grand guignol.

погруженная во тьму зала. чернеющее полотно разрезается лишь редкими огоньками свеч, снующими следом за подсвечником в аккуратных руках, облаченных в белесую ткань перчаток. потерянный юноша с очами-морионами рывками поднимался по винтовой лестнице, бледной дланью скользя вдоль резных перил. очередной шаг и он почти падает - под облаченной в изящную туфлю ногой ступени не оказалось: она спускалась резко вниз, вынуждая задушено выдохнуть и вцепиться в белое дерево. - потерялся? - шелестящий шёпот на ухо звучит почти как резкий поток воздуха, уходящий стремительно вперёд. мальчонка тянется вперёд, следом за голосом неизвестного, но ни намёка на чье-либо присутствие не чувствует. чувствует лишь страх, когда опора под ногами пропадает окончательно и плечи обрамляет холодная пустота, трепещет полы фрака и обещает заключить в вечные оковы. леденящих объятий не наступает - наступает лишь тепло ткани, когда вытянутую в попытке оградить себя от падения ладонь подхватывает чья-то и тянет на себя, помогает ступить ногами на твёрдую землю. он хотел было посмотреть на своего спасителя, но натыкается лишь на сидящую разбитую фигуру, что своей кристальной белезной светится даже в темноте. яркий поток холодного света прямо на крылатого ангела, чей нимб жалобно накренился, грозился вот-вот пасть ниц и прикатиться точно к ногам юноши. - взора ты не отводи, - ангел падший твёрдо попросил, - только на меня смотри. внимательно. плечи накрывают угольно-черные крылья, толпа мурашек колючей волной скользит вдоль позвоночника. со спины чувствуется тепло тела и леденящий шёлк чёрного платья, легко колышащегося на потоках северного ветра от обладателя чёрного оперенья. сознание захвачено в железные оковы, безвозвратно окутано всепоглощающим ужасом - голова начинает отвратительно гудеть от потоков неизвестных слов и ядовитого, высокого смеха. в душе теплится надежда, когда доселе внимательно следившие за потоками пыли глаза зажмуриваются, а светлые брови съезжаются к переносице. в сердце что-то скрипяще проворачивается. - глаза открой, марионетка. он как по веленью всевышнего распахивает очи, впивается замыленным слезами взором далеко-далеко, в залитый звездами небосвод и яркое пятно луны. мальчонка не чувствует холода платья, не чувствует гладкого оперенья на плечах, он лишь слушает скрип шестеренок и отвлекается на шёлковые ленты на пястьях, на пальцах, на сердце. не успевает ужаснуться, как скользит в неведомом танце в такт шестеренкам с невидимой фигурой, чьи ладони ласково подхватывает и сжимает. снова чувствуется шёлк королевского платья.

***

в неведанном трансе он очнулся уже на залитой светом сцене. впереди - десятки, сотни, тысячи безликих фигур, а на сценическом подмостке он вновь с чернокрылым королем. ему наконец удаётся разглядеть его лицо - коньячные глаза, зубастая ухмылка, волнистые волосы и два чернеющих рога из лба, меж которых покоится корона, похожая на заключенное в золотую сетку сердце. занавес необычайно резко взмывает вверх, глухо трепещет и позволяет пустым глазам узреть двух фигур, слившихся в кровавом танце. юноша в захвате рук демонических и нитей лунных, движется, сродни кукле и послушно следует за королем, да словно мантру слушает чужое пение. на сердце скорбь и тихий плач - жемчужины гранд-гиньоля. на заднике сцены висят громоздкие часы: резные стрелки мерно стучат, поскрипывают, но педантично ход свой продолжают, перебивая тихий стук каблуков по лакированному полу сцены. занавес опускается, скрывая, как один похожие восхищенные выкрики кукол и оставляет их одних - короля, да мальчонку. нити ласково соскальзывают с конечностей, падают наземь и путаются в ногах. юноша запинается в ногах, нитях и движениях вальса - падает прямиком на грудь демона, крепко подхватывается когтистыми руками и передергивается весь, когда поверх нежно обнимают крылья и скрывают от внешнего мира, оставляя лишь шёпот-пение на ухо и щекотящие концы каштановых волос. под закрытыми веками произошедшие события мельтешат, раздражая перенасыщенную переживаниями голову и заставляя скулить в широкое плечо, цепляться дрожащими пальцами за широкие рукава. осаму лишь бархатно смеётся, прячет продрогшего юношу в объятиях оперенья и когтистой лапой приподнимает чужое, покрытое флёром ужаса лицо, да лезет когтями глубоко в глотку, царапая, разрывая. акутагава задыхается, в горле булькает яхонтовый живительный нектар, кровь струится вдоль узкой, бледной шеи, а сквозная рана выглядит тошнотворно великолепной. дазай прижимается бледными губами к рваным краям плоти и дрожащие-возбужденно бубнит: - грёз не виданных тобою, в этом мире нет. ведь о страхе так давно ты позабыть смог у меня в руках. рюноскэ испуганно распахивает глаза, резко втягивает воздух и тяжело дышит. промаргивается - вокруг лишь светлый бальный зал и обеспокоенный дворецкий рядом, вопрошающий о самочувствие: своим внештатным виденьем он привлёк слишком много внимания. глотка фантомно саднит, а юноша жадно глотает шампанское, заглушая беснующую душу алкоголем. помогает мало, особенно когда хмурый взор натыкается на короля в чёрном платье, улыбающегося и глядящего точно в серое полотно очей.