Серенити 2. Экспедиция

      Аукционный дом Саура представлял собой двухэтажное здание с претензией на классический стиль, с колоннами и огромным высоким крыльцом, облицованным местным узорчатым минералом. Огромные панорамные окна мягко светились матовым светом. В обозначенное на приглашениях время вычурная черная машина с хромовыми вставками остановилась у подножия ступеней. Из нее вышло двое мужчин в строгих графитового цвета костюмах без галстуков и направились ко входу, где образовалась небольшая толпа из стремящихся попасть внутрь.       — Влад Ортега с сопровождающим, — произнес Кай, когда подошла их очередь.       Имя нашли в списке и открыли раздвигающиеся двери в большое просторное помещение, куда уже начали стягиваться гости, мужчины и женщины в вечерних нарядах, и откуда слышалась живая музыка. В витринах за силовым полем стояли экспонаты, которые сегодня будут на торгах. Двенадцатый цапнул с подноса проходящего мимо официанта пару бокалов игристого вина и протянул один своему спутнику.       — Я вижу несколько знакомых по материалам лиц, но это не особенно интересно. Хозяин выйдет обозревать владения и умасливать гостей вниманием позже. Пойдем осмотримся? Тут должно быть интересно.       Громов с любопытством рассматривал лоты. Правда, учитывая, что техники пока не наблюдалось, то сильной заинтересованности у него они не вызвали. Хотя необычность предметов вызывала улыбку. Взяв из рук Влада бокал, сделал глоток и пошел следом за парнем.       — М-м… — протянул Зейн, посмотрев на содержимое бокала. — Неплохая газировка. Ну, как тебе тут? Лучше, чем в музеях на окраинах? — он шагал рядом с Каем, попивая шампанское.       — Те же яйца, только в профиль, — синтет смерил взглядом очередной экспонат. — И предметов искусства нет, к ним у меня тоже слабость… Ну, в определенном периоде, в основном двадцатый век по старому летоисчислению… — он бросил взгляд по сторонам, увидел пару человек с сигарами и тоже закурил ванильную сигариллу, выпуская дым изо рта, втягивая его носом и только потом выдыхая. — Я вижу открытый зал с постоянной экспозицией, посмотрим, что у них там не для продажи?       Когда они зашли в помещение, у Громова поползли глаза на лоб. Зал был значительно больше предыдущего, и первое, что бросилось в глаза, это аппарат длиной порядка восемнадцати метров, обтекаемой формы, белый с темными вставками. Нос заостренный, сверху видны отверстия под окна, где располагалась кабина, снизу по бортам располагались крылья, на корме — хвост, возвышающийся вверх плавником. Правда, этот хвост был ополовинен, и стекла на кабине отсутствовали. Перед этим аппаратом высвечивалась голографическая табличка с информацией: «Один из первых созданных людьми многоразовых космических кораблей. Год построения неизвестен».       Дальше стоял автомобиль красного цвета, двухместный, с эмблемой на капоте в виде двух флагов: один черно-белый в шахматную клетку, другой — красный с белым крестом. Краска на авто выцвела и лак, хоть и был отполирован, все равно покрыт царапинами и сколами. На табличке была информация: «Chevrolet Corvette — двухместный заднеприводный спортивный автомобиль. Год выпуска неизвестен».       Тут присутствовали разные устройства, скульптуры, картины. Большая часть техники была в нерабочем состоянии, но были и тщательно отреставрированные экземпляры. Все экспонаты находились в специальном пространстве для сохранности и защиты.        Громов с открытым ртом смотрел на корабль, не моргая, так что за время, пока он залипал, Двенадцатый успел обойти экспозицию и вернуться к нему.       — У нас первый такой корабль запустили в 1984 году по старому летоисчислению, — прокомментировал Кай. — И именно на языке его создателей я научился говорить впервые… Да… Знаешь, он ведь построен… со странными на наш нынешний взгляд решениями, — синтет подошел ближе и стал показывать. — Смотри, видишь это покрытие, это керамика, материал, из которого они посуду тогда делали. С добавками, конечно, но только представь! Тебя сохраняют от перегрева при входе в атмосферу практически тарелки, с которых ты ешь… Ну и то, что он только на ракете-носителе мог взлететь или закрепленным к другому транспорту, который вывезет его из атмосферы, но… блин… до чего же красивый. — Ортега улыбнулся во все зубы. — Его назвали в честь снежной бури.       Громов оглянулся, смотря на Кая широко раскрытыми глазами.       — То есть ты знаешь его название? — вор показал на информацию и залпом допил шампанское. — Тут-то его нет.       — «Буран», — произнес Кай на русском и улыбнулся, выпустив сигаретный дым через сомкнутые зубы. — «Вики» — его прямой потомок, между прочим, ее создала та же производственная корпорация, и даже, ну, с определенными допущениями из-за разницы во времени, тот же конструкторский отдел. — синтет спрятал одну руку в карман. — Что? А то у тебя такой взгляд, как будто ты только сейчас понял, с кем связался?       — Я, кажется, сейчас возбудился, — прокомментировал Зейн, подмигнув любовнику.       — Я к этому отношусь иначе, тут немало обычных для тебя вещей, которые меня удивляют и даже иногда вгоняют в ступор, — он пожал плечами. — Просто у меня есть профдеформация — держать морду кирпичом.       В зале с выставкой под торги загудело, хозяин вышел поприветствовать гостей, и его появление вызвало ажиотаж. Вор прошел вдоль ряда экспонатов, корвет его заинтересовал значительно больше, а потом Серый бросил рассеянный взгляд по комнате.       — Смотри, тут даже есть своя стена почета с самыми выдающимися деятелями, — Ортега показал на ряд портретов.       Громов бросил мимолетный взгляд на портреты и тут же отвел его. Но вдруг замер и вновь туда посмотрел.       Приоткрыв рот от удивления, он направился в их сторону и остановился напротив изображения мужчины лет тридцати. Правильные черты лица, темно-русые волосы, узкие губы, растянутые в улыбку, и хитрый прищур, будто смотрящий прямо в глаза. Под портретом высвечивалась надпись: «Тэрой Громов, искатель «Утерянной цивилизации» и один из основателей аукционного дома Саура».       — Ха… — завис Зейн, глядя на портрет. — Сао ни ма де би.       — М? — Кай подошел к нему и бросил взгляд на портрет. Сходство было потрясающим, да и наличие портрета здесь было вполне уместным, исходя из того, что они знали. — Кажется, твой отец был тут не просто гостем. Это ведь он? — спросил Двенадцатый вкрадчиво.       Громов кивнул в знак согласия, продолжая таращиться на портрет отца.       — Мама про него ничего подобного не рассказывала, — пояснил Зейн свое удивление. — Говорила, что просто небольшое хобби у него.       — Он определенно достиг в нем успехов. Может, он ей говорил так, чтобы семье жилось спокойнее? — Кай положил руку спутнику на плечо, приобняв. — Получается… Это его наследие? — он снова окинул взглядом зал.       Зейн погладил парня по руке и, оторвавшись от рассматривания портрета, произнес:       — Малыш, не при отце будет сказано, — глянул он прищуренно, — но ты постарайся меня тут поменьше трогать, а то сдерживаться становится невыносимо тяжело, — поцеловав эту руку, убрал с себя и продолжил рассматривать экспонаты. Серый хмыкнул в кулак и отстранился. — Может, он не говорил семье, кто он на самом деле. А может, просто мать не хотела говорить мне. Теперь, я думаю, это значения не имеет.       — Знаешь, я почти уверен, что, учитывая все прочее, твой отец бы меня одобрил, — синтет всхрапнул и захлопнулся, когда увидел, что они в зале не одни.       К ним направлялся Саур собственной персоной. Высокий, больше чем на полголовы выше нынешней оболочки Двенадцатого, широкоплечий, не растерявший с возрастом ни стати, ни грации крупного хищника мужчина, затянутый в белый вечерний костюм, подчеркивающий такую же идеально-бледную внешность. Холодные голубые глаза блестели кусками арктического льда, большой рот дрогнул, расплываясь в профессиональной улыбке.       — Добрый вечер, господа. Вы Влад? — он протянул руку, и Кай пожал ее. — Приятно видеть новые лица в нашем тесном кругу. И благодарю за щедрое пожертвование в фонд исследований.       — О, обо мне наводили справки? — синтет вопросительно поднял бровь, выражая сдержанное удивление.       — Да, вы фигура одиозная, хотя оценить это может исключительно узкий круг. Корабль по старинным чертежам, архаичные боевые искусства, мертвые языки… Чего только стоит ваша выходка в музее утерянной цивилизации на МС-412. Неужто вы думали, что это не вызовет интерес?       — Лучше на «ты», — Кай сделал затяжку и выпустил колечко дыма.       — Конечно. Даже здесь… Я уверен, что у тебя есть мнение относительно экспонатов.       Влад поджал губы и опустил голову, изображая смущение. Громов молча стоял и слушал разговор.       — А кто ваш спутник?       Зейн повернулся к мужчине, и у того вытянулось лицо.       — Боже, неужели? Неужели мои глаза не лгут мне? — как специально, они стояли у портрета, хотя этот человек определенно знал старшего Громова и лично. — Вы его сын? Зейн?       — Здравствуйте, дядя Боэр, — хмыкнул Громов, поджав губы, и протягивая руку для приветствия. — Давно не виделись.       — Я смотрю, ты решил пойти по стопам отца, учитывая, с кем ты прибыл. — рукопожатие оказалось крепким и горячим.       — Дядя Боэр… Гай, я даже уже не уверен, что могу вас так называть, — неловко засмеялся вор.       — Можешь, во имя памяти твоего отца, — великодушно сказал Саур.       — Вы ведь хорошо знали отца, да и мою мать тоже. Они так все время про вас рассказывали, но никто не упоминал, — продолжил Зейн и оглядел вокруг помещение, показывая на все экспонаты руками, — об этом всем. Я и об отце не все знал, оказывается. Почему?        — Это интересный вопрос, — уклончиво ответил мужчина. — Я ведь так понимаю, в торгах вы не собираетесь принимать участия? — он на сторону ухмыльнулся. — Зачем вам этот хлам? Идем ко мне в кабинет, выпьем за встречу, и я, кажется, должен тебе кое-что рассказать. Влад, ты нас извинишь?       Кай немного растеряно посмотрел на Зейна, не очень понимая, как ему лучше быть сейчас. Боэр сделал приглашающий жест, указывая вглубь зала, где была большая двустворчатая дверь.       Громов подмигнул Каю и ушел в сопровождении Саура. Парень вздохнул, оставшись в одиночестве. Включил наушник на случай, если Зейн подключит рацию, хотя он не помнил, снимал ее вор или нет, а потом докопался до официанта, попросив писчие принадлежности.

***

      За дверью оказался кабинет.       Такой интерьер Зейн как-то видел на одном из изображений, которое показывал его отец. Около дальней стены стоял массивный стол из дуба, не менее массивное кресло стояло за столом. На самом столе — лампа, несколько книг, пачка с бумагами и канцелярские принадлежности на имитирующей кожу подложке, обтягивающей столешницу. Вдоль стен резные шкафы в потолок, забитые настоящими книгами. На свободных участках стен висят картины в тяжелых рамах, а посередине кабинета — два кресла и небольшой журнальный столик, панорамное окно зашторено.       Саур, пройдя в кабинет, пригласил Громова присесть в кресло, а сам направился к одному из шкафов, где потянул за одну книгу, открывая небольшой бар. Зейн осмотрел кабинет, с особым интересом уставившись на книги. Такое количество настоящих он видел впервые.       — Тьа ла, — произнес вор, прикрыв себе рот рукой.       Саур налил два широких стакана с голубоватым алкоголем, бросив в них замороженные камни, и протянул один Громову.       — Я не могу сказать, почему от тебя была скрыта информация о происходящем здесь, так же, как и о роли твоего отца в создании этого места, однако у меня есть несколько обязанностей в связи с твоим прибытием. — он перешел сразу к делу, отсалютовав бокалом и сделав глоток.       Громов уселся в кресло, закинув ногу на ногу, невзначай провел по шее пальцем и включил рацию, после чего, ответив на приветствие бокалом, пригубил напиток. Приятная согревающая горечь с пряным орехово-древесным послевкусием обожгла горло. Зейн прикрыл глаза от удовольствия.       — Джингриг дэ, — он покачал бокал, глядя, как голубая жидкость стекает по стенкам, и поднял взгляд на Саура. — Обязанности в связи с моим прибытием? О чем речь?       — Некоторые его распоряжения… — мужчина сел в кресло напротив, — Однако я должен спросить. Чем ты сейчас занимаешься и зачем прибыл сюда?

***

      Кай оживился, услышав, что рация работает, и навострил уши. Сам он сейчас развлекал себя очередной «выходкой», как выразился хозяин аукционного дома: получив в свое распоряжение вполне обыденные на этой планете бумагу и ручку, синтет начал строчить вполне разборчивым почерком текст на русском и крепить листы на свободном участке стены.       — Скажи ему, что мы с тобой коллеги или компаньоны, или еще что-то в этом духе, — пробормотал он вполголоса.

***

      Громов усмехнулся и продолжил, посматривая на мужчину напротив, в удовольствие попивать выпивку.       — Дядя Боэр, — процедил Зейн, глядя в глаза, — вы ведь наверняка в курсе, чем я занимаюсь. Поэтому смысла об этом говорить я не вижу, — вор вновь отпил. — А если вас интересует, чем я занимаюсь конкретно на этой планете, — Громов улыбнулся, — то это не ваше дело. Разве что у вас я воровать не собирался. Так что не беспокойтесь, — подмигнул Зейн, вновь отпив и подержав напиток во рту.       Седовласый хмыкнул и пожевал губами. Его явно не обрадовал ответ, однако он не считал себя вправе что-то высказывать взрослому мужчине, даже несмотря на то, что это сын его близкого друга.       — Что ж… — он покачал напиток в бокале, осушил его залпом и встал. — Будешь грабить своего сопровождающего? — было неясно, шутит он или нет.       Мужчина отошел к громоздкому столу, сел за него и стал возиться с ящиками вне зоны видимости Зейна.       — Если я скажу, что я с ним буду делать, — хихикнул вор, осматривая помещение, — вам плохо станет. Так зачем вы меня сюда позвали? Потрепаться и поучить жизни? Может, это надо было сделать, когда я остался один без родителей и без денег?       — До недавнего времени я полагал, что ты погиб… А когда твоя персона стала достаточно известной, было уже поздно что-то предпринимать, но и я до последнего думал, что это просто совпадение имен. Но когда увидел тебя здесь, сначала подумал, что это Тэрой восстал из мертвых, чтобы покарать меня за бездействие. — он достал потертый томик в кожаном переплете, из которого торчали края листков. Книжка была закрыта на перекрещивающийся замок с небольшим квадратиком по центру. — Это то, что отец велел тебе передать. Тут ДНК-замок. Если ты откроешь его — он твой.       Громов встал с места, поставил стакан на журнальный столик и подошел к столу. Взяв в руки переплет, повертел в руках. Вещь определенно была очень старой и хранилось тут долго. Увесистый, теплый на ощупь, слегка помятый дневник будил какие-то неясные воспоминания. Зейн прислонил палец к пластинке.       Его уколола маленькая игла, и замок отщелкнулся, безвольно обвиснув несколькими подвижными сочленениями. Книжка была заперта много лет, от перевязи остались следы на обложке, а сам переплет под пластинками оказался немного светлее.       — Кажется, я проверку прошел, — хмыкнул вор, вновь посмотрев на Саура и приподняв книгу, повертев ее в руках, но открывать не стал. — Дядя Боэр? Значит, это теперь мое? Я могу идти, или вы еще что-то хотели сказать?       — Иди. Но я был бы благодарен, если ты расскажешь, что там такое, потому что я хранил эту вещь очень долго, — мужчина прилип к дневнику глазами. — Я видел, как он заполнял его, говорил, что рукописные записи живые, у них есть душа, и что некоторые вещи он может доверить только бумаге.       — Я подумаю над этим…       Громов положил книгу во внутренний карман пиджака, но достаточно объемный томик выпирал, оттопыривая ткань. Он развернулся и пошел к выходу, ненадолго остановившись около столика, взял стакан, залпом прикончил содержимое и пошел дальше.       — Спасибо, что сохранили это, дядя Боэр, — около двери вор развернулся и, улыбнувшись, сказал, — Кстати, тот космический корабль у вас в зале называется «Буран». Это мне сказал Влад. Я уверен, что вы и отец сочтете его более интересным персонажем, чем я. Думаю, вам предоставится возможность с ним побеседовать наедине, — после чего вышел из кабинета.

***

      Кай обнаружился ровно там, где его оставили, только уже успел сотворить какую-то невнятную инсталляцию из исписанных листков. Он обернулся на звук открываемой двери, расплылся в улыбке, увидев Зейна, а потом улыбка перешла в самодовольный оскал, когда вслед за ним вышел хозяин аукционного дома. Последний застыл, глядя на то, что сотворил его гость, хотел было позвать охрану, но вгляделся и подошел широкими шагами, обогнав Громова. Кай развел руки и потряс ладонями в комичном водевильном жесте, всучил ручку Боэру и поклонился, явно и нагло паясничая.       — После того, как меня охарактеризовали, я просто не мог не соответствовать.       — Ты тут что ли заскучал? — хихикнул вор, глядя на творение.       — Немного, — синтет качнулся из стороны в сторону легким танцевальным движением. — Меня буквально таки подмывало забраться в корвет и попробовать его завести, но, увы, его бак сух и пуст, как… — он сделал неопределенный жест рукой и фыркнул, — не знаю, как что, в общем. — Влад перевел фокус внимания на здоровяка, который разглядывал его писанину. — Если переведете, сможете приготовить подходящее топливо для двигателя внутреннего сгорания, установленного в этом алом красавце, не имея в своем распоряжении нефти. — Кай указал на машину. — Но если ошибетесь, он взорвется. Насколько вы хороши в переводах?       — Да вы издеваетесь… — мужчина прикрыл рот ладонью.       — И в мыслях не было, уважаемый. — Кай поиграл бровями и кивнул Зейну. — Друг мой, мы остаемся или уходим? Мой интерес к аукциону погас окончательно, надо сказать, и я бы перешел к нашим дальнейшим планам на вечер.       — Уходим, дружище, — прищурившись, с улыбкой протянул Громов, поставив акцент на последнее слово, и направился к выходу.       Двенадцатый попрощался с Боэром и направился к выходу вместе с Зейном. Уже снаружи вор заговорил снова.       — Надеюсь, в планы моего друга входит состыковка твоего челнока в порт моей космической станции, а также оральное сжатие моего расщепителя с целью высвобождения энергии… — замолчав на секунду, добавил, — И со словом «оральное» я не ошибся, просто придумать ничего не смог.       — Какие затейливые метафоры… — синтет заулыбался. — Мы как пара героев подросткового ужастика: девочка хочет посмотреть на звезды, а мальчик — чтобы ему отсосали. — он подошел к машине. — И каждый получит желаемое, а потом по закону жанра явится маньяк.       — И присоединится к веселью!       — Я сказал подросткового ужастика, а не порнопародии! — рассмеялся Серый, прихватил мужчину, мимолетно приобняв, и клюнул поцелуем в уголок губ. Его взгляд привлек силуэт в одном из окон. — Я, кажется, вижу маньяка. Поехали, мне не нравится, что он за нами наблюдает.       Кай скинул пиджак на заднее сидение, сел в машину, запустил двигатель и, дождавшись, когда Громов устроится на своем месте, двинул на грани скоростного ограничения, направляясь за границу ночного города.       — Мне отец какую-то книгу оставил. Я так понял, что это типа его журнала, куда он записи от руки делал. — заговорил Зейн. — Надо будет прочесть… Ты извини, мы ведь сюда приперлись для твоей работы, а в итоге я отвлекся на отца, даже толком не оценив ничего и внимания не обратив на систему защиты. Можно будет вернуться, выпивка тут отменная.       — Я не думаю, что тебе стоит извиняться… — сказал Влад, задумчиво глядя на дорогу. — Семья — непреходящая ценность, и такой привет из прошлого важнее моих дурацких заданий.       — Это просто прошлое. — Громов опустил окно и высунул руку, ловя попутный ветерок. — Я стараюсь, чтобы оно оставалось в прошлом, и не цепляюсь за него, — он не удержался от смешка. — Правда, часто это прошлое само решает наведаться. — вор, чуть пододвинувшись к парню, провел пальцами по щеке. — Но, впрочем, это не всегда плохо.       — Если прошлому есть что сказать, оно тебя достанет, как бы ты ни бегал, Красавчик. — Кай скосил на любовника короткий взгляд, мягко улыбнувшись, и снова закурил. — Будем надеяться, что моя паранойя останется только паранойей.       Громов мельком посмотрел на Серого, улыбнувшись, и отвернулся, сглотнув. У него тоже было не очень хорошее предчувствие, но в озвучивании его мыслей смысла не было. Это, скорее, были опасения, что все слишком хорошо, и долго так не продлится.       — Я почти вижу, как это роится над твоей головой, выкладывай.       Синтет принял более расслабленную позу, когда они выехали за город, и вдавил педаль в пол. Ночь неслась навстречу, а ветер трепал им волосы, вокруг было тихо, только посвист в открытых окнах и звук шин по дорожному покрытию да запахи окрестной природы, проносящейся мимо.       — Ты о чем? — повернулся вор, посмотрев на спутника, скользнул ладонью и сжал его колено.       — О том, радость моя, — тот взял Зейна за руку и сплел пальцы, — что, если тебя что-то тревожит, то озвучь, твои мысли слышать я пока не могу.       — Да нет… — смутившись, ответил Громов, отвернув взгляд. — Просто все слишком гладко идет. Это ненадолго, так не бывает, — улыбнувшись, он стряхнул эти мысли. — Ерунда. Нет ни доказательств, ни оснований для этого. Просто я так, слегка, не привык ожидать чего-то хорошего. Не бери в голову.       — Сложно… Потому что я думаю об этом же… — вздохнул Двенадцатый, он расцепил их руки, чтобы сунуть окурок в пепельницу. — Уже прикинул варианты развития событий в случае, если дядя Боэр окажется не таким хорошим человеком, как показался при первом знакомстве.       — Наверняка не окажется, — хмыкнул Зейн. — Все эти его заикания и уверения, что думал, будто я умер. Фэйхуа щай. Я без родителей в десять лет остался, и не было тогда слухов о моей смерти.       — Тебе интересны мои выкладки? — они свернули с широкого шоссе на узкую боковую дорогу, Кай посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что за ними повернул какой-то огонек. — И… Я, кажется, знаю ответ, но вдруг… У тебя с собой ничего стрелкового нет?       — Нет, — ответил Зейн. — Я редко ношу его. Места много занимает. А что?       — Ты не ответил на первый вопрос, а еще за нами что-то увязалось, и я не в настроении терпеть нарушение приватности, — в его голосе проскочили рыкающие нотки, и синтет прибавил скорости, петляя на узкой дороге. — Пристегнись.       — Хвост? — Громов, пристегнувшись, оглянулся назад. — Выкладки интересны.       — Может, и хвост…       Сам Кай пристегиваться даже не думал, он взялся обеими руками за руль, поминутно бросая взгляд на зеркало, где был виден преследующий их огонек, только он никак не мог понять, что это.       — А мысли следующие, — до Зейна стало доходить, что, когда взволнован, Кай начинает трепаться. — Вот представь, живешь ты себе, и тут к тебе является сын мертвого друга с чуваком, который появился из ниоткуда и год куролесит, доставая музеи, коллекционеров и контрабандистов. К тебе приводят эту темную лошадку, прямо говорят, кто они есть, тыкают носом в отсутствие помощи и забирают дневник. Боэр его хранил столько лет не просто так, скорее всего, он просто не мог его открыть, не повредив слишком сильно, а вещь важная. Блять, она не может быть неважной, иначе это был бы электронный журнал. — Кай замолчал, вписываясь в крутой поворот, колеса взвыли. — Тут он увидел сынка, и тот его открыл, бинго! Я почти уверен, что, если бы ты не ускакал так быстро, он бы предложил его у тебя выкупить или еще как-то присоседиться. Это прям на лице его было написано, когда он вышел, но я, видимо, сбил его с мысли, а потом мы съебали со скоростью визга, — он хмыкнул от осознания ироничности причин их скорого ухода. — И это могло быть похоже на то, что мы за дневником и приходили, но получили его проще, чем планировали, и потому тут же ушли. Далее… Даже если дневник написан на языке утерянной цивилизации, Боэр знает, что у тебя есть кому это прочесть, если сам не умеешь. И теперь он или попытается его выкрасть, или будет за нами следить, а может и грохнуть нас, чтобы не отсвечивали. Потому что помимо прочего, если Громов-старший — соучредитель, то Громов-младший — наследник части бабла от аукционного дома, и я не думаю, что этот дед настроен делиться непосильно нажитым.       Зейн смотрел за парнем, широко улыбаясь. Было видно, как ему нравится происходящее.       — Я смотрю, тебя все это будоражит, — проговорил вор. — Я согласен с твоими выводами, и, скорее всего, нас преследует один из прихвостней Саура. Мы сейчас куда? На корабль, квартиру или еще какие идеи?       — Я азартен, — Кай попытался сдержать улыбку, но у него не вышло, — и все еще тверд в своем идиотизме. Мы ехали на смотровую, на этой дороге дальше ничего и нет, поэтому он и спалился.       Дорога пошла через небольшой лесок, синтет вошел в очередной поворот, удостоверился, что преследователь потерял их из виду, резко дал по тормозам и съехал на обочину, пряча машину в кустах, и тут же погасил огни.       — Что ж, давай посмотрим, что это было.       Громов скривился и облокотился на руку.       — Надеюсь, мальчик без минета не останется, — буркнул он.       — Маньяк должен был нас поджидать, а не преследовать, — синтет все еще веселился.       Мимо пролетел беспилотник и скрылся за очередным поворотом. Кай вывел машину на дорогу и неспеша поехал за ним, включив только габаритные огни.       — Да и вряд ли это порноверсия, — хмыкнул вор.       — Я еще не решил, переживет ли «+1» следующие сутки после того, как он тебя трахнет, — как бы между делом проговорил Двенадцатый.       Он постепенно прибавлял скорости, дрона нигде не было видно, а деревья вокруг прямого участка дороги стояли темным коридором, желтая листва отсвечивала золотыми блестками. Еще через пару километров синтет включил фары.       Собственные слова заставили проснуться новым мыслям, даже не мыслям… пониманию. Он на секунду скосил взгляд на сидящего рядом с ним. В какой момент привязанность, одержимое стремление быть рядом, желание тепла и контакта перерастает во что-то большее? В груди поднялось теплое чувство. Оно поднималось только рядом с Зейном и ни с кем больше, ни до него, ни после, и вот теперь снова. Неужели это?.. Любовь?       Громов ехал, улыбаясь, глядя перед собой.       — Долго мы кружить будем?       — Мы почти на месте.

***

      Они выехали из леса на вершину холма, на ней была забетонированная гладкая площадка с невысоким ограждением, небольшим информационным щитом и баками для мусора, чтобы любители пейзажей не загадили все вокруг. Кай припарковался, заглушил движок, погасил огни и вышел из машины, сунув в зубы очередную сигариллу.       Громов тоже вылез из машины и, обойдя вокруг, облокотился на капот, подняв голову вверх. Миллионы ярких точек светлячками рассыпались по небу. Близкая маленькая луна голубым сиянием дополняла звездное небо. Облаков не было, поэтому всю красоту ночного пейзажа ничто не омрачало.       Зейн глубоко вдохнул.       — Никогда не видел столько звезд, — всматриваясь в небо, проговорил вор, — обычно на планетах проксионные туннели и освещение улиц мешает их рассмотреть. А на кораблях обзор не такой хороший, кроме, пожалуй, корабля Оско. Вот там панорамное окно шикарное.       — Сквозь атмосферу звезды ярче, — Кай приземлил зад на капот рядом с Зейном, его взгляд был прикован к искристой бездне над головой. — Мне всегда казалось, что это самое прекрасное зрелище из возможных… — он вздохнул и прикурил, выпустив струйку дыма вверх.       — А я бы сказал, что это второе по красоте зрелище, — Громов посмотрел на парня, улыбаясь.       — Хочешь секрет, который никто не знает?       — Какой секрет?       — Это первое, что я помню. Звезды снились мне еще до рождения… — его голос стал приглушенным. — Все остальные помнят себя только с того момента, как нас перевели в блок 16, ну, это наши ячейки, а я помню все, что было до этого… Урывками, конечно, но все же. И мне снилось небо, хотя впервые я его увидел только в полтора месяца на полевых учениях.       — Это просто объяснить, — проговорил Зейн, не отрывая взгляд от звезд. — И я тебе это постоянно говорю. Просто ты необыкновенный, вот и все.       — Есть вещи, объяснения которых я предпочитаю не знать, на самом деле… — он сложил руки на груди, в небе блеснул метеор. — Но это… Оно бывает разным на разных планетах, но всегда завораживает.       Громов спрятал руки в карманы брюк и молча смотрел на звезды и голубую луну. Думать о чем-либо не хотелось, и впервые за долгое время он чувствовал умиротворение и расслабленность.       — Так хорошо, — произнес вор, глубоко вдохнув свежесть ночи. — Даже на реальность не похоже.       — Некоторые так всю жизнь живут, — мягкая ладонь легла ему на талию, и синтет придвинулся к любовнику, продолжая смотреть вверх.       К боку прижалось живое тепло, и Кай почувствовал трепет в груди, как будто что-то тронуло самую душу. Громов взял парня за руку и поцеловал ее.       — Уж в чем-чем, — сказал Зейн, посмотрев в глаза, улыбнувшись, — а в романтике тебе нет равных.       Кай слегка наклонился, заглянув мужчине в лицо, и коснулся его губ своими — мягкий сухой поцелуй и нежное прикосновение с запахом вишневого табака. Он щелчком отправил окурок в сторону и обнял мужчину, положив ладонь ему на шею, проводя большим пальцем вдоль линии челюсти. Громов ответил на поцелуй и, развернувшись к парню, прижал его к себе.       — Я все еще думаю, что это не я такой клевый, а тебе просто не везло на партнеров, — проговорил Кай, глупо хихикнув и потерев носом о нос.       Его чуткого слуха коснулся посторонний звук, и он разжал объятья, напряженно оглядываясь в поисках его источника.       — Что случилось? — Зейн тоже стал озираться, пусть и не слышал ничего постороннего. — Кого-то засек?       — Возможно…       Синтет отстранился, отошел на пару шагов и поднял с земли увесистый камень размером с два его кулака, выпрямился, чуть сутулясь, и замер, медленно поворачивая голову. Громов, нахмурившись, посмотрел в ту же сторону, куда поворачивал Кай, пытаясь в темноте разглядеть хоть что-то. Он молчал, чтобы случайно не сбить парня.       Зейн смог заметить движение в темноте, мигнул огонек, а потом беспилотник зацепил какую-то ветку, и этого оказалось достаточно, Кай, не глядя, метнул камень на звук.       Раздался звон удара о корпус, а потом треск ломаемых веток и глухой удар о землю.       — Чувствую себя питекантропом… — синтет выпрямился. — Пойдем смотреть, что это, или хер с ним?       — Пойдем, конечно, — удивился Громов, направившись в сторону дрона, — мы же должны знать, с чем имеем дело.       Двенадцатый развернул машину и врубил фары, высветив место падения маленького шпиона. Небольшое округлое устройство лежало на боку и беспомощно дергалось в траве.       — Я надеюсь, тут нет никаких блюстителей морали и постановлений против однополых связей, — проворчал Серый, направляясь к дрону, — а то вдруг оно тут за этим и охраняется законом? Я уже ничему не удивлюсь.       — Чего? — развернулся Громов, посмотрев на парня. — Каких блюстителей морали? О каких постановлениях об однополых связях ты говоришь?       — Забей, — он тряхнул головой, — это из серии неприятных черт архаичных миров, особенно тех, где еще существует религия.       Влад присел на корточки рядом с поврежденным устройством, чуть качнувшись, и склонил голову на бок. Он подобрал упавший тут же рядом камень и посмотрел в еще активный объектив камеры. Лицо Ортеги исказилось яростью, а голос ожесточился, и он стал вколачивать булыжник в корпус, уничтожая объектив и передающие платы.       — Не смей, блять, — с каждым словом он наносил сминающий корпус удар. — Сука. Следить. За мной. Не смей!       Зейн сначала оторопел, но его быстро отпустило, и он только грустно улыбнулся, приняв вспышку гнева за чистую монету.       — У моего малыша пунктик о слежке? Ты как, в порядке? — спросил Громов, подойдя вплотную к Каю и положив руку на плечо, попытался разрядить обстановку. — Иглу ввести никуда не надо? А лучше ты в меня.       — Пунктик? Ты б знал, как меня это заебало, но все же… Не настолько, — Кай усмехнулся и как будто переключился. — Ты представь, какие кадры эта штука передала последними, — синтет поднял голову, весело глядя на любовника, и встал. — Колоть меня нужно, когда я перестаю разговаривать, но… — он приобнял Зейна и повел его обратно к машине, опустив ладонь ему на задницу, по-кошачьи сжимая и разжимая пальцы. — …Но если парочка не потрахается, то не сработает скрипт и маньяк не явится… Или я перегибаю, и шутка затянулась?       Громов улыбнулся и, развернувшись к Каю, приобнял его за талию.       — Надо очень постараться, чтобы маньяк появился, — потянувшись к губам, поцеловал их. — Разве мы можем его разочаровывать… — руки полезли под одежду, а губы стали спускаться ниже, целуя уже шею и ключицы. — Ох, Малыш, — слегка отвлекаясь от поцелуев, проговорил Зейн, — надеюсь, ты выебешь меня так, что маньяк с помощником придет.       — Мне не нравится использовать в твоем отношении это слово, — Серый коснулся его носа кончиком пальца.       Двое вернулись к машине, Кай погасил фары, и ночь снова стала звездной. Он распахнул водительскую дверь, отодвинул сидение до конца назад, сел и потащил Зейна к себе на руки, поймав его губы своими. Он быстро увлекался поцелуем, проникая языком в рот любовника, нетерпеливо расстегивая рубашку.        Громов скинул с себя пиджак и штаны, прежде чем поддаться и дать себя втащить в салон. Двенадцатый торопливо расстегнул и приспустил свою одежку, достаточно, чтобы вор мог оседлать его, и, как только тот освободился от брюк, усадил его верхом, продолжая ласки. Поцелуи с губ спустились на шею, руки обнимали и ощупывали тела, отодвигая тонкую темную ткань их рубашек, и Кай обновил начавшие светлеть темные пятна засосов на точеной шее любовника.       Зейн, как любил, без предварительных ласк, стал насаживаться, принимая в себя возбужденный орган синтета. Он не любил промедления и любил, когда в начале немного больно, это добавляло остроты восприятию. Вырвался стон, и тело выгнулось.       Вцепившись руками в спинку сиденья, вор начал двигать тазом, приподнимаясь, почти освобождая член, и тут же полностью его поглощая. И так снова и снова. Голова отключилась, он уже и не помнил ни о дроне, ни о дневнике, ни о прекрасных звездах над головой, сейчас его волновало только нахлынувшее чувство, которое испытывал, когда Кай брал его, проникая и задевая самые чувствительные точки.       — Мхм… Мха-а! Тени… Ты с ума меня сводишь… — Кай вцепился в спину мужчины и в голос стонал, целуя плечи.       Синтет просто обожал эти линии у любовника — шею и плечи, не мог насмотреться, не мог насытиться. Так же как не мог насытиться вкусом кожи и пота, запахами, прикосновениями, его теснотой, дрожью и стонами. Его снова окатило горячим сковывающим чувством, как будто бы даже сильнее, чем раньше, вместе с пониманием того, в чем разница между сексом и занятием любовью.       Зейн ускорился, плотнее обхватив член парня. Дыхание сбилось так, что казалось, будто вор забывал дышать. Сердце колотилось, как бешеное, дрожь в теле нарастала, он до боли в костяшках сжал спинку сиденья.       — Да, Малыш, — произнес на выдохе вор, — укуси сильнее…       Кай сжал его волосы на затылке, заставляя выгнуть шею, и вцепился зубами в мышцу, охаживая языком прижатую кожу. Сжал так, что едва не прокусил, отпустил, провел языком по месту укуса и снова сомкнул зубы чуть выше по шее.       Тело в руках Кая задрожало, Зейн хватал воздух ртом, захлебываясь блаженными стонами. Серый прижал его крепче, проводя ногтями вдоль позвоночника извивающегося в его руках тела. Ритмичные движения и изгибы сильных твердых мышц под пальцами, все сливалось в простой чувственный танец.       В голове висела муть, и мир схлопнулся, остался только скачущий на нем любовник, его вкус и стоны. По телу прошла сладкая судорога, он был близко, движение горячей плоти по стволу поднимало к самому пику…       Еще…       Еще немного…       Он не совладал с собой и укусил слишком сильно, почувствовал кровь на языке…       Такую сладкую…       Затуманенный разум это только подстегнуло, он слизывал выступившие капли, но сильнее кусать не стал, только держал его зубами за шею с одной стороны и рукой за затылок с другой.       Зейн от нахлынувших ощущений даже не почувствовал боли. Он продолжал стонать, двигаясь, Кай держал его так, что вырваться любовник не смог бы, но он и не хотел. Ему нравилось ощущать, что этот парень из-за него возбуждается так сильно, что перестает себя контролировать.       — Малыш, еще немного…       Кай зарычал и только сильнее сжал его, двигая бедрами навстречу. Толчок, еще толчок, и Зейн, на секунду замерев, спустил на живот.       Синтет застонал в голос и откинулся на спинку, широко раскрыв окровавленный рот, тонкая струйка потекла у Громова по шее на грудь. Двенадцатый перехватил его за бедра, заставляя насадиться поглубже и замереть…       — А-ах ты… Тени… Обожаю тебя…       Его член дернулся и выпустил семя в любовника, наполняя его вязкими струями. Пытаясь восстановить дыхание, Громов, прикрыв глаза, потерся головой о голову парня.       — Мне кажется, — засмеялся Зейн, — мы испортили сиденье.       — Плевать я хотел, — синтет облизнулся и провел языком по коже, собирая кровь к самой ране. — Прости, я увлекся…       — Ты о чем? — не понял Громов и, потрогав рукой шею, посмотрел на окровавленную руку и вылупил глаза.       — А-а… Ты когда успел? — усмехнувшись, прищурился. — Надеюсь, тебе было вкусно.       Кай взял его за руку, поднес ко рту и слизал все, глядя ему в глаза.       — Самое лучшее, что мне доводилось пробовать…       Зейн широко улыбнулся и поцеловал парня в губы, рука стала блуждать по телу.       — Малыш, — вновь поцеловав Кая, — у меня теперь вкус крови во рту.       — Хочешь теперь попробовать моей? — Серый лишь слегка разомкнул поцелуй и говорил шепотом, касаясь губ, мягкие ладони гладили любовника по бокам и бедрам.       Зейн, улыбнувшись, лизнул языком.       — Какой же ты еу рэн да, — прошептал вор, закатывая глаза.       — Дай я кое-что попробую… — метаморф скользнул губами по его подбородку и снова приник к шее. На слишком чувствительной от укусов коже щетина уже не щекотала, а неприятно колола. Кай поцеловал рану и с шумом втянул воздух. По спине вора от копчика стала подниматься теплая успокаивающая волна, она прошлась и завершилась упругим ударом в затылок, от которого тепло разошлось по телу.       Кай выдохнул и откинулся обратно на спинку, на его шее были следы от укусов, которые быстро светлели и исчезали, а Зейн почувствовал, что пропало саднящее чувство, постепенно начавшее проникать через удовольствие.       — Как это? — не понял Громов, проводя ладонью по своей гладкой коже. — Что ты сделал?       — Это Арчи научил, — Кай облизнул губы.       Ему вдруг стало неловко за слишком интимное предложение отведать его крови, и он про себя порадовался, что Зейн его то ли не услышал, то ли проигнорировал. Он с нажимом прошелся руками по бедрам мужчины и толкнулся тазом вверх.       — М-м… — застонал Громов, запрокинув голову, член вновь стал подниматься. Возбуждение опять волной прошло по телу. — Малыш, кажется, от зависимости твоей спермы я никогда не избавлюсь. Ты подсадил меня на нее.       — Я уверен, что дело тут не только во мне, Красавчик, — синтет с явным наслаждением наблюдал за тем, как мужчину повело. — Особенно на фоне того, что технически это не сперма. Просто кто-то очень любит удовольствия.       — А-ха-ха-ха, — Зейн сжал задницей член парня и, привстав, резко уселся на него, вгоняя его глубоко в себя, — думаешь, в этом дело?       — Мх-ха… Да. И в этом, и в том, как мы друг к другу относимся, тому, что горит внутри. Всего понемногу, — он положил ладонь Зейну на шею и притянул к себе. — Ты же не мог устоять, даже когда злился, даже когда пытался меня прогнать… Думаешь, я не слышал, как ты ворчал под нос мне комплименты или ругал себя озабоченным?       Кай прикусил ему нижнюю губу и оттянул. Зейн увеличил скорость, продолжая стонать.       — Так ты все слышал? — засмеялся вор. — Нехорошо, Малыш, подслушивать.       — Кто бы говорил, — синтет длинным движением облизал ладонь и сжал ствол любовника, поглаживая в такт их движениям, он с обожанием смотрел Зейну в глаза. — Мы друг друга стоим, ты не думал об этом?       — Мх… — грудь стала быстрее подниматься, дыхание сбилось. — Думаю, мы не только стоим друг друга, но и входим в друг друга тоже неплохо, — засмеялся Зейн, вновь впившись в губы.       Но тут их лица осветил свет от поднимающейся на смотровую машины, Кай тут же среагировал и захлопнул дверь, частично скрывая их от посторонних глаз.       — Кажется, гости, — он остановился и прижал палец любовнику к губам.       Машина в раскраске местной полиции поднялась на холм и остановилась рядом, высветив фарами их вычурное черно-хромированное чудовище. Из машины вышел человек в униформе и подошел, заглядывая в окно, представшая картина парочки разночтений не допускала.       — Ну что, голубки, что тут у нас? — раздался насмешливый женский голос.       — Доброй ночи, офицер, — Кай неловко улыбнулся. — Эм… Смотрим на звезды?       — Да, я вижу, — она выпрямилась. — Документы?       — Офицер, подождите… — начал говорить Зейн, чуть посмотрев на полицейского, при этом продолжая насаживать себя на член.       — Тихо, — Влад зажал ему рот и сильно сжал за бедро, останавливая, женщина вопросительно подняла бровь.       Синтет дотянулся до документов на машину и передал ей, тихо радуясь, что не снял рубашку, и сейчас она закрывала самые пикантные моменты.       — Милый, прошу тебя, — он только теперь убрал ладонь от лица вора и заговорил с ним шепотом, — ты что, хочешь в участок?       Зейн ничего не ответил, лишь слегка скривился и сжал задницей член Кая. Ортега тихо охнул и скосил взгляд на полицейскую, изучавшую документы. Она подняла на них глаза и задумчиво нахмурилась.       — Влад Ортега? Ты же Фальконер? А мы все гадали, почему ты снялся с завтрашних боев. — она расхохоталась. — Урвал себе настолько сладкого мальчика? О-о-о, у девчонок в участке будут разбиты сердечки.       — Я могу завтра заехать и загладить свою вину? — Двенадцатый улыбнулся в ответ.       — Можешь. Только один, а то его разорвут. И валите отсюда, будем считать, что я вас не видела, и никаких штрафов за непристойное поведение. — она протянула документы обратно.       — Да, спасибо. Офицер?       — Дюбуа. Сороковой участок.       — Сороковой участок, понял, — Влад кивнул и забрал документы, бросив их на панель. Полицейская развернулась и направилась к своей машине.       — Я так полагаю, — улыбнулся Громов, — заглаживать вину ты будешь орально.       — Орально, да, — Кай сердито посмотрел на него исподлобья, недовольный намеком. — Разговаривать, улыбаться и делать комплименты. — он шлепнул мужчину по заднице, и грубая интонация смягчилась. — Слазь, она будет ждать, пока мы уедем. На квартире продолжим. И надо перекусить по дороге, а то я голодный, как пиздец.       — Я тоже голодный, — Громов опять загрустил, пробурчав, — но есть не хочу…       Печально выдохнув и продолжив ворчать, вор нехотя слез с любовника и перебрался на соседнее сиденье, надевая штаны.       — Не застегивай, — Кай хитро ухмыльнулся.       Синтет поднатянул штаны, отрегулировал кресло и завел двигатель. Спустя всего пару минут они уже двигались обратно по лесной дороге, однако машины полицейской позади не было видно. Кай взял небольшую скорость и ехал, держа руль одной рукой, неотрывно следя за дорогой. Вторая рука опустилась Зейну на колено и двинулась выше, переходя на внутреннюю сторону бедра.       — Если ты немного сползешь вниз или разложишь кресло, мне будет удобнее, — проворковал парень.       Зейн, широко улыбнувшись, выполнил пожелание, приспустив брюки.       — Малыш, — хмыкнул вор, — с тобой приятно иметь дело. Ответственно подходишь к тому, чтобы меня накормить.       — Я знаю, что такое быть голодным, но что важнее, я просто не могу тебе отказать, — мягкая ладонь опустилась на член и стала нежно поглаживать быстро твердеющую плоть. — Ты слишком очарователен.       Кай скосил взгляд, наблюдая, как любовник реагирует на его ласки, в паху потеплело.       — Мне вот вдруг стало интересно…       Громов, застонав, прикрыл глаза, отдаваясь приятным ощущениям, и начал приподнимать таз навстречу движению руки.       — Интересно что? — выдохнув, спросил вор.       — Я тебя хоть раз удовлетворил? Это чистый интерес, — парень расплылся в улыбке, снова концентрируя взгляд на дороге, — даже когда ты отрубался, вымотанный, ты говорил, что это еще не все. Ты бывал со мной сытым?       — Малыш, — подаваясь навстречу, Зейн вцепился одной рукой в подлокотник, другой — в сиденье Кая, — Ммм… Только ты меня и можешь насытить.       — То есть разок все-таки получилось? — Кай дразнился, рука соскользнула с члена, опустившись ниже, и пальцы проникли в податливый проход.       — Ох ты ж… — Громов сильнее спустил брюки и раздвинул ноги. — Зачем я вообще одевался?.. Глубже…       Парень наклонился немного вперед и пошевелил тремя введенными пальчиками, раздвигая их. Он нащупал чуть выступающее уплотнение простаты и погладил круговыми движениями.       — Гай , — вор старался сильно не извиваться, чтобы не мешать парню, но тело двигалось само по себе. — Какие ловкие пальчики, — улыбаясь, взвыл Зейн, сам схватив свой член и начав двигать вдоль ствола. — Не вытаскивай.       Их обогнала полицейская машина, осветив дорогу и канув во тьму за поворотом, а они продолжали ехать с той же скоростью. Двенадцатый продолжал двигать пальцами, слушая стоны любовника, надеясь, что на дорогу не выскочит никакое животное.       — Малыш, — Зейн насаживался на пальцы, по телу проходили мурашки. — Хочу твой член. Когда ты вдавливаешься в меня, это просто невообразимое удовольствие.       — Придется подождать до постели, — промурлыкал парень, закусывая губу. — Ненасытное создание, ты успеешь закончить до въезда в город? Парковаться тут негде…       Они уже подъезжали к пустой автостраде, и синтет был вынужден прибавить скорость.       Зейн больше не мог говорить, отдавшись чувствам. Стоны усилились, он начал сильнее выгибаться. Он ласкал себя, а свободной рукой схватил руку Кая, пытаясь протолкнуть ее глубже. Еще несколько движений, и, не сдержав рев, выпустил из себя семя. Пребывая в экстазе, тяжело дышал, удерживая руку любовника.       — Тени, тебе точно нужна игрушка, — синтет продолжал плавно двигать пальцами, пока мужчина спускался со своего оргазма, затягивая этот процесс. — Если хочешь, даже могу сделать по слепку.       — Сделай по слепку своего члена, — повернувшись, проговорил вор, все еще пребывая в эйфории, и улыбнулся, пытаясь восстановить дыхание. — Он очень подходит моей заднице.       — Который ты хочешь? Ты пробовал три.       Кай высвободил руку и положил ее на руль, откинувшись в кресле, он продолжал следить за дорогой. Они постепенно приближались к городу, и над трассой появилось освещение.       — А что, нельзя сделать один с тройным функционалом? Бейшан, ёоуи, — Громов натянул брюки на себя, осмотрелся, — я весь в сперме. Надеюсь, нам больше никуда не надо, а то, боюсь, в таком виде я как минимум привлеку внимание.       — В бардачке есть салфетки. Я с некоторых пор постоянно их с собой таскаю, ну… кровавые пятна надо чем-то оттирать и все такое… — синтет оттянул край воротника с несколькими красными каплями. — Тут по дороге будет небольшая кафешка, я хотел заехать, но если тебе не хочется, то возьму еду навынос.       Громова передернуло, и он сглотнул ком в горле. В голове всплыло, когда Кай последний раз произнес эти слова, и они все же пошли в это злополучное кафе, откуда Двенадцатого забрали, а он ничего не смог сделать. От этих воспоминаний внутри все похолодело, но Зейн тут же внешне вернулся в свое обычное состояние и отвернулся к окну.       — Да, давай на вынос, — спокойно ответил Зейн и полез в бардачок, достав салфетки, начал вытираться.       — В чем дело? — Двенадцатый нахмурился и скосил взгляд.       — Все нормально, — Громов, использовав салфетку, искал, куда ее деть, и не придумал ничего лучше, чем положить на бардачок. Взял себе новую и посмотрел на Кая, улыбаясь, — я так полагаю, тебе тоже надо?       — Тебя просто в некоторые моменты перекашивает, а ты говоришь, что все нормально, и улыбаешься… — он поджал губы и выдохнул носом. — Да, спасибо, мне тоже пригодится.       — Я, — Зейн отвернулся, — я не хотел тебя расстроить. Просто… — он вновь сглотнул. — ассоциации плохие. Я с некоторых пор не очень люблю в кафешках находиться.       — Буду знать, не проблема.       Кай вздохнул, походя вытерся и, решив, что оно того не стоит, пролетел поворот к небольшой стоянке с придорожной забегаловкой в ярких вывесках.       — Я тут побуду, — Зейн сжал ладонь парню, подтянув к себе, поцеловал ее. Даже не заметив, что Кай проехал мимо заведения. — Не задерживайся.       — Не надо, закажем в квартиру, ничего страшного. — он мягко улыбнулся и погладил мужчину по щеке. — Я не хочу тебя расстраивать.       — А-ха-ха-ха. — Громов еще раз поцеловал руку и, наконец заметив, что парень проехал мимо. — Ты же голодный. Необязательно было мимо проезжать. Я правда в порядке.       — Не настолько, — Кай потрепал его по волосам и включил музыку. Заиграл вязкий блюз в электронной аранжировке. — То, что происходит с нами, делает нас теми, кто мы есть, знаешь? И это не плохо. Это наша дорога к звездам. — он взял мужчину за руку. — Я должен знать еще что-то такое? Что ты еще не любишь?       — Когда меня по голове треплют, — прищурился Громов, засмеявшись. — Мне нравится, когда треплют за другое место.       — За несколько других мест, насколько я знаю, — парень рассмеялся в ответ.

      ***

      Они въехали в город, и пришлось сбавить скорость, пробираясь через хитросплетение улиц к историческому центру, где находилась снятая ими квартира. Когда они проехали мимо аукционного дома, там были погашены все огни, кроме единственного окна, которое можно было сопоставить с кабинетом хозяина этого места. Они поднялись на лифте, уже начав новую серию приставаний, но когда двери открылись, Кай остановил шаловливые руки любовника и по-собачьи принюхался.       — Тут кто-то был… Или… Есть.       Громов, прищурившись, проматерился.       — Люди Саура? — спросил Зейн, успокоившись.       — Не знаю, — синтет двинулся вперед по коридору, присел у их двери и снова принюхался, только потом открыл и вошел.       На первый взгляд все было на месте и точно так же, как до ухода Двенадцатого. Так же раскиданы вещи, так же смята постель, а в ванной остались лужи на полу. Если б не острый, как у хищного животного, нюх Кая, то они ничего бы не заметили.       — Не похоже, чтобы кто-то был… — Громов осмотрелся, посмотрев на Кая. — Уверен?       — Здесь чужой запах, но это не горничная, иначе была бы уборка. — парень подошел и стал собирать их вещи, осматривая и скидывая в кучу.       Синтет проходил по комнатам, но малознакомое окружение не давало ответов. Внезапно он застыл и резко развернулся.       — «Вики»!       Зейн тоже ходил, осматриваясь, когда услышал возглас.       — Что с моей девочкой? — помотав головой, поправил себя, — Твоей… Ее же не украли?       — Нашей. — Кай уже бежал к выходу. — Быстро в порт, мы же так и не поставили систему оповещения!       Громов сорвался с места. Выскочил за дверь, лифт еще не успел уехать, поэтому двери открылись сразу. Заскочив в машину, Кай втопил по газам.       — Надо было мне охранку поставить, — вор сидел, закусив губу. — Ша зы.       — Соберись, Красавчик, только самобичевания сейчас не хватало. Я тоже не поставил охрану. Или систему оповещения. Или хотя бы маячек, чтобы можно было дистанционно проверить, где она. — он гнал, наплевав на скоростные ограничения, на улице занимался рассвет.       Громов замолчал и сосредоточился. Кай был прав, смысла плакаться или сожалеть не было. Такое никогда не было его привычкой. Так чего он сейчас начал?..       Дальше синтет молчал, треп кончился, он был сосредоточен и похож на натянутую струну. Им овладел страх потери. Когда у него забрали «Серенити», Кай чуть с ума не сошел, тот корабль был его домом много лет, хранил в себе множество вещей и воспоминаний, а теперь «Вики».       Опять «Вики».       Но в прошлый раз это был Зейн, и он относительно легко его выследил, но… Если ее заберут те, кто сможет понять, что корабль из себя представляет, то он ее точно никогда не увидит. А это был уже не просто дом, этот корабль был гораздо и гораздо большим. «Вики» была его свободой.       Весь путь они молчали.       В городе было почти пусто, так же, как и на трассе, и они долетели до порта меньше чем за час. Колеса взвизгнули, когда они ворвались на парковку и резко остановились у пустующей части причала, где должен был находиться шаттл.       Зейн вышел из машины, закусив губу. Девочки не было…       Какое-то время он стоял тупо глядя на пустое место, не совсем веря в происходящее. Очнувшись, поспешно посмотрел на Кая, понимая, что ему сейчас значительно хуже.       — Малыш?.. — тихонько произнес Зейн, не совсем понимая, как нужно в такой ситуации действовать и что говорить. Обычно это он был из тех, кто такую ситуацию для людей создает, а тут…       — Тому, кто это сделал… Я сердце вырву, — глухо пророкотал синтет, сквозь рык проступал отвратительный насекомый стрекот.       Кай потер лицо ладонями, выпрямился, сунул сигариллу в зубы и прикурил. Капали минуты. Синтет переступал с ноги на ногу и молчал, размышляя. В конце концов, он бросил окурок в сторону.       — Скажи, визуализатор все еще при тебе?       — Да, — Громов достал из нагрудного кармана пиджака небольшой круглый предмет, протягивая Каю. — Зачем тебе?       — Тебе. Я останусь с этой рожей. Мы идем в полицию. — он жестом показал на машину и направился к ней. — Будем надеяться, девочки из участка будут настолько же благосклонны, как и их коллега из патруля.       Зейн остановил парня и, развернув к себе, поцеловал его в губы.       — Мы найдем ее.       Кай ответил на поцелуй и обнял лицо мужчины руками, уперевшись лбом в лоб.       — Найдем… — голос предательски дрогнул.       Зейн оценивающе посмотрел на себя.       — Может по дороге заскочим по-быстрому в местный магазин и переоденемся? А то одеты слишком официально, да и не все следы перепихона удалось оттереть.       — Да… Переодеться — мысль здравая, но у нас нет на это времени.       Улыбнувшись и кивнув, Громов уселся в машину, в которой вновь повисла тишина.       Зейн задумался, почему же так случилось. Ответ был на поверхности: потому что он слишком расслабился и поддался своей похоти. Он уже не раз замечал за собой такое, что мозг будто перестает работать нормально, когда мысли забиты сексом. Особенно плохо становится, когда его вообще не хватает. Но и когда дорывается до регулярного, с одним партнером, то начинает забывать элементарные вещи. Например, такие, что, если на планете, где люди помешаны на «Утерянной цивилизации», будет стоять такой раритет, как «Вики», то гадать не надо — его попытаются украсть…       Смысла сейчас так рассуждать не было, так что, отругав себя мысленно, Громов начал думать, чем может помочь. Если не выгорит с полицией, то он начал переделывать звуковой аригантр в устройство, которое передает сигнал на голосовые связки… Этот сигнал можно было бы засечь, но на очень небольшом расстоянии…       Иголка в стоге сена…