when I say I love you, it means all of you

      — Отлично, ваши показатели в норме.       Медсестра ободряюще улыбается Чимину, который явно встревожен уже двадцать минут с тех пор, как он и его муж зашли в кабинет врача на послеродовой осмотр, так как прошло уже восемь недель. Эта девушка была его медсестрой на протяжении всех визитов в больницу, начиная с самого первого, где омеге подтвердили беременность, так что обычно она видела его взволнованным, общительным и игривым, а не тем нервным комком, каким он является сегодня.       — Боюсь, что доктора Чой вызвали на экстренное кесарево сечение около тридцати минут назад, поэтому вместо нее сегодня вас примет на осмотр доктор Ким. Если вас это устраивает, — ласково говорит она, снимая с руки Чимина манжет от тонометра для измерения артериального давления.       Она застенчиво опускает взгляд от слышимого порыкивания Чонгука.       Великолепный, любящий, но необоснованно собственнический источник беспокойства Чимина.       Сейчас он сидит рядом с омегой, нетерпеливо тряся ногой, и явно не слишком довольный тем, что привычную и спокойную женщину-врача бету будет заменять невероятно красивый практикант-альфа.       Чимин бросает взгляд на Чонгука, сжимая его руку и невербально показывая, чтобы тот прекратил. Доктору Киму приходилось несколько раз заменять доктора Чой, когда её вызывали на операции во время его визитов, но Чонгук на этих приемах не присутствовал.       И Слава Богу.       Его красивый глупый альфа был движим своими инстинктами с того самого момента, как Чимин игриво решил оставить положительный тест на беременность на раковине в ванной, чтобы Чонгук нашёл его, вернувшись домой с работы. И есть веские причины, объясняющие его поведение. Хотя Чонгуку нравилось гибкое, мягкое и крошечное тело Чимина ещё и до беременности, но в нём будто что-то изменилось преимущественно после того, как его омега начал быстро набирать вес по мере того, как первый триместр сменялся вторым и, наконец, третьим.       Вскоре это уже стало частью его жизни: перевернуть Чимина на бок и войти в него сзади во время секса, особенно из-за того, что в таком положении можно оставлять засосы и заявлять на него свои права. Он гладил и сжимал увеличившийся живот Чимина часами, облизывая запаховую железу, чтобы убедиться, что муж постоянно тонет в аромате своего альфы. И несмотря на то, что прошло уже два месяца, как Чимин успешно родил, Чонгук всё ещё бывает раздражён из-за своих инстинктов.       В последнее время альфа был расстроенным и колючим, так как теперь он не может использовать этот привычный и красноречивый способ для того, чтобы Чимин всё время пах им. Не говоря уже о том, что из-за отсутствия секса в целом он стал сварливым, и единственным спасением для них были их щенок и безоговорочная радость, которую он приносит.       Именно поэтому он настоял на том, чтобы лично сопровождать Чимина на эту встречу с доктором, и к черту другие обязанности. Чимин понятия не имеет, как и откуда его муж узнал, что этот визит может дать «зелёный свет» на возобновление секса, и, конечно же, Чонгук не признается, что именно по этой причине он вообще здесь находится.       Однако Чимин знает его как свои пять пальцев. Он не глупый.       Вот почему омега не стал с ним спорить, когда Чонгук настоял на своем присутствии здесь, при этом попросив помощи друзей, чтобы они присмотрели за ребенком. Так что Чимин смирился со своей судьбой, зная, что этот день рано или поздно наступил бы.       И да, он тоже ненавидит то, что ему не хватает близости со своим альфой, но факт того, что он чувствует отвращение к своему послеродовому телу, сделал отсутствие секса более терпимым.       — Доктор Ким будет здесь через несколько минут. Вот халат, — говорит медсестра, вытаскивая для врача из ящика слишком знакомую медицинскую книжку. — Как приятно было снова увидеть вас, Чимин-щи. Берегите себя.       — Вы тоже, — говорит он и улыбается, когда медсестра выходит из кабинета, и Чимин тут же бросает взгляд на альфу, как только дверь закрывается. — Тебе лучше держать своё рычание под контролем, иначе у нас будут проблемы, молодой человек, — говорит Чимин, вставая и поворачиваясь спиной к своему мужу, чтобы быстро снять рубашку, прежде чем надеть специальный халат для пациентов.       — Знаю-знаю. Прости, детка, — говорит Чонгук, протягивая руку и сжимая бедро Чимина.       — Мгм.       Чимин знает, что этот халат распахивается сзади, и поэтому держит его там руками, поднимая спереди, чтобы снять лосины.       — Доктор Ким очень добрый, и мне бы не хотелось попасть в чёрный список больницы из-за этого визита, ведь я намерен приходить сюда, когда у нас будет ещё один малыш, поэтому сейчас хочу, чтобы ты был вежлив, альфа.       — Я буду хорошим.       — Надеюсь на это.       — Ты раздеваешься?       Чимин игнорирует вопрос.       — Никакого рычания, — говорит он, наклоняясь и стягивая нижнее бельё с ног, всё ещё стоя спиной к Чонгуку.       — Ты что… только что снял трусики?       — И не огрызайся. Ты меня слышишь?       — Ты можешь повернуться ко мне?       Чимин осторожно и быстро поднимает халат спереди, но Чонгуку все равно удается увидеть его задницу. Он протягивает руку вверх, сжимая её, прежде чем Чимин игриво отталкивает руку и, наконец, завязывает халат на спине.       — Я занят.       — Занят тем, чтобы снова прятаться от меня?       Чонгук говорит это в шутку, но уже чувствуется намёк на раздражение, и это раздражение, кажется, увеличивается с каждым днём, пока Чимин всё продолжает очень целенаправленно прятаться от своего альфы. Хотя он просто надеялся, что Чонгук ничего не поймёт.       На самом деле в последнее время его муж часто задаёт этот вопрос. Хотя не так часто в первый месяц после рождения Сиву, вероятно, потому, что шок от становления родителем помешал ему распознать хитрые способы Чимина, когда он пытался скрывать своё обнажённое тело.       Но когда туман начал рассеиваться, Чонгук быстро сложил пазл воедино.       Чимин поворачивается и вздыхает, вставая между ногами Чонгука и закидывая руки ему на плечи. Какое-то время они просто молча смотрят друг на друга, но затем альфа усмехается и обнимает своего мужа за талию, притягивая ближе, и при этом выжидающе глядит.       — Почему я должен прятаться от своего альфы, м? — говорит Чимин, зарываясь пальцами в волосы Чонгука и нежно массируя его кожу головы.       — Не знаю, ты мне скажи.       Чимин молчит и вместо этого наклоняется, чтобы сладко чмокнуть любимого в губы, пытаясь вообще избежать вопроса. Он предпочел бы не произносить вслух причину, хотя понимает, что Чонгук уже и так подозревает, в чём дело.       Альфа с любовью смотрит на него, прежде чем сжать руки вокруг талии и наклониться вперёд, укладывая подбородок прямо под грудь Чимина.       — Ты же знаешь, что ты самый красивый на свете, да?       Чимин краснеет, подставляя щеку, когда Чонгук привстает, чтобы поцеловать.       — Ты мне это говорил, да.       — И увидев тебя с нашим ребёнком, я влюбился ещё сильнее, хотя не думал, что это возможно, так?       — Куки…       — Перестань прятаться от меня, — шепчет альфа, теперь уже серьёзно всматриваясь, следы от возможной ухмылки исчезли.       Чимин смотрит в ответ, глубоко вздыхая, и через несколько мгновений понимающе улыбается. Он молчит, предпочитая просто кивнуть в ответ, и наклоняется, чтобы снова поцеловать Чонгука, позволяя губам задержаться там на несколько секунд, прежде чем отстраниться, посмеиваясь, когда Чонгук жалобно рычит. И Чимин снова пытается пошевелиться, но вместо этого альфа лишь сильнее сжимает его талию.       — Я собираюсь лечь в кресло, потому что доктор будет здесь с минуты на минуту. Напомни-ка мне ещё раз, что тебе нельзя делать?       Чонгук пожимает плечами, игнорируя вопрос.       — Могу ли я получить еще один поцелуй?       Чимин чмокает его ещё раз.       — Что тебе нельзя делать?       — Не могу вспомнить.       — Куки.       — Никакого рычания, — Чонгук раздражённо вздыхает.       — Ты обещаешь?       — Я обещаю. А теперь поцелуй.       Чимин целует его снова и из-за того, что наклонился, теперь может выскользнуть из объятий альфы. Он подходит к креслу и залезает на него, когда в дверь легко стучат, а через мгновение заходит широко улыбающийся доктор Ким.       И Чонгук рычит.       Громко.       — Чонгук! — Чимин шипит, посылая доктору Ким Сокджину извиняющуюся улыбку, когда врач сам подходит к нему и кланяется. Затем он поворачивается к Чонгуку, протягивает ему руку, вежливо представляясь. Альфа, кажется, наконец, взял себя в руки, так что встаёт и пожимает руку в ответ, также сильно кланяясь.       — Прошу прощения, сэр, — тихо говорит он, а затем виновато хмурится в сторону Чимина, прежде чем снова сесть на своё место.       — Это может показаться странным, — говорит доктор Ким, идя в другую часть кабинета, чтобы достать пару перчаток из специальной коробки. — Но я, вероятно, был бы больше удивлён, если бы не услышал рычания от вашего партнёра, переступив порог, особенно на этих первых послеродовых визитах. Это совершенно нормально.       — Правда? — Чимин отодвигается назад, съеживаясь от ткани, которая шуршит под ним. Он всегда ненавидел этот звук, а сейчас омега чувствует себя хуже из-за своего лишнего веса.       — Да, действительно так. Даже от альф моих постоянных пациентов, если честно. Хоть они, очевидно, уже знакомы со мной, но в данном периоде это не имеет особого значения. Мы называем этот период четвёртым триместром, поэтому у всех гормоны всё еще немного… нестабильны, — говорит он, садясь и кладя перчатки себе на колени.       — Эм и всё же…я извиняюсь за него, — говорит Чимин, глядя на Чонгука, хотя в его взгляде не чувствуется никакой злобы.       Доктор Ким уверяет, что всё в порядке, а затем начинает задавать типичные вопросы: как у Чимина с физическим и моральным состоянием, есть ли какие-либо жалобы или проблемы, о которых доктору следует знать.       — Вы кормите щенка сами или используете молочную смесь?       — Кормлю сам, — немного застенчиво говорит Чимин. Всё ещё как-то странно говорить об этом вслух, особенно врачу, с которым он не так знаком. Однако доктор Ким прекрасно сохраняет свой профессионализм.       — Какие-то проблемы?       — Н-не совсем. Эмм, — начинает он, размахивая трясущейся рукой над грудью, а доктор Ким кивает ему, внимательно слушая. — В последнее время мне кажется, будто грудь опухает, особенно утром после того, как я просыпаюсь.       И в этот момент он чувствует, как запах его альфы начинает горчить, и Чимин, кажется, точно может умереть от этого. Даже бесполезно отрицать, насколько это заметно, но, к счастью, врач просто ничего об этом не говорит.       — Такое, безусловно, может быть, если не сцеживать всё молоко из груди. Я так понимаю, ваш малыш теперь уже может спать дольше?       Чимин кивает, и доктор усмехается, когда оба родителя бормочут что-то вроде: «слава богу».       — Тогда, наверное, единственный минус из всего этого то, что вы можете быть более подвержены нагрубанию, поскольку теперь более долгие периоды между кормлением щенка. Я бы рекомендовал сцеживать молоко или кормить грудью непосредственно перед сном, а также заранее прикладывать к груди тёплый компресс, чтобы стимулировать приток молока. Если подобная проблема будет сохраняться, то возможно, вам придется просыпаться хотя бы один раз ночью, чтобы сцеживать молоко самим. Хотя нагрубание является очень распространенным явлением после родов, оно может привести к закупорке молочных протоков или маститу, чего мы, очевидно, хотим избежать.       Чимин понимающе кивает. Конечно, потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к огромным изменениям, которые произошли с его телом, когда он забеременел, и одно из них — увеличение его маленькой груди. Чимин, очевидно, знал, что это неизбежно произойдёт, но для него всё же было шоком увидеть, как его когда-то подтянутая и очерченная грудь смягчилась, образовав крошечные холмики, не говоря уже о том, что ареолы потемнели, а соски увеличились.       Хотя Чонгук ничего не имел против, Чимин всё же боролся с этим. И продолжает до сих пор, несмотря на то, что знает, что это лишь временно, и его грудь вернётся в прежнее состояние, как только он перестанет кормить сам.       — Есть ещё вопросы?       Чимин отрицательно качает головой, и доктор Ким просит его лечь на спину, чтобы начать осмотр. Омега знает, что будет дальше, но он благодарен, что врач повернулся к Чонгуку, чтобы объяснить все действия, прекрасно понимая, что дальнейшее может и, вероятно, заставит альфу чувствовать себя некомфортно.       — Я собираюсь осмотреть вашу грудь, чтобы убедиться, что нет разрывов или каких-либо затяжных проблем после родов. Если все будет в порядке, то пока это наша последняя встреча, конечно, если только вдруг что-то не произойдёт, тогда нужно будет снова подойти на осмотр. Хорошо? — доктор смотрит на Чимина, ожидая подтверждения, а затем на Чонгука.       Альфа выглядит утомлённым, но кивает в знак согласия и, на удивление, ведёт себя хорошо в течение первых десяти секунд осмотра груди Чимина. Но омега быстро тянется к мужу, чтобы взять его за руку, как только слышит очевидное рычание, вырывающееся из груди Чонгука сразу после того, как Чимин смещается ниже, чтобы поставить ноги в стремена. А потом сжимает руку ещё сильнее, когда доктор Ким просит его расслабить ноги и не сжиматься.       — Это будет быстро, Чимин-щи. Глубоко дышим, да, прекрасно, — говорит врач, начиная осмотр, осторожно вводя в него зеркало. Чимин наклоняет голову к своему альфе, подбадривающе улыбаясь и сжимая его руку, кажется, лишь немного беспокоясь о том, что Чонгук в данный момент готов сорваться.       Почти готов.       Но уже менее чем через минуту всё заканчивается, и Чимин вздыхает с облегчением, когда доктор Ким опускает стремена и говорит ему, что он может садиться. Чонгуку же требуется еще секунда, чтобы отпустить руку мужа.       — Все зажило безупречно, Чимин-щи. Ничего не беспокоит? Может, что-то болит? Или есть кровотечения?       Чимин качает головой, и доктор Ким даёт ещё несколько советов на ближайшие месяцы, чтобы омега смог как можно дольше сохранять здоровое состояние, а потом сообщает, что передаст доктору Чой всё, что они сегодня обсуждали.       — Ну что ж, — говорит доктор Ким, готовясь закончить прием и оставить Чимина одеваться. — У кого-нибудь из вас ещё есть вопросы?       Чимин улыбается, благодарный за хороший осмотр, и уже жаждет вернуться домой к своему сыну.       — Большое спасибо. Я думаю, мы…       — Доктор, он может снова заниматься сексом?       — Господи Иисусе, Чонгук, — говорит Чимин, яростно краснея и закрывая лицо руками, так как не ожидал, что его муж действительно решится задать этот вопрос так вульгарно. Он надеялся, что для Чонгука «безупречное заживление» итак будет «зелёным светом» и что альфа всё поймет.       Но Доктор Ким просто смеётся в ответ, так как это было неожиданно.       — Не волнуйтесь. Чаще всего это единственный вопрос, который возникает у пациентов на подобной встрече. И ответ на этот вопрос — да. Когда Чимин-щи почувствует, что снова физически готов к половому акту, — говорит Ким Сокджин, поворачиваясь к омеге, который неловко опускает руки с лица.       — Слава богу, — говорит Чонгук, вставая и на этот раз пожимая руку доктору гораздо увереннее, а затем врач желает им обоим всего наилучшего и уходит.       — Клянусь, я не могу никуда тебя брать, — саркастически говорит Чимин, спускаясь с кресла, как только дверь закрывается, и игриво хватает одежду, которую Чонгук уже протянул ему.       — Ммм, а я знаю, куда брать тебя.       Альфа многозначительно урчит и подходит к Чимину сзади, обхватывая талию руками, когда омега стоит спиной. А потом нежно наклоняется и утыкается носом в шею, глубоко вдыхая приятный запах и покусывая виднеющуюся метку.       — Ты отвезёшь меня домой к своему сыну, который, вероятно, растерян и чувствует себя брошенным, потому что его отец всё же настоял на том, чтобы присоединиться ко мне на этот пятиминутный визит вместо того, чтобы остаться с ним дома, — Чимин поворачивает голову и ловит губы Чонгука в поцелуе, чтобы использовать это как отвлечение и тихонько убрать руки с талии, потому что Чонгук держит его именно там, где кожа всё ещё немного дряблая.       — Я просто хотел убедиться, что нам ответили на все наши вопросы. Вот и всё.       — Ммм, интересно, но я не припоминаю, чтобы у меня были какие-либо вопросы, — говорит Чимин и оглядывается назад, дерзко приподняв бровь. Он умело развязывает халат спереди, где Чонгук не сможет ничего увидеть.       — Тэхён и Хоби в любом случае даже не дали бы мне провести время с Сиву, и ты это знаешь. Мне было бы ужасно одиноко.       Чимин смеётся и качает головой, медленно двигаясь вперёд от Чонгука, а затем снова быстро надевает нижнее бельё и натягивает лосины, всё время не поворачиваясь к мужу лицом. Он слышит вздох своего альфы, но этого всё же недостаточно, чтобы заставить его обернуться и открыться. И, к счастью, дальше Чонгук предпочитает это не комментировать.

***

      Чимин так устал и очень хочет вернуться домой после визита к доктору, отказываясь останавливаться по пути, чтобы перекусить, несмотря на настойчивость Чонгука.       Альфа очень, очень терпелив к нему и к его капризам, и постоянно беспокоится за омегу с тех пор, как тот забеременел. Так что Чонгук всегда напоминает своему мужу, что с Сиву всё в порядке, тем более четверо их самых близких друзей находятся с малышом и следят за ним.       Чимин вздыхает с облегчением теперь, когда они, наконец, возвращаются домой, и его сердце бьётся немного быстрее, чем обычно. Это первый раз после родов, когда он расстался со своим ребёнком, так как даже на первые несколько послеродовых приёмов он брал щенка с собой.       И именно нежные уговоры Чонгука убедили его сегодня немного отвлечься, хотя бы на час, чтобы сходить на приём к врачу.       Они заходят домой и обнаруживают Намджуна и Юнги, лежащих на диване, и они оба выглядят одинаково напуганными, наблюдая, как их омеги Тэхён и Хосок находятся в полной эйфории от заботы за новорождённым малышом. Они играются и воркуют, наблюдая за счастливым Сиву, лежащим перед ними на полу.       — Дя-дя Хо-би! Ты можешь это сказать! Я знаю, что можешь!       Милым и писклявым голоском Хосок взволнованно произносит это для Сиву, а Тэхён же кладёт малыша между своими вытянутыми ногами, позволяя тому схватить своими крошечными ручками его пальцы. Сиву на это начинает немного улыбаться, но как только замечает входящего в гостиную омегу, его улыбка становится только шире, на что Чимин также начинает сиять.       — Кажется, тут сейчас происходят два совершенно разных внутренних кризиса, — шутит Чонгук, следуя за своим омегой в гостиную, и останавливается возле дивана, чтобы посмотреть на своих хёнов.       — Тэхён только что сказал мне, что собирается сегодня вечером прекратить приём противозачаточных таблеток, — говорит Намджун, сгорбившись и положив локти на колени, чтобы пристально посмотреть на своего парня, который сидит на полу и радостно игнорирует его. — И я не думаю, что он лжёт. На самом деле я ужасно уверен, что Тэхён не лжёт.       — Честно говоря, я удивлён, что в этом вопросе мы опередили вас, хён, — говорит Чонгук, ласково похлопывая Намджуна по плечу, и при этом смотрит на Юнги, который сидит рядом с старшим Кимом и выглядит таким же потерянным. — С тобой всё в порядке, Юнги-хён?       — Хоби уже выбросил свои противозачаточные средства.       — Что?       — Они в вашем мусорном баке. Они…эм прямо там, Чонгук, — отстранённо говорит Юнги и глядит на Хосока с каким-то трепетом, но вроде и с недоверием и бог знает с чем ещё.       — Ой. Эм, хочешь, чтобы я достал их обратно?       — Незачем! — Хосок весело вскрикнул, наклоняясь вперед, чтобы пощекотать Сиву, и Чимин тоже решает присоединиться к омегам на полу. Он улыбается и здоровается с сыном, но всё же позволяет своим друзьям понянчиться с ребенком. — В любом случае, мы же готовы, детка. И к тому же я не становлюсь моложе. И ты тоже.       Чимин хлопает в ладоши, взволнованно сочувствуя Хосоку и Тэхёну, когда они начинают рассказывать Сиву, что к нему в скором времени присоединится парочка маленьких кузенов.       — Если это тебя утешит, то Чимин-а тоже уже упомянул о рождении второго ребенка, пока мы были у врача, — говорит Чонгук, замолкая и садясь на диван рядом с другими альфами. — Как он себя чувствовал, пока нас не было?       — Ох, Сиву вёл себя совершенно прекрасно, ведь он самый драгоценный мальчик во всем мире, — воркует Тэхён и поднимает счастливого щенка на руки, чтобы поцеловать в щёчки. — Я люблю вас обоих, но хочу, чтобы вы снова уже куда-нибудь ушли, потому что у меня, кажется, появляется зависимость от Ву-Ву, ага?       Он разговаривает с малышом так, будто тот действительно слушает и понимает. У Чимина болезненно сжимается сердце от любви.       — Ох, ты вовремя напомнил, — говорит Намджун Тэхену, вставая и направляясь к своему пальто, которое висит у входа в квартиру.       — Мне кажется, что эта идея вот-вот обернётся для нас неприятными последствиями, Намджун, — говорит Юнги, подпирая подбородок руками и продолжая в ужасе смотреть на своего парня.       — Поздравляем вас двоих с годовщиной. Хотя и немного заранее. Это от всех нас, — радостно говорит альфа и подходит к Чонгуку с открыткой, чтобы передать ему.       — Ой, что это вы приготовили? — говорит Чимин и встаёт со своего места, чтобы сесть рядом со своим мужем. — Честно говоря, мы даже ещё не обсуждали нашу годовщину свадьбы. Кажется, эта дата просто подкралась к нам.       В эти дни они, мягко говоря, были так заняты, поэтому любые планы на трехлетнюю годовщину их свадьбы, которая будет уже на следующей неделе, отошли в сторону.       Чимин игриво морщит нос, глядя на Хосока и Тэхёна, когда Чонгук открывает открытку и взволнованно ахает.       — Оу, вау, ребят! — говорит Чонгук, сияя, когда Намджун тыкается носом в его затылок, прежде чем снова сесть на своё место.       — Что там такое? — спрашивает Чимин, наклоняясь, чтобы посмотреть самому.       — Детка, они подарили нам сертификат на отдых в отеле «Josun Palace» на две ночи, — говорит Чонгук, обнимая Чимина за талию сзади, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать его в щеку.       Чимин открывает рот, но от шока тут же его закрывает.       В этом отеле они оставались после церемонии бракосочетания. Это был роскошный подарок от их семей, учитывая, что этот отель один из самых модных в Сеуле.       — Что за… это слишком, ребят, — скулит он, хватая сертификат, чтобы самому убедиться. Он улыбается и смотрит на Чонгука, а затем снова переводит взгляд на подарок, ошеломленный, не зная, что и сказать.       — Ты это заслужил, — говорит Хосок, наконец поднимаясь с пола, чтобы плюхнуться боком на колени Юнги, закинув одну руку ему на плечо, прежде чем поцеловать парня в лоб. — И у Юнги-хёна есть кое-какие связи, так что всё сложилось отлично. И уже всё куплено и оплачено, так что не смей спорить со мной, — говорит он, уже поднимая палец, когда Чимин хочет открыть рот, чтобы снова скулить, — Мы, конечно, не стали выбирать дату для поездки. Так что решайте сами, когда хотите поехать.       — И мы с радостью останемся с Сиву, пока вас не будет. Все мы, — говорит он, подняв бровь в сторону альф, молча предупреждая их, чтобы они не сказали обратное. А Чимин и Чонгук смеются на это, Юнги и Намджун же вздыхают, явно смирившись со своей судьбой.       Тэхён удовлетворенно кивает головой, осторожно встаёт и несёт Сиву к своему альфе, целуя его в щеку, прежде чем положить малыша на руки Намджуна.       И так сладкий аромат маленького омеги окутывает их всех, что голова идёт кругом, и они наблюдают, как Намджун прижимает Сиву к своей груди, и насколько естественно это уже выглядит.       — Они ещё не выбросили противозачаточные средства, но ставлю деньги на то, что эта парочка следующая, — шепчет Чимин Чонгуку, но достаточно громко, чтобы все могли услышать.       А Тэхён даже не пытается оспаривать сказанное.       Чуть позже Чонгук помогает Юнги и Намджуну приготовить им всем обед, а омеги следуют за Чимином в спальню, чтобы он мог покормить Сиву.       — Ну что, вам дали «зелёный свет»?! — взволнованно спрашивает Хосок и закрывает дверь, уже спеша подойти к кровати, чтобы плюхнуться на неё как раз в тот момент, когда Чимин укладывает ребенка у груди.       — Я не знаю, о чём ты говоришь, хён, — игриво говорит Чимин, устраиваясь поудобнее, и благодарит Тэхёна, когда тот поправляет подушку у омеги за спиной. Он намеренно притворяется скромным, ведь уже рассказывал своим друзьям, почему Чонгук вообще настоял на том, чтобы пойти с ним на прием к врачу.       — Оу, так значит да.       — Чтобы ты понимал, он прямо спросил у врача. Это было унизительно.       — Ты шутишь? — говорит Тэхён, пока они все смеются. — Хотя я не удивлен. Прошло, наверное, уже около трех месяцев после родов, да?       Чимин вздыхает, кивая головой. Ближе к концу беременности ему назначили постельный режим из-за повышенного кровяного давления, и доктор Чой, проявив осторожность, хотела предотвратить любую опасность, например, избежать преждевременные роды или преэклампсию.       Естественно, вместе с постельным режимом ему посоветовали, а точнее прямо сказали не заниматься напряженной активной деятельностью. И доктор Чой позаботилась о том, чтобы включить секс в этот список «напряженных действий». И после приёма она отправила Чимина домой вместе со списком.       Омега помнит тот день, будто это было вчера. Чонгук прочитал бумажку три раза, каждый раз пялясь на Чимина, прежде чем опустить взгляд, чтобы прочитать список снова.       — Итак… эм.. то есть это то, что ты не можешь делать.       — Да, Куки.       — Типа эти вещи вообще запрещены.       — Это так, Куки.       — И это не просто список того, что тебе не желательно делать. Это целый список активностей, которыми ты категорически не можешь заниматься.       — Боюсь, что да, Куки.       И в конце концов, альфа просто торжественно кивнул, пока Чимин стоял и хихикал над ним, прежде чем проводить омегу до постели. Таким образом, Чонгук неустанно суетился над ним, пока не настал день родов.       — Звучит жестоко, — говорит Хосок, уперевшись локтями на скрещенные колени и задумавшись.       — Не буду врать, — говорит Тэхён. — Мы определенно имели в виду то, что ты думаешь, когда решили подарить вам такой подарок на годовщину. По крайней мере, мы двое, — говорит он, указывая на себя, а затем на Хосока. — Но разве Чонгук не был таким чертовски милым, когда открыл сертификат? В один момент я подумал, что он сейчас вскочит и отвезёт тебя прямо в отель, где сорвёт с тебя одежду…       — Тэхён! — шипит Чимин, наклоняясь головой к Сиву, как будто ребенок может каким-то образом отложить в голове услышанную информацию.       — Я просто сказал.       — Честно говоря, я удивлён, что он этого не сделал, — говорит Чимин, закатывая глаза. — Я знаю его. И хотя он хорошо себя ведёт и очень заботится о нас, я знаю, что Чонгук страдает.       — Действительно. Приготовься к растерзанию, дорогой, — говорит Хосок, подмигивая Чимину, а затем ухмыляясь, когда тот остался непреклонным.       — Мне просто хочется удалить все растяжки лазером или что-то типа того перед этим отдыхом, понимаете? А еще сделать липосакцию живота. И сбросить хотя бы половину веса.       — Ой, да не глупи, Чимини, — говорит Хосок, протягивая руку, чтобы похлопать по руке младшего. — Ты выглядишь потрясающе.       Тэхён кивает в знак согласия.       — Нет. Но спасибо за попытку, хён, — говорит он, осторожно поворачивая Сиву, чтобы тот поел из другой груди. — Я чувствую себя плохо, потому что, я эмм, скрываюсь от него все больше и больше. Чонгук такой милый, но я знаю, что он немного расстроен этим. Я чувствую это. Он даже спрашивал, почему я от него прячусь.       — Ты говорил с ним об этом? Я уверен, что совершенно нормально чувствовать себя неловко после рождения ребенка. Не помогает и то, что мы всё ещё остаемся самыми злейшими врагами для себя самих же.       — Мы не говорили об этом открыто, нет, но знаю, что нам нужно. И не то, чтобы я когда-либо был слишком уверен в своём теле. Вы это знаете. Но, думаю, сейчас тут другое. Да, я веду себя глупо, но я боюсь, что не буду его больше привлекать или что-то в этом роде.       — Мы понимаем, Чимин-а, — говорит Хосок, протягивая руку и сжимая его плечо. — И мы, очевидно, будем сидеть здесь весь день и говорить тебе, как невероятно ты выглядишь, и это просто чистая правда. Честное пионерское. Но ты должен доверять Чонгуку. Думаю, он явно знает, что после беременности у тебя могут появиться одна или две растяжки.       — Мгм, — соглашается Тэхён. — И ты знаешь, что у этих сумасшедших альф бывает такое мышление, как у первобытных волков типа: «Я ОПЛОДОТВОРЮ ТЕБЯ», — говорит он низким голосом, и тогда Чимин и Хосок начинают смеяться. — Готов поспорить на бесконечное количество вон, что увидев эти растяжки и этот небольшой животик, и особенно это, — говорит он, бесстыдно указывая на грудь Чимина. — Он сойдет с ума. Как те самые чокнутые рычащие альфы.       — Господи-боже, Тэхён, — бормочет Чимин себе под нос, глядя на Сиву сверху вниз, поправляя его, когда тот начинает ворочаться.        — Сколько ты хочешь поставить на то, что тебе придётся ущипнуть его или что-то в этом роде, чтобы он хотя бы выпустил тебя из кровати после того, как закончит с тобой?       — Да это смешно, — говорит Чимин, качая головой.       — Вот увидишь, — вмешивается Хосок, уверенно скрещивая руки на груди. — Ты не хуже меня знаешь, что Чонгук, кажется, уже готов полакомиться тобой, как только ты входишь в комнату. Он был готов пировать и до того, как ты забеременел, и после этого, и особенно сейчас, когда он тебя оплодотворил. Типа, знаешь, наполнил тебя щенками. Так что покойся с миром, твоя бедная, милая и сладкая задница.       — Вам двоим нужно прекратить это, — усмехается Чимин, в этот момент его щёки уже безумно краснеют. — Не слушай их, сынок, — говорит он, глядя на Сиву. — Они говорят о грязных, неприятных и непристойных вещах, о которых тебе не придется беспокоиться ещё в течение очень долгого времени, потому что ты навсегда останешься папиным крошечным, совершенно невинным мальчиком.       Они все смеются, когда Тэхён наклоняется, делая вид, что тоже шепчет щенку какой-то грандиозной секрет.       — И тебе лучше это запомнить, Ву-Ву, — ласково говорит он. — Потому что твой отец собирается сделать с твоим папой кое-какие грязные, неприятные и непристойные вещи, как только ты уложишь свою маленькую идеальную головку спать, и потом ты сможешь рассказать секрет своему младшему брату или сестре через девять коротких месяцев…       — Тэхён!

***

      Вечером того же дня Чонгук тихонько выходит из спальни, и, чтобы так же тихо закрыть дверь, ему требуется несколько секунд, потому что делает он это очень медленно.       Чимин хихикает и качает головой, стоя у плиты и помешивая острую свинину. Он ничего не говорит, когда альфа тихо подходит к нему со спины и обнимает за талию, опуская подбородок на плечо.       — Думаю, он уснул.       — Спасибо, — бормочет Чимин и наклоняет голову в сторону, чтобы поцеловать мужа, но сразу отстраняется, когда начинает чувствовать, что Чонгук пытается углубить поцелуй.       — Ты взял видеоняню? — говорит омега, концентрируясь на помешивании рагу и игнорируя недовольное рычание Чонгука из-за прерванного поцелуя.       — Мгм, стоит там на подставке.       — Идеально, — говорит Чимин, заканчивая тушить мясо и выключая плиту.       В воздухе витает напряжение. Он сразу же почувствовал возбуждение альфы, как только тот прижался к его спине. Чимин закрывает глаза и глубоко вздыхает, когда Чонгук утыкается носом в шею, осыпая её всю легкими поцелуями. Чимин пытается не обращать внимания на мурашки, которые бегут по коже, а также на восхитительное возбуждение, которое уже прокрадывается в его живот.       — Ужин готов, — шепчет он.       Но Чонгук не отвечает.       Вместо этого он протягивает руку и осторожно выхватывает деревянную ложку из руки Чимина, откладывая её в сторону. Он делает шаг в сторону и тянет Чимина за собой, чтобы отойти от плиты, прежде чем схватить омегу за локоть и развернуть.       — Я не этого хочу на ужин, — хрипло говорит он и делает шаг вперёд, прижимая Чимина к стойке и поднося большой палец к его щеке, чтобы нежно погладить.       Чимин нервно смеётся, но незаметно нащупывает пояс своего халата, затягивая его потуже. Но, конечно, это сразу привлекает внимание Чонгука. Он смотрит вниз и раздраженно вздыхает, прежде чем посмотреть на Чимина, показывая, что уже всё увидел. Они замирают, и Чимин облизывает губы, в смущении поглядывая себе под ноги.       — Иди сюда, — тихо говорит Чонгук, и омега вскрикивает от удивления, когда его внезапно поднимают с пола. Он обнимает альфу за плечи, чтобы удержаться, пока Чонгук легко несёт его в гостиную, используя для этого лишь одну руку, чтобы держать мужа под ягодицами, а другая в это время свободно свисает.       Иногда Чимин забывает, насколько его альфа на самом деле силён.       Чонгук хватает видеоняню с подставки, прежде чем сесть на диван и усадить на себя Чимина. Омега улыбается и широко разводит ноги, оседлав Чонгука, пока тот включает аппарат. Он кусает нижнюю губу и скользит пальцами по тонкой белой футболке своего мужа, при этом застенчиво смотря вниз.       Чимин боковым зрением видит, как Чонгук заканчивает возиться с аппаратом, но только когда тот протягивает руку вперёд и поднимает голову омеги за подбородок, он, наконец, смотрит на него. Какое-то время они смотрят друг на друга, и Чонгук поднимает брови, словно ожидая, что Чимин начнет говорить первым. Ему не нравится это неловкое молчание, поэтому омега протягивает руку вперёд и осторожно трогает кольцо на губе Чонгука, очевидно, затягивая неизбежный разговор.       — Ты давно его не менял.       — Мгм, я знаю.       — Ммм.       Чимин смотрит вниз, пытаясь придумать, что сказать дальше. И альфа позволяет затянуться этому моменту лишь на пару секунд, а затем тянется вперёд и снова поднимает голову Чимина за подбородок. Он улыбается, когда тот нервно заправляет прядь волос за ухо. Затем Чонгук скользит руками по талии и хватает омегу за ягодицы, подтягивая его к себе ещё ближе.       — Я люблю тебя, детка, — мягко говорит альфа, проводя руками по обнаженным бёдрам Чимина и поднимаясь обратно.       — Я люблю тебя ещё больше.       — Невозможно.       — А я не согласен, — дуется Чимин и игриво качает головой.       — Хорошо, и если это так, то, может быть, расскажешь мне, что тут происходит, м? — и чтобы показать это «тут», он нежно тычет Чимину в лоб, слегка смеясь, когда тот съёживается, будто его поймали. — Потому что я не смогу ничего исправить, если ты не расскажешь мне. А эту странную одержимость тем, чтобы не показывать мне своё тело, я хочу исправить прямо сейчас.       — Ага, — он делает глубокий вдох. — Я не знаю, Куки. Просто…теперь я выгляжу по-другому, — бормочет он.       — Да, так и есть. И угадай что?       Чимин вздрагивает, так как не ожидал, что Чонгук это скажет.       — Что?       — Мне требуется каждая капля моего здравомыслия, чтобы не превратиться в чёртового дикого зверя, который будет запирать тебя в этой квартире, удерживая голым в постели весь день каждый день.       — Чонгук, — говорит Чимин, а его дыхание становится прерывистым: он облизывает губы и смотрит вниз себе на колени. Его альфа никогда не стеснялся открыто говорить о своих чувствах. Похоже, они настолько давно не занимались сексом, что у него снова появилась эта дрожь, как у девственника, как тогда, когда они впервые встретились.       — Ты веришь мне?       — Я пытаюсь, — говорит Чимин, надув губы. Он ненавидит чувствовать себя таким уязвимым, но его гормоны всё ещё в раздрае. — Я просто боюсь, наверное.       — Чего ты боишься, Чимин-а? — он снова поднимает за подбородок.       Чимин пожимает плечами и возится с футболкой Чонгука.       — Боюсь, что если ты увидишь меня таким, то больше не захочешь меня. Мне просто…, — начинает он, но мысли уже куда-то убегают. — Мне просто нужно вернуться в спортзал.       Чонгук вздрагивает, удивляя этим Чимина, и предупреждающе рычит в его губы.       — Альфа…       — Никогда в жизни, ни разу не было ни секунды, чтобы я не хотел тебя. Как ты смеешь говорить это? Я когда-нибудь давал тебе повод для такой мысли, омега?       Чимин вздыхает и наклоняется вперёд, чтобы чмокнуть его в губы.       — Ответь мне.       Он обнимает Чонгука за плечи, снова целуя его, прежде чем отвечает.       — Нет, — говорит он, выдыхая эти слова прямо в рот своего альфы.       — Именно. Так что передай маленькому дьяволу в своей голове, который говорит тебе подобную чушь, что лучше бы ему прекратить это прямо сейчас. Сегодня. Прямо в эту самую секунду, прежде чем он разозлит меня.       Чимин усмехается и хватает лицо Чонгука, втягивая его в поцелуй, который на этот раз проходит немного дольше, а затем отстраняется.       — Теперь у меня много растяжек.       — Я проведу языком по каждой.       — Я набрал около десяти килограммов и не сбросил ни одного с тех пор, как родился Сиву.       — Идеально. Больше места, где я могу схватиться. Давай так и оставим, — он рычит и хватает Чимина за задницу, сильнее сжимая её и ещё ближе притягивая к себе.       — У меня буквально вытекает молоко из груди, как у коровы.       — Что ж, тогда я не умру от жажды в ближайшее время, и это чудесно обнадеживает.       — Чонгук! — Чимин хлопает его по плечу.       — Я собираюсь его попробовать, — игриво говорит Чонгук: в его глазах уже горит этот озорной огонёк, и в голосе появился низкий, очень серьёзный рокот.       — Нет, сэр. Боюсь, что вашему сыну оно нужнее, чтобы выжить.       — Именно так, поэтому мне нужно всё проверить, чтобы убедиться, что оно безопасно.       Он ловит губы Чимина в поцелуе, прежде чем тот успевает как-то возразить, и омега стонет ему в рот, когда Чонгук медленно, но настойчиво врывается языком. Альфа целует его так медленно и так сексуально, и прежде чем Чимин успевает понять, что происходит, он чувствует на своей груди поток прохладного воздуха. Омега прерывает поцелуй и глубоко вздыхает, когда смотрит вниз и видит, как пальцы Чонгука развязывают пояс его халата.       — Ты подлый, маленький…       — Подлый, маленький…что? М? — шепчет Чонгук, раскрывая халат и стягивая его примерно до середины плеч Чимина.       Он нервно сглатывает, чувствуя головокружение от множества ощущений и впитывая невероятно возбужденный запах своего альфы. И при этом внутри борется со своими чувствами из-за того, что Чонгук видит его тело.       На нём под халатом лишь мягкая хлопковая майка и удобные трусики, а пижамные штаны он не носит, так как ему всё равно нужно будет быстро принять душ перед сном. Кроме того, сейчас он практически только и носит майки, потому что так в десять раз легче кормить Сиву.       Чимин не смотрит вниз, боясь запаниковать, поэтому вместо этого предпочитает сосредоточиться на лице своего альфы. Чонгук же выглядит таким голодным, проводя рукой по щеке Чимина, по его груди и спускаясь к ягодицам, которые можно было бы увидеть, но на этот раз они скрыты халатом.       — Куки, — хнычет Чимин, наклоняясь вперёд в объятиях и зарываясь носом в шею Чонгука, чтобы поцеловать метку, в то время как альфа сжимает и массирует его задницу. Но вскоре тот осторожно возвращает омегу в сидячее положение, поднимает руку к одной бретельке майки и медленно стягивает её с плеча так, чтобы открыть грудь. Она ужасно опухла, потому что Сиву мало поел перед сном.       — Мне нужно сцедить молоко, — взволнованно говорит Чимин, и яростный румянец растекается по шее, когда Чонгук снова целует его. Но как только язык альфы проникает между губами, он внезапно и быстро исчезает.       — Ч-чонгук, — выдыхает Чимин, и из него вырывается удивленное хныканье, когда Чонгук осторожно наклоняет его назад и медленно проводит языком по обнаженному соску. Затем он поднимает взгляд на Чимина, слегка ухмыляясь, и омега смотрит на него в ответ с открытым ртом и сдавленным дыханием.       Он становится беспокойным на бедрах Чонгука, когда возбуждение уже достигло нижней части его живота, но альфа всё равно продолжает дразнить. И когда Чимин в экстазе запрокидывает голову, Чонгук, наконец, берёт сосок в рот и мгновенно сильно его сосёт.       — Альфа, о боже мой, — плачет Чимин, выгибая спину, а руки скользят вверх по волосам Чонгука, чтобы крепко сжать пальцами непослушные пряди.       Он хнычет, пока Чонгук безжалостно сосёт его сосок, и скулит, когда смотрит вниз и видит, как его муж делает явный глоток молока.       Это невероятно.       Не только в сексуальном плане, но и потому, что действия Чонгука приносят немного облегчения: проходит некоторое давление, ведь он снова был близок к нагрубанию.       — Ммм, — мычит Чонгук, отрываясь от соска и облизывая губы так, будто только что закончил пировать на трапезе. — Сладко.       — Да? — робко спрашивает омега, обхватывая лицо альфы руками и зачёсывая его волосы назад.       Чимин…уже неимоверно мокрый в этот момент. Не может быть, чтобы Чонгук не чувствовал его запаха, так как если судить по расширенным зрачкам и твёрдому члену, который Чимин чувствует сейчас прямо под собой, то омега почти уверен, что через две минуты ему придётся отказаться от всякой застенчивости, потому что Чонгук, похоже, готов сожрать его целиком.       Он бросается вперёд и сильно целует Чимина, хватая его за зад, поднимая их обоих с дивана и толкая видеоняню на пол. Он разворачивается и кладёт Чимина на спину, всё ещё страстно сжимая губы в поцелуе. Чонгук возвышается над омегой, раздвигая его ноги, прежде чем, наконец, устроиться между ними.       — Ч-что, если Сиву проснётся? — говорит Чимин, скуля, когда Чонгук нетерпеливо дёргает вниз другую бретельку майки.       Альфа даже не удосуживается ответить, так как берёт в рот другой сосок.       — Блять, Куки! — кричит Чимин, сгибая колени и упираясь пальцами ног в диван. Он зарывается рукой в волосы на затылке Чонгука, чтобы крепко сжать их и прижать его к груди.       Дыхание уже прерывистое и сдавленное. Он скулит, когда позволяет мужу сосать молоко из груди, извивается под ним, поднимая бедра вверх и наблюдая, как Чонгук несколько раз сглатывает и удовлетворенно стонет при этом. Но вскоре Чимин чувствует, что уже готов воспламениться от переизбытка чувств. Он хватает альфу за лицо и тянет его вверх.       Чонгук поднимает глаза и предупреждающе рычит, конечно, ни на капельку не отпуская сосок. На самом деле действия Чимина лишь заставляют его сосать сильнее, поскольку тот пытается отстранить его.       — Поцелуй меня, альфа. Пожалуйста, — хнычет Чимин несколько секунд спустя, когда он действительно больше не может терпеть. Омега скользит пальцами ног вверх по задней части ноги Чонгука и сглатывает, изо всех сил стараясь быть тихим.       — Ох! — плачет он, когда Чонгук милостиво отпускает его. Он наклоняется вперёд, глядя на Чимина с ненасытным голодом, и несколько капель молока падают с его губ на подбородок, и альфа даже не заботится о том, чтобы вытереть их, прежде чем снова глубоко поцеловать своего мужа. Чимин же рыдает прямо в рот Чонгука, и его руки скользят вниз к краю своей майки, а альфа лишь похотливо рычит, задирая её наверх. И прямо в этот момент из видеоняни раздается тихий, едва слышный плач.       Они оба замирают и смотрят друг на друга широко раскрытыми глазами, молча ожидая, повторится ли этот звук снова.       Но Чонгук уже выглядит так, будто ему больно.       И он собирается снова опуститься к губам Чимина для еще одного поцелуя, но на этот раз Сиву плачет громче, и, конечно, теперь понятно, что их сын проснулся.       Чонгук роняет голову на грудь Чимина и стонет в агонии.       — Он плачет, потому что голодный, а ты только что съел всю его еду!       Чимин шипит, отталкивая своего альфу. Чонгук игриво переворачивается и падает на пол на спину, а его бедный член уже крепко стоит и топорщится в спортивных штанах. Он очень драматично и гортанно стонет, а затем его голова падает набок так, будто он только что скончался.       Чимин встаёт и подходит к нему, наклоняясь и смеясь, чтобы ткнуть его в грудь.       — Если ты хочешь умереть, то делай это, пожалуйста, только после того, как нагреешь нам бутылочку с молоком. Одна уже стоит в холодильнике.       Чонгук не отвечает. Вместо этого он открывает один глаз, чтобы проверить, здесь ли еще Чимин, прежде чем снова его закрыть.       — Малыш.       — Я мёртв.       — Куки.       — Мне больно.       — Чон Чонгук, подними свою задницу и принеси нам бутылочку прямо сейчас. Я попробую покормить Сиву тем крохотным количеством молока, которое ты ему оставил, но сомневаюсь, что этого будет достаточно.       Он переступает через лежащего на полу мужа, завязывая пояс халата, а затем опускается на колени и садится на бёдра альфы, расставляя ноги по обе стороны талии. Чимин наклоняется вперёд и хватает за подбородок, поворачивая обратно голову, чтобы сладко поцеловать.       — Он обломал мне секс, — говорит Чонгук омеге в губы. — Мой собственный сын. О-он всё обломал.       — И хотя мне жаль это говорить, но это первый раз и явно не последний. Удачи! А теперь иди. Я серьёзно.       Чимин целует его ещё раз, прерывая ворчание Чонгука, прежде чем самому помчаться в спальню прямо к детской кроватке.       — Должен предупредить, что твой отец немного обижен на тебя, Сиву-а, — игриво говорит омега, прижимая плачущего щенка к своей груди, и тратит несколько мгновений на то, чтобы покачать его, пока тот не успокоится. — Я не буду рассказывать тебе, почему у папы не так много молока, но знай, что во всем виноват твой отец, и мы собираемся какое-то время обвинять его в этом.       Он аккуратно раскладывает подушки на своей стороне кровати, прежде чем сесть, уложив щенка на груди, и начать напевать колыбельную, которую он всегда поет сыну. Чимин удобно устроился на кровати, откинув голову назад и прикрыв глаза.       — Устал? — через пару минут он слышит, как Чонгук входит в спальню с тёплой бутылочкой молока.       Чимин чувствует себя виноватым. Он знает, что Чонгук очень ждал того, что должно было произойти в гостиной, и соврал бы, если бы сказал, что сам не ждал этого момента. Но несмотря на все, Чимин неосознанно поправляет майку, которая задралась на животе. Старые привычки умирают с трудом.       — Немного, — шепчет он, не желая беспокоить Сиву, и перекладывает его на другую грудь, но щенок снова начинает скулить. — Но как только я уложу его спать…       — Нет-нет, всё в порядке. Мы поужинаем, а потом пойдем спать. Кажется, этой ночью он будет просыпаться несколько раз, если он уже проснулся.       — Ты уверен? — Чимин улыбается ему.       — Нет.       — Ну что ж, — хихикает Чимин.       — Я шучу, шучу. Давай, — говорит он, устраиваясь поудобнее у изголовья кровати и протягивая руки вперёд. Чимин осторожно укладывает Сиву в руки альфы и, кажется, сейчас упадет в обморок от этого очаровательного зрелища. А тем более его сынок выглядит таким крошечным, лежа на мускулистых татуированных руках Чонгука. Наблюдая за этой картиной, у Чимина возникает чувство, будто он сейчас взлетит на Луну.       Чонгук всегда был непреклонен в том, чтобы самому кормить щенка, когда может, тем более сейчас такое случается гораздо реже, поскольку обычно Чимин сам его кормит.       — Отец злится на тебя, малыш, — мурлычет он сыну, поднося бутылочку ко рту. — Отец и папа собирались сделать то, чего я ждал уже очень долго. Ждал даже до того, как ты родился. На самом деле именно этим мы и занимались, чтобы ты появился на свет, потому что это любимое хобби твоего отца.       — Боже мой, Чонгук, — смеётся Чимин, хотя и пытается быть тише, чтобы не отвлекать Сиву. — Как бы то ни было, я уже сказал ему, что ты на него обижен. А малыш ответил мне, что не может дождаться того, чтобы сделать это снова, и назвал тебя сосунком.       — Маленький монстр, — игриво говорит Чонгук, наклоняясь, чтобы поцеловать любимого монстрика в лоб.       Он замирает на секунду, облизывая губы, и смотрит на Чимина, прежде чем снова обратить своё внимание на Сиву.       — Как ты относишься к тому, что я заберу папу на пару дней в эти выходные, м? Он сильно старается для тебя в последнее время и много чего делает. Что скажешь, если обеспечим ему небольшой перерыв?       Чимин резко садится, тревожась от идеи оставить Сиву на некоторое время, не говоря уже о ночи.       — Н-на этих выходных?       — Ага.       — Но выходные — это значит два дня, Чонгук.       — Что просто прекрасно, поскольку в субботу у нас уже годовщина. Мы можем воспользоваться тем, что нам подарили. Я уже связался с Джун-хёном и Юнги-хёном, и они сказали, что смогут остаться здесь на выходные и присмотреть за Сиву.       — Оу, вау! — говорит Чимин, смеясь и сжимая грудь. — Я не…я не знаю, Куки. Это ведь так скоро, не так ли?       — Это всего лишь на несколько дней, и мы ведь не уедем из города. Если что-то случится, то мы с легкостью сможем вернуться домой так быстро, насколько нужно.       Чимин кусает губы, ужасно неуверенный насчет этой идеи. Они молчат несколько минут, пока Сиву спокойно допивает свою бутылочку, а Чонгук, каким бы интуитивным ни был, в данный момент не настаивает на ответе.       К счастью, требуется всего несколько минут покачиваний, чтобы малыш снова заснул, но к этому моменту на дворе уже довольно поздно. На ужин они оба съедают немного тушеного мяса, стоя прямо над плитой, прежде чем отправиться спать.       Они тихонько, на цыпочках возвращаются в спальню и забираются в постель. Чимин успевает дважды подумать о принятии душа, но всё же решает отказаться. Омега поворачивается на бок, так как настолько привык спать в этом положении, когда был беременен, потому теперь не может заснуть в какой-либо другой позе. Он чувствует тёплое дыхание своего альфы, который прижимается к нему сзади и несколько раз целует прямо под ухом. Чимин вздыхает, но как только чувствует, что рука Чонгука лениво скользит под его майкой и ложится на живот, он начинает извиваться.       И извиваясь, он толкается ягодицами назад, хватает руку Чонгука и осторожно оттягивает их переплетенные руки от своего тела. Чимин даже не осознает, что делает это, пока не слышит низкое рычание рядом с ухом. Он дрожит, ошеломленный, потому что не ожидал этого.       — На этих выходных, — тихо шепчет ему на ухо Чонгук.       — Но Куки…       — С ним все будет в порядке, Чимин-а, — говорит Чонгук, проводя носом по запаховой железе своего омеги. — Сиву будут баловать здесь круглые сутки, а тебя же буду баловать там я круглые сутки. Завтра позвоню в отель и сделаю бронь.       Чимин колеблется, и Чонгук прижимает его ближе, когда начинает чувствовать тревогу в запахе своего мужа.       — До тех пор я разрешаю тебе улизнуть от секса, мгм? Что думаешь?       — Кто сказал, что я хочу, чтобы меня освободили от секса? — Чимин смеётся.       Чонгук отпускает пальцы Чимина и вместо этого кладёт руку ему на живот.       — Я отвезу тебя в отель на нашу годовщину, омега, — по его тону понятно, что нет места для возражений. Чимин хнычет от такого доминирования, внезапно чувствуя себя очень маленьким. — Ты позволишь мне любить тебя и позаботиться о тебе. И, наконец, увидеть тебя.       Чимин закусывает губу и немного крепче сжимает руку Чонгука. Он делает пару слабых вдохов и пытается найти оправдания, почему они не могут поехать, хотя знает своего мужа. И потому он знает, что тот не отступится от своей идеи.        — Я ясно выражаюсь? — он целует метку, активно обнюхивая, чтобы успокоить любимого.       Чимин закрывает глаза, но смесь беспокойства, волнения, тревоги и похоти кружится, как торнадо, в глубинах его разума.       В глубине души он понимает, что ему это нужно. И важнее для него то, что Чонгуку это тоже нужно. Он знает.       — Да, альфа.

***

      — Окей, а теперь здесь, вы же видите даты? — с тревогой спрашивает Чимин, пока удивительно терпеливые Тэхён и Хосок уже третий раз с тех пор, как приехали, слушают его инструкции по тому, как правильно размораживать и обращаться с грудным молоком. — Запомните, что старое молоко стоит спереди, а новое — сзади. И я смог сцедить ещё одну бутылочку прямо перед тем, как вы приехали, — говорит он и встает, чтобы широко открыть холодильник и показать всё.       — Чимин-а, — вздыхает Чонгук откуда-то из гостиной, укладывая на плечо счастливого Сиву и воркуя над ним.       Чимин игнорирует его.       — Думаю, этих бутылочек хватит на всю ночь, а ещё я положил этот пакет в холодильник сегодня утром, — говорит Чимин, показывая им замороженный пакет с грудным молоком, который он вытащил из морозилки, чтобы дать ему оттаять. — Но если он всё же не успеет разморозиться, то просто опустите его в тёплую воду…       — Чимин-а, — Чонгук снова пытается позвать своего мужа, и когда тот не отвечает, он передаёт ребёнка Юнги и присоединяется к омегам на кухне.       — … и, конечно, не используйте микроволновую печь. Можете попробовать с грелкой, но тогда это займет, чёрт возьми, целую вечность, и Сиву может начать плакать, хотя этот способ безопаснее…       Чонгук подходит к Чимину сзади и обнимает его за талию, и только тогда бормочущий омега, кажется, выходит из своего транса.       — Они уже поняли, — тихо говорит он ему на ухо, и Чимин громко сглатывает, когда Чонгук нежно соединяет их пальцы, при этом крепко обнимая.       — Точно, — говорит омега, смущенно смеясь себе под нос. — Простите, ребята.       — Тебе не нужно извиняться, Чимини. А ещё можем ли мы, пожалуйста, сосредоточиться на этом на минутку? — говорит Хосок, практически визжа, и указывает на своего парня, который прижимается носом к носу Сиву и заставляет щенка счастливо хихикать.       И он, и Тэхён тут же со скоростью света вытаскивают свои телефоны, чтобы броситься к Юнги и заснять то, как альфа затерялся в маленьком пузыре вместе с малышом. Чимин глубоко вздыхает, наблюдая за этой картиной, и крепче сжимает пальцы своего мужа.       — Прости.       — Перестань извиняться, — говорит Чонгук, кладя подбородок на плечо Чимина.       — Я просто чувствую себя немного сумасшедшим.       — Потому я и хочу отвезти тебя в отель, чтобы ты мог расслабиться, — говорит он, медленно толкая бёдра к заднице Чимина.       Их запланированная поездка, конечно, постоянно прокручивается в голове. Он отказывается признавать то, что это отныне его дополнительный источник беспокойства.       — Разве мы не ужасные родители, раз так поступаем?       — Как раз наоборот. Мы сможем лучше заботиться о нашем сыне, если будем отдохнувшими и здоровыми. Поэтому иногда для этого полезно принимать небольшую помощь, не так ли?       Чимин кивает, глядя себе под ноги.       — Мы же все собрали, да?       — Мгм.       — Ты сложил зубные щётки?       — Ага.       — Ты взял чёрную сумку, которую я оставил на кровати вместе с молокоотсосом?       — Чимин-а.       — Нет, я вовсе не тяну время, — омега смеётся.       — Я знаю. Давай обнюхаем его, а потом поедем, хорошо?       Они подходят к своим друзьям, и Чонгук хихикает, когда Юнги неохотно передаёт ему Сиву. Родители оставляют свой запах на сыне, чтобы тому было легче переносить разлуку.       — Ребята, огромное спасибо за помощь, — говорит Чимин и встаёт между Тэхёном и Хосоком, чтобы заключить их в медвежьи объятия. — Я знаю, что прошу многого. И, скорее всего, он проснётся хотя бы раз ночью, но всё же надеюсь, что Сиву большую часть времени будет хорошим мальчиком и даст вам поспать.       — Не волнуйся ни о чём, — говорит Тэхён, потирая спину Чимину. — Единственное, чего я хочу, это то, чтобы эта задница была полностью разрушена…       — Тэхён! — Чимин хлопает его по спине, безумно краснея, потому что его друг даже не пытался сказать такое шёпотом.       Он вздыхает и поворачивается, чтобы забрать Сиву у Чонгука, как раз в тот момент, когда Намджун подходит и кусает в плечо своего маленького грубого парня, а затем шлёпает его прямо по попе, напоминая ему о том, что нужно хорошо себя вести перед ребёнком.       — Будешь самым лучшим мальчиком у папочки, хорошо? — говорит Чимин сыну, вдыхая его восхитительный молочный запах. — И не слушай своих дядюшек и всякие грязные вещи, кроме тех случаев, когда они говорят, что пора кушать или ложиться спать. Когда вернусь, то жду от тебя полный отчёт, хорошо?       Малыш воркует и улыбается, поднимая свои крошечные пальчики, чтобы коснуться губ Чимина.       Так что все три омеги громко всхлипывают на это.       — Так, нам уже пора идти, — говорит Чонгук и подходит к Чимину, чтобы забрать у него из рук Сиву. Он целует малыша в щечку и передаёт его Юнги, который тут же отвлекает щенка, потираясь носиками.       — Позвоните нам, если у вас возникнут какие-либо вопросы, ладно? Даже если какой-то простой. Даже ночью. Всё хорошо, — говорит Чимин, а Чонгук подталкивает его к двери так, что ему приходится прилагать немного больше силы, чем хотелось бы, потому что Чимин продолжает упираться пятками в пол и останавливаться, чтобы ещё раз оглянуться назад. — Если по какой-то причине вы не сможете дозвониться до нас, то все номера экстренных служб записаны на листке, что висит на холодильнике. А ещё… если вы почувствуете, что Сиву нужно в больницу или что-то такое, то просто отвезите сами, вам не обязательно сначала спрашивать нас.       Чонгук оглядывается назад и с просьбой смотрит на Намджуна, который гениально предлагает ему заранее упаковать вещи в машину, чтобы единственной целью оставалось вытащить Чимина за дверь квартиры, когда уже, правда, придёт время уезжать.       — Запомнили, — говорит Тэхён, провожая их. — Но мы не будем вас слишком беспокоить, так как ожидаем, что вы будете очень заняты.       — Ой и… — начинает Чимин, но Чонгук уже осторожно вытаскивает его в коридор, и Тэхён тоже перебивает его.       — Повеселитесь! Ах, и на ресепшене есть инвалидная коляска на случай, если она понадобится тебе в воскресенье, — говорит он со злой ухмылкой.       — Тэ…       И с этими словами Тэхён целует его руку, прикладывая ее к щеке обеспокоенного Чимина и закрывает дверь перед их лицами.

***

      По итогу Чонгуку потребовалось немного времени, чтобы утешить своего супруга, и когда они приезжают в отель, нервозность Чимина уже прошла, и колотящееся сердце успокоилось.       — Тут что, двойные двери? — восхищенно шепчет Чимин, когда носильщик приводит их к номеру. — И..эм…живёт ли еще кто-то на этом этаже?       — Нет, сэр, — отвечает носильщик, и в этот момент Чонгук смотрит на Чимина и подмигивает. Должно быть, он знает немного больше о том, что их здесь ожидает.       — Добро пожаловать в номер гранд-люкс, джентльмены.       Носильщик раскрывает двери, и перед взором открывается самое невероятное и роскошное пространство, которое Чимин когда-либо видел в своей жизни.       И один только вход тут уже королевский.       Они проходят внутрь, и рот Чимина по-прежнему широко раскрыт, когда он осматривает комнату. В роскошной гостиной, которая может похвастаться наличием изысканного тёмно-синего дивана, различных произведений искусства, которые украшают собой каждую стену, и нескольких других предметов дорогой мебели кремового цвета. Огромный телевизор с плоским экраном установлен на камине, который полностью сделан из мрамора с большими кристаллами внутри, тем самым имитируя настоящее пламя. Также можно увидеть шикарные панорамные окна от пола до потолка, так что теперь можно любоваться видом на Сеул. Немного приглушенная подсветка в потолке установлена по всему периметру, что придает всей комнате роскошное сияние.       Носильщик что-то рассказывает о современной развлекательной системе, которая есть в номере, но Чимин не слушает и не особо вникает, так как полностью заворожен красотой этого места. Затем они осматривают кухню и столовую, оснащенную высокотехнологичными удобствами премиум-класса, о существовании которых Чимин даже не подозревал. Они проходят дальше и поворачивают за угол, где видят огромный встроенный холодильник, занимающий всю стену, и в нем хранятся различные бутылки вина и ликеров. Прямо в середине комнаты также расположен шикарный бар.       — И если мы пройдём в спальню…       — Куки! — Чимин визжит, оглядываясь вокруг и всё больше восторгаясь неожиданным сюрпризом. Он уже больше не в силах сдерживать свою радость, потому бежит к Чонгуку и прыгает в его объятия. Заразительный смех альфы проникает в каждую клеточку тела, растворяясь на коже, когда Чимин всё больше вдыхает его аромат.       — Прошу прощения, — шепчет Чонгук носильщику, который стоит рядом и улыбается, понимающе наблюдая за этой картиной. Альфа лезет в карман, чтобы достать чаевые для парня, в то время как Чимин всё ещё висит на нем, дико хихикая. Носильщик забирает деньги и, тихонько оставив сумки у двери, уходит.       Чонгук крепко держит и сжимает омегу, но вынужден поставить его на ноги, чтобы подойти к двери и запереть её. Чимин разворачивается, услышав щелчок замка, и улыбается своему мужу, который стоит у входа, слегка раздвинув ноги и засунув руки в карманы. Он выглядит таким счастливым, что явно является прямым ответом на абсолютное счастье Чимина.       — Вы знали об этом, мистер? — омега игриво кладёт руки на бедра, глядя на Чонгука.       — Может быть.       — Буду считать, что «да». И мне очень обидно, что ты не счёл нужным поделиться этой информацией со мной, — Чимин подходит к нему и закидывает руки на плечи, и Чонгук, не теряя времени, обхватывает его за талию, притягивая к себе.       — Не хочу приписывать себе все заслуги, так как Юнги-хён смог потянуть за кое-какие ниточки, помимо тех, которые изначально помогли нам попасть сюда в последний момент. Нуу, хотя я всё-таки ответственен за некоторые вещи.       — Оу, даже так?       — Ага. Иди сюда, — говорит он, вырываясь из объятий Чимина и вместо этого нежно хватая его за руку.       — Куда ты меня ведёшь? — спрашивает омега, открыв рот от удивления, но позволяя своему мужу провести его по небольшому коридору прямо к закрытой двери.       Чонгук не отвечает и просто открывает дверь, втягивая Чимина в большую великолепную ванную комнату, где дорожка к овальной ванне усыпана лепестками роз. Она стоит в середине комнаты, уже наполненная тёплой водой. Рядом на столике стоит деревянный поднос с бутылкой шампанского и бокалом, а также небольшая вазочка с шоколадными конфетами.       — Как ты… — говорит Чимин, когда Чонгук ведёт его к ванне и подносит руку к губам, целуя её. Затем он берёт бутылку шампанского и наполняет бокал.       — Если бы мне давали по одной воне каждый раз, когда ты говоришь, что просто хочешь принять приятную тёплую ванну с тех пор, как у нас родился ребенок, я был бы миллионером, — говорит Чонгук и ставит бокал обратно на столик.       — Возможно, я и правда говорил об этом один или два раза, — отвечает Чимин, сияя и широко улыбаясь.       — Что ж, вот ты и получил, что хотел. А после того, как закончишь тут, приходи в спальню и позволь мне сделать тебе массаж.       Когда Чонгук это говорит, его голос сразу становится ниже. Он буравит взглядом Чимина и поворачивается к нему, поднося обе руки к губам, чтобы поцеловать костяшки пальцев.       — Чтобы снять напряжение.       Чимин облизывает губы и смотрит себе под ноги. От этих слов у него перехватывает дыхание. Просто невероятно, насколько застенчивым он теперь стал в присутствии своего альфы рядом с тех пор, как родился Сиву. — Тебе не обязательно это делать, Чонгуки.       — Я знаю, — говорит он, снова целуя ручки. — Но я хочу.       — Мм, — это всё, что Чимин может сказать в ответ, кусая губу и неуверенно глядя вниз. Конечно, его начинает окутывать неприятное беспокойство.       Чонгук тянется вперед и берет его за подбородок, поднимая голову.       — Ты сказал, что позволишь мне позаботиться о тебе, так?       Чимин кивает, и знакомое тепло уже медленно расцветает в животе, чем дольше альфа так смотрит.       — Что ж, я начинаю прямо сейчас, хорошо?       Его голос сладкий, нежный, но при этом решительный. Хотя он озвучивает это как вопрос, на деле же это совсем не так. Чимин на мгновение закрывает глаза, делая глубокий вдох. Он помнит тот разговор с Тэхёном и Хосоком после приема у врача. Помнит ту самую важную часть. Чимин должен доверять Чонгуку. Он знает, что его тело изменилось, и теперь омега должен верить в то, что альфа всё равно будет любить его так же, как раньше.       — Да, альфа.       — Отлично, — Чонгук улыбается и проводит большим пальцем по щеке.       — Т-так, эмм… то есть эта ванна только для меня? Ты не присоединишься ко мне?       — Нет. Я хочу, чтобы ты сам насладился этим моментом. Удели время себе и расслабься, выпей шампанского. И я хочу, чтобы ты уделил этому столько времени, сколько будет нужно. Похоже, у этой ванны есть какая-то волшебная функция, которая сохраняет воду тёплой или что-то в этом роде.       — Ты шутишь? — говорит Чимин, глядя на него, и они оба смеются, посматривая в сторону ванны. Чонгук опускает руку в воду, кивком головы подтверждая, что та всё ещё приятная и тёплая.       — Принесешь сюда мою сумку, Куки? После принятия ванны я хочу переодеться во что-то удобное.       Он старается не слишком выдавать себя и то, что планирует быстро избавиться от этого «чего-то удобного».       — Конечно, — говорит Чонгук и уходит, чтобы принести сумку, лежащую у двери.       Чимин в это время быстро снимает свою одежду и отбрасывает её в сторону. Он залезает в ванну, и громкий вздох удовольствия вырывается из него, когда он погружается в невероятно тёплую воду. Он ложится в воду по грудь и прикрывается пузырьками как раз в тот момент, когда Чонгук возвращается с сумкой, ставя её рядом с полотенцами и мылом на небольшую подставку рядом с ванной.       Чимин сгибает ноги в коленях так, что они выглядывают из воды, и покачивает ими из стороны в сторону. Он ничего не говорит, когда Чонгук подходит к нему, так как уже видит, что огонёк загорается в глазах альфы.       — Ещё что-то принести? — тихо спрашивает он.       Чимин поднимает палец из воды и подзывает им Чонгука к себе, молча прося наклониться, что тот без вопросов и делает. Омега садится и кладёт руку на щёчку Чонгука, улыбаясь ему.       — Спасибо, любовь моя, — шепчет он, прежде чем сократить расстояние между ними для медленного сладкого поцелуя. Он чувствует вдох Чонгука и прикусывает нижнюю губу, чтобы подразнить. И в ту минуту, когда он приоткрывает рот, чтобы соединиться языками, Чонгук тут же углубляет поцелуй, на что Чимин отчаянно хнычет. — Скоро, альфа, — шепчет он, вырываясь из объятий и застенчиво улыбаясь. Чонгук же выглядит так, словно уже физически сдерживает себя от прыжка прямо в ванну к мужу.       — Прости, — говорит он, смеясь себе под нос. — Уже ухожу. Наслаждайся отдыхом, детка. Позови меня, если я тебе понадоблюсь, ладно?       Чимин кивает и смеётся, когда Чонгук несколько неохотно встаёт, намеренно и игриво оттягивая время, и покидает ванную комнату. Он берёт бокал с шампанским и делает большой глоток, а затем откидывает голову на специальную маленькую подушечку, идеально расположенную за шеей, закрывает глаза и делает глубокий вдох, пытаясь избавиться от тревоги внутри. Чимин так сильно любит своего альфу и сейчас, задумавшись, понимает, что тот каким-то образом договорился с персоналом отеля, чтобы те до их прибытия наполнили ванну и раскидали лепестки роз.       Омега проводит рукой по груди и животу, медленными движениями растирая на коже успокаивающие пузырьки с ароматом лаванды. И, конечно, при этом он не может не заметить одну из наиболее выраженных растяжек. Также как старается не слишком задумываться о слегка ослабленной, лишней коже вокруг пупка.       Он щупает свое пышное и мягкое тело с внутренней стороны бедра, там, где когда-то все было упругим и подтянутым. Чимин правда не хочет задерживаться на этой теме сейчас, но это тяжело. Да, он знает, что его муж никогда в жизни не станет его принуждать к чему-либо, но было бы глупо не признавать то, чего Чонгук ожидает сегодня вечером, ведь для него эти три месяца были такими же долгими и одинокими, учитывая, что их сексуальная жизнь до этого всегда была совершенно здоровой.       На Чимина это не так сильно повлияло, просто потому, что все его дни заняты заботой о Сиву и изучением нюансов своей новой роли как родителя. Чонгук — любящий и заботливый отец, но вполне естественно, что у омеги немного больше забот в первые несколько месяцев, а особенно если кормишь щенка грудью. Конечно, ему тоже нужна эта близость, так как ситуация становится… немного затруднительной. Его тело как будто ноет и кричит о том, что нужно снова зачать ребенка, оно отчаянно тоскует по толстому и твёрдому узлу альфы. Его внутренняя омега просто в восторге от того, как успешно альфа наполнил его щенками, что теперь они воспитывают одного.       И омега снова этого хочет.       Чимин качает головой, так как ему определенно не стоит сейчас теряться в подобных мыслях. Потому что для этого чертовски рано. И, к счастью, тот факт, что он кормит грудью, является неким контролем над такими мыслями. А ведь он ещё даже не начал снова принимать противозачаточные таблетки. И, несмотря на всё это, он предполагает, что внутренний альфа Чонгука тоже немного нервничает, так как даже не знает, сможет ли контролировать свой узел в их первый раз после перерыва, потому что и правда прошло очень много времени.       Чимин начинает ёрзать, думая о том, что неизбежно произойдёт, когда он выйдет из ванной комнаты. На данный момент приятное волнение превосходит тревогу из-за того, что Чонгук, наконец, увидит его тело, однако он не уверен, что почувствует на самом деле по итогу.       Омега лежит в ванне ещё некоторое время, расслабляясь в успокаивающей тишине. Пока у него есть такая возможность, так как Чонгук предоставил все удобства для этого, позволяя оставаться здесь столько, сколько нужно. Однако, выпив второй бокал шампанского, он все больше думает о Чонгуке.       Альфа ждёт его.       Он осторожно вылезает из ванны, слегка вздрагивая, когда прохладный воздух обдувает его мокрую кожу, уже скучая по комфорту, ощущаемому в тёплой воде. Чимин ковыляет к своей сумке, достает бритву и быстро проводит ею по ногам и под мышками, несмотря на то, что уже брился этим утром. Затем омега натирает ноги лосьоном, массируя пальцами кожу, пока она еще чистая и влажная, чтобы та стала как можно более мягкой.       К тому времени, как он заканчивает с уходом и снимает полотенце, Чимин уже практически дрожит от холода, потому быстренько закутывается в роскошный дизайнерский халат, который уже висел в ванной как комплимент от отеля. Он подпрыгивает от неожиданности, когда внезапно слышит низкий голос Чонгука по другую сторону двери, и по привычке плотно завязывает пояс халата.       — Всё в порядке, детка?       — Эм, ага, — говорит Чимин, несколько запыхавшись. — Я как раз хотел выходить. Д-дай мне еще пару минут, хорошо?       Прежде чем услышать удаляющиеся шаги, он слышит какое-то рычание и ворчание. Чимин тратит несколько минут на макияж, и кожа начинает покалывать, когда он чувствует, будто его альфа ходит где-то за дверью. Именно тогда омега понимает, что его сладкий запах, должно быть, исходит прямо из ванной, опьяняя. Он слишком утонул в своих мыслях, чтобы заметить это, но теперь, когда он всё больше думает об этом, то понимает, насколько силен запах. Чимин полон решимости выглядеть как можно лучше и надеется привлечь внимание Чонгука на что-то, кроме его надоедливых недостатков. К тому времени, как он заканчивает макияж, на его глазах сияют тени. Чимин также быстро наносит немного консилера, румян и бальзама для губ, чтобы сделать их ещё более пухлыми и мягкими. Затем он снова подходит к своей сумке и копается в ней, чтобы достать со дна свой маленький секретик, который он спрятал ранее, пока Чонгук был занят с ребенком.       Он снимает халат, надевает белые кружевные трусики с низкой посадкой и завершает свой образ, надев короткое нежно-розовое шёлковое ночное платье, и вздыхает с облегчением от того, что оно всё ещё хорошо облегает его тело, несмотря на то, что он прибавил в весе. Чимин в очередной раз проверяет, всё ли хорошо, но не задерживается у зеркала слишком долго, уже испытывая искушение снять эту чёртову вещь и надеть огромную майку, которая будет закрывать всё от шеи и до середины бедер.       Нет. Он сможет это сделать.       Чимин в последний раз крутится перед зеркалом, прежде чем на цыпочках подойти к двери, сделать глубокий вдох и открыть её с той степенью уверенности, которой он, наконец, набрался. Он идёт по коридору, сразу насторожившись, потому что весь свет в номере теперь гораздо тусклее.       — Чонгук? — тихо зовёт Чимин, останавливаясь посреди гостиной и нервно оглядываясь в поисках альфы, конечно же, ожидая, что тот ждёт его. Из нескольких скрытых колонок в комнате играет тихая и медленная песня.       Внезапно волосы на его затылке встают дыбом, и Чимин вдыхает насыщенный древесный запах, в котором чувствуется густое и огненное возбуждение его альфы. Он вздрагивает и ахает, когда сильные руки обхватывают его сзади.       — Детка, — рычит Чонгук ему в затылок, уткнувшись в него носом, прежде чем начать собственнически покусывать кожу. Чимин медленно поднимает руки и накрывает ими руки Чонгука.       — Здравствуй, альфа, — шепчет он и дрожит, когда Чонгук бесстыдно наклоняется к его шее, чтобы пососать любимое местечко, немедленно оставляя засос. — С годовщиной.       Формально их праздник наступит лишь завтра, но Чимину нужно что-то сказать вслух, чтобы не застрять в своих мыслях, особенно сейчас, когда Чонгук опускает ладони на нижнюю часть живота омеги и мнёт то место, где немного прибавилось жира и лишней кожи, продолжая безжалостно посасывать одно и то же место на шее.       — Действительно счастливая годовщина, — говорит он, наконец отпуская шею Чимина и убеждаясь, что засос достаточно видный, судя по тому, как он облизывает его ещё пару раз, прежде чем оторваться. Чонгук отступает назад, но руки опускаются к бёдрам Чимина, сжимая и притягивая их, молча намекая, что хочет, чтобы тот развернулся. И вот за считанные секунды тревога с удвоенной силой подкрадывается вновь.       Хотя всё начиналось так хорошо.       — К-куки, — хнычет Чимин, уязвимо упираясь и сопротивляясь, так как не хочет разворачиваться.       Чонгук замирает и тут же останавливается. Чимин, зажмурившись, уже ожидает рычания, но вместо этого слышит глубокий, нежный и терпеливый голос.       — Чимин-а, — шепчет его муж. Он убирает руки с бёдер и опускает их, чтобы найти и сжать пальцы Чимина. Омега соединяет их руки между собой, отчаянно пытаясь не паниковать.       Но его почему-то трясет.       Чонгук наклоняется вперед и тихо шепчет ему на ухо:       — Это я. Здесь только я, Чимин. Твой самый большой обожатель. Твой лучший друг. Твой альфа, с которым ты связан на всю оставшуюся жизнь, к сожалению, — он говорит это, и Чимин даже немного смеётся.       — Я люблю тебя, детка. А любить тебя — это значит любить всего тебя. Каждый твой прекрасный сантиметр. Каждое совершенное несовершенство. Каждую частичку тебя, от макушки твоей красивой головки до кончиков прекрасных пальцев.       Чимин улыбается, и его глаза блестят от непролитых слёз, но Чонгук легко чувствует то, как омега при этом взволнован и крепче сжимает его пальцы.       — И знаешь что?       — Что? — шепчет Чимин, стараясь не плакать, но голос его выдаёт.       — Я бы ничего не хотел в тебе менять. Потому что ты моя жизнь, Чимин. Моя надежда. Причина, по которой я просыпаюсь каждое утро и причина, по которой я с нетерпением жду каждого нового дня. Ты и Сиву. Вы оба мои малыши.       Чимин всхлипывает, выпуская единственную слезинку. И даже не пытается это остановить. На мгновение они оба притихли, пока Чонгук снова осторожно не схватил его за бедра, слегка потянув, чтобы развернуть. И Чимин позволяет.       Он смотрит на человека, которого так отчаянно любит, что это граничит с болью. Смотрит на человека, который никогда не упускал возможности показать ему, как сильно он его обожает с тех пор, как они начали встречаться много лун назад. Этот человек является воплощением безопасности и комфорта.       — Моя прекрасная омега, — шепчет Чонгук, поднимая руки и обхватывая ими щёчки Чимина. Он смотрит на него сверху вниз с такой любовью и нежностью, что омеге хочется упасть на колени. — Всё, чего я когда-либо хотел, и всё, что мне когда-либо было нужно, это ты. Только ты. Навсегда ты.       Чимин кивает, снова всхлипывая, и теперь слёз становится всё больше, и они ручьями скатываются по его покрасневшим щекам. У него ком в горле, и потому сейчас не может сказать и слова.       — Ты мне веришь?       Чимин улыбается и накрывает руки Чонгука своими, приподнимаясь на цыпочках, чтобы поцеловать его, а затем кивнуть.       — Я верю тебе, — выдыхает он.       Он хнычет от ощущаемого желания, чувствуя, как земля уходит из-под ног, когда альфа прижимается ближе и сжимает его ягодицы. Чонгук поднимает его, а Чимин обхватывает талию ногами, утыкаясь носом в шею, пока его молча несут в величественную спальню, достойную самого принца. Он дрожит, предвкушая, что случится дальше. Нервничает.       Напуган.       У него такое ощущение, будто они уже так давно не занимались сексом. И по факту это действительно так. Хотя он и Чонгук никогда раньше так долго не обходились без него.       Возможно, именно поэтому Чимин стал таким застенчивым в последнее время.       Омега охает от восхищения, когда они заходят в спальню, сразу замечая мягкий свет от свечей, стоящих на туалетном столике и на нескольких других предметах по всей комнате. Занавески задёрнуты, пропуская лишь немного лунного света. Ту самую медленную и сексуальную песню из гостиной слышно даже здесь, хотя Чимин не знает, откуда она играет.       — Чонгук, — шепчет он, когда альфа медленно опускает и отступает назад, впервые осматривая его с головы до ног. У Чимина бегут мурашки по коже, когда замечает, как глаза Чонгука темнеют и в них виден этот голод. Он явно очень доволен внешним видом своего омеги. — Ты сам всё приготовил?       Чонгук кивает. — Тебе нравится?       — Я в восторге, — Чимин кусает губу, взволнованно улыбаясь.       Они молча смотрят друг на друга, и так воздух становится опьяняющим из-за смешения их насыщенных запахов. Чимин чувствует покалывание в нижней части живота, его нервы на пределе, а Чонгук так пялится на него, будто готов сожрать целиком.       Альфа словно одержим.       И прежде чем Чимин успевает обдумать свои действия, он начинает идти назад, зная, что кровать находится прямо за ним. И всё это время омега не отрывает глаз от своего альфы, удерживая похотливый и уверенный взгляд, маскирующий оставшуюся внутреннюю тревогу. Он вздрагивает, когда слышит низкое рычание, и Чонгук тоже делает шаг вперёд. Однако Чимин из-за этого не останавливается и идёт дальше до тех пор, пока колени не коснутся кровати. Он садится, всё ещё не отрывая глаз от Чонгука, поднимает ноги, впиваясь пальцами в богатые и роскошные итальянские простыни, и двигается назад, устраиваясь в центре кровати, а Чонгук же делает ещё один шаг к нему.       Он сжимает челюсти, его длинные волосы, чуть выше плеч, беспорядочно уложены, а кольцо на губе так сверкает в свете от свечей. Чонгук ничего не говорит, но впивается взглядом в Чимина и явно пытается удержаться от того, чтобы не наброситься на него, когда тот, сидя в центре кровати, нервно посматривает на альфу, слегка откидываясь назад и обнажая шею.       — Альфа, — хнычет Чимин, кончиками пальцев медленно скользя вверх по его бедру и осторожно обхватывая подол платья. Он поднимает его вверх ровно настолько, чтобы подразнить Чонгука виднеющимися кружевными трусиками под ним.       И в этот момент альфа подходит ближе и начинает медленно расстёгивать рубашку, не отрывая взгляда от Чимина. В его глазах можно прочитать невысказанные слова о том, что нечто восхитительное ожидает омегу. Чимин облизывает губы и любуется идеальным телом своего мужа, когда тот стягивает рубашку с плеч, обнажая руку, полностью забитую татуировками, а затем начинает расстегивать пуговицу на брюках. Он видел это тело миллион раз, но сейчас происходит что-то такое, что всё чувствуется по-другому.       Будто это снова их первый раз.       А в животе порхают бабочки в эйфории.       Чонгук расстёгивает ширинку и стягивает штаны, аккуратно вылезая из них и поднимаясь обратно, чтобы Чимин смог осмотреть каждый восхитительный сантиметр альфы, и, конечно, тот смотрит со смесью волнения и явной неоспоримой потребности. Чонгук же прожигает взглядом в ответ, и на нём лишь пара черных боксеров от Calvin Klein, которые идеально облегают его бедра. И, конечно же, они никак не скрывают большую выпуклость в области паха. Чонгук слегка приподнимает подбородок, выпятив челюсть, делает шаг вперёд, подкрадываясь к омеге, словно к добыче.       Дыхание Чимина учащается, и кожу покалывает, так как Чонгук залезает на кровать и медленно ползёт на четвереньках. Когда он, наконец, доходит, то поднимается на колени и садится на бедра Чимина, крепко сжимая их с двух сторон. Чонгук поднимает руки к щёчкам Чимина и с такой любовью ласкает их, а затем наклоняется вперед, втягивая в медленный и нежный поцелуй.       Возможно, в другой ситуации то, как альфа сейчас возвышается над омегой, могло бы напугать, но Чонгук очень осторожен и аккуратен, а его прикосновения и поцелуи невероятно нежные, даже больше, чем обычно. Но, несмотря на это, Чимин всё же дрожит и хватается за предплечья.       — Всё в порядке, детка, — выдыхает Чонгук ему в губы. — Не бойся.       Чимину удается кивнуть, а Чонгук прикладывает ладонь к его груди, слегка толкая, чтобы тот лёг на кровать. Он не перестает целовать омегу, и когда тот полностью ложится на спину, Чонгук также медленно опускается вниз.       — Раздвинь ножки, — мягко командует он, и Чимин стонет, но по итогу подчиняется. И Чонгук легко устраивается между них. Шёпот и вздохи сливаются воедино, а от ёрзаний Чимина его платье задирается до нижней части живота.       Он облизывает губы и беспокойно извивается, когда чувствует, как член Чонгука дразнит его дырочку сквозь трусики, в которых уже так много естественной смазки. Он так сильно течёт, о чем свидетельствует сильный сладкий запах, наполняющий комнату, словно медовый дым.       — Блять, какой же ты мокрый. Я уже это чувствую, — рычит Чонгук.       Он не даёт Чимину ответить, быстро наклоняясь и захватывая его губы в горячий и глубокий поцелуй, при этом грубо толкаясь бёдрами вперед, удивляя этим Чимина настолько, что тот разрывает поцелуй со стоном. Однако Чонгук, не останавливаясь, целует снова, медленно отводя бёдра назад, а затем ещё раз толкаясь вперёд так, что Чимин двигается вверх по кровати. Он уверен, что Чонгук, должно быть, близок к тому, чтобы сорваться, учитывая, как он уже возбужден, что довольно очевидно, если посмотреть на его боксеры. Однако альфа сохраняет самообладание, даже когда медленно целует Чимина, начиная с щёк и двигаясь к шее, где сразу же сосёт метку. В этот же момент он широко разводит руки и находит руки Чимина, осторожно поднимая их вверх по обе стороны головы, согнутые в локтях. Чонгук переплетает их пальцы, а затем крепко сжимает и удерживает, продолжая кусать и посасывать метку омеги, несмотря на всхлипывания Чимина и то, как он отчаянно трётся своим возбужденным членом, прося большего.       — Тс-с, всё в порядке, дорогой. Всё хорошо, — мягко говорит Чонгук, отпуская шею Чимина и снова проводя губами по его щеке, достигая вкусных губ. Он останавливается у них, дышит в них и глотает хныканье Чимина, пытаясь его успокоить.       — К-куки, — тоскливо вздыхает Чимин, так как возбуждение быстро нарастает, и от этого уже становится больно.       Чонгук пытается успокоить его и отстраняется, снова садясь на колени. Он кладёт руку на грудь Чимина, когда тот пытается встать, следуя за альфой.       — Лежи здесь, Чимин-а, — говорит он нежно, но решительно.       Чимин дуется и скулит, демонстративно качая головой и пытаясь снова сесть, но альфа бросается вперёд и слегка покусывает его метку, предупреждающе рыча в его кожу. Чимин становится смелым, когда он в отчаянии. Своенравным. Поэтому Чонгук останавливает его, целуя и покусывая шею, пока не чувствует, как Чимин дрожит под ним, тем самым утверждая своё доминирование, чтобы омега понял, кто здесь главный.       Через мгновение он отпускает его и откидывается назад, чтобы увидеть этот похотливый и загадочный взгляд Чимина. Чонгук облизывает губы и молча показывает, что может снова укусить, если тот не послушается. Чимин несколько секунд пристально смотрит Чонгуку в глаза, а затем кивает, расслабляясь и закидывая руки за голову. Вот она, красивая позиция подчинения.       Альфа жадно облизывает губы на это.       Он кладёт обе руки на внешние стороны обнаженных бёдер Чимина, ставя его ноги по обе стороны от талии, и садится на колени перед ним. Чонгук медленно водит кончиками пальцев вверх и вниз, пока не доходит ими до паха, нежно проводя по трусикам, где член Чимина уже крепко стоит и выглядывает из-под белья.       Омега резко задерживает дыхание, когда его муж теперь тянется руками вверх до тех пор, пока не подхватит подол платья, смотря Чимину прямо в глаза. Чонгук поднимает его к подбородку, обнажая грудь, и из-за потока прохладного воздуха соски мгновенно твердеют и набухают.       — Н-нет, — хнычет Чимин, мгновенно реагируя по привычке, потому что внезапно чувствует себя таким уязвимым, зная, что сейчас его альфа сможет увидеть каждую растяжку и каждый сантиметр дряблой кожи, украшающие теперь его живот.       — Чимин-а, — рычит Чонгук, но не резко. Он мгновенно хватает Чимина за щеки обеими руками и притягивает для успокаивающего поцелуя, замедляясь, когда чувствует, как дрожащие пальцы Чимина сжимают его. — Всё хорошо, детка. Я обещаю, что всё в порядке. Ты мне веришь, да?       Чимин хнычет, делая несколько глубоких вдохов в ответ на нежные слова и просьбы Чонгука. Он зажмуривает глаза и через мгновение кивает.       — Ложись, — шепчет Чонгук и повторяет, когда Чимин не сразу реагирует, но в конце концов соглашается, тревожно скуля и снова падая на спину, однако все звуки тут же превращаются в стон, когда Чонгук наклоняется вниз и берет в рот сосок.       — Блять! — вскрикивает Чимин, зарываясь пальцами в волосы Чонгука, когда тот начинает посасывать сосок, глотая молоко.       Он хнычет, пока Чонгук пытается высосать из него немного молока, но ахает, когда чувствует, как с другой стороны тоже течёт тоненькая струйка. Чимин отпускает волосы альфы, поднимает глаза и видит, как молоко из другой его груди теперь льётся на кровать. Чонгук приподнимается, когда видит, что Чимин на что-то отвлекся, и теперь он тоже смотрит на эту картину перед собой. Альфа похотливо присвистывает и немедленно передвигается, чтобы захватить в рот другой сосок, начиная его сосать. Чимин ахает от своих ощущений, наслаждаясь невероятным облегчением от давления в районе груди, а также тем, насколько это чертовски сексуально.       Есть что-то в этом…такое чувство, будто он служит своему альфе.       Буквально служит ему.       Так хорош для него.       — Детка, какой же у тебя приятный вкус, — рычит Чонгук, отпуская сосок, но именно тогда он хватает пальцами другой и сжимает. Его глаза так сияют, когда молоко струйкой выстреливает вверх, заливая грудь Чимина.       Чимин стонет и прижимает Чонгука обратно к своей груди, когда альфа снова начинает посасывать сосок, высасывая и глотая каждую сладкую капельку.       — Что же мы творим, альфа, — задыхаясь, говорит Чимин, когда на этот раз молоко из другого его соска стекает на простыни.       Чонгук не отвечает, но с громким чмоком выпускает сосок и, высунув язык, проводит им по коже, двигаясь в сторону другой груди и слизывая след, оставленный после выделений молока. Чимин ожидает, что тот продолжит играться с соском, но вздрагивает, так как на этот раз Чонгук опускается ниже, пристально смотря на омегу, когда замедляется и добирается до живота.       Сердце Чимина колотится как сумасшедшее, и омега явно пытается удержать себя от того, чтобы остановить альфу. Чонгук легко это чувствует и поэтому приподнимается, чтобы мягко и сладко поцеловать Чимина и заверить, что всё хорошо.       — Могу ли я снять это, Чимин-а? — спрашивает он, сжимая платье, которое всё еще задёрнуто у подбородка.       Чимин выпрямляет руки над головой, нервно кивает и зажмуривается, когда чувствует, как муж нежно раздевает и полностью обнажает его, за исключением трусиков. Хотя скоро придёт и их очередь.       — Посмотри на меня, ангел. Дай мне увидеть тебя, — тихо говорит Чонгук, лаская большим пальцем щеку Чимина и терпеливо ожидая, пока тот откроет глаза, что омега и делает несколько секунд спустя.       Альфа снова нежно и медленно целует его.       — Ты такой красивый, — он выдыхает эти слова в губы и медленно ведёт руками к внешней стороне бёдер, поглаживая и сжимая их. — Как мне могло так повезти, м? Почему ты выбрал меня?       Чимин посмеивается, немного успокаиваясь от этих слов. Он благодарен Чонгуку, так благодарен своему мужу за способность чувствовать его и чувствовать то, когда нужно сделать паузу, хотя бы ненадолго.       — Я счастливчик, — шепчет омега, стараясь не дать эмоциям взять верх над ним. Однако он, без сомнения, переживает все эти чувства в глубине души. Чимин обнимает Чонгука за плечи и тянет к себе, чтобы уткнуться носом глубоко в шею, вдохнуть пряный древесный аромат и наполнить им лёгкие.       — Я так сильно люблю тебя, Чонгуки.       — И я люблю тебя, детка. Боже, как же я тебя люблю! — рычит Чонгук, на этот раз целуя сильнее, вкладывая в поцелуй всю отчаянную потребность, и Чимин отвечает с не меньшим напором. Его бедра дрожат, а до сих пор нетронутый член дёргается, из дырочки же непрерывным потоком течет смазка, отчего намокают трусики.       Поцелуй становится таким чувственным, всепоглощающим, а не расстающиеся языки делают его еще более мокрым и грязным. Чимин эмоционально всхлипывает в рот Чонгука, а тот лишь засасывает и прикусывает нижнюю губу, толкаясь бедрами вперёд, когда Чимин прижимается к нему, но Чонгук опускает его руки к бёдрам, чтобы успокоить. Он хнычет, когда альфа отпускает его, но при этом предупреждающе рычит, наклоняясь вперед, чтобы прикусить за подбородок.       Еще одно напоминание.       — Оставайся на месте, омега.       — Но Куки…       — Я не доверяю себе, Чимин-а. Прошло много времени с нашего последнего раза, и хотя я знаю, что доктор сказал, что ты здоров, я всё равно не хочу торопиться. Я должен.       — Но ты не причинишь мне вреда, — шепчет Чимин, успокаивая его поцелуем.       — Именно, — говорит Чонгук, его голос становится ниже, когда он смотрит Чимину прямо в глаза, а их губы находятся всего в сантиметрах друг от друга. — Не причиню, потому что я собираюсь не торопиться. А ты будешь спокойно лежать и позволишь мне сделать всё самому.       Чимин хнычет, кусая губу.       — Ведь так?       Проходит несколько секунд, но Чимин всё же раздвигает свои бёдра и одновременно кивает. Чонгук мычит, довольный ответом мужа и тем, как хорошо тот подчиняется.       Он начинает медленно и осторожно опускаться по его телу, целуя, облизывая и поклоняясь ему. Чонгук движется дальше, останавливаясь, чтобы оставить два тёмных засоса вдоль рёбер прямо под грудью. Чимин извивается под ним, изо всех сил стараясь спокойно лежать, как и просил его альфа. Он закрывает глаза, делая глубокий вдох, когда Чонгук целует низ живота, и крепко сжимает руки в кулаки, когда чувствует, как альфа медленно проводит языком по бедрам прямо там, где, как он помнит, у него самые заметные растяжки.       Но внезапно Чонгук останавливается.       Чимин глубоко вздыхает, ожидая снова почувствовать губы мужа на себе, но через несколько секунд начинает ёрзать в панике. Он поднимает голову, и его тело начинает дрожать, когда он понимает, что его худший кошмар, похоже, сбылся.       Потому что Чонгук просто пялится на живот Чимина.       — Ч-чонгук, — отчаянно шепчет он, пытаясь сесть, но останавливается, когда альфа прикладывает руку к его груди, крепко прижимая, чтобы успокоить. Чимин ложится обратно на спину и закрывает глаза, сжимая кулаки по бокам, не понимая, что происходит.       Чонгук замирает, и Чимин собирается снова попытаться сесть, но тут его муж начинает говорить.       — Детка… ты невероятный, — запыхавшись, произносит альфа.       — Что?       Ещё одна пауза.       — Осознание того, что я сделал это с тобой, — рычит Чонгук. — Это… это сводит меня с ума, Чимин, — говорит он глубоким и собственническим голосом.       Эти слова заставляют Чимина открыть глаза, поднять голову и увидеть увеличившиеся клыки альфы, когда тот отчаянно впивается взглядом в его живот.       — Правда?       Но Чонгук не отвечает. Вместо этого он наклоняется и, как и обещал, начинает облизывать каждую растяжку, будто маленький котенок, но затем впивается зубами, что немного жалит. Чимин стонет, а Чонгук просто продолжает, облизывая, покусывая и посасывая его живот, пока не убедится, что вся нижняя часть будет пестрить синяками. И, похоже, это правда то, чего добивался Чонгук, судя по его утробному рычанию, когда на коже Чимина расцветают свежие кроваво-красные пятна.       — Ты потрясающий, ты ведь знаешь? — говорит он, опускаясь ниже и сжимая заднюю часть бедер Чимина прямо под его коленями. Чонгук поднимает ноги вверх, чтобы можно было прижаться к ним и начать их осыпать небольшими поцелуями. — Я просто… просто вижу тебя таким, — начинает говорить, и, кажется, даже не может закончить предложение, потому что так одержим желанием снова поцеловать и покусать Чимина. — Осознание того, что я оплодотворил тебя, и твоё тело изменилось. Блять. Всё изменилось, потому что я кончил в тебя, и ты родил щенка, — рычит он, бросаясь на другое бедро Чимина и снова начиная целовать.       Чимин покачивает головой из стороны в сторону, находясь в такой эйфории, и даже в каком-то смысле покидает своё тело и будто парит в облаках. Он чувствует густые феромоны, которые наполнили комнату, которые Чонгук сейчас выделяет, хотя он не уверен, осознает ли альфа, что он их источает.       — Я, чёрт возьми, оплодотворил тебя! — снова рычит он, медленно приподнимаясь, и смотрит на Чимина такими свирепыми глазами, что у омеги нет другого выбора, кроме как откинуть голову назад и обнажить шею. Чимин облизывает губы, капелька пота стекает по его лбу, потому что ему невероятно жарко.       Его лихорадит.       — Мгм, — стонет он, когда Чонгук снова поднимает его ноги, чтобы зацепиться пальцами за пояс трусиков.       — Т-ты кончил в меня и подарил мне ребенка, потому что ты такой сильный. Такой способный альфа. Ты так заботишься обо мне, Чонгук, — хнычет он, когда его муж тут же останавливается и снова забирается на него, похоже, забыв, что хотел только что сделать. Альфа поднимается, чтобы поцеловать Чимина, схватив его лицо ладошками.       Омега яростно целует в ответ, зарываясь пальцами в волосы на затылке Чонгука и поднимая зад, чтобы снова почувствовать толчок сквозь одежду. Они прижимаются друг к другу со всепоглощающей страстью, переходя от быстрого и отчаянного поцелуя к медленному и чувственному. Чимин знает, что Чонгук сейчас воюет со своим внутренним альфой, так как не ожидал, что голое тело его омеги вызовет такую ​​первобытную реакцию.       — Снова, — говорит Чонгук ему в губы. — Я снова собираюсь посадить тебя на свой узел и держать его в тебе несколько часов, — выдыхает он, целуя. — Наполню тебя щенками. В тебе будет целый помёт щенков от меня, омега. Так?       Чимин кивает, чувствуя, что вот-вот треснет по швам, пытаясь убедить и успокоить альфу Чонгука. Да, он знает, что после сегодняшней ночи не забеременеет, так как между грудным вскармливанием и отсутствием течки вероятность практически нулевая, однако он готов согласиться со всем, что нужно Чонгуку, чтобы его успокоить.       — Конечно, альфа, — сладко шепчет он.       — Мой! — рычит он, снова хватаясь за трусики и, наконец, стягивая их ровно настолько, чтобы освободить член, игнорируя удивленный стон Чимина. — Мой. Мой омега. И это всё для меня.       Он проводит рукой между их телами и нежно касается нижней части живота Чимина, и омега вздрагивает, когда Чонгук хватает, сжимает и мнёт кожу там, но всё же старается быть сильным и не позволять этому влиять на себя.       — Всё твое, Чонгук. Я обещаю. Я весь твой, — говорит он, показательно обнажая шею перед мужем, который бросается вперёд и вонзает зубы прямо в метку. Не глубоко, но этого достаточно. Чимин дрожит, открыв рот, пытается втягивать воздух и задерживать его, а маленькая слезинка катится из уголка глаза от таких сильных ощущений.       Он чувствует, как напряжённые плечи Чонгука расслабляются, так как альфа, по-видимому, доволен тем, что получил. В конце концов, Чонгук отпускает его, вынимая зубы и облизывая рану, чтобы убедиться, что та не кровоточит. Он снова медленно и нежно целует Чимина, а потом, наклонившись, облизывает и покусывает его грудь, скользя языком по соску по пути к нижней части тела. Альфа садится и снова стягивает трусики до середины бедер, хватая ноги под коленями и поднимая их к груди омеги. У Чимина сжимаются пальцы ног, когда прохладный воздух обдувает его дырочку, а также его задницу, покрытую липкой смазкой, так как Чимин потёк в своё нижнее бельё. Не говоря ни слова, Чонгук наклоняется, задирая ноги Чимина еще выше, и проводит языком прямо по дырочке, собирая ртом столько смазки, что он проглатывает её.       — Куки, К-куки, — Чимин дрожит, и его бёдра трясутся, когда Чонгук снова это делает, останавливаясь, чтобы оставить нежные поцелуи прямо на промежности, а затем откидывается назад, чтобы полюбоваться творением.       Он поднимается на колени и кладет обе ноги Чимина себе на одно плечо, часть смазки с трусиков, которые Чонгук до сих пор не удосужился снять полностью, размазывается по бёдрам. Одной рукой он обвивается вокруг ног Чимина, а другую пристраивает ниже и медленно проталкивает в дырочку средний палец, прежде чем обвести им по кругу.       — Б-блять! — стонет Чимин, и теперь его определенно трясет. Он протягивает руку вверх и болезненно хватает себя за волосы, умирая от желания сильнее насадиться на пальцы. — В меня, пожалуйста, войди в меня, альфа! — рыдает он.       — Ш-ш-ш, — шепчет Чонгук, поворачивая ладонь вверх и проникая пальцем уже до костяшки. — Будь хорошим мальчиком, детка. Нужно немного тебя растянуть.       Чимин качает головой и снова сжимает волосы.       — Но я уже мокрый, я такой мокрый из-за тебя, — бормочет он, немного лепечет, умоляя о пощаде.       Но Чонгук игнорирует его хныканье, вставляя палец глубже, а затем начинает вводить туда и обратно, пока стенки достаточно не растянутся.       — Почти готово, — уверяет он его, осторожно вынимая палец, а затем снова опускается на колени перед Чимином, раздвигая шире его ноги. На этот раз он проводит языком вверх и вниз по дырочке, кружит вокруг неё, прежде чем медленно протолкнуться языком.       — Так хорошо, Чимин-а, — шепчет он, снова и снова зацеловывая его дырочку, как будто это что-то хрупкое, а затем откидывается назад и наблюдает, как она пульсирует в ожидании следующего поцелуя.       Вскоре, поддерживая одной рукой бедра Чимина, он вставляет второй палец и проникает ими глубже, при этом продолжая слизывать смазку, вытекающую из дырочки, и целовать кожу вокруг обода.       — Куки, пожалуйста, — всхлипывает Чимин и опускает руки по бокам, сжимая простыни, и со стоном натягивая их на кулаки, пока Чонгук продолжает трахать его пальцами в течение, кажется, нескольких минут, а затем вытаскивает их. И когда он это делает, то присасывается ртом к дырочке и начинает сосать.       — Альфа… — Чимин так жалобно скулит, и потому ещё больше слёз скатывается на простыни. Он абсолютно ошеломлен. Однако Чонгук не останавливается, крепко удерживая омегу каждый раз, когда тот, извиваясь, пытается встать. Альфа довольно долго лежит между его бёдер, продолжая поедать задницу и растягивать ее пальцами.       Звуки, которые он издаёт при этом, становятся всё более и более отчетливыми, и всё, что слышит Чимин — это мокрое хлюпанье его смазки, которая продолжает вытекать.       В конце концов, он лежит практически без сознания, настолько охваченный наслаждением, но не может достичь оргазма, потому что Чонгук удерживает его от этого. Проведя последний раз языком там, альфа поднимается и снова забирается на Чимина, нежно целуя его, несмотря на то, что с подбородка стекает смазка прямо на грудь.       Чимин закидывает руки ему на плечи, прижимая к себе и сосредотачиваясь на дыхании, пока Чонгук утыкается носом в его шею, глубоко вдыхая приятный запах. Через несколько мгновений он встаёт и, наконец, стягивает трусики с ног Чимина. Омега яростно краснеет, когда видит, как альфа вытирает ими смазку с мокрого рта и подбородка, а затем швыряет трусы на кровать.       Чимин пользуется возникшей возможностью сесть и тут же хватается за пояс боксеров Чонгука, на что альфа слегка улыбается и помогает мужу стянуть их с ног. Он целует Чимина, а затем обратно укладывает на кровать и нависает над ним. Омега широко раздвигает ноги, обхватывая лицо Чонгука руками, и стонет ему в рот, когда твёрдый, как камень, член дразнит его дырочку. И даже не осознает, что начинает дрожать, снова немного беспокоясь.       Чонгук слегка приподнимается, и они на мгновение замирают, глядя другу в глаза и наслаждаясь тёплым прикосновением их обнаженных тел. Мгновение спустя Чонгук убирает несколько выбившихся прядей со лба Чимина и снова целует его, прижимая член ко входу, уже готовый кончить. Потому даже сейчас ему приходится сознательно сдерживать себя от того, чтобы жёстко и грубо трахнуть Чимина, прекрасно зная, что тело омеги не выдержит такого в данный момент, даже если муж сказал, что сможет.       — Я люблю тебя, — шепчет Чонгук ему в губы, всем своим телом ложась на Чимина, придавливая самым восхитительным образом.       — И я люблю тебя, — отвечает Чимин едва слышным голосом и смотрит на мужа настойчиво, но с некоторым сомнением.       — Готов?       Чимин закусывает губу, раздвигая шире ноги, хотя те всё ещё немного трясутся, и кивает. Чонгук слегка приподнимается на коленях, чтобы была какая-то опора, прежде чем сделать первый толчок, не мигая осматривая эмоции Чимина, а тот раскрывает глаза и тихо, болезненно шипит.       — Не кричи, — шепчет Чонгук, ныряя вниз и целуя его, тем самым проглатывая стон. Все очень медленно и сексуально. Он толкается глубже и рычит, когда чувствует, как ногти Чимина впиваются ему в спину.       — Ох… ох, блять! — вскрикивает Чимин, когда Чонгук полностью погружается в него, а альфа продолжает пристально смотреть, и интенсивность такого взгляда ещё больше обостряет ощущения.       Он откидывает голову назад и обнажает шею, так что Чонгук, не теряя времени, посасывает кожу под ухом, оставляя новый засос, а затем берёт мочку в рот и начинает посасывать её. В этот момент он так же медленно отстраняется и медленно вытаскивает член, пока не увидит кончик, а затем снова толкается вперёд, трахая Чимина так глубоко, как только может.       — Боже мой, малыш! — хнычет Чимин, хватая Чонгука за волосы и притягивая его обратно к своим губам, когда тот снова начинает вытаскивать член. Его муж делает это так медленно, так нежно, что даёт Чимину возможность прочувствовать каждую венку, каждый сантиметр члена его альфы. Он снова прижимается к нему, толкаясь и растягивая стенки до возможного предела.       Чимин крепко обнимает Чонгука, и тот прижимается к нему всей своей грудью, тратя всю свою энергию на контроль над бедрами. Чонгук опирается лбом на плечо Чимина, поворачивая голову к шее, чтобы лизнуть и покусать метку, сохраняя медленный, но уверенный темп в толчках. Чимин зарывается пальцами в волосы мужа, как бы расчесывая пряди, и прижимает к груди.       — Мне так хорошо, альфа, — бормочет он и тянется, чтобы поцеловать Чонгука в лоб. — Ты так хорошо обо мне заботишься.       Альфа рычит, немного резче толкаясь бёдрами, а затем снова замедляясь. Он поднимается, кладя руки по обе стороны от головы Чимина, и медленно останавливается, полностью войдя в него. Теперь омега осторожно смахивает волосы с глаз мужа, вытирая большим пальцем капельку пота, стекающую по лбу.       — Я же не делаю тебе больно? — он шепчет.       — Ты никогда не причинишь мне боль.       И сказав это, Чимин обнимает его за шею и глубоко целует. Он кладёт ноги на поясницу Чонгука и скрещивает лодыжки. Альфа медленно отстраняется, а затем снова делает толчок, и на этот раз Чимин тоже сдвигается вверх, когда их бёдра шлепаются друг о друга. Они стонут в губы друг другу, услышав этот пошлый шлепок, прерывисто дышат, когда их эмоции и чувства накаляются, а интенсивность секса достигает предела.       Это невероятно чувственно и страстно.       Романтично.       Они шепчут слова любви и привязанности друг другу в губы, и Чонгук ускоряет свои толчки. Стоны Чимина переходят в хныканье, когда он чувствует болезненное давление в нижней части живота, уже готовый кончить. Он сильнее сжимает ноги, которые всё ещё скрещены на пояснице Чонгука, и страстно целует его, притягивая ближе, чтобы соприкоснуться с ним каждым сантиметром тела.       — К-куки, я собираюсь…чёрт! — всхлипывает Чимин прямо в рот Чонгука, делая глубокий вдох, когда замечает, как с каждым разом набухает узел альфы, когда тот толкается в дырочку.       — Как же ты чертовски хорош! — тихо рычит Чонгук, сузив глаза, когда первобытное собственническое чувство снова разгорается внутри. — Альфа собирается повязать тебя, детка.       Чимин кивает и скулит, когда узел Чонгука увеличивается, и он знает, что через считанные секунды альфа уже не сможет его вытащить.       — Давай, Чимин-а, — подбадривает он глубоким и настойчивым голосом. — Тебе будет легче принять мой узел, если ты кончишь. Я хочу, чтобы ты кончил, — он наклоняется и хватает твёрдый, как чёртов камень, член Чимина в тот момент, когда узел увеличивается до такой степени, что Чонгук уже не может вытащить член. Поэтому он перестает толкаться, не обращая внимания на то, как ногти Чимина оставляют полосы на его спине, и продолжает надрачивать мужу, одновременно с этим снова стремясь к его метке и прикусывая её.       И вот плотину, наконец, прорвало.       Чимин вскрикивает, открывая рот и закатывая глаза, когда кончает в невообразимом экстазе. Он сжимает пальцы ног, распрямляет лодыжки, пока его тело движется само по себе, поднимаясь вверх, а затем Чонгук твёрдо тянет его обратно вниз. Он всё ещё кусает метку мужа, похоже, пока не собираясь отпускать её. И когда Чимин чувствует, как узел Чонгука до конца увеличивается и альфа кончает глубоко внутри, на него неожиданно обрушивается второй оргазм, хотя он еще не успел прийти в себя после первого.       Он не может думать, не может говорить. Его руки дрожат, когда он пытается зацепиться за Чонгука, чтобы заземлиться. Лишь через несколько минут Чимин снова приходит в себя, крепко обнимая альфу, потому что его омега почему-то внезапно боится, что тот уйдёт.       — Тсс, расслабься, детка. Расслабься. Твой альфа здесь, — слышит он тихий голос Чонгука, а затем его руки медленно движутся по спине вверх, зарываясь в волосы и придерживая затылок. — Дыши, Чимин-а, — говорит он, слегка почёсывая голову и урча в шею, когда слышит всхлипывания омеги.       — Н-не оставляй меня, — всхлипывает его муж, ещё крепче обнимая Чонгука.       Альфа успокаивает его, заверяя, что он здесь и что Чимин в безопасности. Он старается не волноваться, вспоминая то, что омега может быть эмоциональным даже больше, чем обычно, во время первого секса и повязки после рождения ребенка, так как его гормоны всё ещё перестраиваются, и тело пытается понять, что омегу не будут оплодотворять.       Проходит немного времени, но Чимин успокаивается после терпеливых утешений Чонгука. Он позволяет альфе поцеловать себя, и это вырывает его из тумана настолько, что он осознает, как абсолютно измотан, но при этом абсолютно наполнен семенем.       — Всё хорошо? — спрашивает Чонгук, нависая над омегой, и выглядит ужасно измотанным: капли пота стекают по лбу, а волосы немного растрепаны. Они улыбаются друг другу, разделяя несколько невинных поцелуев, а потом Чимин кивает, шепча, что с ним всё в порядке.       — Давай ляжем на твою сторону, — говорит Чонгук, осторожно разворачиваясь, и подтягивает ногу Чимина вверх, извиняясь, когда из-за этого узел внутри двигается, заставляя омегу скулить.       Чимину удаётся пробормотать, что ему холодно, и альфа пытается каким-то образом поднять одеяло, осторожно двигая бедрами, чтобы накрыть их ноги.       — Кажется, нам стоило подумать об этом заранее, — говорит Чимин, игриво смеясь, когда Чонгук осторожно натягивает одеяло до талии, а другой рукой обхватывает живот Чимина, целуя его в затылок и прижимая омегу ближе к своей груди.       — Это твоя вина. Что посеешь, то и пожнёшь, — говорит он, прижимаясь к шее Чимина, чтобы вдохнуть его запах.                    — Эмм, прошу прощения, сэр. Я помню, как кто-то сказал мне, что сделает массаж после ванны, а не разрушит, как только я войду в спальню. В чём моя вина?       — Ммм, — мычит Чонгук, не обращая внимания на слова, потому что занят тем, что облизывает и засасывает метку на шее Чимина. — Твоё платье.       Чимин смеётся, скользя кончиками пальцев вверх по руке Чонгука и слегка царапая кожу.       — По сути, это даже не самое мое сексуальное нижнее бельё.       — Слава богу, — говорит Чонгук. — Иначе твоя задница правда была бы разрушена. — заканчивает он, переходя к засосу номер два.       — Ох уж этот Тэхён, — бормочет Чимин. — Наверное, это был наш самый медленный секс за всё время, и всё же мою задницу, кажется, растерзали. Наш друг будет так гордиться нами.       Чонгук фыркает, переходя к засосу номер три.       — И, к твоему сожалению, ты со мной до воскресенья.       — Оу, да? — дразнит Чимин, толкаясь своей задницей прямо в промежность Чонгука, ещё больше насаживаясь на узел. Альфа рычит и тут же кусает его за шею.       — Давай, продолжай, и через десять минут я снова насажу тебя на узел, когда смогу вытащить этот.       — Это угроза?       — Это обещание.       Чимин усмехается, вздыхая, когда Чонгук начинает облизывать засосы, издавая недовольное ворчание, так как те явно недостаточно видные и тёмные, потому засасывает снова.       — Помню, как Тэ сказал, что мне придется укусить тебя, чтобы ты выпустил меня из постели в эти выходные.       — Он очень проницательный.       — Мгм. Они с Хоби-хёном оба такие.       — Почему?       Чимин колеблется, не зная, как произнести такое вслух.       — Они сказали, что тебе понравится… то, как я выгляжу, — бормочет он, и его голос становится тише, когда он начинает вспоминать их страстную близость, то, как Чонгук практически поддался своему внутреннему волку, увидев тело омеги.       — Я же говорил тебе доверять мне, не так ли? — с любовью отвечает он и притягивает Чимина еще ближе, растопыривая пальцы руки и ожидая, когда его муж положит туда свою руку.       — Да, это так.       Чонгук тянется вперед и целует его в щёку, задерживаясь там на секунду, а затем склоняется к уху и шепчет: «Спасибо, что доверяешь мне».       — Спасибо, что любишь меня, — Чимин подносит их руки к своим губам, целуя.       — Ты ведёшь себя так, будто я когда-либо смогу остановиться, — говорит Чонгук, крепко сжимая его и утыкаясь носом в шею.       Чимин улыбается, а затем они некоторое время лежат рядом и греются в объятиях друг друга, шепча слова любви и слушая дыхание друг друга.       В конце концов узел Чонгука спадает настолько, что они могут немного пошевелиться, хотя пока он не вытаскивает член из Чимина полностью.       — Я голоден, — говорит Чонгук, вытягивая руки над головой.       — Я тоже, хотя не знаю, смогу ли дойти куда-то поужинать, — скулит Чимин, прижимая руку к животу и бессознательно обводя кончиками пальцев пупок. Его внутренняя омега явно хочет сохранить как можно больше спермы альфы в себе.       Он не думал, что будет снова готов так скоро, но все равно уже чувствует это ноющее и неудовлетворенное чувство в ту секунду, когда Чонгук выходит из него.       И он хочет, чтобы тот вошел обратно.       — Что скажешь, если мы закажем еду в номер по завышенной цене? — Чимин поворачивается лицом к Чонгуку, сразу замечая, насколько у того расширились зрачки. И на губах сверкает озорная ухмылка.       Внезапно мир вращается, и он оказывается лежащим на спине, а его руки сцеплены над головой, когда альфа жадно смотрит на него сверху вниз.       — Моя еда прямо здесь. И это бесплатно, — говорит он, медленно наклоняясь ниже, и проводит языком по одному из сосков Чимина, чтобы затем прикусить.       Омега удивленно уставился.       — Молодой человек, это еда для Сиву, — говорит он, протягивая руку, чтобы схватить Чонгука за щеку, хотя ничего не выходит, так как Чимин не может даже пошевелить руками.       — Умение делиться — это важный жизненный навык, — говорит Чонгук, наклоняясь, чтобы поцеловать смеющегося Чимина, не удосуживаясь отпустить его, потому что он всё равно держит его там, где хочет. — И ему придется быстро освоить это.       — И почему, альфа?       — Потому что, — говорит он, наклоняясь ниже и захватывая в рот сосок , сильно посасывая его, тем самым заставляя Чимина стонать, и в конце концов отпускает. — У его отца очень большой аппетит.

***

      Совместные выходные прошли просто идеально.       Хотя вечером, в день годовщины, они ходили ужинать в ресторан, остальную часть времени пара проводила в своем личном маленьком раю, наслаждаясь обществом друг друга и используя имеющееся драгоценное время, чтобы провести его наедине.       Чонгук не лгал, когда говорил о том, что «голоден». По сути, он был просто ненасытен в течение всех выходных, трахая Чимина почти на каждой поверхности в этом великолепном номере и каждый раз напоминая, какой омега красивый. И вот рано утром в воскресенье они готовы отправиться домой.       — Моя самая маленькая любовь! — Чимин визжит, когда они заходят домой, и сразу с порога протягивает руки к Хосоку, чтобы тот мог отдать ему Сиву. Он вдыхает молочный запах щенка и с обожанием смотрит вниз. Чонгук тоже подходит к ним сзади и протягивает руку, чтобы пощекотать Сиву за животик, здороваясь.       — О, Ву-Ву, дорогой, надеюсь, ты никогда не узнаешь, что делали твои папа и отец в эти выходные. Ты будешь травмирован на всю жизнь, — говорит Тэхён, выходя из гостевой комнаты, многозначительно двигая бровями вверх и вниз, и, конечно, сосредоточив взгляд на шее Чимина, которая усыпана засосами.       — Я игнорирую это, — говорит омега и передаёт ребенка Чонгуку, чтобы обнять всех друзей и бесконечно поблагодарить их за помощь.       — Мы были правы, не так ли? — взволнованно шепчет Тэхён, когда Чимин обнимает его в последний раз. — Мне просто нужно услышать, как ты это подтвердишь.       — Возможно, — говорит Чимин, крепко сжимая его.       — Будто первобытный волк?       Чимин фыркает, прежде чем разразиться диким смехом прямо в шею Тэхёна.       — Да, Тэ. Первобытный волк.       — Ну конечно, я ведь чертовски умён. И я люблю это в себе.       Все друзья остаются ещё на какое-то время, настаивая на том, чтобы Чимин и Чонгук распаковали вещи и всё разложили, пока сами будут присматривать за малышом, а чуть позже пойдут.       — Добро пожаловать обратно в реальность, — смеясь, говорит Чимин и выходит из спальни вскоре после того, как их друзья ушли, снова одетый в свою растянутую, но при этом уютную майку для кормления и нижнее бельё.       Чонгук удивленно поднимает брови и передает мужу плачущего и голодного Сиву. Чимин улыбается ему, немного краснея, когда замечает, как альфа внимательно осматривает его с головы до ног. Чонгук задерживает свой взгляд на омеге, пока тот удобно устраивается на диване, чтобы покормить щенка, и от него исходит какая-то странная, но при этом восхитительная волна уверенности. Альфа садится рядом с ним, и какое-то время оба молчат, но потом он первым решает начать разговор.       — Хочешь, я схожу за твоей одеждой?       — Не-а, — говорит Чимин, пожимая плечами. — Конечно, если только ты не хочешь, чтобы я надел ещё и свой халат? — дразнит он, а его глаза сияют.       — Э-э, нет. У меня есть идея получше, — усмехается Чонгук.       — Какая?       — Давай сожжём этот чёртов халат. На самом деле давай в принципе сожжём всю твою одежду, чтобы у тебя не было другого варианта, кроме как…       — Чонгук! — ругается Чимин, наклоняя голову к малышу и смущаясь, что невинные ушки его сына услышат всякие пошлости.       Чонгук смеётся и подходит ближе, кладя одну руку на плечо Чимина, а другой проводя по голове Сиву.       — Спасибо, — говорит он, теперь серьёзно вглядываясь в Чимина.       — За что?       — За то, что открылся мне.       Чимин вздыхает, облизывая губы, и снова смотрит на их малыша, закрывая глаза и наслаждаясь этим прекрасным и спокойным моментом наедине со своей маленькой семьёй.       Он так счастлив.       — Спасибо, — теперь говорит он, и Чонгук наклоняется, чтобы прикоснуться носом к носу Чимина.       — За что?       — За то, что любишь меня, — говорит он, наклоняясь к губами Чонгука для сладкого и нежного поцелуя. — Спасибо за то, что любишь меня всего.