Серенити 2. Экспедиция

      Они снова оказались перед люком, теперь уже втроем. Крышка легко подалась, открывая пологий пандус, ведущий вниз. Они прижали маски поплотнее и, включив фонари, стали спускаться вниз. Причиной запаха оказалась мерзотная жижа, заливавшая весь пол, сочащаяся из прогнивших труб.       Спустя несколько десятков метров они добрались до заблокированной двери. Несколько ударов — и она подалась. Дальше была лестница вниз, уходящая в темную пустоту.       — Они закопали материнский корабль и первое время жили там, — пояснил Реми через рацию. — Из-за того, что условия на поверхности не были пригодны для жизни. Я читал об этом. Такая стратегия была одним из планов колонизации.       — Будем надеяться, что эта лесенка не провалится, и нас не завалит там нахер, — нахмурился синтет.       — Ага, — ответил Громов, шагая вперед.       Весь путь он был немногословен и старался идти впереди остальных. Лестница вела так глубоко вниз, что казалось, не закончится никогда. Но все же через полчаса спуска они вышли на ровную площадку, и дорога теперь шла прямо через темный тоннель.       Через пару сотен метров они уперлись в дверь из бронепластин, покрытых уже знакомым керамическим покрытием. Панель управления была мертва давно и окончательно. Кай попадал туда-сюда, бормоча что-то себе под нос, пока Зейн пытался оживить замок.       Синтет на секунду застыл, подошел, выбрал точку на двери и с грохотом ударил по ней, как однажды это сделал Отто. Что-то скрипнуло, и панель отъехала, впуская их внутрь.       — Надо же… сработало, — он удивленно поднял брови.       — Ты хоть предупреждай, — рыкнул Зейн. — Я же тут буквально, — он показал место, где стоял и ковырялся с замком, — стоял.       — Прости. Я был на твоем месте. Буквально.       Он заулыбался, это было видно по глазам над маской, и приобнял вора, прижав его к себе. Реми сунулся в шлюз за дверью — квадратное помещение с гладкими стенами, ровно напротив входа была прозрачная дверь и экран рядом с ней.       — Ладно, пошли, — хмыкнул Громов, отстранившись, и пошел следом за парнем.       — Что у нас тут?       При их приближении загорелся тусклый оранжево-красный технический свет, и дверь медленно отъехала в сторону, издав скрежет несмазанного механизма. Далее шла длинная галерея, с одной стороны была стена корабля, а с другой — перила и длинная прозрачная стена, за которой, скудно освещенная светильниками на полу, метрах в двадцати внизу была площадка с остатками небольших построек и дорожками.       — Ничего не трогать и не брать… — напряженно заговорил Кай. — Я сталкивался с местной системой безопасности…       Зейн, рассматривая все вокруг, смог немного забыться.       — Я так понимаю, это то, что ты называл «Улей»? — спросил вор. — Интересно, двигательный отсек сохранился…       — Да, он самый, — Двенадцатый посмотрел вдоль коридора, луч фонарика выхватывал уже ветшающие, но не разоренные конструкции. — Вот тут внизу жилые блоки, там был сад, места отдыха и жилые секции… Хм… Там должна быть рубка управления, — он указал вдоль коридора. — Если повезет, мы сможем там посмотреть план корабля.       — В смысле был сад? В смысле должна быть рубка? — встрял Реми. — Ты что, уже был в таком корабле?       Синтет угукнул.       — Тот был несколько километров в длину… — он направился вдоль коридора. — Пойдемте посмотрим, что там.       — Ты бы при Щенке много не болтал, — сказал Громов, поравнявшись с Каем. — А то начнет вопросами засыпать, где видел, или расскажет тем, кто будет потом переспрашивать, отрезая от тебя куски. Нельзя ему верить.       Затем Зейн, сглотнув, вновь пошел вперед, а Серый застыл, пораженный такой формулировкой.       С одной стороны, да, он как-то слишком расслабился, сам ведь совсем недавно объяснял любимому, насколько они могут быть ценными образцами все, но с другой… Чтобы Реми их сдал на опыты? Это у него в голове не помещалось. Этот парень был слишком прямолинейным и добродушным, да и интересы его были иными, скорее что-то про романтическое приключение и открытия, чем…       — Куски? — он произнес совсем шепотом.       — У него все в порядке? — парень подошел к Владу, когда Громов ушел вперед. — Он какой-то напряженнее обычного. Может, они с Ленни поссорились?       — Не знаю…       Зейн направился туда, куда Кай указал лучом фонаря, стараясь держаться на расстоянии от спутников, он напряженно осматривал пространство.       — Кораблик и правда большой был, — заметил вор, взглянув на парней позади. Хотел что-то спросить, но взгляд упал на Реми, и передумав, он пошел дальше.       А рыжий, наученный предыдущим опытом, старался держаться рядом и никуда не убегать. Он каким-то пятым чувством ощущал давящее напряжение в Громове и потому старался держаться поближе к Ортеге, потому что пусть тот поначалу и вел себя агрессивно, но быстро смягчился и теперь дарил ощущение защиты.       Рубка управления была посередине галереи, которая шла поперек корпуса, и соединяла два коридора, идущих вдоль бортов.       Там все было на месте, аварийное освещение выхватывало запыленные грязные экраны и архаичную клавиатуру, в целом все было очень похоже на то, что было под куполом замерзшего города.       Громов, увидев что-то знакомое, улыбнулся, приблизился к пульту управления, ладонью протер экраны и стал проверять исправность отдельных элементов.       — Я подключу питание, а ты поищешь план, — проговорил вор, обращаясь к Владу.       В голову постоянно влезал разговор с тем, к кому его доставила Ленни, он как мог старался запихать эти мысли поглубже. Зейн боялся сболтнуть что-то лишнее, поэтому старался просто молчать, поменьше подходить к Каю и тем более прикасаться, так как боялся, что тот почует чужой запах даже несмотря на то, что он как только мог тщательно вымылся и замаскировал оставшиеся после встречи синяки. Он чувствовал, что становится все хуже, хотелось остаться одному, чтобы выпустить пар…       — Корабль большой, давайте сейчас план изучим и разделимся.       — Давай попробуем, — согласился Кай.       Загорелся один из экранов. В систему Двенадцатый влезть не смог — в прошлый раз это делал Отто, но до планов добрался.       — Так… Мы тут, — он указал точку. — Тут двигатели, это жилые блоки, тут системы рекреации и склады… А теперь скажите мне, носители знания, куда нам в этой махине надо-то вообще?       — Что? — не понял Зейн и удивленно взглянул на Влада, не понимая, что тот от него хочет. Только через минуту сообразив, полез в галовизор смотреть записи дневника. — У меня написано «там, где жизнь начинается и заканчивается, можно увидеть будущее», — помолчал немного. — Далеко медотсек?       — Реми?       — Там было что-то про «семя будущего произрастает из праха прошлого».       — Понятно… Медотсек… Нет, их тут несколько, — синтет указал на план. — Так же, как и блоков с жилыми ячейками. Но морг тут один, так же, как и репродуктивный центр…       Влад выпрямился, снял маску и впервые за долгое время достал сигарету и закурил, глубоко и с явным удовольствием затягиваясь.       — У меня появилась мысль, но она странная…       — Излагай, — проговорил Зейн, отойдя на пару шагов и делая вид, что изучает панель. — У тебя обычно интересные странные мысли.       — Дневники не дублируют, а взаимодополняют информацию, так? Значит, предполагалось, что вы двое будете работать вместе, ну, точнее, ты, Красавчик, с кем-то из детей Боэра, потому что Реми тогда и в виде проекта не было… И по принципу подобия, когда из двух точек получена третья при наборе координат, мы имеем сейчас тут две точки, — он указал на план, — подходящие под описание.       Парень замолчал, затягиваясь и выпуская носом дым.       — Кстати, тут не воняет, намордники можно снять.       — Допустим… — проговорил вор недоверчиво, задумавшись, что сказанное было вполне логично, и отец вполне мог такое провернуть. — Думаешь, мы найдем координаты следующей точки, если будем в двух местах и сопоставим данные?       — Я думаю, что стоит попробовать, ты же предлагал разделиться в любом случае. Ну, или вы найдете в каждой комнате по привету, который приведет нас в вышеупомянутое будущее. Нам же нужны не только координаты, а еще и аналог шкатулки, — синтет пожал плечами, не видя смысла скрывать этот момент, тем более шкатулка стояла с фигурками на видном месте.       — Да, хорошо. В этом есть смысл, — согласился Зейн, взглянув на парня. — Ты идешь с ним. А я пошел в морг.       Бросив взгляд на план, Громов направился к выходу.       — Может, это я что-то не так сделал? — жалобно промямлил рыжий, сбитый с толку разницей между словами и ощущениями. — Лучше было, когда щенком ругался.       — Малой, рация работает постоянно на открытом канале, ты помнишь? — Влад показал себе за ухо.       — То есть он и в первый раз слышал?       — Епп, — Ортега усмехнулся. — Как там твоя удача? А теперь погнали. До центра репродукции идти вдвое дольше. Не отставай, — он повернулся на выход и побежал легкой рысью.

***

      Громов промолчал, никак не прокомментировав услышанное, и пошел к моргу.       Пришлось спуститься ниже на несколько пролетов и, поплутав по территории, он довольно быстро добрался до нужного места: большое холодное помещение, вдоль стен через каждые пять метров стояли большие столы, а между ними ящики-холодильники для тел. В конце стояла установка для переработки этих самых тел в компост, создавая замкнутый цикл.       Пройдя вглубь морга, Зейн уселся на холодный пол, пытаясь привести мысли в порядок. Говорить в рацию, что прибыл, он пока не стал.

***

      Примерно на полпути Реми попросил передышки. Они до этого бежали молча, чтобы поберечь дыхание, но как только перешли на шаг, парнишка заговорил снова.       — А ты что? Почему ничего не говоришь ему?       — Откуда такой интерес к нашим отношениям? — синтет тоже сделал вид, что немного запыхался.       — Ну просто… Вы так привязаны друг к другу. Я тоже так хочу… И уже второй раз какое-то напряжение, а ты такой спокойный.       — Просто сейчас не место и не время для разборок, вот и все, — Ортега отмахнулся. — Я верю ему, как себе… И да… Я тоже чувствую, что что-то не так. Но, как и в прошлый раз, я позову на разговор, когда мы будем в безопасности. И тебе советую поступать так же, — он снова закурил и протянул руку, скользя пальцами по перилам вдоль галереи. — Хочешь совет? Ты и твой человек вдвоем против всего мира. И он должен знать, что ты всегда будешь на его стороне и его поддержишь. Иначе никак. Нельзя ругаться, нельзя угрожать, нельзя наказывать, потому что это заставит его что-то скрывать или усомниться в твоей поддержке.       — Понял… А тебя не смущает, что мы это обсуждаем? Он же слышит.       — Если бы он не слышал, я бы не стал это обсуждать, — отрезал Кай.

***

      Громов молча сидел и слушал, о чем говорят Реми с Владом. Понимая, что Кай прав… прав, но что он должен сказать? Что не может с ним остаться, иначе его враги выполнят свою угрозу? Как он может это сказать? Двенадцатый же не отпустит…       Дышать снова стало тяжело.       Вор снял маску с лица, даже не заметив, что при этом случайно сдернул рацию. Он бросил маску на пол, поджал ноги и обхватил голову руками, сжавшись в наполненный отчаянием комок, совершенно не зная, что делать.       — Красавчик, мы на месте. Ты там не заблудился?       Голос Кая зазвучал у него в голове, но как будто немного иначе, яснее и четче, в голосе как будто чувствовалось больше эмоций, хотя с тем же успехом расшатанное состояние Зейна могло сделать его более восприимчивым. Вор буквально чувствовал в голосе ласку и тщательно скрываемое беспокойство вкупе с желанием сейчас быть рядом, а не черт знает где.       — Я на месте, — произнес он, вставая.       «Сейчас не время для других мыслей»       — Что там у вас? Нашли что-нибудь интересное?       — Тут немного жутковато, надо сказать… — Серый вздохнул.       Влад и Реми шли через коридор, глядя через большие витринные окна. За первым окном посреди круглого помещения, в центре которого был столб с экранами, вдоль стен стояли пустые и распахнутые искусственные утробы, а рядом с ними колонны, где ранее хранились эмбрионы. Все было аккуратно вынесено и законсервировано.       Далее было ответвление коридора с палатами для проведения процедур, и упирался коридор в ясли, где рядами стояли маленькие кроватки. Синтет описывал, что видел, обходя помещение, и в его голосе было что-то похожее на трепет.       — Тебя продолжает будоражить наше приключение, — проговорил Зейн немного грустно. — Вам еще далеко?       Громов сосредоточился на осмотре, не находя пока ничего интересного. Тут было совершенно пусто… Тогда он повернулся к стене с пронумерованными ящиками, где хранились тела.       — У меня… несколько высокопарное отношение к детям, — признался Кай, входя в ясли.       Реми странно на него посмотрел, но промолчал, решив, что он разговаривает с Зейном по другому каналу, как обращаться с микрорациями, он так и не разобрался. Да и сама фраза про отношение к детям его удивила.       — А чего своих не завел? — выдал рыжий.       Зейн вопрос услышал, как и то, как цветасто послал пацана по адресу с такими вопросами Влад.       — Сам такой, — огрызнулся Реми. — Смотри, кроватки пронумерованы, но стоят как попало, десятый за третьим, шестнадцатый между вторым и седьмым.       Громов стоял и пялился на пронумерованные ячейки, когда услышал речь Реми.       — Ну-ка продиктуйте мне все выбивающиеся номера по порядку, — проговорил вор, заодно заприметив лестницу на колесах в дальней стороне, чтобы лезть на высоту.       — Тут пять рядов по вертикали, шесть в ширину, и бардак тут тот еще, — стал объяснять Кай. — Первый ряд: 1, 6, 12, 17, 22, 28, второй ряд: 2, 16, 25, 18, 7, 29. Третий: 3, 10, 13, 19, 24, 8, четвертый: 4, 9, 23, 20, 26, 14, пятый: 5, 11, 15, 21, 27, 30.       — Похоже на какую-то детскую головоломку, тебе это говорит что-нибудь?       — А еще тут есть карта с расположением комнат вдоль левого борта, — добавил Реми. — Только непонятно, что она тут делает.       — Есть предположение, но я пока не уверен, — начал говорить Зейн, открывая ящики. Занявшись делом, он немного расслабился, и голос уже звучал не так напряженно, — тут ящики для трупов тоже пронумерованы. Сейчас их открываю. На них, кстати, какие-то неестественные ровные полосы. Немного странно из-за этого выглядят.       Громов замолчал, продолжив открывать ящики, перемещаться к лестнице и залазить на нее. Когда закончил, то уселся на один из столов для вскрытия и стал записывать номера открытых ящиков в галовизор.       — На каких ящиках полосы, скажи мне, — Серый подошел к найденной Реми карте, и парень показал на отметки на жилых блоках. Пять этажей вверх и шесть секций по три квартиры. — Красавчик, на ящиках всех по три засечки, да?       — Да-а-а… — протянул вор, — откуда ты узнал?       — На карте жилых секций тоже пять на шесть, и по три ячейки в блоке, — Кай улыбнулся, радуясь, что хоть что-то у него получилось отгадать. — Скажи, есть где-то две или одна, мы метнемся, проверим, что там, встретимся на месте.       — Таких тут три, — ответил Зейн, — 7, 15, 21. Выдвигаюсь обратно, — вор слез со стола и выдвинулся к выходу, не отрываясь от головизора, вводя последние цифры. — Я завел все данные ячеек в галовизор, и это координаты, э-эм…— Громов остановился, замерев, глаза удивленно распахнулись.       — Тебе нужны секции В-02, А-05 и Е-03, левый борт, — Ортега поманил Реми жестом, и той же легкой рысью они двинулись обратно.       — Зачем мы бежим? — недовольно пробормотал парень.       — Затем, чтобы тебя достать, Везунчик, — бросил Влад и ускорился. Он помолчал и все-таки спросил, обращаясь к Громову, — Тебя что-то удивило?       — Да… немного, — Зейн очнулся и побежал дальше. — Это координаты Аргуса, места, где я родился и умер. Никак не получается туда больше не возвращаться, — хмыкнул вор. — Я скоро буду.       Когда вор добежал, Влад и Реми ждали его у входа в В-02, синтет помахал рукой.       — Мы тебя ждем, — заулыбался парень, он топтался у двери. — Мы не знаем, что там, и решили, что лучше зайти всем сразу, чтобы не обидно было. Ищем макгаффин, что-то, чего тут быть не должно, либо что-то знакомое из обстановки.       — Необязательно было ждать, — проговорил Громов и пошел следом. Зейн на секунду остановился и сморщился, — Ма да, я там маску оставил.       Реми второй раз приглашать не требовалось, он сдвинул в сторону дверь и вошел. Это была жилая комната, судя по всему, для одного, тут был санузел, спальное место, стол, стул, диванчик и полупустые полки с оставленными безделушками. Мягкая мебель закрыта чехлами. В целом обстановка казалась аскетичной. На полу валялся мягкий мусор, какой остается после переезда.       — У нас есть еще одна с собой, мы же четыре брали, — мягко улыбнулся Кай и потянулся, чтобы коснуться любовника.       — Хорошо, — проговорил Зейн, увернувшись от прикосновения. — Сейчас не время. Пошли, мало ли что он там найдет. Еще заберет что важное, — вор зашел следом за Рэми, осматривая помещение.       Двенадцатого кольнула иррациональная обида, а следом и вполне понятное беспокойство: что-то действительно было не так. Он судорожно перебирал варианты того, что могло случиться, и единственными оказалось то, что что-то не так с Ленни, или Зейна догнали какие-то новости, которые заставили ощетиниться. Но почему он не рассказал?       Синтет встал в проеме, осматриваясь, однако ничего интересного не увидел.       — Я пойду тогда осмотрю А-05…       Громов хотел развернуться, остановить, но только сглотнул ком в горле и молча остался.       Сердце опять заболело.       — Щенок, иди тоже, твой хозяин уходит, — проговорил он безжизненным голосом.       Парень вдруг развернулся к нему и подошел, вечно улыбающееся лицо сейчас выглядело хмурым, а в такой подсветке даже отчего зловещим. Он аккуратно отклеил свою рацию и сжал в кулаке.       — Не обижай его, понял? Не вздумай даже, — вдруг заговорил парень серьезно, хотя слова его казались детскими. — Мне нечем тебе пригрозить, ты как-никак мне жизнь спас. Но, кэайси да ни ты, та дэ ни, Зейн Громов! И я читал про тебя всякое! Не делай с ним этого! — он отступил на шаг, как будто сам испугался того, что сказал.       — Тебя это каким боком касается? — рявкнул Громов, подойдя ближе, в глазах появилась злость. — Ты, би чи, куда лезешь, если не просят? Только подгузник снял и думаешь, что можешь вмешиваться в дела взрослых? — злость все сильнее заполняла и золотисто-карие глаза вспыхнули огнем.       Головой Зейн понимал, что парень ни при чем, он же защищает Кая, но остановиться уже не мог.       — Гао та ма дэ орика, а то кто-нибудь это сделает вместо тебя, а, ну да, уже сделали, — он схватил Реми за разбитый нос. — То, что ты обо мне читал — правда. Так, может, и ему пора это понять?!       Зейн пнул кровать и вышел из пустой маленькой квартирки, яростно ударил в стену, оставив кровавый след от разбитых костяшек и, не глядя по сторонам, ушел проветрить голову.       Этот срыв был не вовремя.       Мальчишка попался под горячую руку.       С руки капало, мужчина это понял только через некоторое время, когда ушел достаточно далеко и адреналин схлынул, пропуская боль. Громов посмотрел на руку, попытался сжать кулак и понял, что два пальца сломаны.       — Мва-ха-ха, Святой Хокинг, — Громов наконец остановился и уселся на пол, смотря на свою руку, истерически расхохотался. — Бесполезный кусок лэ сэ, вот ты кто, Зейн!!!

***

      Кай не слышал перепалки, он пошел вдоль галереи, пытаясь переключить мысли на дело. Его любовник как будто таял на глазах, и сейчас морф был готов разорваться. Мысли ушли в сторону, и в голове нарисовался план жилых ячеек, перепутанные номера кроваток, и… он развернулся и побежал обратно. Было две тройки цифр, но пересекались они по расположению только в одном месте, в самом низу на Е-03.       Пока синтет бежал вниз, обида перешла в злость, а после медленно утекла в какое-то липкое холодное чувство, от которого сквозило одиночеством и страхом. Он давил это, как мог, но оно снова накатывало каждый раз, когда мысли обращались к Зейну.       Серый быстро спустился и влетел в секцию. В двух комнатах из трех было совершенно пусто, а в третьей на полу ровно по центру стояла масштабная модель красного корвета, немаленькая, сантиметров сорок пять длиной. Он поднял игрушку, покрутил в руках, у нее открывались дверки и багажник.       Вдруг заболела кисть, как будто пальцы были сломаны, он взвыл и чуть не выронил игрушку, из открывшегося багажника выпал кусок ключа.       — Блять, да что со мной? — Кай поднял ключ, покрутил его в руках и сунул в карман, а машинку взял подмышку. Он сделал шаг. И тут до него стало доходить.       «Неужели сработало? Неужели…»       Еще шаг — и взвыли сирены, а к техническому свету добавились мигалки.       — Нарушение контура безопасности. Положите украденное, поднимите руки, ждите прибытия охраны.       — Да ебать твою! — он выругался на русском, — Парни, я нашел макгаффин, пиздуем на выход! — он бросился вдоль коридора. — Встречаемся в командной рубке! Эти твари стреляют шокерами!       Реми прилепил на место дерм и так и стоял в ступоре то ли от выволочки Зейна, то ли от собственной наглости, но услышав голос Серого, встрепенулся и побежал. Он выскочил на галерею левого борта и стремглав понесся по ней.       — Я бегу! Я не знаю, где Зейн, он ушел, и рация молчит!       — Понял тебя!

***

      Из состояния самобичевания Громова вывел звук сирены и голос Кая. Он поднялся с места и огляделся.       — Где это я? — сам себя спросил вор.       Мужчина понял, что голоса затихли, не было привычного сопения и болтовни Реми, который не затыкался. Сейчас он был просто обязан рассказывать, что Громов ушел, или хотя бы как-то отозваться. Себя Зейн обнаружил в узком петляющем коридоре со множеством ответвлений. Сирена выла немного в стороне, но всполохи света били по глазам, выхватывая детали обветшалой обстановки, грязные пятна на стенах и свисающие хвосты кабелей.       Рука дрожала, пошевелить было больно, и на пол продолжала капать кровь. Он посмотрел на пол и увидел кровавую дорожку, тянущуюся вперед по коридору и скрывающуюся за углом. Пошел по ней, но поплутав по коридору, повернул за очередной угол и тут же вернулся обратно.       — О-оу, — прошептал Громов и побежал в противоположную сторону в поисках другого выхода. В конце коридора в его сторону ехали два охранных робота.

***

      Пока Зейн плутал, Влад и Реми успели встретиться. Синтет сунул парню в рюкзак модель корвета и так же бегом проводил на выход. По дороге парень, тараторя и сбиваясь, рассказал, как они с Зейном наорали друг на друга, и тот ушел.       Единственного попавшегося на пути бота Двенадцатый расстрелял из «Инграма» еще до того, как эта железка закончила фразу с требованием сдаться.       Он наказал парню не вырубать рацию, идти прямиком к «Вики» и дожидаться их там, а если что-то пойдет не так, то идти в ближайший ресторанчик, где побольше народу, и приземлять свою жопу там и ждать.       Как только парень ушел, Кай рванул обратно, уже не стесняясь использовать свои силы. Он вышиб стекло и сиганул с галереи вниз, не тратя время на то, чтобы ее обходить. Запах… Он бежал к секции В-02 и искал, но почуял кровь. Чем ближе, тем больше.       Сердце упало, а его личное время замедлилось от выброса адреналина.       Быстрее!       Он несся по коридору, отталкиваясь ногами от стен на поворотах.       Быстрее!       И увидел, как пара охранных ботов впереди надвигалась на стройную человеческую фигурку. Громов бежал от них, но поврежденная рука мешала нормально разогнаться.       «Жив…»       Эта мысль прошелестела мягким ласковым шепотом в сознании Зейна, и вор остановился и оглянулся, пытаясь отдышаться. И в следующий момент он увидел, как быстрая тень набросилась на одного из охранников сзади и выломала часть корпуса.       «Мой малыш…» — промелькнуло в голове.       «Я здесь, все хорошо…» — так же мягко зазвучало в ответ, хотя перед глазами синтет рвал охранников на части, рассыпая искры.       Все закончилось быстро, Кай кубарем откатился от поверженных врагов и оказался около Зейна, осматривая его с ног до головы.       — У меня уже слуховые галлюцинации, — Громов, вновь забывшись, пострадавшей рукой хотел прикрыть глаза, но как только пальцы соприкоснулись с лицом, вор, взвыв, опустил руку. Золотые глаза встретили серые. — Спасибо.       — Нет… — Двенадцатый аккуратно взял его руку и, странно и растерянно улыбаясь, заглянул в глаза.       «Это не галлюцинации, моя Сирена, — Зейн ясно слышал слова и видел, что губы Кая не двигаются. — У нас получилось».       Еще до того, как мужчина успел отдернуться, Серый коснулся губами его пальцев, продолжая смотреть. Боль ушла, а вслед за этим его окатило тем самым чувством принадлежности, общего, связи. Тем, что показывал Кай, говоря о кластере, но сейчас это не было поцелуем, в котором он делился, а просто от того, что они смотрели друг другу в глаза.       «Мы вместе…» — улыбнулся метаморф, чувствуя, как под горлом все еще клокочет адреналиновая накачка, но при этом было удивительно хорошо.       Зейн смотрел, не смея оторваться, было такое теплое чувство. Вор забылся, глядя в глаза Кая и коснулся ладонью покрытой мягкой щетиной щеки, улыбаясь.       «Так вот что это такое…» — не удержавшись, вор поцеловал любимые губы.       Все посторонние мысли покинули голову, и ненадолго на душе стало спокойно. Отстранившись, Громов любовался родным лицом, вглядываясь в мягкие черты.       Но тут на него обрушилась реальность, тревога и страх подняли головы, и всплыл разговор с Тэссилом Уореном, к которому его привела эта чертовка Ленни:       »…Ты бросишь эту вещь, если не хочешь, чтобы я сообщил о ней тем, кому она очень сильно нужна…»       Дышать вновь стало тяжело, и в груди заболело, Громов отстранился и отвел взгляд.       Серые глаза расширились, но тут же удивление сменилось хищным прищуром, Кай поймал не только слова, но и ощущение от того, кто это был.       Серый окутал возлюбленного объятьем, прижал к себе и поцеловал в висок.       «Он напугал тебя, но мы не позволим ему нам навредить. Не позволим…» — он успокаивающе гладил любовника по затылку. — «Расскажи мне все».

***

      Громов пришел в себя, осмотрелся и обнаружил на своих запястьях энергетические наручники, удерживавшие руки силовым полем. Вор вспомнил, что произошло, и болезненно сморщился. Внутри возникло отвратительно чувство от предательства того, в кого он поверил буквально этим утром.       «Что я опять сделал не так? Почему опять? Идиот наивный, нельзя людям верить…»       Чувство растерянности перемешалось со злостью.       — Давно не виделись, мой любимый, — услышав голос, вор замер и побледнел, подняв взгляд.       Перед ним стоял высокий крепкий мужчина с красивыми чертами лица, одетый в светлые брюки и рубашку с коротким рукавом. Он смотрел на Зейна, широко улыбаясь.       Тэссил Уорен. Его первая любовь, офицер ВГКД, тот, кто много лет назад убил его ради карьеры, оставив шрамы на груди и донорское сердце. Предавший и с тех пор преследовавший своего «не понявшего важности такого поступка» любимого, и совершенно не понимавший, почему Зейн не хочет быть с ним, ведь Громов якобы обязан его понимать, и даже прощать гада не за что. До этого они встречались около четырех лет назад, и тогда уйти от этого ублюдка вор смог только благодаря посторонней помощи, и тогда же понял, насколько этот псих одержим им. Это было собственничество, и Тэссил не выбирал методов, чтобы вернуть свою «пропажу», совершенно не считаясь с тем, что чувствует сам Зейн.       И рядом с этим преследующим кошмаром мялась с ноги на ногу и пыталась смотреть куда угодно, только не на вора, Ленни.       — Ну ты и би чи ! — прорычал Громов.       Ленни покраснела и вжала голову в плечи.       — Я сделала, что вы просили, — пролепетала женщина, проигнорировав Зейна и обращаясь к Тэссилу, протянула ему часть ключа, украденного из «Вики».       — Да, деньги уже перевел, — ответил мужчина, ехидно посмотрев на вора. — Я хотел, чтобы ты посмотрел на нее, поэтому не отпускал.       — А как же Карл? — с испугом посмотрела женщина.       — Не волнуйся, — отмахнулся Тэссил, рявкнув. — Он уже мертв. Свали.       Уорен посмотрел на Ленни холодным, ледяным взглядом, и та второпях ретировалась, оставив Зейна наедине со своим заказчиком. Мужчина вновь посмотрел на Громова, который успел встать на ноги, и его взгляд смягчился, став до отвратительности ласковым.       — Навевает воспоминания, — томно улыбнулся мужчина. — Ты передо мной в наручниках, — он проследил за взглядом вора, который прищуренно смотрел на дверь, куда вышла Ленни. — Не везет тебе с друзьями.       — Мы не друзья, — сухо ответил вор.       — Ну да, конечно.       Тэссил вплотную подошел к Зейну и, предугадав реакцию вора, перехватил руки за запястья и, подняв вверх над головой, нажал на прямоугольнике наручников кнопку, намертво прикрепляя их к стене. Он положил руку на талию своего пленника, который попытался ударить коленом, но нога была перехвачена другой рукой, и псих прижал колено к своему бедру, улыбнувшись шире.       — Как же я скучал…        Зейн, скривившись, промолчал. Когда-то прикосновения этого человека вызывали трепет, и он был готов на все ради них, а сейчас вор испытывал только отвращение.       — Тебе не кажется, что у нас уже была подобная ситуация? — продолжил мужчина, по-хозяйски лапая Громова. — Знаешь, в прошлый раз я даже испугался из-за этого Крама, — засмеялся мужчина. — Но оказалось зря, ты с ним поступил также, как с остальными, бросил его. Мой любимый мальчик… — Тэссил грубо прижал Зейна к стене, подхватив его под задницу и потерся пахом о пах.       — Не представляешь как я обрадовался узнав, что ты вновь появился на горизонте, — проговорил мужчина с воодушевлением, но тут же взгляд изменился, и в глазах появился гнев. — Но когда узнал, как с тобой обошлись на Туэре, то очень разозлился, — Уорен смотрел в стену и сжал челюсть, скривившись, — можешь не волноваться, этот хуанчьоу , который посмел тебя ударить, долго мучился и молил о смерти, — взгляд смягчился, когда мужчина посмотрел на вора. — Я был великодушен и выполнил его просьбу.       — Ты больной! — рявкнул Громов, попытавшись вырваться из объятий, но мужчина только крепче прижал, — Отпусти меня!!!       — Любимый, — хихикнул Уорен, — я рад, что ты все-таки учишься говорить нет, а не продолжаешь трахать все подряд. Но со мной недотрогу строить не надо. Ты принадлежишь мне.       — Заткни уже свой рот поганый! — тяжело дышал вор. — Я не принадлежу тебе и никогда не принадлежал.       — Еще как принадлежишь…       Тэссил провел рукой по внешней стороне бедра, продолжая удерживать бывшего силой. Другую руку переместил с талии на лицо, зажав его. После стал покрывать поцелуями шею. Отстранившись, отодвинул горловину футболки, пальцами провел по шраму в районе сердца.       — Тут даже есть отметка принадлежности, которую ты не хочешь убирать.       — Я его не убрал, чтобы не забывать, какая ты хайдан !       — Аха-ха-ха, — взгляд упал на обнаженное тело под отодвинутой футболкой, и Уорен заметил следы от засосов и укусов. Мужчина нахмурился и, пройдясь языком по шее, укусил поверх следа от нежного укуса Кая с такой силой, что Зейн слышал, как хрустнула его собственная плоть. — Ты можешь заниматься самообманом сколько угодно, но ты только мой.       — Самообманом тут занимаешься только ты. У меня есть тот, кто мне нравится!       — Да, да… да… — проговорил Тэссил, закатив глаза, а рука вновь побрела по телу, забираясь под одежду, Громов скривился. — Ты это уже говорил про того капитана… Аха-ха, или теперь ты имеешь в виду свою новую игрушку? Очень продвинутый фаллоимитатор ты себе приобрел.       — Что ты… — мужчина закрыл рот вору, и тот вчепился зубами в ладонь, но насильник даже не шелохнулся.       — Я знаю, что из себя представляет та фей ву , которая тебя трахает. Синтет… — тон стал холодным. — Я, конечно, знал, что ты от механизмов заводишься, но даже предположить не мог, что ты с ними еще и ебешься.       Глаза Зейна расширились и забегали. «Что это значит?» — закрутилось в голове вора. В это время Тэссил продолжил говорить, целуя и кусая шею.       — Мой любимый мальчик уже отчаялся найти себе кого-то живого и перешел на всякую ни ма . Я ведь все ждал, когда ты придешь ко мне, но ты решил испытать мое терпение… И оно стало заканчиваться. Хочу, чтобы ты вернулся. Ты бросишь эту фей ву . Не смотри на меня таким сердитым взглядом, — вновь засмеялся Тэссил, — потому что это только заводит… Ты бросишь эту вещь, если не хочешь, чтобы я сообщил о ней тем, кому она очень сильно нужна, — вор замер, тяжело и часто дыша, он буквально задыхался от страха в руках этого человека, который продолжал улыбаться. — А еще, если ты не вернешься, то и тебя я больше не буду покрывать, — Тэссил вновь укусил в шею, а Зейн даже не пошевелился, физическая боль перестала иметь значение.       «Он сообщит о Кае?.. Его заберут?.. Опять… И будут пытать…» — его мысли блуждали далеко, и он уже не слушал бывшего, который продолжал говорить.       — Ты же не думаешь, что тебя не трогают только потому, что помог галактику спасти? — засмеялся Тэссил. — Это потому, что все данные по тебе я спрятал у себя…       Заметив расфокусированный взгляд, мужчина нахмурился и, схватив Зейна под челюсть, поцеловал, привлекая внимания. Это вернуло вора из его мыслей, и как только он попытался укусить Уорена за язык, тот тут же отстранился.       — Теперь слушаешь? — от ласковости в голосе ничего не осталось. — У тебя сейчас такой расклад: если не хочешь, чтобы тебя на опыты пустили, так же, как и твой навороченный дилдо, то ты бросишь его и вернешься ко мне. Только вначале добудешь второй дневник у этого мальчишки Реми, — Тэссил отстранился. — У тебя только такой выбор, иначе можешь попрощаться с жизнью, а этот мусор поедет к новым хозяевам.       Он отключил наручники, даже не попытавшись поймать рухнувшего на пол Громова и ушел, оставив последнего у стены.        Мысли путались, Зейн шарил взглядом перед собой, но решения не видел…       «Нет, нет, нет… Кая не заберут… Не будут пытать, резать… Нельзя этого допустить!..»       Дышать стало очень трудно, вдохнуть полной грудью не получалось. В области сердца все сжалось и заболело, Зейн схватился за грудь, ловя ртом воздух. Боль в груди стала невыносимо сильной, он сжался и потерял сознание.

***

      Серый слушал и ловил образы, не перебивая и не сбивая, так и стоял, обнимая своего человека, и делился своим холодным спокойствием. Снаружи так и орала сирена, так и мигали огни, но между ними была тишина. Для двоих это был долгий разговор, но в реальном мире он длился всего несколько секунд.       «Послушай… Я могу сказать тебе об этом всего пару вещей… - мягкие губы коснулись уха и тепло прошло вдоль позвоночника, следы от чужих зубов перестали саднить, — Во-первых, из того, что я смог узнать сам и чувствую от тебя, Тэссил мне очень напоминает Четвертого, а это значит, что он будет тебя пользовать, пока не наскучишь, а потом все равно сдаст, а в лучшем случае в нужный момент использует как приманку или заложника и заставит меня творить то, что ему потребуется, или также продаст. Второе — это то, что тут стоит опальный спецагент и самый изворотливый в галактике вор. И они заодно. Неужто мы не сможем обвести этого мудака вокруг пальца?»       Громов обнял Кая, уткнувшись ему в грудь.       «Прости меня. Я так испугался за тебя. Чувствую себя бесполезным».       «Ты не бесполезный», — он поцеловал его в макушку. — «Просто нужно этот хвост из прошлого отрубить. Мы справимся».       Только тут Зейн обратил внимание, что его спаситель явился один.       — Где Щенок?       — Щенка я отправил на поверхность. Заодно мы проверим, заслужил ли парень твои подозрения, потому что моя находка у него с собой. И еще кое-что, — Влад усмехнулся. — Прости. Я… я правда забыл тебе сказать. Я это сделал, а потом танцы и… ну, все остальное вылетело из головы.       Он отстранился и вытащил из-под одежды цепочку, где рядом с кулоном висела часть ключа.       — Твой бывший получил кусок подставки под паяльник.       — Реми в любом случае верить нельзя, — нахмурился вор, сглотнув ком в горле, — никому нельзя… Пошли обратно. И не называй этого человека моим бывшим… Он никто.       — Осади, Красавчик, — Кай взял его за подбородок кончиками пальцев и снова заглянул в глаза. — Я понимаю, что Ленни дала тебе повод в очередной раз разочароваться в людях, но это не значит, что все только и ждут, чтобы тебя подставить. У Реми на подставу мозгов не хватит, — он помолчал и добавил. — И актерских данных. Выдыхай. Ты и так его напугал до усрачки сегодня. А этого господина «никто» мы убьем. Не прямо сейчас, конечно, но убьем. И сделаем так, чтобы о нем больше ничего не напоминало, хорошо?       — Вот этим обычно люди и пользуются, — он убрал руку Кая с подбородка, — тем, что думаешь, на такое они не способны, — руку он не отпустил, а поцеловал. — Хотя, может, это я такой везучий… — прикрыл глаза, закусив губу, после открыл веки, хмыкнул. — Ладно, это уже неважно. Произошло, и произошло, не привыкать. Пошли. Нам правда уже пора.       Осмотревшись, пошел вдоль коридора, вновь ориентируясь по каплям крови на полу. Кай поплелся следом, вздохнув и покачав головой.       — Направо, прямо, прямо, налево, — он подсказал дорогу.       Развивать тему с вопросом доверия он не хотел, прекрасно зная, что это все работает не так, верность надо заслужить. Как и доверие, а учитывая то, как они обращаются с парнем, периодически срываясь, не факт, что получится что-то хорошее, хотя некоторые моменты заставляли его думать, что Реми в Зейне видит какого-то романтизированного благородного негодяя, а себя в их нынешнем путешествии — чем-то вроде мальчишки-помощника, как в одном из фильмов, который он откопал в медиатеке «Вики».       «Он обозвал меня навороченным фаллоимитатором. Надо будет Арчи рассказать. Вот он оборжется», — проскочила мысль, и Кай широко улыбнулся, беззвучно смеясь.       Поплутав немного, они вышли к выходу без особых затруднений. Перед самым выходом из корабля встретился еще один робот, которого Кай уничтожил несколькими выстрелами.       — Ты, кстати, здесь цветочки-то те не видел, как у нас? А то мне не до них было, — потупил взгляд Громов, выходя из корабля, и пошел по тоннелю.       — Растений нет, но корпус и внутренняя архитектура тут точно такая же, как на том корабле, на который мы лазили за батареями с Отто. И роботы тоже. А это, что характерно, было где-то за год до знакомства с тобой и в другом проколе, — Серый поравнялся с ним и взял за руку, сплетая пальцы. — Такое впечатление, что кто-то, имея технологию перехода, снарядил какое-то заоблачное количество Ульев и расселил человечество по мирам, причем мирам, где свое человечество тоже уже было.       Влад помолчал, а потом остановился, снял рюкзак и достал оттуда запасную маску, протягивая ее Зейну, уже начинало пованивать.       — Мне вот интересно, в какой момент ты рацию проебал, а то мы синхрон словили и даже не поймали момента из-за этого всего пиздеца.       — Я рацию проебал? — удивленно спросил Громов, хватаясь за шею. — Реально.       — Дермы не вечные, видимо, клейкий слой забился и потерял свойства, — он закинул рюкзак обратно на плечо. — Не страшно в целом, — казалось, между ними появилась какая-то непонятная скованность, и Двенадцатый никак не мог отделаться от этого чувства.       Он впихнул маску вору в руки, окатив его этим ощущением и немым вопросом «В чем дело?», снова взял за руку и направился к лестнице наверх. Громов посмотрел на него, закусив губу.       — Я… Мне сложно верить людям, и ты первый, с кем я настолько близок. Ты буквально у меня в голове, — смущенно хмыкнул вор. — Это немного непривычно и сбивает с толку, потому что я все равно опасаюсь, что ты тоже… — Зейн замолчал, закусив губу. — Я пытаюсь избавиться от этого чувства, но пока не могу. Прости. Да и страх из-за Тэссила никуда не пропал. Я… Дай мне время.       — Не извиняйся. Ты тоже у меня в голове, это симметричное проникновение, — Кай шагал наверх по ступенькам и чуть сильнее сжал руку спутника в своей ладони. Сейчас хотелось держаться и не отпускать… А еще лучше — взять на руки. Он скосил взгляд, зная, что вор это считает. — Я могу тебя попросить убрать этот шрам?       Зейн посмотрел на Кая, сглотнув.       — Я займусь этим, как только все закончится. Это недолго, — отвел взгляд вор. — Я этого не делал, чтобы напоминать себе, что людям верить нельзя, — после хмыкнул. — Но думаю, опыта у меня и без того достаточно, не забуду, — Зейн замолчал, искоса посмотрев на Кая: «Тебя он так смущает?»       «Так же, как тебя шрамы на моем лице. Я бы хотел однажды вообще все с себя убрать, но это потребует слишком радикальных действий».       «Не совсем так… Они меня не смущают. Они заставляют чувствовать вину… В этом мы различаемся. Ты хочешь забыть, а я не хочу забывать. Я хочу помнить все, что со мной делали».       Громов остановился на ступеньку выше и развернулся к Каю лицом, обняв за шею.       — Малыш, ты самый важный для меня человек, — вор пальцами зажал губы Кая, чтобы тот молчал. — Молчи, я не перепутал. И если тебе так спокойней, то я уберу эти шрамы.       Вор убрал пальцы ото рта и, прильнув к губам, углубил поцелуй.       Каю было что возразить относительно того, что он бы хотел забыть, но он решил, что черт с ним. Поцелуй волновал гораздо больше. Он ответил, сплетая их языки, и подхватил любовника под задницу, и сделал шаг на ступеньку вперед, уступая себе в удовольствии взять его на руки.       Зейн крепче обнял парня за шею и обнял ногами за талию.       — Мы очень сильно торопимся? — разорвав поцелуй, спросил вор, посмотрев затуманенным взглядом и тяжело задышав. — Я тебя очень сильно хочу.       — Мы вообще не торопимся, но я бы предпочел спуститься, а не пытаться не навернуться с лестницы в процессе, — он развернулся и понес любовника вниз, благо прошли они немного. — Ты заметил, что мы с тобой сексом чаще занимаемся где угодно, только не в постели?       — Ну что поделаешь, раз обычно кровати не бывает, когда она так нужна, — Зейн улыбнулся, покачав головой. — Судьба жестока… Еще долго? А то моя задница сейчас взвоет.       — Ты можешь не говорить мне это, а буквально дать почувствовать.       Кай поставил вора у основания лестницы на ноги и мягко прижал к стене своим телом, прикасаясь губами к уху.       — Я не знаю, как это сделать… — тихонько проговорил Громов.       — Просто представь, что твое чувство — поток, и открой переборку в мою сторону…       Он прикрыл глаза, попытавшись передать свои чувства Каю: какое жгучее желание окутывает тело, как внутри все горит, что от предвкушения внутри все пульсирует и жаждет его. И дело даже в самом акте, а в том, чтобы стать одним целым, почувствовать тепло Кая, почувствовать себя нужным, важным, любимым, и насколько сильно это желание возбуждало.       — Я чувствую…       Серый стал покрывать шею нежными поцелуями, попутно расстегивая и стаскивая штаны.       От синтета пришла горячая волна бурлящего в груди вожделения, того, как тело отзывалось на каждое касание, как загорались огни под кожей от ласк любовника. Чувство, когда весь мир переставал существовать и оставался только Зейн, его любовь, самое дорогое на свете, такой хрупкий и при этом опора всего существа Кая, его смысл.       Громов, задрав футболку любовника, стал покрывать поцелуями его тело. Руки поспешно растегивали штаны. Жар поднимался и заполняло тело. После тяжелого морального напряжения он мог наконец вдохнуть и не хотел отпускать своего мужчину. Кай развернул его, спустил штаны, обнажив поджарую задницу, и прильнул всем телом, скользнув возбужденным членом между ног. Руки забрались под футболку, жадно обнимая и ощупывая тело.       Держать в руках, прикасаться, вдыхать запах, такой манящий и изысканный, таким он бывает только когда его человек возбужден, пьянящий… Хотелось слиться, стать единым целым… Теснее… Ближе…       Синтет задышал чаще, впитывая тепло, жмурясь и трепеща от контакта…       Прохладные пальцы сомкнулись на сосках, сжимая и подкручивая. Член дернулся, прижимаясь снизу к мошонке и стволу самого Громова.       Зейн руками обнял пальцы парня, сильнее сжимая соски. С губ сорвался первый стон.       — Малыш, — тяжело дыша, прошептал мужчина. — Как же ты любишь заставлять себя ждать. Мне сейчас очень надо, чтобы ты трахнул. Прошу, не томи…       Кай уперся лбом ему в затылок, помог себе рукой и стал входить сзади, сжав и отведя в сторону булочку. Раздался громкий протяжный стон удовольствия. Синтет щедро делился ощущениями, давая прочувствовать все и сразу… И то, как он проникает внутрь, наполняя собой горячее, жаждущее нутро… И то, как ощущаются принимающие шелковисто-гладкие стеночки, как его сдавливает сфинктер… Он начал двигаться, плавно разгоняясь и придерживая Зейна за бедро.       «Ты лучшее, что случилось со мной».       Громова переполняли ощущения, он стонал от удовольствия. В этот раз всё было так необычно и чувственно. Он принимал в себя Кая, чувствуя скольжение его члена, стимулирующего его эрогенные точки, и тут же испытывал все, что чувствовал любовник, входя в него. Ослепительно ярко. С каждым толчком стоны усиливались.       «Мой Малыш… Сильнее… Укуси…»       Зубы сомкнулись на плече у основания шеи, и вместе со стонами донесся приглушенный рык. Накатила новая волна возбуждения, и синтет перехватил любовника поудобнее, начав входить в него быстрее и жестче, мысли поплыли и стали обрывочны.       «Мой… Принадлежит мне…»       Только это «принадлежит» было не как желание обладать, а как часть, как часть принадлежит телу, без этой части ты неполноценен, а может быть, даже мертв.       «Твой… Я только твой…»       Зейн уже не понимал, где его чувства, а где Кая. Они будто слились. Он двигался навстречу толчкам, стоны становились громче. С члена уже струйкой стекал секрет, который стряхивался при каждом проникновении, капли падали на пол и брюки. Вор уперся рукой в стену и сильнее выгнулся, готовый кончить в любую секунду.       «Еще…»       Внутри натягивалась обжигающе горячая струна, сковывая тело напряжением. Кай стал двигаться резче, чутко откликаясь на желания любовника.       «Я твой… только твой», — отозвались его мысли эхом.       Еще несколько движений, и тело свело блаженной судорогой, он вцепился в Зейна, вбиваясь в него сильнее и глубже. Толчок, еще толчок, и высвобождение, проливая семя с потоком наслаждения так глубоко внутрь мужчины, как он мог. Зейн почувствовал оргазм Кая, и одновременно с этим его нутро заполнилось семенем. Вор застонал, изливаясь вместе с ним.       «Я будто дважды кончил», — хихикнул Зейн, прикрыв глаза и повернув голову, притянул Кая к себе и поцеловал. Синтет с дрожью выдохнул и медленно вышел, а после обнял и прижал к себе, положив голову на плечо.       «Если захочешь, теперь так будет каждый раз», — он поймал губами любовника ухо и глубоко вдохнул, ощущая их смешавшиеся запахи.       «Мне ни с кем не было так хорошо», — улыбнулся Громов, прикрыв глаза, обхватив руки парня. «Не хочу это терять…» — проскочило в голове вместе с возвращающейся тревогой. Зейн открыл глаза. — «Возьми меня еще раз…»

***

      Они вернулись к шаттлу гораздо более умиротворенные, чем уходили из него. По пути синтет объяснил своему кластеру, как обращаться с их новой связью, как общаться друг с другом и как этот новый способ коммуникации работает, как можно закрыться, если захочется уединения, и на каком расстоянии она разрывается, и как восстановить ее снова при воссоединении. Все оказалось достаточно просто и интуитивно.       Реми ждал их там, сидя в тени неподалеку от «Вики» и что-то жевал. Рядом с ним стоял пакет с логотипом местного супермаркета. Он поднялся и пошел навстречу.       Громов выглядел уже не таким напряженным и злым, но, увидев Реми, идущего к ним, все же нахмурился.       — Надо же, Щенок наш дом охраняет, — попытался как-то разрядить вор, но произнес все равно с небольшой злостью.       Он пытался не воспринимать пацана как угрозу, ведь и Кай вроде ему относительно доверял. Но у Громова не получалось, слишком часто казавшиеся неплохими люди и даже спасавшие его в итоге продавали.       — Вуф, — выдал парень вместо приветствия и улыбнулся.       — Ленни мы не ждем. А еще перед отлетом всех проверим на прослушку и отслеживающие устройства, — проговорил Влад и достал из нагрудного кармана коммуникатор. Громов видел, как на Ароре синтет выискивал жучки и обнаружил слежку точно таким же.       — Оу… — парень вздернул брови. — То есть… — он перевел взгляд на Зейна. — А. Ну… Это многое объясняет. Можешь не извиняться тогда.       — И не собирался, — проговорил Громов, прищуренно глядя на парня, а после обратился к Владу, — К «Вики», по данным, вроде никто не подходил, но, думаю, все равно надо проверить.       — Начнем с очевидного…       Он потыкал в экранчик, провел перед собой от головы до ног, потом проверил свою сумку, следом он проверил рюкзачок Реми, пакет с едой и его самого — все было чисто. А вот на Громове устройство поймало излучение.       — Надеюсь, Тэссил тебе не в зад его засунул, а то доставать придется… — пробормотал синтет.       — Думаю, если бы он его засунул в зад, — прищурился Зейн, — ты бы его уже обнаружил.       — Зависит от глубины… — Серый усмехнулся.       Маячок оказался в подмышечной впадине, а маленький прокол уже успел зарасти.       — Сейчас возьмем в аптечке обезболивающее и достанем, — вздохнул Влад. — Итак… За нами следят. Значит, мое предложение послать наше приключение к черту и съебаться в дальние космические ебеня, где никто не будет искать, придется отложить…       Он обошел шаттл и, не обнаружив ничего подозрительного, открыл его. Впустив внутрь остальных, вошел последним, оглядываясь.       Хали с разбегу прыгнул Зейну на руки и стал обнюхивать, чихая и фыркая.       Громов, удерживая одной рукой, другой стал гладить зверька.       — А нам обязательно убирать маячок? — задумавшись, спросил вор.       — Ну… Мы о нем знаем, это уже плюс, но мне не нравится мысль о том, что Тэссил в любой момент может тебя отследить. Давай мы его достанем, и ты просто положишь его в карман, и тогда ты сможешь от него избавиться тогда, когда посчитаешь нужным, — синтет скинул рюкзак на верстак.       — Ва-а-а, — сморщился Громов, поставив Хали на пол, подошел к обеденной зоне и достал литровую бутылку крепкого алкоголя, выпив из горла, уселся в кресло. — Придется иглу терпеть… Ладно уж.       Вор еще глотнул и, подержав во рту крепкого, почувствовал как приятно обожгло рот, а после легкое древесное послевкусие… Он улыбнулся уже веселее и посмотрел на Кая.       — Это тебе не та розовая сладкая хрень. Ну все, я готов, и не надо мне тут говорить… Да ты все равно ничего не почувствуешь, будет же обезболивающее…       — Кто такой Тэссил? — наконец спросил черноглазый, не выдержав.       — Это тот, чьи люди висят у нас на хвосте, — Кай решил выдать только то, что касается непосредственно Реми. — Ленни привела к нему Зейна, и нас самую малость взяли за яйца. Надо быть паиньками, иначе пизды отхватят все, — он вздохнул и пощипал переносицу.       — Эу… — Реми достал из своего рюкзака модель корвета и поставил ее на обеденный стол. — Вот, — парень выглядел притихшим, даже немного испуганным, видя состояние напарников, кажется, внешнее давление начало потихоньку доставать даже его.       — Отлично, — синтет кивнул на машину, и снова обратился к Зейну, — Ты мне будешь это пойло припоминать еще долго, да? — Влад заулыбался и полез в аптечку. — Это просто было самое крепкое, что я смог купить.       Реми открыл рот, чтобы задать новый вопрос, но закрыл его, с опаской покосившись на Громова. Слова про болтливость были еще свежи в памяти.       — Я не буду тебя успокаивать, — синтет достал инъектор и антисептик. — Это очень чувствительное место, одно из самых чувствительных на теле. Но я буду нежен, Красавчик.       — Звучит знакомо… Не обещаешь быть ласковым, но будешь нежным… — улыбнулся Зейн, вздернув бровями.       — Именно так, — синтет склонил голову на бок и приблизился к нему, с губ не сходила нежная улыбка. — Тени… У тебя память, как капкан.       Позади завозился Реми, парню стало неловко. Одно — игнорировать происходящее за стенкой, а другое…       — Я… Я в душ пойду, — он выбрался из кресла. — А грязные вещи?       — В ящик.       — А чистые?       — Ты ж закупался. — Кай скосил на него взгляд.       — А, точно. Да.       Парень ушел до своей палатки, а после так же быстро прошмыгнул обратно и скрылся в дальней секции.       Синтет снова посмотрел на любовника.       — Раздевайся, Красавчик, и подними руки.       Громов прищурился и широко улыбнулся. Выпив еще, привстал и стал медленно снимать с себя футболку.       — Штаны тоже снять? — произнес Зейн, бросив на пол футболку и подняв руки.       — Да, но позже, — Кай закусил клыком кончик языка.       Двенадцатый склонился над возлюбленным, взял антисептик и приступил к делу, свободная рука вора тут же легла ему на внутреннюю сторону бедра. Морф прошелся составом по своим рукам и коже мужчины, вколол обезболивающее и стал прощупывать, пока не нашел маленькую капсулу. Он выпустил коготь и сделал аккуратный надрез.       Струйка крови потекла вниз по ребрам. Зейн чувствовал манипуляции, но ощущения были тупыми, без боли. Влад аккуратно достал жучок и сжал пальцами рану, давая ей схватиться.       — Ладошку?       Громов, закусив губу, рукой прошелся по внутренней стороне бедра от колена до паха и, сжав его, убрал и подставил ладонь для маячка.       — Из других это выковыривать удобнее, чем из себя, — Кай положил маленький овал устройства в руку Зейна. — Я бы дал нас отследить до планеты, а дальше похерил эту штуку, но тут… Я доверюсь тебе с тем, как это лучше сделать.       Серый заклеил разрез, отстранился и вернулся к аптечке, складывая все остальное на место.       — Надо в душ сходить, пока корабль не пропах тем, что мы с собой принесли, а дальше нам понадобится план действий.       — Я так полагаю, под снятием штанов ты имел в виду душ, — недовольно проговорил Громов, прикрыв глаза и глубоко вздыхая, сейчас правда было не время для секса. — В душе пока Щенок. Может, сейчас обсудим.       — Я собираюсь обсуждать это в его присутствии, — Серый поставил воду для чая. — Права голоса мы ему не даем, но все же. Кроме Ленни новых вводных не появилось. И не забывай, что люди Тэссила, а может, и он сам, оставили парня умирать. И если ты не одобришь план, где я иду сдаваться вместо тебя, то его альтернативу надо обсуждать вместе.       Зейн глубоко вздохнул, после чего встал и пошел в спальню.       — Как хочешь… — буркнул он, прежде чем скрыться.       «Я понимаю, что ты зол и расстроен. И мне тоже страшно…» — Кай повернулся и посмотрел ему вслед. — «Но надо собраться и использовать все ресурсы, которые у нас есть».       «Я понял…»       Громов осознавал, что опять эмоции взяли вверх, но не смог себя сдержать.       Еще слишком мало времени прошло.       В конце концов, не первый раз ему приходилось работать с подельниками, ни одному из которых он не верил. Даже Каю не доверял, когда он впервые тут оказался. Просто каким-то образом ему удалось пролезть в его сердце… Но сейчас это все отчего-то ощущалось совсем по-другому.