Ближе

— Вы столкнулись с какой-то конкретной проблемной ситуацией?       Кроули бесился. И зачем он только согласился на этот бред? Ради чего он сюда пришел? Бросив взгляд на ангела, сидящего справа от него на диване, он чуть успокоился. Их общение стоит того, чтобы приложить некоторые усилия, но психология? Демон водил знакомство с некоторыми известными психотерапевтами и психиатрами начала прошлого века, и они выглядели абсолютно неадекватными. Среди них Кроули было даже некомфортнее, чем в аду. Да, они не требовали работать, но анализировали каждый взгляд и вздох, будто хищник, выслеживающий жертву. А поскольку нет ментально/душевно здоровых людей, они видели свой ужин в каждом.       Сейчас демон сидел в кабинете психолога, который в данном случае скорее выступал в роли консультанта, чем врача, а комната ничем не напоминала кабинет в клинике, но ощущение, будто его собираются вспороть, чтобы порыться во внутренностях, не покидало. И зачем он согласился?       Молчание продолжалось. Есть ли у них какая-то проблема, из-за которой стоило сюда приходить? Кроули предложил вместе жить. Азирафаэль отказался. Это была проблема, но они могли бы решить ее сами, разве нет? — Раз нам сложно пока что определить, в чем трудность, давайте попробуем сфокусироваться на совпадениях, — привлекательная дружелюбным и заинтересованным выражением лица женщина обернулась к своему рабочему столу, оставшемуся в стороне еще в начале приема, чтобы взять блок небольших разноцветных бумажек и стакан с разнообразным тем, чем можно писать, и разместить все это перед посетителями на небольшой стеклянный кофейный столик, на котором до этого стояли только три чайные кружки. — Если вы пришли ко мне, значит, вы готовы побороться за сохранение ваших отношений. Значит, есть что-то, что вам важно и дорого. Я хочу предложить вам в течение пяти минут написать на листке то, что вы испытываете, взаимодействуя друг с другом.       Было ясно как день, что она восприняла их как романтических или даже сексуальных партнеров. И с чего она это взяла? Может, к ней только такие и ходят? Когда их записывали на прием, наверняка это обговаривалось, но Азирафаэль не понял подтекст. А ведь их и раньше считали парой, но и фиг бы с ними. А вот куда вся эта психофигня может зайти, демона напрягает. Что у него спросят?       Ангел потянулся за бумажкой. Демон закатил глаза, но ему удалось отвоевать возможность оставаться в очках на время сеанса, поэтому никто и не заметил его реакции. Какой этот ангел правильный. Сказали написать, он пишет. Тошно не было, но предсказуемо капец. Хотя, наверное, это даже хорошо. Могло бы быть скучно, но совсем нет. Ангела можно позвать на какую-нибудь авантюру, и он почти точно согласится. Стоит только вспомнить. Зато, благодаря его предсказуемости, на него можно положиться. Шумно выдохнув, демон взял листок, ручку и написал: «Доверие». Как же давно он ничего не писал от руки. Да и вообще работа с текстами не для него. Но как иронично, что всё в жизни Кроули за пределами книжного магазина было, если не адским, то тоскливым. Он никогда в этом не признается, но было такое, что десятилетиями единственными его собеседниками были цветы, на которых он орал. Хотя слово «собеседник» подразумевает диалог, так что: «Общение». Два пункта, уже неплохо. Демон ухмыльнулся.       Стало интересно, что пишет Азирафаэль. Есть ли ему вообще, что написать? Хотелось бы сказать, что, раз тот еще не послал куда подальше, значит, что-то в их взаимодействии ему нравится, но вспомнились некоторые встречи и диалоги, которые вызывали откровенное сомнение. У Кроули возникла мысль, что, чтобы он ни делал, ни говорил, каким бы другом ни был, ангел будет видеть в нем в первую очередь демона. Взяв вторую бумажку другого цвета, он написал на ней: «Принятие». Это то, чего бы ему хотелось. Даже если ему есть, что еще написать в этот список, задание дали составить не его. Тем более, что возникла необоснованная вероятность, что второй список будет длиннее первого.       Что еще? Нужно вспомнить встречи. Образ Азирафаэля, поглощающего очередное блюдо неизвестного происхождения, возник сам собой. Место и исторический контекст были разными, но ангел, наслаждающийся чем-то, что создано людьми, был везде. Самые разнообразные произведения искусства вызывали его интерес. Он ценил каждое явление, каждый предмет, изобретенный человеком, и получал огромное наслаждение от наблюдения за процессом и знакомства с новым. Рядом с ним буквально жить хотелось, потому что мир представал в новом свете, играл новыми красками. Демон начинал замечать мелочи, которые, будучи в одиночестве, он не видел, но которые можно было назвать чудом, которыми можно было восхищаться, если рядом находился ангел. Как бы это назвать? Так сложно. «Желание/причина жить»? Звучит пугающе. Хотя бы: «Удовольствие от жизни», — но это не совсем то. Можно было бы написать: «Тепло», — ведь люди часто используют это слово для описания физического и эмоционального комфорта, но и это не подходит.       Посмотрев на список, в котором пока что только два слова, Кроули рассердился. Азирафаэль и их связь гораздо наполненнее и ценнее, чем два слова. А ведь время подходит к концу. «Наполненность»… Зачеркнул. «Будто в мире есть то, за что стоит бороться». Пусть так. Нужно еще что-то.       Само это явление, что ангел общается с демоном, удивительно. Демону терять нечего. Все то, чем можно было бы ему угрожать, — например, вечные пытки или ванна со святой водой — стоило общения с ангелом, но это не входит в определение «потери». Это другая сторона его настоящей жизни. Он тысячелетиями чувствует это в воздухе вокруг себя. Он может нарваться на пытки за любую свою провинность. А вот ангел может пасть. И это еще спорный вопрос, что будет для него хуже: умереть в процессе падения или иметь демонскую жизнь. Кроули обрек бы себя на вечные муки или исчез сам, лишь бы уберечь ангела и от того, и от другого. В списке того, что он чувствует, появился четвертый пункт: «Риск». — Еще полминутки и обсудим, — интересно, эта психологиня специально использует уменьшительно-ласкательные формы слов, чтобы создать впечатление неагрессивности? Наверняка да. Азирафаэль подумал и записал что-то еще. — Вы можете не расстраиваться, если не успели записать все, что чувствуете, ведь нам важны только первые несколько ощущений, которые первыми пришли к вам в голову, — она вбросила эту фразу в воздух, будто завершающую точку задания, но демон понял: она заметила, что он недоволен результатами, поэтому попыталась успокоить его, не привлекая внимания ангела. Это довольно заботливо и мило. Кроули, действительно, стало легче. Может, все не так уж плохо. — Итак, давайте посмотрим, что у нас получилось. Положите ваши листочки на стол перед собой. Сейчас мы с вами озвучим то, что записали, и обсудим. Мистер Фелл, начнем с вас? — О, да, конечно, — Азирафаэль не был напуган или напряжен. Он скорее выглядел несоответствующим. Было очень заметно, что он вылез из своей норы в непривычную среду обитания и понятия не имеет, как что функционирует. Как кит на пляже, пытающийся сделать вид, что он местный. То, как он разговаривал, двигался… если бы он контактировал с людьми больше, они бы давно заподозрили, что с ним что-то не так. Да, одной из их задач, как шпионов среди людей, было слияние с окружением, но Кроули понял, что ему нравится то, какой ангел есть. Он выделяется среди всего существующего. Как и их отношения. Демон взял ручку и дописал в список: «Уникальность».       Ангел хотел было зачитать заголовок списка, который он, явно, написал, но почему-то передумал. Может, он решил, что все присутствующие и без этого знают, о чем список. А может, «Что я испытываю, взаимодействуя с Кроули» показалось ему слишком смущающим. Чуть склонившись над листком, он медленно и с паузами перечислил: — Риск, принятие, удовольствие, недоумение, — ангел, слегка покраснев, выпрямился обратно и то и дело прятал взгляд, смотря то в сторону, то вниз - на поправляемый им костюм. — Интересно… Прокомментируете? — Хмм, — он мялся. — Дело в том, что мы с Кроули принадлежим к конфликтующим инстанциям. Нам нельзя общаться. Могут быть определенные последствия, если кто-то узнает о нашей связи. Вернее, если бы кто-то узнал. Вернее… в общем, все уже знают. — Но ситуация с последствиями все еще актуальна? Вы испытываете их прямо сейчас? — Не испытываем, но вполне возможно, что это случится в ближайшем будущем. Мы ждем. — Ясно. Следующий пункт — принятие, верно? — Да. — Какой смысл вы вложили в это слово? — Я чувствую, что я могу быть собой. Я могу с уверенностью сказать, что у меня больше нет никого, с кем я мог бы быть так расслаблен и открыт. — Замечательно. — Удовольствие я испытываю во время наших встреч вовсе не потому, что мы ходим в театр, ресторан и тому подобное. Хотя и это тоже, конечно, — он улыбался от волнения. — Но даже если мы сидим в моем магазинчике на диване с бутылкой вина, я получаю огромное удовольствие от общения. Или гуляем по парку. — Звучит здорово. А что насчет недоумения?       Все это время Азирафаэль выглядел спешащим. Он, очевидно, хотел побыстрее отчитаться и расслабиться, откинувшись на спинку дивана, но последний пункт, напротив, заставил его сжаться и умолкнуть на пару мгновений. — Дело в том, что Кроули раньше был одним из нас, — демон подтянулся повыше. Если предыдущие несколько пунктов его радовали, — что он, конечно же, старался скрыть — то сейчас он приготовился к пощёчине. Корпус его тела, все это время повернутый в сторону ангела, развернулся в попытке избежать удара. Хотелось уйти. Практически каждый раз, когда этот вопрос поднимался ранее, когда ангел говорил о том, что Кроули — демон, тот сбегал. Ему было обидно не столько за то, что он демон, ведь с этим уже ничего не поделать, только смириться. Ему было обидно, что Азирафаэль считает своим долгом напомнить об этой трагедии, потере. Это ведь было больно. Это — проклятие. Он обречен на жизнь в аду. От чего он пытается сбежать, когда уходит от ангела в процессе конфликта? От правды? — Что вы имеете в виду? — Я говорю о том, что он был членом нашей общей организации, но затем часть отделилась. И теперь обе части ненавидят друг друга. — Почему это вызывает у вас чувство недоумения? — Потому что я не понимаю, каким образом Кроули оказался в той части, — ангел выпалил это на выдохе. Он не смотрел на демона вообще. Это та правда, которую он боялся озвучить даже самому себе. Как они будут общаться после этого сеанса? О чем он только думал, когда настаивал на консультации? — Не совсем понимаю, — психолог переводила взгляд с одного на другого, пытаясь увидеть, оба ли понимают, о чем идет речь. Кроули понимал. Ладно. — Мне объяснили, что избавились от плохих. Но Кроули хороший, — впервые за все время Азирафаэль взглянул на демона. — Ему не нравится, когда я так говорю, но это так. — Мистер Кроули, почему вам не нравится, когда мистер Фелл называет вас хорошим? — Потому что я и сам не знаю, почему меня изгнали. — И подобные высказывания вызывают у вас определенную степень страдания? — Да, — Азирафаэль весь сжался.       Последовала небольшая пауза, после которой психолог предложила зачитать список Кроули. Тот, уже забыв, что писал, склонился над столом. Нужно взять себя в руки. — Доверие, общение, будто в мире есть, за что бороться, риск и уникальность, — протараторил он, сглотнув. — Риск? Это связано с той же ситуацией? Вы ждете последствий?       Сама консультация будет эффективной, только если говорить правду. И он уже достаточно наговорил. Но стоит ли рисковать общением, чтобы уладить несколько небольших конфликтов, про которые они уже и думать забыли? С другой стороны, ангел сказал правду и сказал, что ему приятна их связь. — Меня уже изгнали из той организации, мне бояться нечего. — А мистера Фелла не изгнали. — Да. — Но могут. — Верно. — Вы боитесь, что это и будет последствием общения с вами? — Не только это может быть последствием. — Но вы бы не хотели, чтобы это произошло. — Не хотел бы, — ангел смотрел на Кроули практически безотрывно.       Психолог, увидев, что эта тема для обоих крайне болезненна, мысленно сделала запись и решила аккуратно затрагивать ее на дальнейших сеансах. Сейчас пока стоило сфокусироваться на хорошем, чтобы чуть расслабить посетителей. — Вы сказали, что испытываете доверие. Это доверяете вы или вам? — Доверяю я. — Вы сомневаетесь, что мистер Фелл доверяет вам? — Я знаю, что он мне не доверяет. — Он говорил об этом? Демонстрировал действиями? — Да, — ангел заметно для консультанта еще сильнее расстроился, но демон, избегающий зрительного контакта, этого не заметил. — Он только что сказал, что чувствует, что может быть собой рядом с вами. — Если это касается только нас двоих. Если появляются внешние обстоятельства, я вынужден отойти в сторону. — Вы прямо сейчас на сеансе сидите в очках. Вдобавок к этому вы стараетесь не смотреть на мистера Фелла. Означает ли это, что вы прячетесь от окружающих? Доверие подразумевает открытость и искренность. — Я в очках не из-за ангела. При личных встречах я снимаю очки. — Почему бы вам не снять их сейчас? — Вам я, как раз-таки, не доверяю, — проще было сказать это, чем в очередной раз распинаться про редкую болезнь. — Понимаю, хорошо. В чем проявляется «уникальность»? — Из-за всеобщей ненависти, недоверия и наложенных запретов, между нашими коллегами нет никакого рода общения, кроме агрессии. — А вы общаетесь. — Верно… И пункт общение тоже есть. — … — И наше общение заставляет меня контактировать с самыми разными сферами человеческой деятельности, чего бы не было без. Я осознаю ценность жизни, каких-то явлений, предметов… Всего этого не было бы без ангела. Я вижу на этой планете то, за что стоит бороться. Он сказал, что я хороший, но, если это и так, то только благодаря тому, что я вижу хорошее вокруг себя. Я бы уже давно утонул в ненависти и жестокости в своем собственном мире без него. — Звучит очень здорово, — она поменяла положение тела на кресле, как и Азирафаэль. — А что насчет второго списка?       Кроули надеялся, что про ту бумажку забудут к этому моменту, ведь ее он на стол не выложил. Нащупав ее на диване рядом с собой, он сжал ее в руке. — О чем он? — Формулировка задания звучала как: «Напишите то, что вы чувствуете, взаимодействуя друг с другом» — Да. — Я записал на отдельный листок то, что мне бы хотелось… почувствовать. — И что же это?       Он никогда не смог бы произнести это вслух даже в одиночестве, а прямо сейчас рядом с ним сидел Азирафаэль. Единственное существо, чье мнение было важно. Его не хотелось расстроить или обидеть. Зачем они вообще сюда пришли? Надо было оставить все так, как есть! У него был ангел, у ангела был он, у них был весь мир и, если повезет, целая вечность впереди. Ну что их сюда привело? Ну чего им не хватало? Кроули положил на кофейный столик перед собой небольшой лист бумаги, на котором его рукой было написано всего одно слово: «Принятие». — Интересно, — женщина откинулась на спинку кресла, и возникла небольшая пауза, чтобы все могли идентифицировать собственные переживания. — Мистер Кроули, прокомментируете?       Демон покряхтел, пытаясь прочистить горло, но ничего не сказал. Все его усилия были направлены на то, чтобы просто оставаться здесь. Это довольно иронично, если подумать: при том, что его выпнули с небес, его реакцией на стресс было «беги». Может, дело было, как в том анекдоте: «Все побежали и я побежал»? Пауза затягивалась. — Мистер Фелл, вы понимаете, что имел в виду мистер Кроули? — Я полагаю, да. — Тогда, может, вам есть, что сказать? — Я очень хочу что-то сказать, Кроули, — он повернулся к демону и попытался собраться с мыслями. Это заняло время. — Когда я говорю тебе, что ты — демон, тебе обидно, потому что я будто отвергаю тебя из-за этого, будто осуждаю. — Ангел! — Кроули был практически в ярости. Он выглядел готовым к атаке или бегству. Все мышцы его тела были напряжены, левая рука вцепилась в подлокотник, а правая в спинку дивана позади друга. Для психолога подобное положение в пространстве означало, что демон чувствует свою ответственность за ангела, прячет его от внешнего мира, демонстрирует собственность и еще много разных смыслов с разными оттенками положительности/отрицательности. Но самое главное было не это, а то, что ангелу было комфортно в таком состоянии. Он нисколько не удивился, не напрягся, когда, садясь, демон закинул свою руку тому практически за спину. Это все же определенная степень доверия, особенно сейчас, когда демон выглядит разгневанным и опасным. — Но ты не заслуживаешь осуждения. Твое падение было ошибкой! — Я не хочу это слышать, а тебе нельзя так говорить, — он рычал. — Прости меня… — Не смей! — Но, дорогой, ты замечательный! — Нет!       Опять последовало молчание. Все смотрели на Кроули. Он ранее назвал друга «ангелом», а теперь никак не отреагировал на обращение «дорогой». Это означает, что он его уже слышал и не один раз. — Мистер Кроули, Мистер Фелл ведь уже называл вас «дорогим»? — Да. — Это для вас что-то значит? О чем-то говорит вам? — Это не относится ко мне. Это часть его сущности. Он со всеми так разговаривает.       Сработал таймер. — Наше время подошло к концу. Вы уже готовы назвать мне дату, когда вы придете в следующий раз?       Оба молчали. Готовы ли они вообще придти еще раз? Их будто вспороли и заглянули внутрь. По крайней мере, им обоим было больно, неуютно и непонятно, как жить дальше. Зачем люди ходят на подобные сеансы? Раньше все было будто проще и понятнее. Психолог наверняка решила, что они из разных мафиозных группировок. Забавно. — Спасибо, дорогая, но нам необходимо сначала переварить эту встречу. Мы свяжемся с вами, когда будем готовы, — Кроули горько усмехнулся. — Хорошо, удачи, — «и правда, со всеми так разговаривает».

***

      Кроули шел быстрее, чем обычно. Азирафаэль боялся, что тот снова сядет в машину и уедет, но демон лишь добрался до ближайшего парка-сквера, где его скорость немного снизилась. — Я понял, мне не нужно было звать тебя жить вместе, доволен? Больше не пойдем никуда. — Дорогой, но ведь ничего страшного не произошло. Напротив, сеанс получился довольно результативным. — Результативным? Ну и словечко ты выбрал! И какие же у нас результаты? — он не кричал, но было видно, что он на нервах. — Мы узнали больше друг о друге. — Мы и до этого сеанса нормально общались. — Мы стали ближе друг к другу. — Зачем? — Кроули так резко остановился, что спешащий за ним и запыхающийся ангел случайно пробежал чуть вперед и обернулся. — Почему ты хочешь стать ближе? — Потому что мы — друзья. И чем лучше мы будем знать друг друга, тем нам проще будет сказать, что мы принимаем друг друга такими, какие мы есть. Как можно говорить про принятие того, кого не знаешь? Ты же этого хотел, — если в начале высказывания демон чувствовал облегчение, то последняя пара слов снова вывела его из равновесия. Он не очень быстро, но продолжил идти по дороге. — Я хотел, чтобы мы жили вместе. Мне было бы так спокойнее. Мы не знаем, откуда ждать нападения и ждать ли вообще. Но теперь я не уверен. Если ты просто не хотел со мной жить, почему нельзя было мне так сказать? Зачем ты потащил меня к мозгоправу? — Потому что… эээмм…       Кроули подождал примерно с минуту, а потом все-таки ушел, сел в машину и уехал, оставив Азирафаэля, зависшего посреди парка, одного.