Сenter of Chaos

🐍

      — Мам… — мать тут же бросается к нему и заключает в крепкие объятия. Чимин чувствует дрожь её тела и слышит глубокие всхлипы.       — В шахте, где работал сегодня твой отец, произошел обвал, — как гром среди ясного неба звучит голос священника. Каждое его слово врезается в разум с такой силой, будто молот ударяет по наковальне, и Чимин отчётливо ощущает удушье, словно большая змея обвилась вокруг его шеи и сдавливает свои мощные кольца, не позволяя сделать полноценного вдоха.       Мальчик с силой жмурит глаза в надежде хоть немного прийти в себя. Разум будто обволакивает пеленой тумана. А полноценный вдох сделать так и не получается. Отец всегда учил быть сильным в любой жизненной ситуации, здраво мыслить и не поддаваться панике. Но десятилетнему Чимину это трудно сейчас понять. Он сжимает хрупкое тело матери руками, как единственное и самое дорогое, что у него осталось. Ее всхлипы не прекращаются, вызывая злость на любого, кто хоть как-то причастен к этой ситуации. В данном случае это отец Юнги, который сейчас находится в нескольких шагах от них.       — Вы так говорите, будто оглашаете приговор! — повернув голову в сторону священника, он со злостью смотрит на него, выкрикивая каждое слово. — Его ещё можно спасти! Он где-то под завалами!       — Мальчик мой, мы делаем всё возможное. Мы найдем его, — успокаивающе говорит Юнги подходя ближе.       Чимин чувствует, как руки матери постепенно соскальзывают с его спины. Выпрямившись в полный рост, она берет Чимина за руку, крепко заключая его ладонь в свою.       — Найдите моего мужа, чего бы это ни стоило, — она озвучивает свою просьбу священнику.       — Непременно, — следует незамедлительный ответ Юнги. — Но сейчас будет лучше если вы пойдете домой. Как только что-то станет известно, я лично вам сообщу.       Всё также крепко держа за руку Чимина, мама тянет его в сторону дороги. Собравшаяся толпа тут же расступается в разные стороны, освобождая им путь. В воздухе повисает гробовая тишина. Чимину кажется, что все уже похоронили его отца и не таили, в отличии от них, хрупкой надежды на то, что он всё-таки жив. Молча идя по дороге, по которой не так давно Чимин бежал, боясь опоздать на встречу с отцом, он никак не мог осознать, что это всё происходит в реальности. Как он мог не успеть? Эта мысль никак не оставляет его в покое. Конечно, сделать он, может, ничего и не смог бы, но вдруг получилось бы изменить этот злополучный ход событий? Почему трагедия произошла именно тогда, когда они с отцом снова сблизились? Когда он захотел поделиться с Чимином чем-то сокровенным, тем что тревожило его и могло повлиять на всю их семью? Всё это никак не укладывалось в голове маленького мальчика.       На протяжении всего пути мама продолжает хранить молчание. Она больше не всхлипывает и не плачет. Но несмотря на ее внешнее спокойствие, Чимин знает, что происходит внутри нее.       — Мам, давай уедем отсюда сразу, как только найдут папу и он придёт в себя? — с мольбой в глазах просит Чимин, когда они оказываются в стенах своего дома.       — Сынок, — мать опускается перед ним на колени и смотрит ласковым тёплым взглядом. Её глаза потеряли былую яркость. Они красные и распухшие от слез. В них читается сильная боль и грусть.       — Давай для начала дождёмся вестей о твоём отце, а потом уже будем думать, что делать дальше, — ее голос и нежная улыбка помогают Чимину немного успокоиться. Он прекрасно понимает, что мама переживает сейчас не меньше, чем он сам, но пытается оставаться сильной для него.       Как же Чимин не хочет идти сегодня в церковь. Не хочет снова видеть лица всех этих людей, а в особенности отца Юнги. Он даже сам себе сейчас не может объяснить, почему злится именно на священника.        Уже ближе к вечеру раздаётся громкий стук в дверь. Чимин вздрагивает от неожиданности и замирает. Удары сердца учащаются, и его окутывает внутреннее предчувствие о дурной вести.       — Сиди здесь, Чимин, — слышится приказ взволнованной матери, которая уже быстрым шагом направляется к двери. Завидя кого-то на пороге, она выходит на улицу. Чимин уже знает, что пришел святой отец. Знает это на подсознательном уровне. Мама не просто так прикрыла за собой дверь и сказала ему сидеть на месте. Она явно боится дурных известий и не хочет его травмировать. Но Чимину не нужно слышать их разговор, не нужно слышать этих слов. Он уже и так всё понял.       Впившись до побелевшие костяшек пальцами обеих рук в обивку дивана, Чимин практически не дышит. Есть что-то необъяснимое, то, что существует внутри каждого человека, и вот оно сейчас оборвалось. Понятное дело, что надежда тлеет, разум отказывается принимать неугодную сердцу информацию, отметая её на корню. Но он уже успел почувствовать это. Не имеет значения, что будет дальше, он до последнего будет отрицать сей факт и бороться с непринятием ситуации, потому что это боль утраты.        Всё, что происходит после, плывёт, как в тумане. Лица, сны, плачь, боль, люди, много людей, крест, чёрная одежда, гроб, цветы, слова, пустые слова. Мир вокруг замирает, а время останавливается. Чимин видит отца каждый день, правда, уже не наяву. Он приходит к нему во сне. Регулярно. С одними и теми же словами: «Найди выход, Чимин. Ты должен найти выход». Мальчику кажется, что он потихоньку начинает сходить с ума. Он часто погружается в раздумья, пытаясь понять смысл. Ведь смысл — словно луч света в непроглядном мраке боли. Смысл должен быть всегда и во всём. Иначе зачем всё это? Очень трудно осознать и принять жестокую реальность. Чимину сейчас жизненно необходимо найти смысл в происшедшем. Он надеется, что это даст ему возможность двигаться вперед.       Вскоре Чимину и его матери выдают информацию о том, что обрушение шахты произошло по неизвестным причинам и погиб под завалами только Джинсу. Объясняя это тем, что он помогал выбраться всем остальным работникам, а сам не успел. Сначала Чимину эти слова кажутся правдивыми. Они в принципе объясняют всё, кроме самой причины завала. Но зерно сомнения никак не даёт покоя. Новые вопросы возникают сами собой, отчего Чимин ясно видит в своей голове несостыковки происходящего. Но больше всего напрягает тот факт, что именно в этот злополучный день отец Юнги исчез после обеда и возник уже на месте трагедии. Мальчик не понимает пока, как это всё между собой связано, но чувствует, что это явно неспроста.

🐍

      — Ты всё ещё хочешь уехать отсюда, милый? — тихо спрашивает мать, когда они устраиваются на матрасах, окружённые стенами храма.       — Да, — так же шёпотом отвечает Чимин, рассматривая ее красивое лицо в свете мерцающих свечей.       Ничего не ответив, мама лишь улыбается, постепенно погружаясь в сон. Смотря в ласковые глаза родного человека, единственного, который у него остался, Чимину становится немного легче и теплее на душе. Ведь своего отца он теперь видит только во сне, но на удивление, в эту самую ночь тот к нему так и не приходит.       Наутро мать просит разрешения у отца Юнги на непосещение школы в течении нескольких дней, ссылаясь на то, что Чимину необходимо сейчас побыть с нею, и сплотившись, пережить эту утрату. Священник даёт свое согласие и отпускает домой.       — Завтра мы уедем из этого места, — сообщает мать, как только они отходят на достаточное расстояние от церкви.       — Завтра? — переспрашивает удивленный Чимин.        — Да. Соберём сегодня всё необходимое и завтра, как только все разойдутся из церкви по своим делам, отправимся через лес к тому самому месту, где нас встретил по приезду отец Юнги.       — А дальше? Как мы доберёмся, ведь там нас подвозил кучер? Пойдём пешком? — запыхавшись от спешной ходьбы, интересуется Чимин.       — У нас нет выбора, сынок. Я никому здесь не доверяю. Такое ощущение, что каждый из этих людей что-то скрывает. Ну, по крайней мере, все они точно заодно и знают гораздо больше, чем говорят. После внезапной кончины твоего отца я словно очнулась ото сна и увидела это место иначе. А после того, как ты рассказал мне о том, что тебе поведал отец, я начинаю подумывать, что это всё не просто случайность, — она замолкает. А Чимин, всё это время внимательно слушавший ее монолог, сравнивает её чувства со своими. Ведь сейчас их ощущения очень схожи. — Нам нужно выйти из королевства ранним утром, чтобы в случае чего мы смогли вернуться до сумерек. Возьмём с собой только всё самое необходимое, пойдём налегке, — шепчет мать, будто боясь, что их могут услышать.       — Хорошо, мам, — соглашается Чимин. — Главное — выбраться из королевства, — он ловит на себе восхищённый взгляд матери и смущённо опускает глаза.       — Сынок, ты такой сильный и смелый, несмотря на свой юный возраст. Отец бы гордился тобой, и я горжусь, — с нотками грусти в голосе произносит она и прижимает к себе, заключая в крепкие объятия.       Вернувшись домой первым делом они пакуют все необходимые вещи в пару сумок и прячут их от посторонних глаз. А уже ближе к вечеру планируют свой завтрашний побег.       Этой ночью в церкви находиться особенно страшно. Кажется, будто все окружающие догадываются об их замысле. Особенно отец Юнги. Он смотрит так пронизывающе, словно считывает всю информацию. Именно такой взгляд называют взглядом в самую душу. У Чимина мурашки бегают по спине от этих пристальных глаз. Он совсем не боится священника, но тот вызывает в нём очень странное чувство. Какое именно, мальчик пока не может определиться, но оно точно не очень хорошее.       В своем сегодняшнем сне Чимин видит тот самый вечер, который они провели с отцом вдвоем, разговаривая, лёжа на стоге сена. Всё происходит в точности как и тогда. Серебристые блёстки, падающие с неба, собираются в густой туман. Крик отца, о том, что нужно скорее возвращаться. Они бегут по той самой дороге. И с этого момента всё начинает происходить совершенно иначе. Откуда ни возьмись, опускается непроглядная мгла, такая густая, что впереди ничего не видать. Удушливый холодный воздух затрудняет дыхание. Но Чимин ощущает вовсе не холод от густого тумана. Нет. Веет самым настоящим могильным холодом. Словно где-то неподалеку притаилось что-то нечеловеческое и опасное. Мальчик пугается, когда перестаёт чувствовать тепло руки отца в своей ладони. Он замирает, оглядываясь по сторонам. Пытается рассмотреть в окружающей его темноте родной силуэт. Но его попытки тщетны.       — Папа! Папа! Ты где, отец?! — отчаянный крик остаётся без ответа и растворяется в воздухе. Чимин цепенеет, когда отчётливо, каждой клеточкой своего тела, ощущает нечто огромное прямо за своей спиной. Оно будто возвышается над ним и явно имеет гигантские размеры. Дрожа всем телом, он медленно поворачивает голову в сторону в попытке увидеть то, что находится за ним, но застывает.       — Ты вернулся, — шипящий шёпот будто обжигает изнутри, окутывая всепоглощающем страхом. Мальчик в ужасе кричит, но его крик остаётся беззвучным.       Чимин снова просыпается в холодном поту и диком ужасе. Этот голос. Нет, это шипение. Он готов поклясться, что слышал его ранее. Дежавю. Настолько сильное и мерзкое ощущение, что тошнота непроизвольно подступает к горлу. Мальчик переводит взгляд на мать, спящую рядом. От ее спокойного и размеренного дыхания становится немного легче. Сомкнуть глаза у Чимина больше не выходит, поэтому он просто лежит до самого раннего утра. Из головы никак не выходит сегодняшний кошмар и то, что им сегодня придётся бежать из этого места.

🐍

      Яркие утренние лучи заглядывают в окна храма, освещая собой помещение. Такое странное ощущение. Ведь ночью в эти самые окна заглядывает сама смерть, а сейчас сотни микроскопических пылинок весело и беззаботно танцуют в лучах рассеянного солнечного света. В воздухе витает запах оплавленного воска от догоревших свечей. Отовсюду доносится копошение людей, отходящих ото сна. Чимин бросает взгляд на мать. Она всё ещё спит, поэтому он принимает решение её разбудить.       — Мам. Ма-а-а-м, просыпайся, — ласково тянет Чимин, легонько тряся плечо матери. Она медленно приоткрывает глаза и одаривает его своей нежной улыбкой, по которой он уже успел соскучился.       — Пора, — усевшись, она оставляет кроткий поцелуй на его щеке и принимается собирать в прическу растрёпанные после сна пряди волос.       — Чем сегодня планируете заняться? — откуда ни возьмись, раздаётся вопрос. Чимин с матерью синхронно поворачивают головы в сторону говорящего, которым оказывается никто иной, как отец Юнги.       — Мы планируем прогуляться по здешним местам, — тут же отвечает Хеин.       — Отличная идея, — Чимин улавливает на себе неоднозначный взгляд отца Юнги. Но священник меняет своё выражение лица, как только поворачивается к матери. — Только постарайтесь не заблудиться. И помните о важном правиле: держаться на расстоянии от замка короля, — учтиво напоминает священник, мило улыбаясь.       — Конечно, — Чимин опережает ответ матери. — Мы будем осторожны.       Отец Юнги кивает и разворачивается по направлению к главным дверям церкви, для того, чтобы открыть их, но вдруг останавливается, сделав всего несколько шагов.       — Следите за временем, чтобы успеть вернуться до полуночи, — не оборачиваясь, напоминает священник.

🐍

      — Мам, ты хорошо помнишь дорогу, по которой мы шли? — бредя вслед за матерью, интересует Чимин. Они зашли довольно далеко, в самую глубь дремучего леса, но пока что выхода так и не видать.       — Конечно, сынок. Тут сложно заблудиться, так как через лес проходит всего одна тропа, — объясняет немного запыхавшимся голосом мать. Она замедляет шаг для того, чтобы перевести дух. — Ты устал? Пить хочешь? — мама протягивает Чимину бутылку.       — Да, сегодня довольно жарко, несмотря на то, что мы в тени леса, — отвечает Чимин, забирая бутылку с водой из рук матери, и, открыв её, делает несколько жадных глотков.       — Давай повяжем на дерево мой носовой платок? — предлагает мать. — В случае чего мы сможем по нему сориентироваться.       — Угу, — вытирая губы после питья тыльной стороной ладони, соглашается Чимин. — Мам, ты такая классная, — закрыв бутылку, он убирает её к себе в сумку.       — Классная? — удивлённо переспрашивает мама, сосредоточенно повязывая платок на нижнюю ветвь высокой ели.       —Ну да. Папа говорил, что тебя никогда не подводит интуиция и что нужно было слушать тебя, а не настаивать на переезде сюда, — последние слова выходит сказать с тёплой тоской и грустью.       — Хм. Он всегда хотел лучший жизни для нас, — расправившись с платком, мать отряхивает подол своего платья. — Ты весь в меня. У тебя тоже отличная интуиция, как и талант к рисованию, который, кстати говоря, ты забросил, — подмигнув, она выходит обратно на тропу, чтобы продолжить путь.       — Здесь было совсем не до этого. Но я продолжу своё увлечение. Обязательно, — Чимин даёт обещание не только матери, но и самому себе.       Их путь продолжается довольно долго и по всем прогнозам они уже должны были оказаться у выхода из леса, но вместо этого тот становится только гуще и темнее.       — Что-то не так, — резко остановившись, мать оглядывается по сторонам. — Мне кажется, что мы здесь уже проходили, — она задумчиво захватывает пальцами свой подбородок. — Да! Точно! — после нескольких минут размышлений озвучивает свой вывод мать. — Вот этот пень, — она указывает на старый, торчащий из земли, покрытый толстым слоем мха кусок когда-то мощного дерева.       — М-м-м, — Чимин тоже принимается оглядываться по сторонам. Пейзаж и вправду кажется знакомым. А может, это просто потому, что всё кругом одинаковое. Это же лес. Тут наверняка великое множество таких вот пней, и они все похожи между собой.       — Так, — мама резко убыстряет шаг, и Чимин не успевает моргнуть глазом, как она уже оказывается на несколько метров впереди него. — Вот! Да! Я же говорила! — словно выиграв джекпот, кричит мать.       — Что там? — сорвавшись с места мальчик бежит к матери, но, поравнявшись с ней, резко тормозит, потому что видит тот самый платок, который она привязала ранее.       — Но как? — озадаченно шепчет Чимин.       — Это очень странно, потому что мы шли четко по тропинке и никуда не сворачивали. Как получилось, что мы снова оказались в этом месте? — мама тоже недоумевает. Она растерянно смотрит вдаль, пытаясь найти хоть какое-то объяснение произошедшему. — Значит так, — она серьёзно смотрит на Чимина и кладёт обе руки ему на плечи. — Сейчас мы засечём время и снова пойдем вперёд. Ты должен быть внимателен и ни на шаг от меня не отходить. Ты понял меня, сынок?       — Да-а, мам, — заикаясь от волнения соглашается Чимин.       На лес постепенно начинает опускаться темнота, когда они в третий раз оказываются около той самой ели с навязанным на ее ветку платком. Чимина уже не на шутку потряхивает. Как такое может быть?       — Какая-то чертовщина творится, — мать растерянно бегает глазами по местности. Надавив двумя пальцами рук по обе стороны на виски, она слегка их массирует круговыми движениями, пытаясь сконцентрироваться и рационально мыслить, чтобы понять, что же им делать дальше. — Деревья просто гигантские и плохо пропускают свет. Который час? — обращается она к Чимину.       — Почти четыре часа, — достав из кармана папины часы на цепочке, отвечает он.       — Дьявол! — раздражённо вырывается из уст матери. Вокруг темнеет, воды почти не осталось и они оба уже изрядно устали бродить по одной и той же тропе, которая приводит их снова и снова туда, откуда они пришли. — Нужно возвращаться. А то вообще заплутаем и не выберемся из этого чёртового леса.       Чимин согласен с мамой на все сто процентов. Хотя и расстроен тем, что им не удалось покинуть это место, но оказаться ночью в этом лесу совершенно не хочется. Ощущение складывается такое, будто кто-то очень не хочет, чтобы они покидали это место.

🐍

       Буравя взглядом стол перед собой, Чимин грустит, сидя на диване в гостиной. Они снова в этом королевстве, в этом доме, ничего так и не изменилось. Прошло приблизительно полчаса с того момента, как они вернулись домой, а мама ушла по делам и всё ещё не вернулась.       Раздается звук поворота ключа в замочной скважине и это заставляет Чимина повернуть голову к двери. Он видит мать, которая заходит в дом, держа в руках новенький альбомом для рисования, который Чимин тут же примечает. Подойдя к дивану, она кладёт его на журнальный столик прямо перед ним.       — Пора продолжить развивать свой талант, — улыбнувшись, мама присаживается рядом. — Будем каждое утро ходить в лес и зарисовывать местность. Так мы сможем составить свою собственную карту и выбраться отсюда, — Чимин с восхищением смотрит на мать и не перестаёт удивляться её смекалке и стремлению идти к поставленной цели.       — Мы выберемся отсюда, сынок, — мама обнимает Чимина и утыкается носом ему в волосы. — Обязательно.       Теперь каждое их утро начинается с прогулки по лесу. Как и задумывалось, они зарисовывают и составляют план местности. Первым делом исследуют близлежащую окрестность по обе стороны всё той же тропы, чтобы разобраться, в каком именно месте происходит перелом, и понять, что они упускают.        Дни сменяются неделями. Чимину приходится снова начать посещать занятия в школе. Мама же временно устраивается на работу в пекарню. Так как хлеб выпекают с утра, то после обеда у неё остаётся немного времени для похода в лес. Но, несмотря на это, его катастрофически не хватает на изучение и зарисовки окрестностей.       Как только в королевстве солнце заходит, земля будто погружается во тьму, подобную смерти. Привычный мир замирает. Никто толком не знает, что скрывается на ночных улицах вне стен храма. Может быть, именно ночью, во мраке густого тумана выходят из своих логовищ невиданные звери и выползают ядовитые гады. Когда же солнце восходит, всё кардинально меняется и играет совершенно иными красками. Мир оживает. Яркие лучи солнца согревают землю от ночного, леденящего душу холода, образуя на зелёной траве прозрачные капли утренней росы. Это выглядит так, словно невидимые силы раскидали тысячи алмазов по пушистому ковру. Росинки сверкают и переливаются, подобно бриллиантам. Стайки птиц весело щебечут, радуясь новому дню. Королевство поражает буйством красок и выглядит, словно райский сад. И этот самый контраст никак не укладывается в голове маленького мальчика и его матери, которые день за днем пытаются найти выход из этого райско-адского места.       — Сынок, — обращается к Чимину мать, как только он возвращается домой со школы.       — Да, мам? Привет, — он снимает обувь и, подойдя к матери, целует её в щеку, которую она привычно для него подставляет.       — Я взяла выходной на завтра в пекарне и хочу с утра отправиться в лес.       — Одна? Мам, но это опасно! Вдруг… — Чимин с беспокойством бегает глазами по лицу матери и тараторит, но ему не дают договорить.       — Так, а ну-ка! — осекает его мать. — Иначе это затянется на годы. Я планирую пробыть там целый день и дорисовать карту по максимуму, насколько смогу, — строгим голосом объясняет она. — Люди могут что-нибудь заподозрить, я не хочу больше рисковать. Вдруг мы узнаем то, что узнал твой отец, и от нас тоже захотят избавиться?       — Но, мам, — не унимается Чимин.       — Никаких ну! — тут же обрубает мать. — Ровно в десять часов отправляйся в церковь. Я приду за час до закрытия дверей.       — Нет, мам. А вдруг… — голос Чимина дрожит от волнения и затихает. — Вдруг ты не успеешь, — еле слышно, с опаской произносит он, пугаясь собственных слов, и опускает голову. Из его глаз текут слёзы, он всхлипывает и утирает лицо кулаком.       — Я успею, Чимин! Слышишь меня? — мать обхватывает ладонями его лицо, заставляя посмотреть на себя. — Не смей думать об этом! Просто сделай, как я тебе велю. Обещаешь? Пойми, у нас нет другого выхода, — она выжидающе смотрит на него, надеясь получить желаемый ответ.       — Обещаю, — бубнит Чимин. — Но и ты тогда мне пообещай, что успеешь до полуночи.       — Обещаю, — уверенно отвечать мать. — Мы справимся.

🐍

      В течение дня Чимина не покидали мысли о маме. На удивление, волнение его не преследовало, и чувство тревожности тоже не беспокоило. Было наоборот, как-то по странному спокойно на душе. Он уверен в матери на все сто процентов. Она ни разу в жизни его не подводила. Другой такой сильной духом, целеустремленной женщины он никогда не видел.       Несмотря на свой юный возраст, Чимин довольно смышлёный. Как любил говорить его отец: «Умён не по годам». Теперь они остались вдвоём с мамой и должны уметь доверять друг другу. И Чимин доверяет.        День тянется так, как будто он резиновый. Так всегда бывает, когда очень чего-то ждёшь и пытаешься торопить время. Но по известному всем закону подлости всё работает в обратном направлении. Чимин решает, что нет смысла идти домой после обучения, поэтому остаётся в церкви.       — Почему не идёшь домой? — отец Юнги в своем репертуаре. Вырастает, как гриб из-под земли после дождя, из ниоткуда.       — Мама сегодня занята, поэтому я останусь и подожду её здесь. Она придёт позже, — отвечает Чимин, сидя на скамейке и болтая ногами. Священник, немного помявшись на месте, молча оставляет мальчика. И исчезает также неожиданно, как и появился.       К вечеру народ стекается к вратам храма. Здешние всегда приходят заранее. Гул голосов, отражающихся от стен церкви, немного напрягает. Хоть люди и стараются разговаривать вполголоса, для Чимина это всё равно, что рой пчёл в улье. Он достаёт из кармана брюк старенькие часы на цепочке, доставшиеся ему от отца. Чимин наблюдает, как большая стрелка часов приближается к маленькой, которая уже указывает на цифру одиннадцать.       — Мама, я жду тебя, — шёпотом, еле слышно, практически одними губами произносит Чимин, мысленно посылая свои слова матери. Убрав часы обратно внутрь кармана, он занимает место поближе к дверям, чтобы быть готовым к её появлению.       — Где твоя мать? — Чимин вздрагивает от неожиданности. Всё это время он нервно доставал часы и смотрел на них. Но позже решил , что это бессмысленно. И теперь он просто сидит, гипнотизируя взглядом циферблат. Где справедливость? Он целый день торопил время, но оно ползло подобно улитке. А сейчас, когда Чимин силой мысли пытается его остановить, оно неумолимо движется к полуночи со скоростью света.       — Она сейчас придёт, — не отрываясь от своего занятия, отвечает мальчик.       — Где она? На часах уже половина двенадцатого. И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, юнец, — явно нервничая, повторно спрашивает священник.       Чимин нехотя поднимает на него недовольный взгляд. — Я же сказал, что она сейчас придёт.       — Тебе проще мне сказать, где она, — строгий голос отца Юнги заставляет в очередной раз разнервничаться и так обеспокоенного мальчика. Получив только злой взгляд в ответ, священник отступает и уходит.       Чимин застаёт его в дверях церкви, когда тот, держа в руках фонарь, освещающий им ступени к церкви, ведёт отсчёт времени. Мальчик встаёт рядом с ним и глазами, полными страха, разглядывает темноту в непроглядном тумане. Сердце готово выпрыгнуть из груди в тот самый момент, когда он замечает еле уловимый силуэт.       — Мама! — непроизвольно вырывается с облегчением из уст Чимина. — Мама, быстрее!       Мальчик наблюдает за тем, как наконец-то мать показывается из всепоглощающих сумерек. Она бежит так быстро, словно убегает от дикого зверя. Буквально в десяти метрах от каменной лестницы мать наступает на выскользнувший из руки подол платья и падает коленями на землю. Чимин инстинктивно дёргается ей навстречу, чтобы помочь, но мёртвая хватка отца Юнги на его руке не позволяет ему этого сделать.       — Пустите! — кричит мальчик не своим голосом. Но вместо этого священник грубо откидывает его внутрь храма. Всё происходит так быстро, что Чимин не успевает опомниться. Не удержавшись на ногах от сильного толчка, он оседает на пол. Но тут же вскакивает, как ошпаренный, в тот самый момент, когда священник начинает закрывать двери в храм. Подбежав к отцу Юнги, Чимин хватает его за руки, пытаясь остановить.       — Она не успела, — грозный, хладнокровных голос священника заставляет стыть в жилах кровь, а сердце распадаться на части.       Последнее, что видит Чимин в щель закрывающейся двери, застывает перед глазами кадром самого страшного фильма ужаса. Это глаза матери, наполненные слезами, страхом, отчаянием и мольбой о прощении. В эту самую секунду всё внутри мальчика падает вниз. Словно весь мир вокруг рушится. Дикий, рвущийся наружу вопль застревает в горле, словно острая кость, которая режет плоть и одновременно с этим перекрывает доступ к кислороду.