Рождественское чудо

Сегодня Бэклунд как никогда заметен снегом. Крупные хлопья снега мягко падают на землю, на окнах мороз рисует узоры, придавая городу более праздничной атмосферы. Люди спешат по домам, не желая мерзнуть на улице. После Судного Дня человечество привыкает к новому миру, хотя последствия войны будут видны ещё не один десяток лет. Церкви во всю работают в это время: очищают мир от загрязнения, принимают бедствующих верующих и следят за потусторонним миром. Однако в канун нового года все хотят побыть в кругу семьи за праздничным столом. Соборы в большинстве своем пустуют и даже в Соборе Святого Самуила намного тише, чем обычно. Во Вратах Чаниса больше жизни, чем за его пределами: только страж сидит в караульне. Сегодняшняя смена досталась Леонарду. Точнее говоря, Леонард сам взял этот день, дав другим работникам провести семейный праздник. Как сироте, ему не нужно беспокоиться об ожидающих его родственниках, а как Ангелу, его не интересуют праздники, ведь не успевает моргнуть, как уже проходят года. Раньше Палез всегда вместе с ним встречал все праздники, и новый год в том числе. После его вознесения в чин Ангелов, выздоровления самого Старика и принятие места под началом Шута, он перестал паразитировать на Леонарде. Иногда Палез приходит проведать его, чтобы просто проверить «не вернулся ли Он в Царство Богини». Хоть Земля и выиграла битву, война все еще продолжается. Внешние Боги могут только издали следит за ситуацией на Земле, находясь в страхе от двух Великих Древних. Загрязнение, оставленное после битвы, как раз и помогает им в слежке. Потусторонние, столкнувшиеся с загрязнением, начинают активно создавать секты и культы во славу Внешним Богам. Именно Ангелы берут миссии по очищению и первые, кто могут попасться под удар Космоса. Не всегда Боги успевают среагировать, поэтому смерть в этом случае неизбежна. Леонард не исключение: все тело исполосанно шрамами и под одеянием архиепископа видны бинты. Не то, чтобы Леонарду было дело до этого, просто Клейн много жалуется из-за этого. У него самого тело чистое — Безликий создаёт шрамы, если того требует личность, — Клейн перед ним всегда настоящий: Тингенский провидец с чертами Древнего эльфа. Леонард просто до безумия обожает его. Демонический Волк не раз оставлял после себя кровавые подтёки и вереницу гематом. Пусть назовут его богохульником, но он рад, что провидцы не сильны физически. Мистеру Шуту, на самом деле, это тоже нравится. Сидя в караульной, Леонард часами просматривал документы церкви. Он бы и дальше продолжал, если бы не звуки за дверью караульной. Духовность Ангела никак не предупреждает его об опасности, Врата Чаниса также молчат. Молодому архиепископу только и остается самому проверить. Леонард резко открывает дверь. Совсем никого, но звук стал отчетливее и раздавался где-то сверху. Над дверью, будто по волшебству, расцветал маленький куст с белыми ягодами. Тонкие ветви кружились, создавая подобие венка, листья распускались, разнося по подземелью Собора запах свежести, леса и прохлады. «Омела?» Леонард вспомнил это мистическое растение, используемое на дне зимнего солнцестояния. Не найдя опасности, он закрыл глаза, наслаждаясь ароматами столь неожиданного чуда. Конечно, ожидая своего чудотворца. Вскоре послышались шаги из коридора и Леонард, не открывая глаз и все еще стоя под омелой, ждал посетителя. И вот перед ним предстал Великий Столп, от которого в страхе весь Космос. На нем неизменный строгий костюм тройка, поверх него плащ Шута, под которым иногда выглядывают непослушные щупальца. Лицо Повелителя Тайн скрыто под капюшоном, виден только низ лица — бледные губы сжаты в тонкую линию. Никто не говорит, тишину прерывает только шуршание листьев. Леонард еще немного посмотрел на омелу и вернул взгляд на другого. Рука потянулась к воротнику плаща и потянула на себя. Бог совсем не дрогнул, молчаливо разрешая любые действия, и упал в объятия Ангела. Возможно, Мистер Шут все еще может умереть от холода, раз он так тянется к человеческому теплу. Ангел же не останавливается на этом: поднимает его лицо, держа за подбородок, пальцем проводит под губами, чувствуя сжатую челюсть, и мягко прикасается губами к губам другого. Глаза остаются открытыми, вглядываясь в лицо: белые щеки потихоньку покрываются красной пудрой, первоначально темные глаза оттаивают, приобретают живой блеск, а дыхание через нос прерывается, и он делает глоток воздуха через рот. Леонард получает разрешение продолжить. Нежное прикосновение быстро перерастает в долгий и влажный поцелуй. Клейн почти задыхается, но упорно продолжает, словно жаждущий получил воды. А Леонард рад дать Клейну что угодно. Только начинавшая расти омела внезапно получила больше духовности и за время поцелуя смогла вырасти в полноценный куст. Только последняя ягода поспела, Леонард отпустил Клейна. Теперь его губы покраснели, а тело перестало быть живой марионеткой. Леонард чувствовал, что эмоции другого взбудоражены, своевольные щупальца уже начали опутывать его, сильнее притягивая к основному телу. Клейн почти ничего не выражал — спасибо способностям Клоуна, — брал контроль над новыми конечностями, под улыбающимся взглядом Леонарда. Последний, на самом деле, совсем не возражает такому появлению привязанности. Щупальца все еще части Клейна, просто действуют основываясь на инстинктах основного сознания. Они намного честнее, чем один Ангел Ночи неоднократно пользуется. — Что-то случилось? — Леонард не мог не спросить. Клейн редко доводит себя до состояния упадка человечности. — Ничего, — Клейн чувствовал, как расслабляется в объятиях любовника. — Ничего серьезного. — Мм… — расспросы дальше излишне: если Клейн не хочет рассказать, то из него это и под пытками не вытащишь. Продолжая стоять на пороге караульной, возле Врат Чанис, в подземелье пустого Собора, Клейн не мог не задуматься о романтичности момента. Точнее об ее отсутствии. Он очень хотел провести Рождество с Леонардом, как все влюбленные. До этого все черви духа неустанно работали: отвечали на молитвы верующих, очищали Землю и следили за Внешними Богами. Даже сейчас они работают в автономном режиме. Просто в какой-то момент Богиня прислала сообщение, что нужна помощь Леонарду, и он сразу же помчался. Клейн не знает, была ли это задумка Богини, но он очень благодарен Ей. — Клейн? — Леонард все-таки не мог не забеспокоиться из-за затянувшегося молчания. — Все в порядке, — ещё немного пообнимавшись, Клейн отпустил Леонарда и взял за руку. — На страже стоит марионетка и у меня есть разрешение Богини, поэтому ты можешь пойти домой. — О… — Леонард развернулся и увидел в кресле одного человека в образе волшебника, Мерлина Гермеса. — Хорошо… хорошо, мы можем пойти. Клейн рад уже двинуться в путь, как Леонард его останавливает. — Подожди, Клейн! У меня ещё один вопрос. — Какой? — провидец нахмурился, его духовная интуиция бьёт в колокольчик, но о какой опасности она предупреждает?.. — Мистер Шут, какое же вы загадали желание, чтобы здесь выросла омела? Клейн посмотрел наверх и увидел цветущий куст омелы. Сразу же вспомнился миф с этим растением и по яркой улыбке Леонарда он понял, что другой о нем тоже знает. Леонард не перестанет любить поддразнивать Клейна. Сейчас лицо последнего белое, как снег, только красные уши и бегающие туда-сюда зрачки глаз выдают владельца в его безмерном смущении. Стратегическое отступление это ещё не поражение. Клейну хочется побыстрее уйти, но Леонард, вдоволь посмеявшись, догоняет его и берет за руку. Они идут домой вместе и всегда. Мир будет жить, пока его путь освещает Звезда.