Внутри большого сердца

      Проведя весь день за работой, она так устала, что ее ботинки и лёгкое весеннее пальто казались вдвое тяжелее, чем обычно. Работать хирургом действительно утомительно, особенно, когда работаешь сверхурочно. Она делает это самовольно, потому и не жалуется. Больше десяти часов работы клинического хирурга пролетели незаметно, и в конце дня девушка оказалась в высшей степени истощена, однако пыталась выглядеть иначе. Наконец, зайдя в квартиру, Хван, — так звучала фамилия хирурга, — старается ни во что не врезаться на своем пути во мраке и пересекает недлинный коридор, пока не находит дверь ванной комнаты.       Принять расслабляющую ванну с пеной — то, что действительно нужно после трудного рабочего дня. Скинув с себя вязанный свитер, девушка остаётся в джинсах и нижнем белье. Не успевает она расстегнуть молнию на штанах, как слышит режущий слух телефонный звонок. Схватив свою кофту и рванув в коридор, Хван, запыхавшаяся, берет в руки свой смартфон, принимая вызов. С серьёзным лицом она выслушивает все, что ей говорят, и пулей натягивает на себя свитер, пальто и уличную обувь, не сбрасывая вызов, вылетает на улицу, подбегая к своему чёрному байку. Попутно заводя мотоцикл, шатенка девушка отключает телефон и кидает его в карман.

***

      — Прошу прощения, что выдернули вас так поздно, доктор Хван. Произошла авария, две легковушки столкнулись, в результате чего пострадал мужчина и он нуждается в срочной операции, — диктует немолодая женщина, вводя хирурга в курс дела. — Пациента зовут Кан Хичоль, мужчина, 47 лет, черепно-мозговая травма, впоследствие получено около трёх рваных ран. Он едва дышит, мисс Йеджи.       — Везите его в операционную. Немедленно.       Хван неаккуратно завязывает высокий хвост, чтоб волосы не мешали, накидывает халат и спешно отправляется в отделение для операций, готовясь к работе.       Скальпель, свет, сосредоточенный взгляд. Дыхание хирурга задержано, чтобы сохранить полное внимание и концентрацию. Голос — холодный и ледяной, словно он целиком и полностью пронизан сталью. Команды звучат четко и без запинок, и точно исполняются без вопросов. Помощники находятся рядом, но не суетятся, ожидая приказов от главного хирурга. Они знают, что в этот момент их единственная задача — быть готовыми выполнить любые указания хирурга. Среди операционной царит полное спокойствие. Все знают, что Хван — ведущая этой бесшумной симфонии. Командует с уверенностью, четко распределяет задачи и наблюдает за ходом операции пристальным взглядом.       — Доктор, у него остановка сердца.

***

      Не то чтобы она впервые встречается с этим, но непроизвольный выдох всё же слетает с губ шатенки. Она старается держаться невозмутимо, хотя по-прежнему судорожно дышала, облокотившись на края раковины в общей уборной.       — Прошу прощения, что пришлось вызвать вас так поздно, — хмыкает молодой мужчина, добродушно улыбаясь. — Вся больница на ушах из-за этого случая, однако, вы сделали всё, что в ваших силах, доктор Хван, — парень явно старался подбодрить Йеджи, но она в этом не нуждалась. В помощи она не нуждалась.       — Всё в порядке, Ким, не переживай, не впервые сталкиваюсь с этим, — мягко говорит хирург, вымывая руки после тяжелой операции. — Я, и правда, сделала всё, что могла. Спасибо.       Однозначно, в подобной ситуации она не первый раз. Самое сложное для неё, так это не то, когда она находиться в операционной, и адреналин в крови кипит, а когда стоит перед родственниками пациента, намереваясь сообщить плохую для них новость. Совсем не то, что они ожидают услышать. Именно с этим — их переживаниями, наполненные печалью, — она не хочет сталкиваться лицом к лицу. Но ей приходиться. Переодевшись в повседневную форму, Хван покидает помещение, направляясь в сторону комнаты ожидания, чтобы оповестить родственников Хичоля о его кончине.       Знаете… Порой люди говорят: «Мы не ценим то, что имеем, пока не потеряем это». В какой-то степени это правда. Люди часто склонны принимать всё, как должное, и только по-настоящему можно увидеть, как мы дорожим чем-то только в тот момент, когда близки к тому, что бы потерять это…       Это касается и жизненных ситуаций.       — Мисс Шин, доктор готов принять вас, пройдите в смотровую комнату.       Тёмноволосая перервала задумчивый взгляд на медсестру, мечтательно раздумывая о чём-то. Улыбнувшись и коротко кивнув, девушка, поднявшись со скамьи, последовала за миловидной женщиной, смотря под ноги и скрывая ладони, сжатые в кулаки, в карманах халата. Грустно хмыкнув и исподтишка взглянув на хирурга Хван, Рюджин прошагала в кабинет за медсестрой.       — Чёрт! — вскрикнула Хван, глядя в телефон, — срочный вызов…       В кабинете, рассматривая интересный рентген снимок, Йеджи задумчиво хмыкнула, вешая рентген на доску. Она о чём-то размышляет, приложив указательный палец к нижней губе и тяжело дыша. Глаза бегали по снимку, словно сканируя. Сразу видно — профессионал.       — Интересный случай, — заключает Хван, кивая своим мыслям. — Могу я взглянуть на историю болезни твоего пациента?       — Д-да, конечно, миссис Хван. Было бы даже круто послушать мнение опытного врача, — Изюм — врач — слегка покраснел, а Йеджи лишь безразлично хмыкнула, принимая папку. — Она выглядит довольно здóрово, сразу и не скажешь, что у неё сердечное заболевание…, — невесело усмехается щетинистый мужчина, как только Хван раскрыла папку и завидела содержимое. Фотография, прикреплённая на скрепку в уголке листа, давала увидеть внешность пациента. Худощавая девушка с блестящими чёрными волосами выглядит так опустошённо на фото. — Она могла бы наслаждаться жизнью, только, боюсь, всю оставшуюся жизнь ей придётся киснуть в стенах больницы. Так жаль девчонку.       Йеджи обводит Изюма проницательным взглядом, но после возвращает своё внимание к надписям на бумаге. Мужчина покрывается мурашками.       — Хотя, она могла бы получить шанс на полноценную жизнь, как у всех, если бы только ей сделали операцию на пересадку сердца…, — Дассо поднимает задумчивый взгляд в потолок, ведя рассудительные переговоры в голове, и, снова взглянув на невысокую девушку, продолжил: — Её имя уже в списке ожидания, только она не находиться в высокоприоритетных случаях. Донора будет найти не так легко, — подытожил француз, оглядывая проницательного хирурга.       Хван, незначительно хмыкнув, вручила историю обратно, выходя из кабинета в легком замешательстве. Такая яркая на вид девушка страдает серьёзным заболеванием… Она буквально на волоске от смерти. Йеджи так быстро шла по коридору, что её халат плавно развивался на лёгком ветру. Хирург замедлила шаги, а после и вовсе остановилась. Стоп, куда она пришла? «Сука» — комментарий остаётся не озвученным. Она дёргает ручку и заходит в палату «337».       Девушка, с неестественной бледнотой, сидела на койке, о чём-то усердно думая. Кажется, она что-то бубнила…       — Здравствуй, — не зная, отчего, голос хирурга звучал осипшим. — «Что я делаю, мать твою?» — думает Йеджи.       — А? — тёмноволосая обратила внимание на вошедшего доктора в палату. Та выглядела жизнерадостной. Не то, что на той фотографии.       — Шин Рюджин, так? — брюнетка кивает.       — Но.. что вы тут делаете? Доктор Дессо уже обследовал меня.       — Ну.. Изюм сейчас занят, — слегка неловко пояснила Хван.       — Только не говорите мне, что вы пришли провести дополнительные обследования…, — буркнула куда-то в подушку Шин, обнимая её руками. — Я устала-а-а, — безнадёжно выдыхает брюнетка, отворачиваясь от хирурга и продолжая обнимать мягкий предмет. — Меня кололи и протыкали столько раз.. синяков на моем теле не пересчитать, — Йеджи обезоруживающе хмыкает, — другой доктор, очередной осмотр, — перечисляет тёмноволосая, — меня уже тошнит от этого, ну серьезно, — её характеру не позавидуешь…       — Неудивительно, — снова хмыкает светловолосая, смотря на карту пациента. — Ничего необычного, просто медицинский осмотр, всего-то.       — Очаровательно, давайте приступим.       Йеджи осматривает девушку решительным взглядом, анализируя, и, рассудительно чмокнув губами, стальным голосом говорит:       — Ты прекрасный образец несчастной больной девочки, — небольшая пауза, — ребёнка в семье, страдающего от болезни сердца. Будучи любимицей своих родителей, они потакают каждому твоему капризу, поэтому и выросла избалованным ребёнком. А всё потому, что они боятся усугубить положение, — завершает Хван решительно, но осекается, услышав судорожный всхлип. — Э-э, ты чего? — расстаралась доктор. — Я-я приношу свои извинения, я н-не это имела в виду, — старалась оправдаться Хван, легко прикасаясь к плечу Рюджин, но тут же отдернула себя, видя, как та резко развернулась со слезами на глазах. — Пожалуйста, простите меня за мое поведение!       — Что ж.. я прошу тебя…, — резко перешла на «ты», а от слез и след простыл. Она притворялась!? — Но при одном условии. Ты угостишь меня обедом на перерыве! Хорошо?       — Ох, — Хван непроизвольно заулыбалась, пытаясь не засмеяться. — Я угощу тебя чем-нибудь в качестве извинений. Хорошо, уговорила, — с легкой ухмылкой кивнула Йеджи.       Доктор ещё раз оглядела пациентку и, с её позволения, начала осмотр. Хван неловко глянула на младшую и попросила ту снять свой.. милый свитер. Приоткрыв рот, она чуть не охнула, ведь Шин, развязав и больничный халат, предстала перед доктором практически обнаженная. Йеджи сталкивается с этим не впервые, поэтому, успокоив Рю тем, что всего лишь послушает её сердце, прикладывая акустическую головку к грудной клетке пациентки. Хван еле уловила, как кончики ушей у Шин покраснели.       Хирург конструирует девушку, позволяя ей вдохнуть глубже. Получилось случайно, но.. Йеджи засмотрелась… Черт, она красивая. Безумно красивая!       — Эм, доктор, долго ли это будет продолжаться? — заметив пристальный взгляд и задумчиво приоткрытые губы, неловко спросила младшая.       — А, да. Всё, я закончила, — будто придя в себя, кивает шатенка, спешно поднимаясь с койки. — Следи за здоровьем и не в коем случае не перенапрягайся.       — Конечно, мисс…, — она смотрит на бейдж, — миссис Хван, — после небольшой задержки продолжает, ярко улыбаясь. — Не забудьте, вы обещали мне свидание!       «С-свидание!?» — щёки покраснели. Какого черта она так реагирует!?       — Хах, да. Я помню. Отдыхай, — с этими словами она покидает палату, оставив темноволосую наедине со своими мыслями.       «Что, блять… Ух, надо успокоится, — она, с быстро бьющимся сердцем, прислонилась спиной к двери палаты. — Только что… Всего на мгновение… Почему я почувствовала себя так…, — она прикладывает руку к груди, на сердце, — показалось, словно я могла слышать своё сердцебиение. Нет. Ни за что. Это невозможно, — уверяет себя хирург в мыслях. — Немыслимо».