Открывай

Огонь наступал, плавил кожу, не позволяя сделать вдох. Лёгкие обжигало, глаза слепило яркими вспышками. В огне мелькало отражение. Своё собственное, в этом не было сомнений. Лицо как будто стёрли: оно было гладким и безликим. Хотелось кричать, но лёгкие слишком передавило, и оставалось только лежать и ждать, когда воздух перестанет поступать и в мозг. Появилось ощущение пустоты внутри. Вытягивать начало понемногу – и боль, и надежду, и гнев, и беспомощность. Все чувства испарялись, оставляя только страх. Казалось, протяни руки – и можно будет потрогать, как твоё тело покидает сама жизнь. – Ларионов, мать твою, какого чёрта ты снова тут делаешь? – голос слышался откуда-то сверху. – Уходи, сейчас же! – слова так чётко въедались в голову, отрезвляя. Хотелось следовать за ним, хвататься, как за шанс на спасение. Голос был знаком, но словно из какой-то другой жизни и реальности. А ведь эта самая реальность была совершенно чужой, давно забытой и запечатанной. И когда кажется, что уже нет спасения, потому что силы иссякли, перед взглядом появляется образ: глаза почти чёрные, взгляд сумасшедший. Зовёт, требует, приказывает не останавливаться и хвататься за эту соломинку. Бережно протягивая руку, желая утянуть за собой. – Илья, блять! – Ларионов подорвался на кровати, оглядываясь вокруг. Возможность дышать снова появилась, но лёгкие до сих пор жгло, словно после длительного бега. Бега, длиною почти в двадцать лет. Казалось, битва началась не только для участников шоу, но и для самого Ильи. К нему снова вернулись кошмары, которые перестали мучить уже много лет назад. Хоть это и было в прошлом, но Ларионов всё слишком чётко помнил. Он мог быть в запое несколько суток: лишь алкоголь его спасал от бессонницы и ужасов, что приходили по ночам. А стоило протрезветь, как крики, непонятные лица и шум возвращались в его сны. И снова приходилось спасаться алкоголем. Круг за кругом, и казалось, что этому не будет конца. Кошмары вернулись пару месяцев назад, и для Ларионова началась битва с самим собой. Таблетки давали поспать лишь пару часов. Возвращаться в свои сны было слишком страшно. Илья не думал, что может сорваться, но боялся, что может просто-напросто сойти с ума. Объяснений этому не было. Будучи в США, он проходил лечение у лучших врачей. Но ни один из них не смог поставить чёткий диагноз. Детских травм не было выявлено, в катастрофические жизненные ситуации он не попадал, близких не терял. Всё было идеально, но однажды эти кошмары просто вошли в жизнь Ларионова, лишая его всякого покоя. Один из докторов посоветовал обратиться к магу или знахарю. А почему нет, вдруг на мальчишке порча? Даже для Ильи это было бредом. Но его вылечили. Два года он путешествовал по клиникам, вместо того, чтобы вкушать прелести юношеской жизни. А теперь кошмары, словно старые подруги, вернулись в сны Ларионова. Вернее, просто лишили его этого сна. К специалистам Илья не спешил, надеясь, что это временное явление. Раньше тоже такое бывало. Раз или два в год, но всё быстро проходило, поэтому Илья спасался обычным снотворным. Сначала оно помогало хорошо, но с каждым разом его действие отступало раньше, чем хотелось бы. Ненароком Илья думал обратиться к какому-нибудь экстрасенсу; благо, вокруг их сейчас более, чем достаточно. Но стоило таким мыслям посетить разум, как сразу представлялся Влад, и идея отправлялась на самую дальнюю полку. Тем более, что мысли к Владу взывали в последнее время всё чаще. Особенно в кошмарах: перед самым пробуждением Илья всегда слышал голос Череватого. В этом не было сомнений. Иногда Илья ловил себя на мысли, что это дело рук Влада – чем чёрт не шутит? Но в подобную чертовщину он упорно не хотел верить, хоть и мастерски играл на камеру удивление всякий раз, стоит экстрасенсам выдать шокирующую правду.

***

– Илья, ты себя так в могилу сведёшь, – причитала гримёрша Юля, стараясь скрыть синяки под глазами ведущего. С её слов, они «затмят даже красавицу-участницу». – Ну, ты же мастерица своего дела, сделай так, чтобы затмил всех я и без участия этих идеальных синих кругов, – Ларионов пытается выглядеть весёлым, несмотря на то, что синяки и правда видно было с Луны. – Сейчас вроде всё хорошо, но у них там неполадки какие-то то ли со светом, то ли с головой оператора. Но боюсь, съёмки хотят перенести на несколько часов. Потом снова нужно будет всё поправлять, – Юля посмотрела с укором. Илья почувствовал себя некомфортно от этого колкого и жёсткого взгляда. Словно на него смотрела не хрупкая Юля-выручалочка, которая ловко бегала по кладбищам и заброшенным многоэтажкам, всегда имея наготове своё главное оружие – кисти, карандаши, пудру и чёрт ещё знает что. – Спасибо. Но если съёмки начнутся под ночь, меня в темноте никто и не увидит, – мягко улыбнулся Ларионов. Но Юля на это лишь закатила глаза. – В машине хотя бы поспи. Пара часов может сотворить чудо. А там смотри, и съёмки на сегодня совсем отменят: тут и экстрасенсом быть не нужно, чтобы это предвидеть, – Юля кивнула в окно фургона, за пределами которого начинали сгущаться тучи. Илья немного прошёлся по окрестностям, попросил ассистентов набрать ему, если съёмки всё-таки состоятся. И в итоге решил, что идея Юли была вполне разумной. Он вернулся к своей машине и раскинул сиденья, чтобы было удобно устроиться. Однако как бы Ларионов ни старался, сон не шёл: глаза слипались, но мозг отказывался проваливаться даже в обычную дрёму. Сознание раз за разом подкидывало картинки из кошмаров, а тело ныло, требуя более удобного положения. Ларионов устало выдохнул, уставив свой взгляд в небо, мысленно моля бога, чтобы тот подарил хотя бы час спокойствия. Несколько минут он бесцельно выискивал в небесной черноте непонятно чего, но когда засыпал, отчётливо услышал: – Илюшенька, не у того просишь. А потом он провалился в темноту. «Открывай, открывай, открывай» – долбило по мозгам знакомым шепотом. Илья изо всех сил старался сосредоточиться на непрошенном голосе. Снова мелькали какие-то силуэты, непонятные голоса манили, но как бы Ларионов ни старался, не мог разобрать ни слова. Кроме знакомого «открывай». Илья крутился на месте и пытался уловить звук, он старался разобрать откуда он, чтобы знать, куда идти. Среди всей какофонии звуков, голос Череватого звучал так ясно, словно он стоит рядом. Но Илья не видел его: вокруг была темнота, и только иногда вспыхивали неясные силуэты. – Открывай, блять, Ларионов, – голос стал более чётким, а где-то слева послышался стук. Илья повернулся и увидел Влада. Бешеного, недовольного. Тот стучал по стеклу и беспрерывно матерился. – Ты хочешь, чтобы я тебе стекло нахрен выбил? – голос звучал уже более чётко. Ларионов удивлённо смотрел на Череватого, не совсем понимая, что он должен сделать и почему Влад так зло пытается доораться до него. В следующую секунду послышался более громкий удар, и Илья полностью пришёл в себя. Он завозился на сидении, однако затёкшие конечности не сразу дали свободу действий. Он открыл машину, а Влад нагло и бесцеремонно спихнул Ларионова на пассажирское сидение, сам устроившись за рулём. – Нахрена, спрашивается, вы доёбываетесь до моих бесов!? Своих сначала приручи. Я заебался их считать! – Владислав, фу, к чему столько матов? – Илье показалось сейчас очень уместным попрекнуть Череватого. Хотя он никогда особо не обращал внимание на то, сколько матерится чернокнижник, но сейчас это выглядело… а как это выглядело? – Ой, да что мы говорим? Какие нежные, блять, – причитал Влад, не отводя взгляда от дороги. Илья только сейчас смог соображать немного ровно: Влад выезжал на дорогу, нагло хозяйничая за рулём не своей машины. За окном моросил мелкий дождь, было темно, и Илья усердно пытался посчитать, сколько он мог проспать. Самое главное, что Илья понял – кошмары почти не мучили. Неясные голоса и силуэты – не считаются. Илья перевёл взгляд на Влада и только было хотел спросить, куда он его везёт, как Череватый снова завёлся: – Илья, откуда их у тебя столько? Кому дорогу-то перешёл? Мне-то Толик хотя бы пользу приносит. А твои что? Только синьки под глазами, да расшатанную нервную систему. Хотя ты ещё молодцом держишься, любой другой бы уже сдался и забухал. А ты, вон: работаешь, смеешься, кукухой не поехал ещё. Ещё крепче меня, если так посмотреть. Попался же на мою голову, – засмеялся Череватый. А смех добрый получился, без капли злорадства. Хоть он и матерился минуту назад, отчитывал Ларионова за каких-то бесов, но вот сейчас он улыбнулся совершенно иначе. Илья отмечает для себя кое-что новое: Владислав, оказывается, тоже может быть обычным. Дальше они ехали молча, тишину нарушали только дворники, что стирали капли со стекла, и шум за пределами машины, когда колёса в очередной раз проходились по луже. Дождь почти прекратился. Илья достал телефон и осознал, что на часах почти полночь, а ещё понял, что так и не знал, куда его вёз Череватый. На самом деле, Илье сейчас это не так важно, он просто расслабленно наблюдал за дорогой, наслаждаясь отдохнувшим сознанием. Но всё-таки не стоило давать себе слабину, зная, что за рулём твоей машины самый настоящий бес. Илья удивлённо смотрел на ворота, перед которыми остановилась машина и вжимался в сидение, каким-то шестым чувством осознавая, что Влад туда пойдёт не в одиночку. – Выспался? А теперь пошли расплачиваться, – Череватый подтвердил догадки Ларионова и возбуждённо сверкнул глазами. Хотя нечему удивляться и искать этому причины. Кладбище – стихия Череватого. Но вот зачем тут сдался Илья? Влад молча вышел из машины; Ларионов наблюдал за ним из окна. Возможно, он просто оказался удачным попутчиком всего-навсего. Но Череватый остановился у ворот и в приглашающем жесте помахал своему, как оказалось, «не просто попутчику». Илья покрутил у виска, показывая тем самым, что не собирается никуда выходить и уж точно не войдёт в это место ночью. И дело не в том, что Ларионов может чего-то бояться. Сама ситуация просто кричала об абсурдности: Влад Череватый – участник Битвы, утверждающий, что одержим демоном Толиком и Илья Ларионов – ведущий Битвы, который во всю эту чертовщину не хочет верить. И вот, эта парочка сейчас стояла у ворот кладбища. Просто отличное начало для анекдота. – Мне тебя за ручку провести? Боишься? – Влад обнажил свои клыки, и Ларионов готов поклясться, что видел, как сверкнули в темноте его глаза. Ларионов покорно вышел из машины, не успев и подумать о том, что просто так сдался. Они прогуливаются по кладбищу, и Илья второй раз за вечер для себя отмечает кое-что новое: он просто так доверился Владу. Причин и следствий этому он не ищет, не пытается проанализировать, хотя стоило бы. – Щас набегут, – куда-то в сторону пробормотал Черватый, останавливаясь у незнакомой могилы. Илья поёжился от порыва ветра, стоило только Владу открыть свою сумку. – Прям как сундук с сокровищами, – попытался шутить Илья, но Влад только шикнул на него, продолжая подготовку к ритуалу. Ларионов и не сомневался, свидетелем чего он сейчас станет. Влад опёрся коленями на грязную землю, даже не заботясь о том, что после дождя тут наверняка просто каша грязи. Начал нашёптывать ритуальные слова, которые не получалось разобрать, но Илья и не старался этого делать. Обстановка уж очень… интимная. На небе снова загремело, а шёпот Череватого разбавил очередной порыв ветра. Илья покрылся мурашками, стало жутко некомфортно. С одной стороны, Илье уже много раз приходилось видеть что-то подобное. За полтора года успел насмотреться и должен реагировать ровно. Но с другой стороны – а когда он вообще ходил на кладбище ночью с сумасшедшим, чтобы… что? Это место – россыпь тайн. Каждая мраморная плита хранила под собой историю. И каждая трагична, иначе бы место на этой земле оставалось пустым. Ларионов посмотрел вглубь и уловил какую-то тень, которая мелькала сквозь деревьев и могил. Илью никогда не тянуло на мистику, но атмосфера располагающая. И от медленно приближающегося силуэта становилось жутко вдвойне. Вокруг темнота, хоть глаз выколи, но движение в их сторону виднелось очень чётко. Илья подошёл ближе к Владу, не совсем смотря себе под ноги, наугад нашёл в темноте чернокнижника и похлопал по плечу. Илья сам не понимал, зачем звал Влада, но, чёрт, стало страшно. – Илюша, не отвлекай, – рычал Череватый, и Илья даже не обратил внимание, как тот к нему обращается. А силуэт тем временем всё приближался. Паника начала забирать в свои объятия, ладони стали влажными, а в висках начало стучать. И с каждым таким стуком, казалось, что содрогается земля. Илья не отрывал взгляда от фигуры в темноте; оставалось совсем немного, чтобы этот призрак показался во всей красе. Жадно глотнув воздух, Ларионов зажмурился, словно это может спасти его от смерти. – Ах вы, паскуды окаянные, – послышался крик из темноты, а Илье показалось, словно его молнией поразило: он стоял, как вкопанный, забывая о том, что может двигаться. Несколько секунд потребовалось, чтобы взять себя в руки и посмотреть на «приведение». Сквозь могил, к неизвестной компании приближался человек. «Сторож, должно быть» – мелькает где-то на краю сознания Ларионова, но он уже успел поддаться панике, чтобы не брать во внимание такие разумные вещи. – А ну пошли вон, – кричал «призрак», стремительно приближаясь. Илья разглядел лопату в руках мужчины. Убить бы не убил, но калекой бы оставил точно. В моменты неожиданностей или в ситуациях, когда стоит размышлять трезво, ждёшь от мозга подсказку, как лучше поступить, но всегда происходит ровно наоборот: в голове появляется огромный вакуум и обезьянка с тарелками в руках. А когда ты стоишь на кладбище, слушая бредовые молитвы, призывающие демона, любые трезвые мысли кажутся ну совсем уж нелогичными. Илья схватил Череватого за руку и силой потянул его на выход с кладбища. Он даже не понимал, куда бежит, просто интуитивно прошмыгивал вдоль могил и надеялся, что бежал в нужную сторону. Влад сзади матерился, Илья на него не обращал никакого внимания. Сейчас в голове билась только одна мысль: где этот блядский выход? Бежали они не больше минуты, но Ларионову так не показалось. Он остановился у машины, как только ворота остались позади и кивнул Владу на пассажирское сидение. Илья дал себе передохнуть всего лишь несколько секунд, запрыгнул в машину, нажал на газ и полетел (потому что в таком состоянии Илья верил, что может летать). Ещё минута потребовалась, чтобы постараться привести дыхание в порядок, но чёрта с два это получилось. Ларионов гнал по дороге, особо не раздумывая, куда именно он едет. – Илюша, ты мне вот что скажи, – голос Влада прозвучал, словно гром. – Блять, – выдохнул Илья, давя на тормоз. О существовании ещё одного человека в машине он как-то успел забыть. Машина остановилась прямо на дороге, Ларионова не особо заботило то, что сзади может ещё кто-то ехать. Хотя, откуда могут взяться машины в такой час и в такой глуши? – Ларионов, разум вызывает, ау, – Влад щёлкнул пальцами перед лицом Ильи, призывая того посмотреть в глаза. – Ты испугался этого старого алкоголика с лопатой? Такая страшная лопата? Страшнее, чем я? Даже обидно, – Влад смеялся. Откровенно издевался над Ларионовым, даже не стараясь спрятать своих чертей в глазах. Илья всматривался в лицо Череватого. Сейчас захотелось стукнуть его, чтобы размазать эту ехидную улыбку по его физиономии. Какое-то время они буровили друг друга взглядами: Череватый сдерживал смех, а Илья сдерживал кулак, который в мыслях уже пару раз точно познакомился со скулами Влада. – Блять, да я чуть не обосрался, – сознание всё-таки нашло своего хозяина, и Ларионов пришёл в себя. Он откинулся на спинку сидения, громко рассмеявшись. Влад тоже не сдержался и поддержал Илью. Облегчение распространилось по всему телу, а Илья уже в полной красе представил, как глупо выглядел пять минут назад. Он ведь правда почти поверил, что видит призрака. – Призраков ты навряд ли можешь видеть. Они просто так не являются. Только если позвать. И сомневаюсь, что ты им окажешься по вкусу, – Влад словно прочитал мысли, опережая вопросы. – Но вижу, что ты привлекаешь мужиков с лопатами, – ещё некоторое время они смеялись. Илья каждый раз хотел что-то сказать, но когда поворачивался к Владу и видел выражение его лица, то новая порция смеха увлекала в свой омут. – Ты только поторопился, сумка моя там осталась, – уже совершенно серьёзно заявил Череватый. – Ну нет, я туда не вернусь, – запротестовал Илья, не прекращая смеяться. – Чёрт с тобой, завтра сам заберу перед испытанием. А если этот хрыч коснётся моих вещей, неделю будет с поносом мучиться, – Влад снова заулыбался, расслабленно выдыхая. – Только вот что… я, конечно, сдохну не самой простой смертью, но не хочется, чтобы это было заражение крови, – он продемонстрировал свой окровавленный палец, с которого текла кровь. – Ты хотел литр с пальца выжать, чего он так кровоточит? – А не надо было меня дёргать, когда я ритуал провожу. Аптечка есть? Как оказалось, аптечки не было в машине. Но Илья точно помнил, что сам лично собирал всякие бинтики, зелёнки, лейкопластыри в маленький ящичек и прятал его в багажнике. Его даже как-то останавливали гаишники и требовали её показать… Чертовщина? Вариантов было немного, пришлось искать круглосуточную аптеку. Полуночных путешественников встретили с удивлением. Хотя, смотря на парочку изляпанных в грязи мужчин, один из которых с окровавленной рукой, то удивление – слишком мало. – Владислав, а зачем мы ездили на кладбище? – Илья снова вернул в свою речь официоз, заводя машину. – Зачем-зачем. А затем. Тебе на черта это знать? – Ты сказал, что расплачиваться за мой сон. Ты что, к этому руку приложил? – Илья не удивился бы этому, просто хотел знать. Влад молчал, продолжая манипуляции со своим пальцем. Ей-богу, словно ему отрезали его, чего так долго копаться с ним? – Просто веди и не задавай лишних вопросов. Тем более, я не закончил, завтра твою кровь лить будем, – говорил Череватый снова, как о прогнозе погоды. – Я на кладбище с тобой завтра не поеду, – протест был слишком очевидный. Ни за что Илья больше не сунулся бы ночью в это место. – Ну-ну… Они доехали до гостиницы, где участникам программы сняли номера, чтобы уже с утра приступить к съёмкам. Несмотря на то, что днём Илья поспал порядка шести часов, после ночных приключений его вырубило, как от хорошего забега в гору. И, к его огромному удивлению, во сне он слышал только едва уловимые отголоски. «Открывай, открывай, открывай…».