Омут

— Но вы ведь учились в Хогвартсе! — порывисто говорит какая-то светловолосая девчонка и тянется к руке Гормлайт.       Гормлайт отшатывается от девчонки. — Училась. Но не могу сказать, что была рада пребыванию в этом излишне эгалитарном заведении, полном грязнокровок.       Девчонка делает несколько шагов назад и обнимает себя за плечи.       Том видит, что она в глубоком отчаянии, однако это совсем не трогает его. Реддл внимательно смотрит на своего далёкого предка — на женщину, в чьих глазах холод, от которого кровь в венах стынет. — Но не могу же я всю жизнь провести в этом доме… — почти шепчет девчонка и опускает голову, волосы скрывают её лицо.       Слышны тихие всхлипы. Она плачет.       Гормлайт Мракс же стоит и глядит на неё. И нет в её глазах прежнего холода, как нет и пылающей жаром любви.       Однако её ладонь с тонкими красивыми пальцами медленно тянется к светлой макушке, но, так и не коснувшись её, опускается.       Пространство вокруг меняется. Исчезает размытая комната и неясный вид из окна. Волшебные чернила смывают даже эфемерный силуэт Гормлайт.       Теперь та девчонка, что плакала, стоит на улице, под тяжёлым серым небом, и с ужасом смотрит на палочку Мракс. — Ты должна научиться защищать себя, Изольда.       Гормлайт пальцами свободной руки вытирает свою длинную волшебную палочку от крови, стоя к Изольде боком. — Вы монстр, — Изольда, вся бледная, говорит это, чуть ли не задыхаясь не то от гнева, не то от страха.       Том Реддл резко вдыхает и сжимает ладони в кулаки так, что, кажется, ногти болезненно впиваются в кожу. Алая искра мгновенно зажигается в его тяжёлом взгляде.       Мракс же замирает, а потом поворачивается к девчонке лицом. Усмехается. И отвечает: — Да. Но только в глазах тех, кто меня не понимает.       Изольда отрицательно качает головой и делает два скованных шага назад. И Реддл видит: ей прямо в этот момент хочется оказаться как можно дальше от Гормлайт Мракс.       А Гормлайт тихо и твёрдо продолжает, смотря прямо на Изольду: — Прежде чем сбежишь, научись себя защищать. И ломать те преграды, что стоят на твоём пути. Не будь такой, как большинство людей. Не прячься. И не сдавайся.       И в глазах у Гормлайт — огонь. Том будто видит его наяву: алый-алый, со злыми длинными языками, яростный, живой, непоколебимый и… вечный.       Воспоминание медленно гаснет. Все чернила прошлого исчезают. Остаётся только холодная агатовая темнота.       Том выныривает из Омута.

* * *

      Пруэтт сплёвывает кровь. И вновь поворачивается к Тому лицом.       И улыбается. Улыбка, правда, выходит у него ужасной. — Ты не добрый, Пруэтт, — медленно говорит Том, смотря на бывшего сокурсника, как на муравья под своим ботинком. — Как же так вышло, что вы с Дамблдором поладили?       Вопрос не жжёт корень языка, не заставляет трястись от гнева, не пристыживает и не вызывает отвращения. Это впросто вопрос. Холодный и бездушный.       Игнатиус издаёт смешок. Едва ли держится, хотя и стоит на коленях, но смотрит на юного Тёмного Лорда прямо.       В глазах Пруэтта нет страха — лишь жёсткая решимость не сдаваться, ломать на своём пути любые преграды, не прятаться.       Он вновь улыбается. И отвечает: — Наверное, мы просто понимали друг друга.       Реддл смотрит на него брезгливо. И брезгливо же наставляет на него палочку, произнося: «Авада Кедавра».       Ядовитая зелень освещает бледное лицо Тома Реддла. Тело грузно падает на холодный каменный пол.       И буря… буря проходит.