливает из себя тот, применяя весь свой актёрский талант, чтобы банально не разреветься. — Я сказал, что моё задание было соблазнить лидера за десять дней! Мне больно смотреть на тебя. Ты влюбился, хён! И я прекрасно знаю, что ты чувствуешь! Но Джун просто решил помочь тебе. Как другу… Прости меня, пожалуйста! Сокджин бесчувственной куклой поднимается с кровати, вытаскивает из шкафа полотенце и молча выходит из спальни.***
— Итак, десять дней прошло! — довольно произносит Чонгук, усаживаясь рядом с Тэ. — Барабанная дробь! Мы все во внимании! — Давай, Шуга, озвучивай фант для Джина, — поддерживает Гука Хосок, плюхаясь рядом с Юнги, и откупоривает бутылку с соджу. — Ну, эээ,.. — невнятно мямлит тот, — моё задание для хёна было… Хоуп в упор смотрит на Сокджина, который сидит в кресле с прямой спиной, зажав ладони между колен. Переводит взгляд на Юнги и неожиданно выдаёт: — Мы с Шугой встречаемся! — Спасибо, — еле слышно шепчет Мин, уныло глядя в глаза Хосока, пока остальные переваривают новость. — В смысле? — подаёт голос Тэхён. — Как взрослые? — Неее, — с хитрой улыбкой тянет Хоуп, — как взрослые — мы почти два года, а встречаемся, — быстро подсчитывает в уме и добавляет: — Три дня! — Ну, пипец, — выдыхает Чонгук и переводит на Тэ многозначительный взгляд. — А так можно было? — Господи, Гук, — закатывает глаза Хосок, — о том, что вы вместе и сношаетесь как кролики уже почти год, здесь все в курсе! — Бля, — стонет Тэхён, накрывая лицо подушкой. — Ну, наконец-то, — хрюкает Чонгук и перетаскивает алого, как попка макаки, парня к себе на колени, — давно мечтал об этом, — под дружный хохот довольно добавляет он. — Раз пошла такая пьянка, — переманивает внимание на себя Чимин, — я тоже должен признаться! — В нашем полку гомосеков прибыло! — громко кричит Хоуп, за что получает увесистый подзатыльник от Юнги. — Я женат, — сбрасывает бомбу Пак, — уже четыре года, и два дня назад у меня родился ребёнок. Второй. — Охренеть! — ошарашенно произносит Намджун. — Ну, типа, поздравляем! — А почему мы не в курсе? — живо интересуется Шуга. — Менеджер только знает, я подписал контракт о неразглашении, — поджимает губы Чимин. — Простите, надо было раньше сказать! — Так что по поводу игры? — возвращается к забытой теме Чонгук. — Какое было задание? Сокджин отмирает, поднимается из кресла и равнодушным голосом отвечает: — Это уже неважно. Я проиграл и с завтрашнего дня целый месяц буду есть грудку. — Хён, — негромко зовёт его Джун, поднимаясь следом. — Ты можешь сказать. — Я уже всё сказал, — смотрит он прямым взглядом в глаза лидера. Безжизненным и пустым. — Я проиграл! — с этими словами разворачивается и спешно покидает квартиру.***
После
Всё смешалось в доме Облонских… Или встало на свои места. Тэ окончательно перебрался к Чонгуку. Юнги переехал к Хосоку на место Чимина, который занял освободившуюся кровать в комнате Намджуна. Сокджин остался один. Хотя нет, не один. Компанию ему составила куриная, мать её, грудка! Девять долгих дней он давится ею днём, а ночью давится горькими слезами. Он всё просрал! Первые несколько дней после окончания игры Джун постоянно ловил его и пытался поговорить. Джин сначала отмалчивался, потом не выдержал и сжёг мосты. Наговорил много неправильных жалящих слов. О том, что искренне благодарен другу за его попытку помочь, а затем «выстрелил в упор», когда сказал, что, якобы, давно встречался с одним парнем, но сексом с ним не занимался, боялся оплошать, а тут подвернулся переживающий кризис ориентации Джун, с которым можно было поэкспериментировать. Намджуну надо отдать должное. Он ответил, что это, конечно, не совсем приятно, когда тебя используют в качестве тренажёра, но, в конце-концов, на то он и лидер, чтобы помогать друзьям! Какой-то обоюдный параноидальный бред! Этот разговор помог им выйти на уровень до. Да кому Джин врёт! Ему не сложно, как артисту, поддерживать профессиональные отношения. Но того, что было раньше, уже не было. Не было утренних разговоров на пустой кухне, когда остальные участники группы еще спали, не было приятельских шутливых перепалок. Не осталось больше ничего… Почему нельзя стереть память? Чтобы не было так больно смотреть на Джуна, слышать его голос, видеть во сне… Сокджин, пытаясь побороть лёгкую тошноту от ненавистного белого мяса, уже начинает засыпать, когда в комнату кто-то входит и включает лампу на прикроватной тумбочке. И еще до того, как обонятельные рецепторы Джина фиксируют и распознают туалетную воду Намджуна, в его мозг врывается аппетитный, густой и ни с чем не сравнимый запах фастфуда. Он резко переворачивается на спину и шокировано замирает, когда замечает сидящего на его постели лидера с открытой на манер бархатной коробочки с обручальным кольцом картонной яркой коробкой с… Биг-Маком? — Ким Сокджин, я — Ким Намджун, находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, действуя добровольно и без принуждения, хочу спросить тебя, согласен ли ты принять мою руку и этот бургер, чтобы быть со мной и в горе и в радости, и болезни в здравии, в качестве моего парня и партнёра? — играя бровями, спрашивает Джун. — Ты не должен так мучить себя! Ты выиграл спор и… меня бонусом, чего я, конечно, никак не ожидал еще месяц назад… Хён? — резко замолкает он, когда видит крупные хрустальные слёзы, которые катятся по самому красивому лицу на свете и капают с подбородка на голую грудь Джина. — Я опять что-то делаю не так? — обречённо спрашивает Намджун, пытаясь поймать затравленный взгляд Сокджина. — Нет, Господи, нет! — как-то нервно смеётся Джин и на автомате медленно тянется дрожащей рукой к Биг-Маку. — Просто… Я на самом деле не выиграл. Шуга обманул тебя. Задание было другим… Я должен был не… не соблазнить тебя, а влюбить… в себя! Джун резко захлопывает крышечку, вследствие чего Сокджин испуганно отдёргивает руку и прижимает её к груди, где неистово колотится сердце. Неожиданно для последнего Намджун поднимается с кровати, выключает лампу и выходит из спальни. Пара секунд проходит, пока Джин пытается хотя бы частично переварить, то, что только что произошло, когда дверь открывается снова, Джун входит в комнату, включает свет на прикроватной тумбочке и, усевшись рядом с Сокджином, открывает коробку. — Я — Ким Намджун, находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, действуя добровольно и без принуждения, хочу спросить тебя, согласен ли ты принять моё сердце и этот бургер, чтобы прижиматься ко мне по ночам и чувствовать себя самым невероятным, самым желанным, бесконечно любимым? — Джун, ты не слышал меня? — стараясь не повышать голос, нервно спрашивает Джин. — Я сказал… — Я всё слышал и могу уверенно заявить, что ты выиграл! — ласково улыбается ему Намджун, отставляя картонку на тумбу. — И пусть это звучит невероятно, ты и правда выиграл. Я не знаю, когда это произошло, возможно задолго до этого дурацкого спора, но я всегда чувствовал по отношению к тебе что-то нереальное, — Джун кладёт тёплые ладони на щеки Сокджина и стирает большими пальцами слёзы. — Давай в этот раз попробуем без глупых фантов и непростых закладов. Что скажешь? — Девять дней, Ким! Девять чёртовых дней я жру эту грудку! — взрывается Джин. — Ты не мог раньше понять это? — Прости, — пожимает плечами Намджун, притягивая парня к себе и крепко обнимая. — Ты ведь знаешь, мой мозг слегка тормозит, когда дело касается тебя! — Слегка — это ещё мягко сказано, — еле внятно бубнит старший, уткнувшись носом в широкую горячую грудь. — Давай уже своё подношение, я сейчас умру с голоду! Джун негромко смеётся и снова протягивает Сокджину коробочку. Тот берёт её двумя руками и какое-то время задумчиво смотрит на бургер, после чего отставляет на тумбочку. — Я передумал, я съем его позже, — хищно щурится Джин и, опрокинув лидера на спину, удобно усаживается сверху. — А сейчас я съем тебя!Что еще можно почитать
Пока нет отзывов.