Заклятые

      Вырванный из школьного альбома лист разжигал пламя в камине, не хуже свежих дров. Огонь потрескивал, создавая атмосферу нежеланных воспоминаний, которые уносили с собой всё самообладание Ларисы Уимс.

6 ноября, 1988 год.

Офелия-холл.

      За окном завывал ветер, встретивший новую ученицу с распростертыми объятьями, заставив её волосы разлететься во все стороны, а косметику растечься по лицу. Осень. Пора холодов и погружений в глубокие думы. Время для обдумывания и переосмысливания своей жизни. Осень принадлежала Мортише Фрамп, олицетворяющей это время года как никто другой.       Девушка долго крутилась перед зеркалом в фойе, чтобы перед встречей с директором быть во всеоружии. Она проводила напротив своего отражения бесчисленное количество времени, раздражая дворецкого и всех домочадцев.       — Пока это единственная свободная комната, — изрекла миссис Дакдэмон, ответственная за ориентацию новеньких в Неверморе. — Гарретт! Не удивлюсь, если ты и свой сундук поднять не сможешь!       Гарретт застрял где-то на лестнице, не успевая за широким шагом профессора, в след за которым едва поспевала Мортиша, о которой был наслышан каждый ученик Невермора. Каждый делился своими предположениями о её личности, представляя либо как стерву, либо как невероятно милую девушку.       Она была известна задолго до того, как появилась на пороге академии Невермор.       — Я кажется что-то разбил, — запыхавшись произнес Гарретт, наконец затащив сундук на этаж.       — Ничего страшного, — Мортиша тепло улыбнулась и протянула ему руку. — Спасибо, милый.       Дакдэмон посмотрела на новую ученицу сквозь чёрные линзы очков и скривила губы. Гейтс во все глаза смотрел на Мортишу, держа её за руку, пока та добродушно улыбалась ему. Чарующая бледность обманчиво показывала юную Фрамп как девушку холодную и неприступную, но она совсем не такая.       — Довожу до вашего сведения, мальчики и девочки никогда не живут в одной комнате.       Мортиша обернулась в сторону профессора, но взгляд не увидела из-за темных очков. По нему многое можно понять, но рассекретить вампира крайне сложно.       — Вы тоже не живёте? — поинтересовалась Фрамп, оценив её гордое звание «миссис».       Женщина агрессивно оскалилась, обнажив белоснежные клыки, способные обескровить её тело за считанные секунды. Дакдэмон не стеснялась в выражениях, прямым текстом утверждая, что Фрамп использует природное очарование на несчастных парнях, в которых просто не хватает сил для противостояния.       Гарретт Гейтс попал в её сети, как несчастная рыбка на удочку рыбака.       — К вашему сведению, за такое можно вылететь из школы в два щелчка, — процедила профессор и резко открыла дверь в комнату, чуть не сняв её с петель.       Мортиша звонко щелкнула пальцами и самодовольно усмехнулась.       — Я отчислена?       Знакомство с завучем пусть и не задалось, зато появился новый знакомый — Гарретт Гейтс, милый парень с несмотря на прогулы уроков физкультуры, хорошей физической формой. В сундуке лежали горы книг о тёмных ритуалах и нечисти, зелья для сохранения красоты и множество однотипной одежды. Даже крепкий дворецкий Фрампов с трудом дотащил его до порога.       — Мисс Уимс, это ваша новая соседка — Мортиша Фрамп. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что первую неделю вы должны быть неразлучны.       Они были неразлучны будущие два года. Никто не рассматривал девушек по отдельности. Лариса и Мортиша стали единым целым. Учителя привыкли, что они одновременно болеют, побеждают и проигрывают, но Уимс всегда была второй. Фрамп затмевала её головокружительными успехами: лидерством в Белладонне, капитанством в турнире По и фехтовальном клубе. Лариса была заместителем, штурманом, фехтовальщиком второго взрослого разряда.       Фрамп всегда была первой.       Уимс всегда была второй.

28 октября, 1990 год.

      Мортиша влетела в комнату с таким грохотом, что Лариса от неожиданности размазала лак для ногтей по столу. Девушка светилась от восторга, а улыбка была такой предвкушенной и счастливой, будто ей только что поручили звание заместителя директора. Эта улыбка даже миссис Дакдэмон не оставляла равнодушной и обладала удивительным умением растапливать замерзшие сердца.       Фрамп пропустила заседание в Белладонне, отдав предпочтение личным делам о которых ни слова не сказала Ларисе. Впервые за два года, Уимс о чём-то не знала и на вопрос, куда пропала Мортиша, нехотя отвечала: «Не имею представления». Девушка всю неделю была ходячей загадкой, которую никак не могли разгадать. Она в мгновение стала робкой, неуверенной и совершенно спокойной, не выражая желания нагрубить Дакдэмон или поставить на место выскочек из фехтовального клуба. Мортиша впервые проиграла поединок и уронила своё гордое звание кандидата в мастера спорта, в глазах завистников.       — Я сегодня гуляла за теплицей, — загадочно протянула девушка и положила руки на плечи подруги.       — Неужели Гарретт таки решился? — улыбнулась Лариса и запрокинула голову, чтобы рассмотреть эмоции.       Мортиша отрицательно покачала головой и покружилась на месте, заставив пушистые волосы разлететься и пышной фатой упасть на спину. Она продолжала улыбаться, как не в себе, не выражая никаких других эмоций. Только радость.       — Нет… Гарретт мой друг, только и всего.       — Он так не считает, — напомнила Лариса и закрутила колпачок лака, отлично понимая, что накрасить ногти не получится.       — Так считаю я, этого мало? — Мортиша сделала шаг назад и опустилась на кровать. — О, Лариса, не порть момент!       Фрамп выражала явное недовольство словам подруги, которые мгновенно сбили её с толку и испортили впечатление о моменте, который она ждала слишком долго, чтобы упускать так быстро.       — Кое-кто пригласил меня на бал, — похвасталась Мортиша и забралась на кровать, подтянув колени к груди.       — Гарретт? — снова предположила Лариса, скорее пытаясь выбить девушку из колеи, чем говорят серьёзно.       — Ты невыносима! — фыркнула Фрамп и прижала к себе бархатную подушку. — Сегодня утром я нашла анонимное письмо и алую розу…       — И ничего мне не сказала!       Лариса резко повернулась на крутящемся стуле и сверкнула глазами, грозясь превратиться в безжалостного стервятника. Благо Уимс ещё не умела контролировать свои силы и через раз могла превратиться в другого человека.       — Мне нужно было подумать об этом, потому что свидания за теплицей назначают лишь крайне самоуверенные и я думала, что увижу Гарретта, но это не он.       — Не томи! — взмолилась Лариса, судорожно вспоминая предметы в непосредственной близости, которыми можно запустить в Мортишу и не покалечить при этом.       Мортиша усмехнулась и отсела подальше, чувствуя поток негодования подруги.       — Ты знала, что Аддамс отлично целуется?       Только после этого Уимс обратила внимание на отсутствие четкого контура бессменной сливовой помады, ставшей красивым оружием Мортиши Фрамп. Кто-то всё же посягнул на то, что до этого было недосягаемо.       Лариса крепко сжала подкрашенные губы и совершила колоссальное усилие над собой, чтобы не вылететь из комнаты, как прогульщик из Невермора. Как она могла! Ведь знала, что Гомес не безразличен Уимс, а если и не знала, то догадывалась, чувствовала. Мортиша всегда хорошо знала о чувствах других, даже если они глубоко скрыты. Она удивительно проницательна.       — Это Гомес Аддамс, — изрекла Лариса, во время экскурсии по Невермору. — Каждая девушка мечтает пойти с ним на бал, но он который год туда не является.       — Весьма посредственный, — раскритиковала Мортиша, вкус здешних студенток.       — Правда, он сказал, что его уже пригласили на бал, но та девушка не вызывает в нем не единой эмоции, — проговорила Фрамп, чувствуя потоки негативной энергии.       Той девушкой была Лариса.       — Они враждовали из-за Мортиши Фрамп! — восклицала Уимс, содрогающимся голосом.       Она видела меч в руке Гомеса также хорошо, как видела полицейского, записывающего каждое слово Мортиши. Слезы сдавливали горло, превращая слова в нераздельные звуки, а вынужденные речи о том, что Аддамс был агрессивен, медленно убивали рассудок.       Ведь это она держала меч в руке, когда Гарретт налетел на него и навзничь упал с высоты. Только услышав пронзительный крик Ларисы, Мортиша осознала, что произошло.       Она убила не только Гарретта Гейтса, но и крепкую дружбу Ларисы Уимс, которая питала страшную ненависть к некогда близкой подруге, но та упорно делала вид, что не понимает резкого отторжения.       Словно не знала, почему её фотографии не оказалось в выпускном альбоме Уимс.