Последний час в году

Громкий чих нарушил тишину в библиотеке. Аннабель прикрыла рот рукой. Как же неловко. Хорошо, что все посетители уже ушли, а из коллег остались только охранники. В преддверии Нового года многие либо брали выходные, либо старались не задерживаться на работе, не теряя надежды успеть закончить приготовления. Поправив собранные в пучок чёрные волосы – нет-нет, это не дань стереотипному образу библиотекаря, просто иногда с такой причёской удобнее, – она подхватила со стойки стопку книг и отправилась расставлять их по местам, пытаясь снова не расчихаться. Для лучшей видимости рядом парили магические огоньки: основное освещение уже приглушили. Тишину огромного зала нарушали только разносящийся эхом стук низких каблуков и тихие покашливания. Не изменяя случайно сложившейся традиции, Аннабель в конце декабря простудилась. Обычно её это не беспокоило – проживая одна и далеко от семьи, она не праздновала, а работе самочувствие почти не мешало. Даже во время организованных для детей тематических вечерних чтений. На сей раз ситуация изменилась: подруга, в этом году наконец отыскавшая соулмейта, решила провести Новый год с особенным размахом и пригласила многих друзей. Сложно отказать, зная, как тяжело Сьюзан переживала отсутствие пары, так что придётся сегодня по возвращении принять ударную дозу лекарств, лишь бы послезавтра предстать живчиком. У каждого чародея из Эленхена есть родственная душа. Не только предначертанная пара, но и тот, с кем получится полностью раскрыть магический потенциал после объединения энергетических потоков. Да вот способ разузнать друг о друге природа придумала странный: дневники. С момента пробуждения способностей можно призвать дневник своей пары. В нём не встретить ни описание внешности, ни даже имени, зато время от времени появлялись некоторые мысли и события из жизни.

***

В детстве дух Нового года был соткан из запахов абрикосовых карамелек и еловой смолы, ярких огоньков, тихо позвякивающих игрушек, света улыбок, мягкости ковра перед камином и доносящихся с улицы звуков праздничных гуляний. Проводя в кругу семьи последний час в году, четырёхлетняя Аннабель снова попыталась сотворить заклинание призыва. Став главным подарком и новогодним чудом, в её руках появился дневник. На тёмно-синей бархатной обложке блестели тонкие серебристые узоры, напоминая о звёздном небе. Или чародейских мантиях. Интересно, а как выглядит её дневник? – Нравится? – поинтересовалась мама. – Очень! – откликнулась с восторгом. – Такая мягкая и красивая. Аннабель открыла дневник, разделённый на главы по годам. Судя по их количеству, соулмейт на три года старше. Первые занимали ожидаемо мало места – маленькому ребёнку не до размышлений. Короткие строчки – скорее уж заметки – давали понять, что он родился в хорошей и любящей семье. А ещё у него рано пробудились способности. Она наискосок просматривала записи, пока внимание не привлекла одна: 17.07.09 19:03 Сегодня я смог призвать дневник. Он пустой. Мой соулмейт только родился? Хочу скорее узнать о ней побольше! – Мама-мама, смотри! Он меня ждал? – спросила Аннабель, настойчиво тыкая пальчиком в страницу. – Конечно, ждал. Мы всегда ждём свою пару. – И папа маму? – И папа маму, и мама папу. Скоро полночь, пошли за стол. Ты ведь не хочешь пропустить время подарков? Согласно кивнув, Аннабель убрала дневник и поспешила занять своё место. Хотя лучший подарок она уже получила. 31.12.13 23:00 Тепло. Магия внутри отозвалась чем-то приятным. Мне говорили, так выражается усиление связи душ. Значит, и соулмейт скоро познакомится со мной?

***

Книга выпорхнула из рук и приземлилась прямо на нужное место. Аннабель недовольно поморщилась, с усталым вздохом закатила голубые глаза и перевела взгляд на чародея в полосатом свитере, плечом подпирающего соседний шкаф. Длинные коричневые волосы заплетены в косу, перекинутую через плечо, а серые глаза смотрели с нескрываемым озорством. Надетые на голову оленьи рожки игриво подмигивали разноцветными огоньками. Не хватало только красного носа. Стараясь не обращать внимания на обворожительную улыбку, Аннабель прошла мимо – к следующему шкафу. Непрошенный гость увязался за ней, нарушая тишину библиотеки звоном бубенцов на ботинках. Нашёлся же эльф новогодний. – И как ты тут оказался? – поинтересовалась между делом, наблюдая, как очередная книга зажила своей жизнью. – Мы уже закрыты. – Зашёл? – Он пожал плечами. – Надо уточнить у охранников, чем они занимаются, раз пускают кого попало. – Я не кто попало! – притворно возмутился Нил. – А ещё принёс тебе лекарства. – Собственного производства? Сказала бы спасибо, но ещё пожить хочу. Нил работал – как он сам это называл – чудотворцем. На самом деле владел лавкой прямо напротив библиотеки, и продавал различные вещицы, способные исполнять небольшие желания посетителей. Правда, зачастую необычным способом или с неожиданными последствиями. Звучало сомнительно, однако и на такое находился спрос. Ходили также слухи, что постоянным посетителям он мог оказать особую услугу. Какую именно Аннабель узнавать желанием не горела. Её заветное желание не исполнит никто. – Обижаешь! Специально для тебя сделал их без всяких сюрпризов. Ты же не хочешь на празднике вторить чихами бою часов? – Не хочу… Ладно, оставь на стойке. Мне надо закончить с работой. Она знала: скоро Нил исчезнет так же загадочно, как и появился, а после обязательно встретит на улице. Со всё теми же рожками, но теперь уже в эксцентричной шубе, блестящей и переливающейся не хуже мишуры. Необычнее всего было то, что на нём хорошо смотрелись любые вещи: хоть мешок из-под картошки, хоть леопардовый комбинезон с перламутровыми вставками. Тогда как самого Нила назвать неземным красавцем не хотелось. Только привлекательно заурядным. «Сложно будет его паре, если решит нормально одеться. Может, в этом и смысл?» Аннабель натянула шарф повыше и спрятала в нём усмешку. Своему-то соулмейту она отличительный признак подарила.

***

Её не назвать хилой, однако отношения с простудой сложились особые: пережить сезон, ни разу не заболев, что-то из области недостижимого. Особенно осенью. Под медитативный шум ливня Аннабель сидела за столом и занималась: в школу не пускали, однако болезнь – не повод отставать от программы. Горло нещадно саднило, второй день не получалось нормально есть. И спать. От паршивого состояния немного отвлекало чтение дневника: соулмейт уже занялся углублённым изучением магической теории, очень интересно размышлял о замеченных закономерностях. И достаточно простым языком. Постучав два раза, в комнату зашла мама, оставила на столе кружку с ещё дымящимся куриным бульоном. Тихо поблагодарив, Аннабель взяла её и подула, не отрываясь от чтения. Тема сигилов очень интересна, но их изучение в школе начнётся только через два года. Если полученные от соулмейта знания помогут в освоении программы… Дом тряхнуло. Горячий бульон пролился на дневник. – Алексис! – хрипло воскликнула Аннабель, искренне желая оторвать брату уши за очередные эксперименты. Вот опять! Опять этот дурак неуёмный смешал что попало «во имя научного интереса»! Ладно хоть отец не поскупился на защитные чары для дома, понимая всю безуспешность борьбы с любопытством старшего дитятки, но… Но! Можно хоть немного о чужом покое подумать! Столько раз просила. Сейчас не время ругаться: нужно срочно просушить дневник. Наспех промокнуть бульон собственной юбкой, а после долго держать на батарее и пытаться распрямить самую пострадавшую страницу – остальные магическим образом вернулись к изначальному состоянию. Как бы Аннабель ни старалась, причудливой формы пятно осталось в дневнике навсегда. А на следующий день она обнаружила запись: 14.10.19 7:03 Проснулся от боли в районе лопатки. Попросил маму посмотреть, она спросила, откуда ожог. Хотелось бы знать! Что-то мне подсказывает: не помешает при встрече поинтересоваться у соулмейта. Что же, хотя бы не на лице. Зато тогда нам было бы проще найтись. Как же неловко получилось… Хоть под землю проваливайся или время вспять поворачивай. Жаль, от первого толку мало, а второе невозможно. При встрече она обязательно всё объяснит и много раз извинится, лишь бы оплошность – настоящая вина за которую на другом! – не стала трещиной в их отношения. Вызвать отвращение у пары ещё до личного знакомства – не тот талант, о котором мечтала Аннабель.

***

Не спрашивая разрешения и не слушая возражений, Нил провожал Аннабель до дома. Она не против его компании, тем паче, что дружили уже лет шесть: с тех пор, как начала работать в библиотеке. Однако со временем со стороны Нила стали поступать недвусмысленные сигналы, тогда как Аннабель считала недопустимым заигрывать с чужим соулмейтом. Даже если пока он без пары. Вполуха слушая рассказы обо всём подряд, она подняла голову. Тёмное небо, медленно падающие хлопья снега. Колючий запах морозца смешался с мягким кашемировым – от шарфа. Вокруг множество огней, но хотелось не видеть их, укутаться в ночь. И больше никогда не чувствовать холод. Аннабель чуть не врезалась в пролетающего мимо миниатюрного снеговичка, распевающего новогодние песенки. От неожиданности отшатнулась и крайне неудачно наступила на скользкую часть дорожки. «Как банально», – подумала отрешённо, безуспешно попытавшись поймать равновесие. Нил среагировал быстро – поймал за руку, но вместо того, чтобы отпустить, приобнял за талию, подтянул ближе и подмигнул. И так совсем-совсем без намёка слегка повернул голову, наклонился. – Паре своей глазки строить будешь. – Аннабель щёлкнула его по щеке, попыталась высвободиться. Куда там – Нил держал надёжно, а в ответ на сведённые брови задорно рассмеялся и сам легонько поцеловал в кончик носа. – Пару мою поди найди, да всё равно не выйдет. А ты тут. И тоже свободна. – Найдёшь. И тогда будешь вынужден объяснить свои нынешние выкрутасы. – Кто знает. Раз уж мы родственные души, она должна понять. Над головой с тихим хлопком взорвались маленькие золотые звёздочки, осыпая тающими в воздухе блёстками. Аннабель толкнула Нила в грудь и всё-таки смогла вырваться, снова натянула повыше шарф и поторопилась в сторону дома. – Ты ж мой нахохлившийся воробушек! – Продолжая посмеиваться, Нил поспешил нагнать её. Бодрый звон бубенцов преследовал Аннабель до самого подъезда. И она сама не понимала, хотела ли в один момент обнаружить тишину или забрать это воплощение новогодней радости домой. – Погоди немного! – окликнул, стоило взяться за дверную ручку. – Вы же завтра закрываетесь раньше? – Да. У нас короткий день. А что? – Тогда подождёшь немного, пока я освобожусь? Это был шанс дойти домой в компании тишины и спокойствия. И Аннабель без долгих раздумий упустила его, ответив кивком. Нил просиял и наверняка бы накинулся с объятиями, однако она успела заскочить внутрь. В небольшой квартире на третьем этаже напрочь отсутствовали праздничные украшения. Зато пахло абрикосовыми карамельками. То тут, то там на глаза попадались свечи, пледы, шерстяные платки и согревающие артефакты. Наспех поужинав, Аннабель растопила пожарче камин, устроилась в кресле и рискнула открыть полученный от Нила бумажный пакет. «Не будь то его рук дело, не поверила бы, что это лекарства». Внутри обнаружились нарядная баночка монпансье, плитка горького шоколада и бутылка с тёмно-красной жидкостью. Аннабель быстро допила чай и перелила немного в кружку, сделала глоток, почувствовав тепло... На вкус как глинтвейн. В меру ароматный, пряный, терпко-сладкий. Совсем не пьянящий, а наоборот проясняющий замороченную простудой и суетой голову. Шоколадка же оказалась с добавлением чили. Получалось вкусное и очень согревающее сочетание. А ещё – напоминающее о юности. Пока Аннабель нельзя было алкоголь, мама специально для неё варила глинтвейн на вишнёвом соке. Самый любимый зимний напиток и – вот так совпадение! – соулмейт считал также.

***

С каждым годом Аннабель всё сильнее любила свою родственную душу. Поначалу, честно, казалось абсурдным и невероятным, что можно так сильно привязаться к тому, кого ни разу не видела. Только читая строчки – случайные отрывки из жизни – в дневнике. Однако в них и пряталась истина, душа. Если подумать, это куда надёжнее, чем впечатление, составленное по внешности и той манере поведения, что сформировалась при попытках влиться в общество. 16.03.23 9:27 Теплеет. Снег уже почернел. Сложно пройти по улице, не испачкав штаны. От многих слышу, что теперь, пока не пойдёт зелень, на улице будет бесконечно уныло. Не согласен. Мне и сейчас очень нравится. Во всей этой серости есть что-то безмятежное, освежающее и обнадёживающее. Есть время собраться с мыслями, прежде чем по глазам ударит красками. Есть время посмотреть в себя. Аннабель выглянула в окно. Запись прошлогодняя, а всё же соответствовала нынешнему сезону. И она тоже находила очарованием во времени, когда пушистый снег обращался грязными корками, а на ветках ещё не проклюнулись первые листочки. Но мало кто из окружающих любил раннюю весну. Их вкусы во многом пересекались. Им нравились абрикосы, долгие зимние ночи, глинтвейн на вишнёвом соке, изучение сигилов, море во время шторма, музыкальные шкатулки и собирать камешки необычной формы. Они с особенным нетерпением ждали Новый год, не умели завязывать аккуратные банты, хорошо рисовали от руки круг и не любили глиняные кружки за то, что край неприятно скребёт по зубам. И обязательно встретились бы в библиотеке, однако по содержанию записей Аннабель сделала вывод: последние года четыре соулмейт жил не в Эленхене. 04.08.20 17:44 Море здесь теплее и спокойнее. Купаться в нём можно чаще. И всё ж… Раз от раза, смотря на него, я вспоминаю, как во время шторма смотрел в своё окно и наблюдал за маяком. Бьющимися о него волнами. Мне это нравится гораздо больше, чем смывать соль после купаний. 29.10.21 15:15 Снова растерялся во время разговора с одноклассниками. Я всё ещё недостаточно хорошо разбираюсь в местной культуре. Сильно сказывается, что росли в разных условиях. Да, магии здесь обучают гораздо лучше, но… Думаю, сегодня опять убегу в библиотеку. Там можно ни с кем не общаться. 31.12.22 22:30 Слышал стук. Похоже, соседи снова разбили тарелку о нашу дверь. Странные здесь новогодние традиции. Они бьют посуду, катают по городу зажжённую бочку с дёгтем и не наряжаю ёлки. Последнего мне особенно не хватает. Как-то не так ощущается ночь, когда дома не пахнет смолой. 20.03.24 14:56 Меня уже спросили, что хочу получить на день рождения. Как обычно ответил: вернуться домой. Мне сказали, что следующий я буду праздновать в Эленхене. Я увижу дом! Осталось не так уж много. И… Пора бы начать искать соулмейта? Как раз время думать, куда поступать… Последняя надпись появилась на глазах. Аннабель от радости прижала дневник к груди и закружила по комнате. Они… У них появится шанс встретиться! Уже в следующем году! Скорее бы тот наступил. Глупо, наверное, с марта ждать Новый год, но кто её осудит?

***

Лекарства от Нила подействовали на удивление хорошо, за ночь почти избавив от признаков простуды. Даже коллеги отметили, насколько бодрее и чище звучала сегодня Аннабель. Некоторые предполагали, не случилось ли что хорошее, намекая на долгожданную встречу с парой. От подобных тем и вопросов приходилось привычно отшучиваться, отмахиваться, притворяться, что не услышала. Не нашла. И не надо, пожалуйста, давить на больное. Посвящать кого-либо в детали личной жизни совсем не хотелось. К пяти часам с работой было покончено и, не нарушая слово, Аннабель направилась к Нилу. Не в первый раз в лавку зашла, а всё равно с интересом рассматривала: тут каждый раз появлялись новые занимательные вещицы. Части магических существ, зелья подозрительного вида и поведения, причудливые украшения с зачарованными камнями, необычно пахнущие мази, мешочки со всевозможными травами и порошками… Кажется, при желании можно найти что угодно. Самого же хозяина не видать – похоже, обслуживал очередного клиента в отдельной комнате. Аннабель обошла лавку и остановилась напротив букетиков из сухоцветов. Интересно, а у них в чём подвох? И какое применение? А тот огромный ёлочный шар – декорация или тоже товар? Она достаточно хорошо разбиралась в магии, но здесь каждую вещь опутывали слишком замудрённые чары, чтобы угадать назначение по их контурам. «Хотя, если присмотреться… Вот здесь конструкция знакомая. Воспламенение? Но не странно ли воспламенять букетом? Или в сочетании оно должно…» – О, Бель! Ты уже здесь! – Из соседней комнаты вышел Нил и активно замахал рукой, будто без этого привлекал недостаточно внимания. Сегодня вместо рожек на голове его красовался венок из еловых веток и мандаринов. Тоже мигающий разноцветными огоньками. Зато белые олени красовались на безразмерном зелёном свитере, отороченным мишурой. Штаны в красно-белую полоску были заправлены в высокие сапоги с закрученными острыми носами. «Из чьей-то свиты точно сбежал эльф…» Совсем не чета ей – предпочитающей менее броские вещи. Отчасти из-за предъявляемых на работе требований, определивших состав большей части гардероба. Да и некуда особо наряжаться. – Да, уже. Но прежде чем отвлекаться на меня, закончи с работой. – Я уже всё. Сейчас приберусь немного, и можем идти. Приглянулось что-нибудь? Да ты не стесняйся – скажи! Подарю. – Нет, спасибо. Я ещё помню те стеклянные шарики, которые не только убрали всю пыль из-под дивана, но и покрасили ванну в оранжевый. – Ой, да ладно, красиво же вышло! – отмахнулся Нил, бодро орудуя метлой. В ответ на это Аннабель хмыкнула. Да, красиво. Честно говоря, ей даже понравилось, но о подобных сюрпризах стоит предупреждать заранее. Вокруг летали тряпки и щётки, от которых только и оставалось вовремя уворачиваться, отпрыгивать и в какой-то момент выйти ждать на улицу. Там хоть и холодно, зато с ног не собьют, если возле двери оставаться. Взгляд рассеянно блуждал по нарядным витринам и вывескам, пересекался с летающими фигурками: снеговиками, ёлочками, звёздами, оленями, санями… С разных сторон доносилась музыка. Звенящая, до последней ноты знакомая, раздражающе весёлая. Аннабель поморщилась и прикрыла глаза. Вне дома невозможно представить, что всего этого нет. Что не существует этого проклятого праздника. Не приносит тот с собой ничего, кроме болезней и холода. – Чего так хмуришься? – поинтересовался вышедший из лавки Нил. – Не нравятся украшения? – Просто не люблю Новый год. – Почему? Вместо ответа Аннабель неопределённо махнула рукой.

***

Аннабель всем сердцем любила новогоднюю ночь – время, когда она впервые призвала дневник. Время семейных застолий, нарядных ёлок, абрикосовых карамелек и особенно громкого боя часов – черты между годами. Пока в пятнадцать лет всё не изменилось. Поначалу это тридцать первое декабря ничем не отличалось от прочих: всё та же предпраздничная суета, куча готовки, неуместные эксперименты брата, пытающегося незаметно подкрасить еду. За окном со звоном и песнями проносились сани. Ёлка подмигивала золотой звездой на верхушке. Хотелось поскорее начать веселиться, но нужно помогать маме. И вовремя отгонять от стола Алексиса. Наступил последний час в году, всегда наполненный наибольшей радостью и нетерпением. Час, когда Аннабель как-то особенно ярко чувствовала связь с родственной душой. Но сегодня в груди расползался холод, как корка льда по водной поверхности. Необъяснимая тревога терзала так сильно, что не получалось долго усидеть на месте. Заставляла то опуститься возле камина в попытках отогреться, то шататься по дому, вызывая недоуменные взгляды со стороны родственников. Не выдержав напряжения, Аннабель по привычке открыла дневник, желая узнать, как проводил Новый год её соулмейт, успокоиться и отвлечься. Но вместо новой записи увидела свой приговор: жирную чёрную линию, перечёркивающую страницу – свидетельство о смерти. Его. Больше. Нет. 31.12.24 10:36 Сегодня мы возвращаемся в Эленхен. Наконец. Очень необычно провести Новый год в пути. Думаю, было бы забавно, сменись у нас часовой пояс. Так можно пропустить полночь. Или встретит её дважды. 17:21 Впервые еду на поезде зимой. Внутри тоже украшено, из соседнего купе пахнет имбирным печеньем, родители достали мандарины. За окном бегут огни. Красиво. Когда мы встретимся, я бы хотел отправиться в зимнее путешествие со своей парой. 21:45 Мы приближаемся к аномальной зоне. Говорят, здесь особенно сложно использовать магию. Горная дорога не внушает доверия. 22:53 Мост подорвали. 23:00 Холодно. Да. Холодно. Ей тоже. И теперь от этого не избавиться. Осознание подступало очень медленно, выбивая все прочие мысли из головы. Аннабель неудачно задела ёлку. С ветки свалился шар. Разбился. Она ничего не заметила. Перед глазами стояла перечёркнутая страница, а все звуки доносились как через слой ваты. Умер. Соулмейт умер. Они не встретятся в этом году, как того хотели. Никогда не встретятся. Некого искать. Не на что надеяться. Аннабель останется одна, обречённая до конца жизни ощущать холод и пустоту от потери. Если бы только этот день не наступал…

***

Проявляя редкую для него тактичность, Нил не стал приставать с расспросами, вместо этого предложил леденец, клятвенно заверив, что купил его в ближайшей кондитерской, а не приготовил сам. «Он запомнил, что больше всего мне там нравятся гранатовые», – отметила Аннабель, снимая упаковку. – И всё же, – заговорила она, прервав затянувшееся молчание, – насчёт сказанного вчера… То есть, конечно, ты можешь не отвечать. Если это что-то тревожное для тебя или… Не хочу показаться наглой или грубой… – Спрашивай что угодно. Если я тебе интересен, мне неважно, в каком контексте, – заверил он и подмигнул. Захотелось толкнуть локтем в бок, вместо этого Аннабель глубоко вдохнула, собирая в кучку мысли и решительность. Сама же не любила такого рода любопытство, а теперь пожелала сунуть нос в чужие дела. – Почему ты так уверен, что не найдёшь свою пару? – У меня нет её дневника, – просто ответил Нил и сотворил заклинание призыва. Ничего не произошло. Но ведь это не те чары, в которых можно потерпеть неудачу, если овладел магией! Проблемы возникали только у детей и тех, чей соулмейт ещё не родился. Нил уж точно хорошо колдовал и определённо не ребёнок. Неужели ему не повезёт с разницей в возрасте? – Это ведь… Ещё может измениться, – предположила Аннабель, потупив взгляд. Отсутствие дневника всё же лучше свидетельства о смерти. – Уверен, что нет. Я… Чувствую, что дневник никогда не появится. – Ненадолго на лице Нила промелькнула печаль, но быстро сменилась озорной улыбкой. – Поэтому можешь смело подпустить меня ближе. – Обойдусь. А, да, и за лекарства спасибо. – Всегда пожалуйста! – Будто не услышав начало, Нил поцеловал её в лоб и поспешил отбежать на безопасное расстояние, чтобы не получить подзатыльник. «Объединиться с другим одиночкой тоже вариант. Но там нужно дольше изучать друг друга… И я не хочу предаваться ложным надеждам с тем, у кого остаётся шанс». Они снова разошлись у подъезда, договорившись увидеться уже на празднике. Квартира встретила Аннабель тишиной и пустотой. Всегда будет так встречать. Она уже смирилась с этим, но всё равно иногда открывала дневник, надеясь увидеть новую надпись. Прекрасно осознавая: никто и никогда не пересекал черту. Чудес не бывает. Чтобы завтра не суетиться, Аннабель решила заранее подготовить одежду и переложить в сумку подарки. Стоило заглянуть в ящик стола, на глаза попались разбитые карманные часы. Очередная разбитая надежда.

***

До неё дошли слухи о Хозяине Часовых Стрелок – тёмном фейри, способном оборачивать вспять чужое время. И возвращать к жизни мёртвых. За большую плату, но… Между долгой жизнью в одиночестве и короткой – вместе, Аннабель выбрала бы последнюю. Узнать, где его найти, так и не удалось, зато одна дама под сорок – и с внешностью на все восемнадцать – заговорщицкими шёпотом поведала о ритуале призыва. Необходимо подготовить двенадцать чёрных свечей, шесть осколков звёздных камней, бутыль настроенной под тринадцатой луной воды, нож с идеально начищенным лезвием и часы, идущие в обратную сторону. В последний час в году обустроить алтарь на пустыре, вырезая символы прямо на земле, и под конец заклинания разбить часы. Её знобило. Как и всегда в это время с той самой ночи. В груди поверх пустоты расползался лёд. Трясущимися руками Аннабель расчерчивала ножом мёрзлую землю. Теперь зажечь свечи, читая заклинание, ударить по часам… Осколки стекла разлетелись в стороны, на пустыре появился он. Прекрасный, как и полагается фейри. В длинных иссиня-чёрных волосах мерцали тонкие серебристые пряди, глаза напоминали звёзды, а многослойные одежды – зимнее небо ясной ночью. Тут бы потерять дыхание от внеземной красоты, но у Аннабель его не хватало из-за приступа кашля. Да и без него хватало в её жизни обречённых чувств. Все знали: влечение фейри восхитительно, но мимолётно и в сути своей безответно – они не любили так же, как смертные. Поэтому засматриваться на дивный лик можно лишь с полным осознанием отсутствия у этих отношений будущего. Одно будущее Аннабель уже потеряла. – Такая юная, а уже боится старости, – холодно прокомментировал Хозяин, рассматривая её. – Сколько же лет тебе вернуть, прелестница? Ветер донёс горьковатый запах инжирного листа, переплетённый со сладостью мистических пурпурных роз и душистостью тёмных ягод, – и всё это под тонкой коркой льда. Слегка дурманящне, но отталкивающее, когда никак не спастись от внутреннего холода. – Я здесь не за этим. – Даже так… – В голосе послышалось чуть больше интереса. – Может, судьба подарила тебе родственную душу, сильно отличную по годам? Неужели медицина не помо… – Мой соулмейт мёртв, – резко прервала его Аннабель. – Вы ведь… Можете возвращать к жизни? – Не наблюдаю здесь тела. – Я не знаю, где он умер. – Тогда ничего не поделать. Даже я не могу вернуть время того, кого нет. – Ясно… – ответила совсем тихо. Вот оно как. Хозяин Часовых Стрелок тоже оказался бессилен. Тогда остаётся одно: окончательно смириться с потерей. Одинокой жизнью. И холодом, особенно сильно накрывающим в последний час в году. Аннабель упала на колени, обхватила себя за плечи. А ведь казалось, что уже привыкла. Семь лет прожила без единого лучика надежды. Но как легко оказалось поверить в лучшее. И как больно потерять веру снова. – Так не пойдёт. – Хозяин покачал головой. – Призыв есть, а исполнения нет. И такое грустное лицо в столь чудесную ночь… Он опустился рядом с Аннабель, заставил поднять голову, холодными пальцами придерживая подбородок, и мягко поцеловал в губы. Голова тут же опустела, мысли заволок лиловый туман. Остались только лёгкая сладость, прохлада и чарующий запах роз. Так неправильно, и строило бы воспротивиться, но силы закончились. Она закрыла глаза, послушно растворяясь в ночи. Провожая последний час в удивительно тёплых объятиях тёмного фейри. Проснувшись дома, Аннабель почувствовала, что холод ненадолго отступил. Пустота никуда не делась, как и чёрная линия в дневнике, но теперь… Она готова продолжать с этим жить.

***

Тридцать первое. Время достать из шкафа бордовое платье, украсить уложенные волосы золотистыми крабиками и положить в пакет туфли на чуть более высоком, чем обычно, каблуке. По пути к подруге Аннабель старательно упражнялась в улыбке – не хватало ещё портить остальным настроение кислым лицом. Убеждала себя, что Новый год тут не причём. Другое праздновать идёт. И радоваться нужно не дате, а за Сьюзан. В сумке среди прочего лежал упакованный в подарочную бумагу свиток для усиления магической связи. При поздней встрече соулмейтов объединить энергетические потоки становится сложнее, часто приходится прибегать к помощи артефактов или ритуалов. На самом деле Аннабель получила свиток от брата, искренне обеспокоенного её долгим одиночеством. Очевидно, Сьюзан толку от него будет больше – её родственная душа жива. И нашлась. Дом был украшен на совесть. Двор, фасад, внутри, – кажется, ни один уголок не остался без внимания. В лучших традициях пахло пряностями, цитрусами и хвоей. В гостиной вместо люстры горели гирлянды, звучала музыка. Многие гости уже пришли. В том числе Нил. Яркий, сияющий, шумный и бесконечно бодрый. Успевал и хозяевам с последними приготовлениями помочь, и с каждым поговорить, и пару-другую розыгрышей учудить. Разбрасывал блестящие звёздочки, заставлял плясать снежных зайцев да медведей, незаметно добавлял в чужой бокал изменяющее голос зелье. Последняя пакость в один момент сыграла злую шутку с ним самим. Время неотвратимо приближалось к полуночи. Всё чаще звенели бокалы, успели опустеть некоторые тарелки. Самые разгорячённые гости пошли играть в снежки и мериться снеговиками. Сьюзан, умотавшаяся за день, отошла ненадолго прилечь, оставив за главного своего соулмейта. В кругу друзей Аннабель смогла расслабиться, искренне проникнуться весельем. Улыбалась по-настоящему. Шутила, делилась планами на грядущий год. Танцевала, пела. И всё равно то и дело поглядывала на часы. Как бы хорошо сейчас ни было, последний час в году дастся ей особенно тяжело. Она едва успела уловить, что произошло. Вот пришла с кухни Сара с миской пунша в руках. Вот Генрих отпил апельсинового сока. Попытался что-то сказать. Вместо слов раздалось кряканье. Сара выронила миску. Пунш пролился на Нила. Пёстрый камзол определённо испорчен, улыбка совершенно не поблекла, но хозяин праздника убедил пойти переодеться. Нужно было прибраться, а потому отнести полотенце и сменную одежду попросили Аннабель. Ванная располагалась на втором этаже. Звуки всеобщего веселья доносились туда сильно приглушёнными, зато неожиданно сильно било по ушам тиканье часов. Можно перевести дух – Аннабель успела отвыкнуть от ночных вечеринок. Если память не изменяет, то вдоль коридора и направо – в гостях у Сьюзан бывать доводилось не раз. Воды не слышно. Она постучала в дверь, зашла, стоило получить разрешение. И застыла, заметив ожог на лопатке. Точь-в-точь как пятно от бульона, оставшееся на странице дневника. Ожог. На лопатке. – Что случилось? – спросил обернувшийся Нил, заметив её замешательство. – Но ведь ты умер… – пробормотала, бессознательно откладывая вещи на край раковины. Пришла его очередь замереть. Как ребёнок, перед ужином застигнутый врасплох возле буфета с конфетами. Однако Нил быстро взял себя в руки и улыбнулся, тихо посмеиваясь. – С чего бы? Я же не сахар, чтобы умереть от миски пролитого пунша. Да и испорченный костюм – не повод убиваться. Шутить изволил. А у Аннабель колени подгибались и мысли путались от попытки осознать увиденное. Может, совпадение? Или температура подскочила – мерещится всякое. Нужно убедиться. Быстро подойдя, она схватила Нила за руку, развернула и уставилась на спину. Вот же. Достаточно протянуть руку, чтобы ощутить неровность повреждённой кожи. – Откуда у тебя этот ожог? – Не помню. – Где ты был шестнадцать лет назад? – На празднике?.. Бель, к чему такие вопросы? Аннабель отпустила Нила и призвала дневник. Открыла на странице с пятном, ещё раз убеждаясь в идентичности формы, на последней записи. Чёрная линия никуда не делась. – Как это возможно? Ведь у тебя нет дневника, а у меня… Нил, ты знал? Как так вышло? Почему? Её трясло, но не от холода, а от эмоций. Слишком много смешалось чувств, слишком много вопросов крутилось в голове. Ошибка невозможна. Ни по какой иной причине страница дневника не окажется перечёркнута. Но у Нила ожог. В том самом месте. Той самой формы. Но Нил не способен призвать дневник. А она точно уже родилась, а он определённо хорошо владеет магией. – Я не знал, – ответил спокойно, обнимая. – Только о том, что у тебя тоже нет пары. Но не то, что всё может получиться… Так. Прости, но вдаваться в объяснения придётся потом. Руки Нила, успокаивающе гладящие по спине, показались холодными, губы, коснувшиеся виска – ледяными. Сопротивляться не нашлось ни сил, ни желания. Веки потяжелели, тело не ощущалось своим. Прежде чем взор застлала пелена, Аннабель успела заметить иссиня-чёрные волосы и подобные звёздам глаза. Из соседней комнаты донёсся бой часов. Одиннадцать. Очнувшись, она обнаружила, что сидит на бортике ванной. Одна. Нила рядом нет. И сколько сейчас времени? Нужно поспешить вниз, пока не хватились. Вдруг он уже там? Или… Нет. Уже без двадцати – и слишком хорошим оказалось самочувствие для этого часа, – все собрались в гостиной и активно наполняли бокалы. Кроме него. Аннабель налила себе шампанское, присела на ручку кресла в углу комнаты и, рассеянно смотря на особенно завораживающие в свете гирлянд пузырьки, пыталась привести в порядок мысли. Что произошло после объятий? Куда делся Нил? Является ли в самом деле её соулмейтом? И какие собрался давать объяснения? – О чём задумалась? – Рядом возникла Сьюзан и шутливо толкнула в плечо. – Да… О всяком, – ответила, натянув улыбку. – Вспомнила, что скоро снова заниматься перерегистрацией читателей. А ещё новые книги придут… – Чудо моё, отбрось работу хотя бы сейчас! Пять минут осталось! Побудь с нами, а не среди своих книжек. – Да-да. – Аннабель соскочила с кресла подошла к компании. Пора бы написать желание на бумажке. «Когда я делала это в последний раз?» – задалась вопросом, высматривая, у кого бы отобрать карандаш. А главное – чего желать? Ведь, кажется, заветное желание уже исполнилось. Как только часы закончили отбивать полночь, в гостиную шумно ввалился Нил и взорвал хлопушку, осыпая всех конфетти. Бумажные снежинки вспыхивали маленькими магическими фейерверками, касаясь любой поверхности, а тонкие ленты затеяли воздушный танец. – Ты где пропадал? – недовольно прошептала Аннабель, как только отдала подарок Сьюзан и подобралась ближе к возмутителю своего спокойствия. Вместо ответа Нил очаровательно улыбнулся, подмигнул и заключил в крепкие, тёплые объятия. Уткнувшись носом в свитер, она уловила запах роз, инжира и ягод.

***

Надпись невидимыми чернилами под чёрной линией: 01.01.25 0:00 Рождение Хозяина Часовых Стрелок. Ночь приветствует Ниллана Эльман Мальрена. Тёмные фейри, потерявшие земную форму, перерождаются, сливаясь с неупокоенными душами чародеев. В последний час в году Нил возвращался к своему истинному обличию.