Серенити 2. Экспедиция

      Кай и Зейн продолжали сидеть за столом, обсуждая свои планы. Синтет предложил подождать завтрашней доставки, а после выдвигаться в путь.       — Да, — Громов под столом стопой начал поглаживать ногу Кая, — мне нравится. Ты заказал бур?       — Я заказал сдвоенную лазерную установку средней мощности на носовые плавники, — Кай обнял своими стопами его за лодыжку, — она прокатывает для гражданских судов, так что подозрений не вызовет. Еще там всякое, что ты просил для энергощита, и так, по мелочи.       — Ты замечательный, — улыбнулся Зейн, прикусив губу, и второй ногой полез по бедру к паху, — чем предлагаешь до этого заняться?       — Познакомить тебя с миром видеоигр? — широко заулыбался синтет. — У меня есть несколько, в которые можно вдвоем играть. — и откинулся на спинку и заложил руки за голову в расслабленной позе, игриво поглядывая.       В кои веки, он решился таки подразнить своего любвеобильного партнера, а не сразу на него бросаться, отвечая на грубоватые намеки. И не то чтобы это работало, надо сказать. То ли Кай совершенно не умел заигрывать, то ли Зейн просто начисто это проигнорировал.       — Оу, — босая стопа поднялась еще немного выше и пальчики сжались аккурат на ширинке. — Уверен, что хочешь взять джойстик, а не что-то другое?       — Я хочу, чтоб наше взаимодействие было чуть более разнообразным. — Серый склонил голову набок и сощурился, но Громов почувствовал, как у него под пальцами твердеет. — У меня есть предложение совместить теплое с мягким. Я найду пошаговую игру, и пока один играет, второй у него отсасывает, потом меняемся, как только кончится ход. — Он постучал пальцами по столешнице. — Эта штука складывается, так что можно воспользоваться экраном и устроиться прямо тут.       — Мм… — Зейн продолжил ласкать ногой пах, — А как будем определять победителя?       — Я не буду с тобой соревноваться, лучше играть против системы. — Парень опустил руку и погладил любовника вдоль свода стопы, от прикосновения вверх по неге побежали мурашки.       — Давай попробуем, — наконец очнувшись, проговорил вор. — Звучит интересно. Кто первый играет, а кто сосет?       Кай провел по ноге ногтями и встал, начав убирать все со стола, и только хитро поглядывал на вора. Зейн тихо вздохнул и приволок из спальни одеяло и несколько подушек, пока морф перевернул столешницу, поставил ее в пазы. Действительно, образовалось спальное место вровень с сидениями кресел, не особенно широкое и немного коротковатое, но это было более чем неплохо.       — Это штатное. Тут раньше по паре в каждой секции такого было, но я только одно оставил. Надо будет потом обшивку поменять. — Кай застелил лежак, достал контроллеры и привычно устроился, сунув под плечи подушку.       Громов похотливо посмотрел на растянувшегося Серого и полез на него сверху, жадно проходясь по телу руками.       — Я так полагаю, — наклонившись к животу, Зейн задрал кофту и коснулся губами бледной кожи, — первым играешь ты?       — Я еще даже игру не выбрал, так, давай, соберись. Будем учиться не терять ясности ума в присутствии друг друга. — Серый перехватил мужчину за плечо, развернув к экрану.       — Многоу , — прошипел Зейн, пытаясь взять себя в руки, и, тряхнув головой, сосредоточился на экране.       — Это еще не все, моя Сирена, — прошептал синтет ему на ухо.

      ***

      Они битых полчаса выбирали игру, в конце концов остановившись на интерактивном кино в режиме кооперации, выбрали персонажей, и пошла заставка. Кай соорудил из подушек место, чтоб можно было устроиться полулежа, а потом влез в нишу за морозилкой, куда они сгрузили привезенный им алкоголь, выудив оттуда бутылку вина и небольшую коробку. Коробочка была привезена в том же пакете, про нее синтет отмахнулся, что это «штука под бухло, потом посмотришь», но упаковка была запаяна, а вскрыть и посмотреть у вора руки не дошли.       — Ты мне все-таки покажешь, что это? — прищурился Зейн, облокотившись на подушки и наблюдая, облизываясь каждый раз, когда у его Малыша задиралась кофта. — А то она подозрительно запаяна.       — И дам попробовать, — Двенадцатый подцепил когтем и вытащил зубами пробку, пригубил сухое вино и протянул его любовнику, — Там твой ход.       — Ага, — улыбнулся Громов, взяв бутылку, сделала несколько глотков и сосредоточился на игре. — Вино неплохое, хотя я чаще пью что-то более крепкое.       — Мы тут надолго, так что потом можно достать и покрепче.       Двенадцатый стащил с Громова одежду и улегся на живот у него между ног, разведя колени. Сначала он пошел губами по внутренней стороне бедра, а потом взял в рот, лаская языком головку. Зашелестела упаковка, и в сторону улетела коробочка, но Кай вскрыл ее так, чтоб не показывать, что у него там.       Зейн постоянно отвлекался от игры, наблюдая за парнем, и чуть не потерял персонажа. Тихо ворча, он попытался сосредоточиться, но это было слишком сложно, особенно когда Кай принялся за дело. Вор застонал, подав таз вперед навстречу горячему рту.       Синтет продолжал медленно и неспеша двигать головой, втягивая щеки. Он на секунду выпустил член изо рта любовника, а потом снова взял до самого основания, а чувствительного прохода коснулся дразнящий пальчик. Громов сильнее раздвинул ноги и подался вперед, пытаясь насадиться на палец.       Кай остановился.       — Сконцентрируйся.       Двенадцатый подождал, пока партнер выдохнет, и снова наделся ртом, а вместо пальца к попке прижалась и стала проникать игрушка из мягкого бархатистого материала.       Проникла и остановилась, Кай нажал пальцем и пошевелил ею внутри. Не очень большая, она давала приятное напряжение на стенках ануса и едва-едва доходила до простаты. Синтет продолжил отсасывать.       Громов пытался сконцентрироваться, периодически встряхивая головой, так хотелось сорваться и, вцепившись в голову парня, трахнуть его рот, а игрушку протолкнуть глубже и, может, даже сделать это членом Кая. Мысли поплыли не туда…       Зейн еще раз тряхнул головой.       Руки дрожали, но вор уже понял, что ему все равно ничего не дали бы сделать. Персонаж Зейна, получив по лицу несколько раз, все же раскидал противников и побежал дальше, дергаясь из стороны в сторону. Экран потемнел, и появилась надпись «Игрок 2».        Кай оторвался от своего занятия и устроился рядом, забрав контроллер, и запустил свою часть игры, двумя пальцами в ладони он зажал маленький пульт от игрушки.       — Ньюдаи кьуанг, — процедил Громов, его член стоял колом, а игрушка внутри давила на стенки. — Мой черед?       — Твой. Если кто-то кончит в процессе, то второй не останавливается и продолжает, пока мы не закончим игру, прохождение занимает порядка восьми часов. — синтет улыбнулся во все зубы и демонстративно нажал на кнопочку маленького пульта: в игрушке включилась ротация, а Кай переключился вниманием на игру.

***

      К полудню следующего дня прибыл груз.        Кай встретил контейнер, подписал документы и отправил грузчиков восвояси, велев вернуться за ним позже, а сам вскрыл пломбы и распахнул дверцы. Зейн немного задержался, нежась в постели до последнего, и выбрался из шаттла, когда синтет уже вытащил несколько упаковок и сидел над одной из них, вскрыв и разглядывая лазерный блок.       Громов, потянувшись, вышел босой, в одних спортивных штанах, и, спрятав руки в карманы, приблизился.       — Хорошо, мы место освободили, а то пришлось бы в скафандре по потолку ходить, — засмеялся вор.       У дальней стенки контейнера особняком стояла большая упаковка, заметно более крупная, чем остальные, больше двух метров по стороне и закрытая защитной обрешеткой. По углам стояли защелки, зафиксированные пломбами, а на каждой из видимых сторон красовался зелено-черный логотип производителя в виде скрученной в сложный узел змеи.       — А это что? — Громов расширил глаза. — Не помню, чтобы нам нужно было что-либо настолько большое…       — Это игрушка, — Кай поднялся и подошел, приобняв его со спины, поцеловал в висок, — для тебя. И не вздумай шутить про то, чтобы ее в тебя засовывать, — он отпустил любовника и легонько шлепнул его по заднице. — Иди открывай.       — Не думаю, что она туда бы влезла, — ляпнул Зейн, вздернув бровями.       Потребовалось всего несколько минут, чтобы расчистить путь и вскрыть обрешетку. Когда был снят последний щит, взору парочки предстало четырехколесное золотисто-желтое с переходом в розовато-зеленый отблеск чудовище на резине с высоким профилем. Багги. Двухместный, с агрессивными формами и открытым верхом. Рама из толстой трубы защищала сверху, двери отсутствовали, было только ветровое стекло с армирующими нитями, а багажник заменяли сетки. Достаточно высокий, анатомическое сидение было у Зейна на уровне пояса, чтобы было удобно забираться, имелись откидные порожки из толстой трубы. Маленький руль, минималистичная приборная панель и ряд фар над ветровым стеклом довершали картину.       Кай молча наблюдал за реакцией.       — Что это? — вор развернулся на пятках, ошалело глядя на синтета.       — Тут форсированный двигатель и автоматическая трансмиссия, облегченный сплав, рамный корпус, весит эта детка всего полтонны, без учета аккумуляторов и жидкостей, но в ней атомные батареи. — Двенадцатый сделал неопределенный жест. — Литые колеса на сотовом каркасе, регулируемая подвеска и вот это, — он подошел ближе и сунул вору толстый лаковый маркер с плоским стержнем.       Громов, замерев, смотрел на это чудо, прикрыв рот рукой. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя, затем он подошел ближе, слегка дрожащей рукой прикоснулся к раме.        — Форсированный двигатель? То есть этот красавец ездит?       — Это называется багги, специализированный транспорт для мест, где нет дорог. Я научу тебя водить, — Кай широко улыбался, радуясь тому, что подарок понравился.       Метаморф заказал его, впечатленный местным наземным транспортом, и его собирали по индивидуальному проекту местные умельцы из готовых блоков. Справились всего за пару дней, что впечатляло еще больше.       — Это так непрактично, когда есть летательный транспорт и дороги не нужны, — проговорил Громов, заглядывая и осматривая подвеску, после попросил жестом открыть капот, так как понятия не имел, как он открывается, и тратить время и искать не хотелось. — Но мы же его оставим? Это же подарок…       — Дай ему имя, — Кай сунул ему в руку маркер, обошел Зейна и дернул за рычаг под рулем, капот открылся. — Он твой. Мы его оставим, в багажнике лежат парковочные ремни, чтобы крепить его в салоне «Вики». — синтет обошел мужчину снова и открыл крышку, поставив ее на упор.       Громов с маркером в руке заглянул в двигатель, восхищенно всматриваясь.       — Потрясающе, — погруженный в вои мысли, выпрямился, — имя… — закусив губу, Зейн надолго задумался.       Он смотрел на золотистый лак, поблескивающий в тени зеленоватыми искрами, нерешительно поднес руку и написал кривоватым почерком «Лин цуёо» на левом крыле сразу под лобовым стеклом.       — Не-е… Это глупо, — Зейн тут же залился краской и попытался стереть надпись. — Да и писать я этой ни ма не умею, впервые это делал. Криво. Как это убрать…       — Никак. Оставь, все хорошо. — Кай поджал губы в улыбке, чтобы не засмеяться и не смутить Громова еще больше. Его вид показался исключительно умилительным: и как его трогали такие вещи, и как он пытался оправдываться. — Зато теперь точно ни с кем и никогда его не перепутаем.       — В смысле никак? — жалобно посмотрел Зейн. — Больше не смей меня просить делать такие вещи! — отвернувшись, еще раз попробовал стереть, не поднимая взгляда на синтета.       Кай подошел и приобнял его, накрыв руку возлюбленного ладонью.       — Это настоящее. И это ценно. Оставь.       — У нас время еще есть до отбытия? Может, загрузим вещи, а ты прокатишь и научишь водить…       — Мы никуда не торопимся.

***

      Оставшиеся ящики отправились в «Вики», и корабль заперли, поставив на охрану, повторения опыта с угоном не хотелось ни под каким соусом. Синтет прихватил сумку с перекусом и некоторыми мелочами, закинул ее за сидение, перекинув ремень через спинку, достал из лючка шлема и протянул вору один.       — Держи, это обязательное требование для покатушек по местным правилам, ну и в целом лишним не будет. — он сел за руль. — Щас рванем за город, там поменяемся, и будешь учиться. Это не очень сложно, главное — рефлексы наработать.       Громов, усевшийся рядом, наклонился к парню.       — Потом ты выебешь меня на нем, — поставил перед фактом Зейн, надел шлем и пристегнулся, с воодушевлением приготовившись к поездке.       — Мне все еще не нравится, когда ты используешь это слово, Красавчик. Ебут шлюху. — синтет закатил глаза, ворча, натянул шлем, сам пристегнулся и захлопнул визор. — Но да, я тебя трахну прямо на капоте, как только меня устроит то, как хорошо ты его водишь.       — Ты не упоминал, что тебе это слово не нравится, — произнес Громов, ухватившись за раму. — Расстроить не хотел. Больше не буду так говорить.       — Упоминал, но у тебя, вероятно, тогда уже сорвало башню, — уже добродушнее усмехнулся Двенадцатый.       Он завел движок и резко дал по газам на пустой парковке. Багги рванул вперед, встав на задние колеса, и вернулся на все четыре через добрых полсотни метров. Кай заложил вираж, резко развернувшись, и перескочив через ограждение, вылетел на дорогу, набирая скорость.       Они и так были на окраине, соответственно достаточно быстро покинули городскую линию. Спустя несколько километров золотистое чудовище свернуло на боковую дорогу, на которой еще через несколько минут не осталось покрытия, и начались ямы и ухабы.       Кай издавал восторженные визги, прыгая на багги, а после и вовсе свернул в сторону, взлетев с небольшого холмика, пролетел не меньше метров пятнадцати. Зейн сидел рядом, не прекращая лыбиться, глаза горели. Эти ощущения были не похожи ни на что, ни в какое сравнение с полетом на шаттле или даже на аэробайке.       Мужчина уходил от взрывной волны от уничтожения планеты, перемещался по гравитационным полям планет, убегал на аэротакси со сломанным автопилотом и отсутствием почти половины самого транспорта, но такой вспышки адреналина, как сейчас, он не испытывал никогда.       На кочках багги трясло, несмотря на амортизаторы, и хоть Зейн был пристегнут, все равно держался руками за поручни. Даже учитывая то, что скорость была небольшая в сравнении с летательным транспортом, по ощущениям казалось, будто этот красавец двигался намного быстрее.       Каждый раз при отрыве от земли дыхание замирало. Вор иногда поглядывал на парня и настолько довольного его видел впервые. «Ага… Для меня он подарок сделал, как же…» — промелькнула мысль, которая тут же пропала от драйва, Кай вновь прыгнул с холма.       Серый ударил по тормозам, и багги стал как вкопанный, чуть качнув кабиной вперед. Он отстегнулся, снял шлем и, еще до того как Зейн успел что-то сообразить, сунул руку в сумку и всадил себе порцию сыворотки под ухо.       — А теперь пора учиться. Так будет меньше шансов сломать нам шеи и разбить «Лин Цуёо», но все равно, пока руки-ноги не начнут работать автоматически — будь осторожен, хорошо? — Кай сделал губками, прося поцелуй.       — Даже не думай, что будет детсадовский, — хмыкнул Зейн, снимая шлем.        Он прильнул к губам, запустив руки в темные волосы и придержал своего Малыша за затылок, замкнул поцелуй с языком, наслаждаясь моментом. В голове возникли образы: он вдруг как будто бы вспомнил, какой стоит двигатель, сблокированный со сцеплением, объединенный с трансмиссией, какой принцип действия подвески, понял всю механическую часть багги, а также то, что сможет спокойно его собрать, если получит необходимые детали. Вслед за этим, передалось понимание управления багги в разных условиях и даже азы офф-роуд, то, как должен чувствоваться руль в руках, как звучит двигатель, как ощущается преодоление препятствий, когда и как надо реагировать.       — До чего же мне способ передачи нравится, — отлипнув от губ Двенадцатого, проговорил Громов, закусив губу и вздернув бровями. — Все хочется проверить, а после секса я больше информации узнаю?       — Нет, ты получаешь только то, что я даю, и только при поцелуе, — Кай взялся за раму и встал. — Некоторые из наших, например Макс, умеют вытаскивать то, что хотят, листают память, как книгу, но… чтобы это получить, ты должен стать таким же, как я. И инъекций сыворотки тут не хватит. — он цокнул языком. — Садись за руль.       — Да, — проворковал Громов и, довольный, пересел за руль, вновь натягивая шлем. Вначале поехал медленно, привыкая к управлению. Все же одно дело — получить знание, а другое — практика.       Довольно быстро он сориентировался и стал увеличивать скорость, и заходить на более неровные участки. Синтет держался за раму одной рукой, поглядывая то на то, что делает Зейн, то на дорогу, но молчал, пока мужчина не допускал особенных ошибок. Однако рефлексы работали за него, и периодически он бессознательно топал по полу там, где должны были быть педали, в моменты, когда он бы на месте вора газовал или оттормаживался.       — Гай, — крепко держась за руль, проговорил Громов. — Ощущения за рулем совсем другие, нежели сидя рядом. Руль, кстати, держится легче, чем штурвал на воровайке при прохождении астероидов, но все равно не расслабишься, — хихикнув, Зейн замолчал, сосредоточившись на вождении, прыгнув со своего первого небольшого холмика.       Он оторвался от челли сантиметров на тридцать и пролетел от силы метр, но радости было, как будто преодолел все двадцать.       — Мой первый прыжок, — вор посмотрел на Кая, чуть отвлекшись, и тут же багги немного занесло, пришлось рулем выравнивать машину, — извини.       — Не извиняйся, все отлично, — Кай наблюдал за ним, радуясь реакции и тому, как вору нравилась новая игрушка. — Следи за дорогой, тут есть все шансы найти овражек и перевернуться.       Громов кивнул, больше не отвлекался. Чем дольше он ездил, тем лучше справлялся с управлением, учась ощущать транспорт, двигающийся по твердой почве, и Зейн все уверенней себя чувствовал.       Ему нравились эти ощущения, этот драйв, а главное — ему нравилось, что рядом был Кай.

***

      — Давай остановимся? Стоит размяться, — Серый показал на пригорок.       Они уехали уже очень далеко от дороги и кружили по пересеченной местности с небольшими лесками. Прошло уже несколько часов, и синтет откровенно отсидел себе зад, а помимо прочего опасался, что от непривычных нагрузок у его спутника будет болеть спина и дрожать руки. Громов остановился на пригорке, который указал Кай, и вышел из багги, оставив шлем на сидении, потянулся.       В паре километров впереди находилось небольшое озеро с ярко-голубой водой, а сразу за озером находился желтый лес. На небе почти не было облаков, разве что тонкие перьевые, обрамляющие солнце с голубым сиянием. Слабый ветер приносил запахи полевых цветов, а воздух наполнял тихий гул насекомых.       — Малыш, а тут красиво, — улыбаясь, произнес Зейн, глядя вдаль.       Двенадцатый встал, опершись локтями на верхнюю раму, и огляделся, подняв визор.       — Можно добраться до воды, если хочешь. Ты вообще купался в природных водоемах когда-нибудь?       — Ну, если считать толкание в шесть лет в болото, или выбрасывание с ранением в животе из транспортника, или спрыгивание из раздолбанного аэротакси… — засмеялся Громов.       — Я сказал «купался», а не «пытался не сдохнуть», — фыркнул синтет.       — Пошли, погода хорошая. Интересно, вода теплая?       — Тогда поехали.       Садиться обратно он явно не собирался. Громов, кивнув, вернулся в багги и, надев шлем, сел за руль.       — Не боишься шею сломать? — спросил вор и, не дождавшись ответа, рванул вперед.       Кай не стал отвечать, вопрос, очевидно, был риторическим, и парень только показал язык и перехватился за раму. Ехать стоя было весело, он подпрыгивал вместе с машиной, ненадолго повисая в воздухе.       Спустившись с холма, вор поехал к озеру напрямик, остановившись только у поросшего высокой травой берега. Двенадцатый оставил шлем на сидении и подошел к самой воде, присев там на корточки, глядя на мелких рыбок, хорошо видимых в пронизывающих прозрачную голубизну лучах. Громов оставил свой шлем также на месте Кая и остановился, спрятав руки в карманы, у синтета за спиной.       — Я не умею плавать, — вдохнув полной грудью, сказал Зейн, смеясь, — но и не потону. Как вода?       — Холодная. И дно грязное… — парень отошел на несколько шагов и плюхнулся на задницу. — И ты не загонишь меня в воду даже под дулом пистолета. Но рядом посидеть мне нравится, тут мило. — он поднял голову к мужчине.       — Странно, я почему-то думал, ты сразу в воду полезешь, — хихикнул Громов, посмотрев на парня, насмешливое выражение сошло с лица, даже обычный хитрый прищур пропал, золотисто-карие глаза посмотрели открыто. — Я очень рад, что сейчас здесь с тобой.       Серый подвинулся и обнял стоящего рядом мужчину за ногу, прислонившись головой, под горлом защемило от нежного чувства, и парень заулыбался любовнику.       — Я тоже, знаешь… — глаза защипало. — Так хорошо.       — Настолько, что начинаешь ждать неприятностей, — хмыкнул Громов и приземлил свою пятую точку на траву, устроившись между ног синтета, и взял его за руки, обняв ими себя, — остаться бы так… — он не закончил фразу, поцеловав руку Каю. Повисло молчание.       — У нас для этого слишком непоседливые жопы, я так думаю. Скучно станет, — Двенадцатый положил голову ему на плечо, — а пока можно просто наслаждаться моментом сколько захотим, мы никуда не спешим, за нами никто не гонится…       — Ага, — иронично заметил мужчина, — совсем никто.       — Бу-бу-бу, тоже мне, — беззлобно заворчал парень и потерся носом за ухом у любовника. — Не нагнетай, а то я сделаю что-нибудь дурацкое. Ты боишься щекотки?       — Мне что, пять лет? — хмыкнул Зейн. — Единственное, чего ты этим добьешься, это того, что у меня встанет. Поэтому, если хочешь все оставить в фазе романтического момента, то даже не начинай.        — Значит, ты не ревнив?        Кай тихо выдохнул и просто обнял любовника чуть крепче, закрыл глаза и уткнулся подбородком и губами в основание шеи, теплое щемящее чувство груди разожглось с новой силой и стало давить снизу на горло.       — Это вообще каким боком связано? — не понял вор, провернулся, пытаясь поймать взгляд серых глаз. — Если узнаю, что ты с кем-то трахаешься за моей спиной, то применю звуковой аригантр и отрежу тебе член, а когда придешь в себя, то заставлю расчленить того хуэнтьсьеу, которого трахнешь. А может, и чего похуже. Мне вот как-то не понравилось, как тебя приобнял один урод, и я велел тебе его убить. Забыл уже? Я еще тот ар би.       — Есть такое суеверие, что щекотки боятся только ревнивые люди, только и всего, — парень стушевался от такой резкой реакции на попытку пошутить и потупил взгляд. — Не забыл… И не позволять другим лапать свое любимое существо или устранять из своей жизни тех, кто на него покушается, в любом смысле, не значит быть мудаком…       — Ар би, значит, ар би, — хмыкнул Зейн. — Я ведь подобное проворачиваю не своими руками. Так как знаю, что слабый и драться не умею. — он приподнял голову, поцеловав парня, а после вновь посмотрел на озеро и лес. — Давай больше не будем.       — Не будем, — ощущение под горлом стало только сильнее.       Кай на секунду чуть сильнее сжал его в объятьях и смущенно улыбнулся. Он закрыл глаза и уткнулся носом в короткие волосы, едва слышно прошептал несколько слов, просто не удержался, они слишком часто поднимались в его душе. Едва-слышное «я тебя люблю» на русском. Синтет еще не привык к тому, что вор это понимает, и позволил признанию вырваться.       Глаза у Громова широко распахнулись, а сердце бешено забилось. Он развернулся к парню и посмотрел в глаза.       — Что?.. — тихонько переспросил Зейн и, не дождавшись ответа, повернулся и впился в губы, крепко сжав Кая в объятьях.       Серый обнял его за шею, отвечая на поцелуй, быстро углубляя его, и плюхнулся спиной на траву, утаскивая Зейна за собой. Кай чувствовал, как горят уши и щеки, но чувство прикосновений и вес вдавившего его в землю тела волновали куда больше. Громов не совсем понимал, что с ним происходит: он целовал такие знакомые губы, но чувствовалось все как-то по-другому.       Никогда в жизни он не был так счастлив.              — Ты… — чуть отстранившись, Зейн посмотрел Каю в глаза.       С каждой секундой сердце стучало сильнее, и казалось, сейчас вырвется наружу.       — Я… — вор отвел взгляд, уткнувшись в сгиб шеи, продолжая учащенно дышать и продолжая краснеть все сильнее, также шепотом и спотыкаясь, произнес, — Я тоже…       Двенадцатый погладил его по щеке и взял за подбородок, поднимая лицом к лицу. Внутри все дрожало и сжималось. Его страх был напрасным, и он чувствовал прилив счастья, который даже представить себе не мог.       — Посмотри на меня… — Серые глаза смотрели Громову прямо в душу, совершенно влюбленный зачарованный взгляд.       Кай задержался на секунду и поцеловал его. Мягко, нежно, слегка прижав нижнюю губу. Громов, прикрыв веки, ответил на короткий поцелуй и снова посмотрел в глаза.       Внутри все переворачивалось, волнение никуда не пропало, но одновременно пришло и спокойствие. Зейн широко улыбнулся, прищуренный взгляд заискрился.       — Мой Малыш, — прошептал вор и вновь прильнул к губам, проникая языком.       По телу прокатилась дрожь, и Кай с энтузиазмом ответил на поцелуй, обнял мужчину ногами, и Зейн никак не мог оторваться от его губ. Волна возбуждения прошла по телу, спустившись к паху. Громов лишь на секунду оторвался, заглянув синтету в лицо, и стал покрывать поцелуями шею, ключицы. Руки полезли под одежду, и тут же нетерпеливые руки Серого потащили с него майку.       Хотелось быть ближе, хотелось ласк. Слишком сильно. Так сильно, что начисто сносило голову. Паху под штанами стало болезненно тесно, а каждый поцелуй любовника оставлял горячий след, от которого разбегались мурашки.       Зейн поднял кофту, нежно целуя и лаская языком бледную бархатистую кожу, с каждым прикосновением опускаясь ниже и ниже. Жар расходился по телу, и, добравшись до штанов, вор освободил стесненный член и обнял его губами.       — Ха-ах… — Кай сначала шумно выдохнул, а потом и вовсе застонал, выгибаясь и уперевшись макушкой в траву.       От прикосновения прострелило, как зарядом электричества. Громов, пройдясь языком по стволу, облизал губы и взял член в рот, втягивая щеки. Но Кай оторвал его от ласк, поднялся на локтях, потянул мужчину к себе и впился в губы, одновременно расстегивая и спуская с него штаны. Рука скользнула по крестцу, а потом ниже, и мягкие пальцы погладили чувствительный проход. Зейн поймал руку парня и, удерживая ее, насадил себя на пальцы.       — Как же я хочу, чтобы ты взял меня, Малыш, — проговорил вор, тяжело дыша.       Синтет утробно зарычал, опрокинул любовника на землю и поставил на четвереньки, стащив с него штаны до коленей. Он растянул булочки ладонями и вставил до самого основания, тут же задавая быстрый и жесткий темп. И, как только Кай глубоко вошел, Зейн, зарычав, выпустил струю спермы, и по телу прошел ток. Мышцы запульсировали, сжимая скользящий внутри член.       Кай взвыл от удовольствия, вцепившись в бедра Зейна, подтягивая его к себе с каждым ударом. Парень продолжил вставлять снова и снова, и вор, сжав руками желтую траву, двигался навстречу толчкам. Синтет склонился над ним, целуя спину, постанывая в такт их движениям, он продолжал, не снижая темпа, раз за разом, толчок за толчком.        Эмоции захлестывали, от каждого проникновения пробирала дрожь. Уже скоро Кай кончил и замер, его тело пульсировало, извергая струйки вязкой спермы, шелковистые стенки туго и тесно сжимали его. Синтет почувствовал, что у него кружится голова, близость пьянила.       Громов, отдавшись ощущениям, даже не разобрал, что в него кончили. Он продолжал насаживать свою задницу на член и, толкнув пару раз, вновь кончил сам.       Чуть расслабившись и улыбаясь, как чеширский кот, он спрятал голову в руки, пока тело, не прекращая, вздрагивало, предаваясь упоительному экстазу. Кай свалился навзничь и раскинул руки в нелепой позе, подогнув ноги. Это было похоже, как будто он упал с большой высоты, а серые глаза, не мигая, смотрели в небо.       — Черт… Это же совсем по-другому…       Громов так и остался лежать на животе, запрятав голову в руки. Молча пребывая в эйфории. Это в самом деле было как-то по-другому, более ярко, более эмоционально… Он впервые не мог произнести и слова от смущения.       — Иди ко мне…       Кай сделал усилие и натянул штаны, потянулся к любовнику, затаскивая его в объятия, нежно придерживая все еще трепещущего возлюбленного. Он закинул одну руку под голову, а второй прижал Зейна к себе и поцеловал его в макушку, а потом потерся носом о волосы.       — Ты что делаешь? — хихикнул Зейн, пытаясь делать вид, что его ничего не смутило, но получалось из рук во плохо. — Дай хоть штаны натянуть.       — Да сколько угодно, — проворковал синтет, но из объятий его не выпустил.       Громов, закусив губу, улыбнулся, понемногу приходя в себя и не двинулся с с места, слушая как из груди Двенадцатого с тихой вибрацией доносилось что-то очень похожее на кошачье урчание.              — Малыш, — Зейн сжал изящную ладонь в руках, — я впервые в жизни был смущен. Никогда не думал, что такое может произойти. — потершись головой он, усмехнулся. — Со мной столько всего происходит впервые благодаря тебе…       — Это полностью взаимно, — Серый проговорил негромко, потираясь носом о его голову. — С тобой я живой и настоящий. Ты принимаешь меня со всеми проблемами. Вот это все… Ты мое сокровище.       — Ты и без меня живой и настоящий, — мужчина развернулся в объятиях и поцеловал парня в губы. — Просто ваши дьжюсу внушили тебе какую-то ни ма. У тебя есть чувства, душа, сердце. Даже три, — хихикнул вор. — Я иногда все же тебя слушаю. То, что ты родился не так, как все, не значит, что ты не живой.       — Дело в том, как я себя чувствую… — Кай прижал ладонь Зейна к груди, и тот почувствовал под пальцами ритмичный перестук. — Здесь. Ты вообще третий человек, который сказал, что у меня есть душа. — серые глаза смотрели на вора с обожанием.       — Ты просто вуан дан ти кай да, — улыбнулся Зейн и вновь прильнул к губам, обняв парня за шею.        Тот ответил на поцелуй, попутно смахнув с волос вора какое-то пестрое насекомое, пытавшееся сесть ему на голову. Они продолжали целоваться, как подростки на свидании, пока лежавшего спиной на голой сыроватой земле синтета не пробрало холодком.       — Кажется, нам пора собираться.       — Ну, как минимум, мне стоит натянуть штаны, — улыбнулся вор. — А то уже задницу не чувствую. Ветер холодный.       Похихикав, Громов отстранился, оделся и встал. Серый неспеша поднялся следом, он подобрал и отдал Зейну майку, которую стащил с него в самом начале.       — Ты достаточно пришел в себя, чтобы везти нас обратно?       — Ага, — вновь улыбнувшись, Громов надел майку и, подойдя к парню, поцеловал в губы. — Не отставай, Малыш.       — А то что? Оставишь меня тут?       Он рассмеялся вору вслед, сорвал цветочек и сунул его за ухо, а потом легко заскочил в багги и подал любовнику шлем, решив не испытывать судьбу. Громов взял шлем и, прежде чем надеть его, притянул Кая к себе за затылок к себе и поцеловал.       — Цветочек не улетит? — отстранившись, спросил Зен, погладив Кая по линии челюсти.       — Посмотрим, — тот улыбнулся в ответ и вздохнул, переводя взгляд на озеро. — Черт, надо было камеру брать, хочу фото этого места.       Громов удивленно посмотрел на него и, подняв левую руку парня, настроил галовизор и сфотографировал пейзаж.       — К сожалению, для объемной фотографии у тебя недостаточно оснащенное устройство, — прокомментировал вор. — И мой тоже. Я таким не увлекаюсь. Поехали?       — О, круто… — Кай удивленно поднял брови.       Зейн надел шлем, завел багги и направил его к «Вики».       Серый также пристегнулся, напялил шлем и прикрыл визор, но теперь по пути игрался с тем, что снимал все подряд, осваиваясь с новой для него функцией устройства. Он все еще посматривал, как ведет Зейн, пока они не выехали на ровную дорогу.