Бессмертный дуэт из Юньмэна

      Как же на самом деле хорошо, когда ты находишься дома. Пережив столько боли, крови, целую войну, невольно думаешь, что это просто был большой кошмар, от которого ты резко просыпаешься с одышкой и очень долго от него отходишь.       Наконец-то ты видишь солнце, мирное небо, которое любишь. Казалось, что жизнь начинает приобретать новые краски, новые цели, новые этапы.       Вэй Усянь был очень счастлив в кругу своей семьи. Да, орден Юньмэн Цзян очень сильно пострадал от истребленного ордена Вэнь, но оно постепенно восстанавливалось, а Вэй Ин и Цзян Чен бросили все силы, чтобы помочь. Приятно видеть улыбку сестры Яньли, которая была рада, что её любимый брат вернулся домой. Она всегда кормила братьев разными блюдами и излюбленным супом из лотосов. Не жалела себя, отдавая должное ордену, она помогала инвалидам и многим по хозяйству. Конечно, её не раз отговаривали братья от подобного, чтобы она больше уделяла времени отдыху и себе, но Яньли оставалась стойкой в словах и её на самом деле было трудно уговорить.       Яньли мягко перебирала волосы Вэй Усяня, пока он приложился на колени сестры. Та самая ласка, которого так сильно не хватала ему. Казалось, что ещё чуть-чуть и он уснет под нее. Единственное, что его спасало от дрёмы это ворчание Цзян Чена, который был не особо доволен, что сестра возится с ним как с маленьким, хотя глядя на Вэй Усяня порой кажется, что перед тобой не мужчина двадцати лет, а пятилетний ребенок, который хочет обниматься, кушать и веселиться, наслаждаясь этой жизнью.       Но Цзян Чен был обеспокоен поведением Вэй Ина, он не раз вспоминал, как он менялся не только внешне, но внутренне, когда касалось что-то чрезвычайно серьезного. Словно два разных Вэй Усяня. И какой из них самый настоящий? Цзян Чен не мог не видеть как был очень тяжелым взгляд брата: он был наполнен сожалением. Хоть он ярко улыбался, но глаза говорили сами за себя. Очень много плохого случилось за это время.       Вэй Ин с трудом справлялся с грузом в своем сердце, как же было тяжело было управлять темной энергией, которая щекотливо соблазняла на безрассудные поступки. Это было невыносимо. Зато он был рад одному, что Цзян Чен реально сможет достичь своих целей, который он поставил перед собой. Он не может справиться с напряжением, когда Цзян Чен с охотной радостью и озорством приглашал полетать и посоревноваться на мечах, как раньше.       «Как раньше уже никогда не будет». Эти мысли резали сердце на куски, когда он видел, как Цзян Чен стоит в недопонимании, и пытается выяснить, что на самом деле происходит. Вэй Ин говорит снова какую-то отговорку, снова скрывая правду. Тяжело.       Но, в один вечер Вэй Усянь решился. Он глотнул вина и пошел к озерам с кувшином в руках. Вино притупляло чувства на время, но если он выпьет больше, то эффект будет обратным. Но тянулся за глотком вновь и вновь, пока не осушил полностью кувшин. Вэй Ину было больно и совестно. Он даже не слышал стремительно приближающие шаги.       — Вэй Усянь, опять ты взялся за своё! — Цзян Чен нашел своего непутевого шисюна и хотел уже отругать, в очередной раз, за его дурную привычку уходить по ночам и пристрастие к алкоголю. — Ты давно не…       Резко Цзян Чен замолчал, когда увидел грустное лицо Вэй Ина, он сразу передумал его ругать. Вэй Ин с тяжелым пьяным вздохом сел на край деревянной тропы и поджал под себя одно колено. Магистр поднял пустой кувшин и пригласил Цзян Чена выпить. Цзян Чен покачал головой, но сел рядом.       Тяжелый вопрос вырвался с уст младшего брата.       — Ты что-то скрываешь от меня?       — А ты как всегда Цзян Чен. — не особо довольно пробормотал Вэй Ин, но через секунду улыбнулся, усмехнувшись.       — Идиот. — в привычно манере назвал его Цзян Чен, наблюдая за реакцией брата. Он увидел искреннюю улыбку, было видно что это ни капли его не задевало.       — Да-да, и ещё я балда. Ты забыл? — грустно посмеялся Вэй Усянь. Его настроение резко стало серьезным. Казалось, что ещё немного он снова станет тем человеком, который Цзян Чен видел во время войны. — Когда ты был серьезно ранен, я был в отчаянии не больше, чем ты. Я искал способы, как вернуть тебе ядро. И… Знаешь, я не жалею о своем решении.       Цзян Чен не понял, но появилась попытка выпросить из Вэй Усяня правду.       — Ты о чём? О каком ты решении, черт возьми, говоришь? — Цзян Чен увидел, когда глаза Вэй Усяня медленно краснели и наполнялись слезами, но на губах была улыбка, которая выражала счастье и горечь.       Как бы Вэй Усянь не держался, но больше не мог это скрывать.       — Я попросил Вэнь Цин пересадить моё золотое ядро тебе. Я хотел, чтобы ты смог стать главой нашего ордена, нашего дома… Я… — Цзян Чен выглядел таким ошеломленным, что замер и пытался осмыслить сказанное. Вэй Ин видит, что не только ему было тяжело. — Прости, Цзян Чен… Я поклялся твоим родителям защищать тебя и А-Ли.       Цзян Чен изменился в лице, он горько нахмурился, пытаясь держать эмоции под контролем, и хотел уже наорать на идиота.       — Не кричи, Цзян Чен… А-Ли спит. — успокаивает Вэй Ин, хватая за плечо. — А со мной всё в порядке, не переживай.       Цзян Чен столкнул руку шисюна, он приуменьшил свой пыл, но эмоции нахлынули сразу. Он закрыл лицо руками, хрипло всхлипывая, бормотал.       — Какой же ты идиот… Зачем ты пошел на такое? — Цзян Чен тихо рыдал. Вэй Ин, глядя на него, закрыл глаза, сам не переставая плакать. — Разве я такое заслужил?       Вэй Ин хотел его обнял, но Цзян Чен его опередил. Дрожащие руки сжимали темную мантию, а лицо было спрятано в плече.       — Прости, Цзян Чен… — Пьяно прошептал Вэй Ин, обнимая его.       — Ты самый худший идиот, которого я встречал в своей жизни…       Вэй Ин улыбнулся.       — Да, я с тобой согласен.