Шарлотка

Что по кухонной утвари? У Аластора из ножей и вилок — склабящиеся снисходительно трапезные зубы, н̷а̷с̷т̷а̷в̷л̷е̷н̷н̷ы̷е̷ рога и разделочные когти для второго. Если б у него стояла тарелка, в ту без стеснения села бы десертная Шарлотта Чарли.

(﹙₍ Подогреть и҉н҉т҉е҉р҉е҉с҉.҉ ₎﹚)

— Как и ты не была против, когда она ко мне захаживала? — зубает еė; Аластор никогда не успокоится склабиться — он в҉с҉е҉г҉д҉а҉ полностью одет, склабится и склабится е҉щ҉ė҉, ерша брови в личном интересе. Зубастые длани лежат по обе стороны тела как в сидящей молитве, а у микрофона точно припадок смеха, тот падок на зубоскальство южных 30-х — чýднóе было время. — И не могу не подметить, дорогуша, что наш отель действенен, д҉е҉в҉с҉т҉в҉е҉н҉е҉н҉. Мы все уже так близки для взаимных ужинов.

Как семья.

Из вельвета рта — почти́ комплимент в страшно привлекательной улыбке. Аластор берėт за и на живое, выдвигает с ленцой руку как для сделки, зазывая к нему за стол. — Что же прие҉м҉лемо для принцессы? Аромантика в ароматическом канделябре, красной комнате, скатерти и: — Детка, ты любишь бисквит? Щелчок, недоеденная оленина рвėтся в адской пасти; на крови еė распростираются всякие сладости, скрежещущие на улыбчивых зубах меренгой. Еė ночное бельė теперь jazz dresses, на Аласторе — классика его любимых 20-х.

Чарли, ты такая человечная в этом.