Сenter of Chaos

🐍

Циклы жизни и смерти сменяются, как сменяются времена года, но он всегда возвращается к одному и тому же моменту — когда осознает, что снова стал им.

      С сердцем разрывающимся от боли, Чонгук мчится через тёмный лес, едва чувствуя ноги. Каждый шаг — пытка, все потому, что там позади он оставляет человека, без которого, не представляет своего существования.       Руки связаны колючей проволокой, шипы пронзают кожу при каждом движении, и из множества ран сочиться ручейками алая кровь падая на землю. Это метафора душевного страдания, которую Чонгук испытывает в данный момент.       Чон не хотел убегать, не хотел оставлять всё, что было ему дорого, но был вынужден сделать это ради Чимина. Ради того, чтобы защитить, даже если это означает навсегда разорвать их связь.       Юнги послал его к озеру, сказав, что только так он сможет спасти принца. Чонгук сбежал, пока дневной свет ещё пробивался сквозь густую листву, зная, что должен покинуть королевство, прежде чем Чимин проснётся и поймёт, что он исчез.       Слезы, сдерживаемые весь путь, жгут глаза. Он оглядывается назад, надеясь увидеть тень того, кого он оставил. Внутренний голос вопит, требуя вернуться, но ноги продолжают нести его вперёд, по неровной тропе, уводя все дальше.       Изнеможение сковывает тело, лёгкие горят, отчего каждый вдох даётся с большим трудом, но Чон не останавливается. Ему необходимо добраться до места, которое указал священник.       Обернувшись в последний раз, он бросает взгляд на лес, который укрывает его от глаз королевства. Ему хочется, чтобы принц нашёл его и остановил, сказав, что всё это чушь собачья и им не нужно расставаться. С глубокой печалью Чонгук смотрит вдаль, но никого не видит. Он делает обречённый вздох и заходит в озеро, погружаясь в холодное объятие забвения.

🐍

Они впитывали вкус наслаждения как в последний раз — глубоко, жадно, стремясь запомнить каждый миг, полностью осознавая, что этот момент больше не повторится в этой жизни.

      Чимин легко касается пальцами воротника рубашки и медленно, пуговица за пуговицей, её расстёгивает. С каждым движением ткань поддаётся, обнажая белоснежную кожу. Чуть наклонив голову в сторону, он освобождается от ненужной одежды, которая плавно соскальзывает с его плеч, открывая взору острые ключицы и грудь со вставшими твёрдыми сосками.       Глаза Чонгука сияют, потому что в них отражается нечто удивительное и прекрасное. Зрачки расширяются от восторга и желания. Принц издаёт восхищённый вздох, жадно рассматривая обнаженные участки тела Чимина. Внутри вспыхивает огонь, который разливается по венам, наполняя энергией и безудержной страстью.       Расправившись с брюками и оставшись в одном нижнем белье, Пак под пристальным взглядом Чонгука подходит к кровати и, подцепив край одеяла, окидывает его в сторону, освобождая для себя место. Забравшись на мягкий матрас, он принимает довольно откровенную позу. Облокотившись локтями позади себя, Чимин сгибает ноги в коленях и разводит широко в стороны.       Ухмыльнувшись, Чон упирается языком в щеку.       — Птенчик, я… — прочищая пересохшее горло и облизываясь, томно шепчет принц.       — Т-с-с, — Чимин не даёт ему договорить, приставив указательный палец к пухлым губам. — Я хочу, чтобы ты снял штаны и подрочил на меня, — без капли робости заявляет он.       Чонгук несколько секунд молча сканирует парня, а потом принимается неторопливо стягивать брюки. Ткань соскальзывает на пол, принц лёгким движением ноги небрежно отпихивает её в сторону. Боксеры он приспускает на ляжки, освобождая полувставший член.       — Я сделаю всё, что ты прикажешь, — Чон заключает в кулак свой орган, принимаясь размеренно скользить по нему.       Трудно одновременно испытывать желание и пытаться его контролировать.       — Да, Чонгук-и, вот так, — Чимин смотрит сквозь опущенные ресницы, закусив нижнюю губу.       Всё это распаляет принца ещё больше. Пак такой сексуальный, просящий, но одновременно властный. Чон убыстряет движение рукой, ни на секунду не отрывая взгляда от парня. Он мысленно представляет момент, когда трахнет Чимина, войдёт в него по самые яйца, сделает своим раз и навсегда, заполнив до предела спермой. Фантазия разыгрывается не на шутку, принц убыстряет движения на члене, сочащемся смазкой. Вены на его шее напрягаются, как и каждый мускул на теле, кожа покрывается испариной от сосредоточенности и концентрации на скорейшем получении долгожданной разрядки. Чонгук не замечает, как с губ слетают собственный стоны, сливаясь со сладким вздохами Чимина.       — М, Чонгук, давай, давай же, — стонет Пак, зажимая сосок между маленькими пальчиками, стараясь принести себе и физическое удовольствие наряду с визуальным, которое ему предоставляет принц. — Кончи для меня.        Это лучше, чем все книги, которые Чонгук когда-либо читал о сексе, лучше, чем все фантазии в воображении, которые он когда-либо прокручивал в голове. Реальность превосходит ожидания, ощущения острее, глубже, реальнее, чем он мог себе представить. Все те образы и слова, которые раньше казались ему такими возбуждающими, теперь блёкли перед этим моментом, перед настоящим, живым чувством, которое захватывает полностью, без остатка.       Чон совершает ещё несколько движений рукой, и густая жидкость выстреливает, окропляя собой пол, часть прилетает на простыню и ногу Чимина. Принц загнанно дышит, обтирая руку, которой дрочил, о бедро.       — Тебе понравилось? — хрипло интересуется он, глядя на восторженного Чимина.       — Очень, — губы парня расплываются в довольной улыбки. — Ты такой горячий.       Немного выровняв дыхание, Чон опускается на колени и наклоняется к паху Чимина, невесомо прижимаясь мягкими губами к ткани боксеров. Твёрдый член парня дёргается от прикосновений, вызывая довольную улыбку у принца и несдержанный стон у Пака. Чон высовывает горячий язык и мучительно медленно проходится им от самых яиц до головки, из которой уже сочится смазка. Чонгук ощущает солоноватый терпкий вкус, облизывая мокрое пятно, образовавшееся на ткани.       — Хочу, чтобы ты отсосал мне, как тогда, — сжимая коленями голову принца, просит Пак. Приподнимая в нетерпении бёдра, он получает необходимое трение о лицо Чонгука. Он не привык говорить подобные вещи вслух, но сейчас его переполняет желание получить то, что уже давно должно было произойти между ними. Пак уверен, что его неопытность, страх и смущение всё это время тормозили развитие их отношений. Как же, наверное, Чонгуку приходилось нелегко с ним. Но этой ночью Чимин намерен всё исправить.       Принц облизывается и приподнимает взгляд на Чимина, ухватившись пальцами за резинку боксеров, тянет вниз. Пак расслабляет ноги, и он быстро расправляется с ненужной одеждой, откидывая её в сторону.       — Секунду, птенчик, я возьму масло, — Чонгук в несколько шагов преодолевает небольшое расстояние до тумбочки и, взяв необходимый бутылёк, возвращается к Паку.       Вылив на ладонь достаточное количество жидкости, принц смазывает ею ладони. Не в силах оторвать глаз от сжимающейся розовой дырочки, которая выглядит как произведение искусства, он подставляет сразу два пальца, распределяя ими масло по колечку мышц, слегка надавливая. Он мог бы начать растяжку с одного, но терпение и выдержка летят к чёрту.       Чонгук решает совместить приятное с полезным. Растяжка одновременно с минетом проходит более гладко и безболезненно, принося ещё больше удовольствия.       Вид пальцев, исчезающих глубоко внутри парня, просто невероятен. Наслаждаясь зрелищем как покрасневший от фрикций сфинктер Чимина обхватывает их, Чонгук не сдерживает утробный рык. Он немного меняет угол проникновения, задевая подушечками пальцев простату, на что Чимин резко выгибается в спине и издаёт громкий стон, больше напоминающий крик. Не теряя драгоценного времени, Чон обхватывает губами член парня и принимается усердно сосать.       Пак отчаянно ловит ртом воздух, извиваясь на простынях и комкая их в кулаках. Ощущение горячего рта и пальцев Чонгука внутри вызывает дрожь во всем теле и сильное желание заполучить больше. Ещё больше.       — Давай закончим с этим, иди ко мне, — томно зовёт Пак. — Я больше не могу, хочу тебя.       — Тебе может быть больно, — выпуская член изо рта и замедляя движения внутри парня, Чонгук нежно целует внутреннюю сторону его бедра.       — Чонгук, — Чимин требовательно тянет принца на себя, ухватившись за его плечо. — Ты любишь меня? — плавно проводя пальцами от губ до груди, манит Пак.       — До безумия! — непоколебимо отвечает Чонгук, вынимая пальцы.       — Тогда иди ко мне и дай мне ощутить в себе твой член, — Чимин переползает на середину кровати и призывно расставляет ноги.       Чонгук забирается сверху.       — Что будет после? — нависая над парнем и смотря прямо в глаза напротив, шепчет Чон в самые губы.       — Конец всего и новое начало для нас, — обхватывая талию принца ногами, Чимин надавливает пятками на его ягодицы, прижимая ближе к себе.       Член Чонгука уже снова стоит в полной боевой готовности покорить неизведанные глубины внутри парня. Принц подставляет набухшую головку к уже разработанной дырочке, немного потираясь о сжимающиеся мышцы и надавливая, постепенно проталкиваясь внутрь.       — Боже, птенчик, ты невероятен, — выдыхает Чон, продолжая проникновение. Он ещё не вошёл до конца, но уже чувствует себя на седьмом небе. Внутри Чимина так узко, он идеально обхватывает член, принося незабываемое удовольствие. Сделав несколько пробных толчков, принц начинает плавно двигаться. Пак сильнее давит пятками на его поясницу, побуждая войти глубже, и Чонгук повинуется. Он наращивает темп, наблюдая за тем, как Чимин заламывает брови и запрокидывает голову, потираясь затылком об одеяло.       Взгляд Чона падает на напряжённую венку на шее парня. Она так сильно выделяется и соблазнительно сияет от капель пота, что принц не в силах отказать себе в удовольствии прижаться к ней губами, пометить, прикусить зубами. Пак реагирует на эти действия протяжным стоном, цепляясь пальцами за плечи Чонгука и царапая короткими ногтями.        Давление в паху нарастает с каждым новым толчком, оно жидким пламенем разливается, побуждая принца смаргивать звёзды перед глазами. Утопая глубже в Чимине, он продолжает без остановки двигать бёдрами, меняя угол проникновения для большей остроты ощущений для них обоих.

      — Я люблю тебя, — шепчет Чимин, когда внутри него происходит большой взрыв, создавая тысячи новых галактик.       Этих слова Чонгук ждал так сильно. Его душа, находящаяся всё это время будто в многовековом затмение, освещается самым ярким светом. В этот самый момент, когда они срываются с губ Чимина, в глазах принца вспыхивает огонь, необузданный и разрушительный, словно пробудившаяся звезда.       Этот огонь отличается от обычного пламени. Сейчас он зарождается и разгорается одновременно в сердцах двух любящих людей, постепенно превращаясь в бушующее море безудержной энергии. С каждой новой волной, с каждым новым толчком становясь сильнее, выходя за пределы их тел. Пламя вспыхивает на краю простыни, мгновенно охватывает одеяло и подушки, превращая их в яркие языки пламени. Воздух накаляется, наполняясь запахом горящего текстиля, огонь набирает силу, пожирая деревянные доски пола, затем перекидывается на шторы, которые молниеносно загораются.       Стены и потолок трещат от жара, комната погружается в яростное пламя, пылающее с той же страстью, что и влюбленные, породившие его. Они, не останавливаясь, продолжают свой безумный танец на века запечатляясь в языке огня, рождённого их безумной любовью и сожженные им дотла.       Королевство, лес, озеро — всё начинает разрушаться и распадаться под невыносимым жаром их любви.       Бушующее пламя разливается по земле с небывалой скоростью, поглощая деревья и дома, превращая их в пепел в мгновение ока. Замок, где они провели свои лучшие и худшие дни, рушится под натиском огня, его величественные стены тают, словно воск под палящими лучами солнца. Небо чернеет, облака сгущаются в клубы дыма, скрывая свет и погружая день в вечную ночь.       Земля содрогается, трещины пронизывают её как молнии, а из глубин поднимается поток лавы, сметая всё на своём пути. Озеро закипает, его воды испаряются в яростном танце стихий. Ветер, когда-то ласковый, теперь становится неистовым, разгоняя огонь и распространяя его на многие мили вокруг.       Старые звёзды падают с небес, разрушаясь в ослепительных вспышках, как будто сами небеса проливают слезы от неизбежного конца. Вселенная, которая когда-то казалась бесконечной, теперь сворачивается в яростном вихре огня и хаоса, как кусок бумаги, брошенный в пламя.       И всё это вызвано их любовью — силой настолько мощной, способной уничтожать миры и рождать новые галактики из пепла старых. Этот конец был не просто разрушением, но возрождением, очищающим огнём, в котором всё старое превращалось в ничто, а из праха начиналась новая жизнь.

🐍

🌙 НОВОЕ НАЧАЛО ☀️.

Перерождение приносит нам новые роли, но неизбежный круг жизни остаётся тем же, вновь возвращая нас к началу.

      — Добро пожаловать в Чичон, — невысокий мужчина встречает семью Чон на выходе из леса. Он появляется из ниоткуда в длинной черном рясе, скрывающей фигуру. — Меня зовут отец Юнги, я местный священник.       Чонгук, всё это время идущий чуть позади родителей, останавливается, заметив незнакомца. Он неуклюже скидывает большой рюкзак с плеч, чтобы получше разглядеть мужчину и загадочный серебряный кулон на его шее.       — Это неожиданно, — произносит отец, с удивлением оглядывая пустую дорогу за спиной мужчины. Он опускает тяжелую сумку на землю и протягивает руку в знак приветствия. — Мы не думали, что кто-то выйдет нас встретить, — коротко кланяется, выказывая уважение. — Чон Вон Иль, — представляется, положив ладонь на грудь. — А это моя жена Наён Чон, — оборачивается, указывая на супругу, пытающуюся поправить свою шляпу, съехавшую набок. — И наш сын Чонгук, — добавляет, улыбнувшись и подмигнув сыну, который своими большими глазами продолжает с опаской оглядывать незнакомца.       — Мы всегда рады новым жителям, — отвечает отец Юнги, слегка склонив голову в знак приветствия. Его улыбка кажется дружелюбной, но в глубине глаз мелькает нечто, вызывающее лёгкое беспокойство.— Давайте я помогу вам, — предлагает священник, указывая взглядом на большой чемодан, стоящий рядом с женщиной.       — Добраться до вас оказалось нелегко, — говорит Наён, передавая кладь отцу Юнги, которую он тут же принимает. Её взгляд невольно задерживается на руках священника — они кажутся удивительно сильными и уверенными для человека его возраста. Наён моргает, словно пытаясь отогнать странное ощущение, возникшее у неё при этом наблюдении.       — Это верно, — отвечает священник, оценивающе осматривая семью. — Наши стены защищают нас от внешнего мира, но они же делают нас невидимыми для него. Всё это по воле короля Намджун. Следуйте за мной, — он делает приглашающий жест и уверенно направляется вперёд по узкой каменной дорожке.       Чонгук снова закидывает рюкзак на плечо и подбегает к матери, хватая её за руку.       — Все хорошо, Чонгуки, — улыбается, глядя на него, Наён. — Пойдём за этим добрым человеком.       Мальчик сжимает её руку сильнее, ощущая нарастающее беспокойство, но они продолжают идти.       — Мы практически на месте, — раздаётся голос Юнги. — Прошу вас, — он останавливается, учтиво пропуская вперёд Наён с Чонгуком и следом идущего Вон Иля.       Мальчик отпускает мать, проходя внутрь больших металлических ворот. Неожиданно сквозь плотные серые тучи пробиваются яркие лучи солнца, ослепляя его. Он поднимает руку, прикрываясь от ослепительного света, и на мгновение останавливается. Когда глаза привыкают, перед ними раскрывается поистине сказочный вид.       Каменная дорожка, ранее кажущаяся мрачной и угрюмой, теперь ведёт их через живописный сад. Впереди раскинулись изумительные фонтаны, струи воды в которых сверкают на солнце, играя всеми цветами радуги. Светлые дома с аккуратными крышами и узкие улочки, утопающие в буйстве цветов и зелени, создают ощущение волшебства. По синему небу медленно плывут пушистые облака золотистого оттенка, а их лиловые тени мягко скользят по крышам домов, придавая всей сцене нереальную атмосферу.       Открывшаяся перед ними картина резко контрастирует с тем, что они видели до этого. Всё вокруг будто ожило, окрасилось яркими красками, заставляя сомнения отступить.       — Невероятно, — восторженно произносит Наён, не в силах скрыть своего удивления. Она прикрывает округлившийся от изумления рот рукой, её глаза блестят от радости. — Дорогой, это потрясающе! — восклицает она, повернувшись к мужу.       Чонгук, заворожённый открывшимся видом, делает шаг вперёд, чувствуя, как под ногами каменная дорожка сменяется мягкой, почти бархатной травой. Тревога начинает рассеиваться, уступая место ощущению, что они попали в какой-то удивительный сон. Но в глубине сознания всё ещё шевелится сомнение: не слишком ли эта красота совершенна, чтобы быть реальной?       Ему кажется, что это место скрывает тайну, которая способна навсегда изменить их жизнь. Стоит лишь прикоснуться к этому совершенству, и всё, что было раньше, уже никогда не будет прежним. Теперь ты мой птенчик.