Lust/Love

             

***

      

[Linkin Park feat Kiiara — Heavy]

             Чонвон приезжает следующим утром в компанию настолько рано, что даже охрана изумляется. Но секрет его гипертрофированной пунктуальности до смешного прост: он почти не спал. Почти до самого рассвета он только и делал, что обдумывал прошедшие почти восемь месяцев в статусе будущего айдола, лидера группы. Последние почти полгода в статусе тайного любовника их хореографа. Что даже в голове его звучало только сейчас настолько жутко и нелепо, что сводило желудок. И почему только теперь вдруг Чонвона всё это волнует? Почему, когда он подставлялся Чонсону в первый раз, всё, что его волновало — был полученный оргазм. А все моральные нормы, правила и адекватность просто махнули ручкой, исчезнув в небытии? Вздыхая, Чонвон останавливается у автомата со снэками на этаже их зала и, долго не мучаясь с выбором, выбирает виноградную газировку, отдавая железяке смятую купюру и забирая после напиток. Ему предстоял тяжёлый день, а значит ему нужно было много воды, сахара…ещё бы не помешал кофеин, но в тот час, когда он здесь, даже их кафетерий ещё закрыт. И Чонвон едва не давится первым сладким глотком, замирая посреди узкого серого коридора, когда впечатывается взглядом в записку на двери: «Сегодня репетиция пройдёт в танц.зале сонбэ. Повеселитесь там! Но будьте осторожны. Гончжон-ним.» «Зал сонбэ» — звучало, как Святая Святых, по факту являлся таким же почти, как и их собственный, залом, с парой лишь маленьких исключений. Стены там — чёрные; потолки — высоченные; а для отдыха и радости Юнги-сонбэ и других ребят — висело баскетбольное кольцо. Чонвон понимает, что это всего лишь ещё один танцевальный зал для репетиций, но, получая ключ карту, не может скрыть своих дрожащих рук. А, когда открывает дверь, не сдерживает поражённого вдоха. Он чувствовал себя таким маленьким в этих стенах. И невольно хихикнул, подумав о паре старших сонбэ, что были ростом слегка ниже него. Но в этом зале…он был не прав. Там даже пахло иначе. Это был запах дорогих кожаных кроссовок, лёгкий оттенок кофейных пережжённых зёрен, всё ещё примешивалась слегка краска для стен. В этом зале пахло их слезами, кровью, трудом и бесконечным триумфом. И Чонвон вдыхает поглубже, желая впитать в себя всё это. Сегодня каждому из них предстояло показать себя этим стенам, что видели только профессионалов победителей. Однажды, он надеется, кто-то из младших с такой же затаённой гордостью и радостью, придёт в их зал. Если у них всё получится. Он быстро фотографирует записку, разложив её на полу и отправляет в общий чат, чтобы предупредить ребят, которые наверняка ещё пускают слюни в подушку, и откладывает телефон на колонку, чтобы заглянуть в раздевалку. Свет включается там самостоятельно, едва только Чонвон переступает порог, и это заставляет его дёрнуться, вздёрнув голову.       — Йа… — выдыхает он, прикладывая ладонь к груди. Никаких шкафчиков, как в школе подписанных шутливо именами, или как у них в зале с забавными стикерами, никаких скамеек и стола на тонких ножках с паком воды. Здесь только два кожанных дивана, высокое зеркало, прикрученное к стене в толстой деревянной раме, приглушённые светильники и приоткрытая дверь с обозначением «душевая». У них она была отдельная, а не как у ребят общая на этаж со спортзалом. Туда идти Чонвон не решился, как и ставить свою сумку на диван, осторожно приютив её с края низкого журнального столика, занимавшего немалую часть раздевалки. Да её даже назвать так нельзя было, скорее рест рум. Чонвон сглатывает, осматриваясь ещё раз и нехотя доставая кроссовки для репетиции, чтобы быстро переобуться и выйти в зал. Одному здесь было старнно неуютно, словно он, как воришка, забрался сюда незаконно. Прикидывая в голове песни для разогрева и подготовки к репетиции, Чонвон шагает через весь зал, даже пол ощущая иным. И вздёргивает брови, когда в уведомлениях вдруг видит новое сообщение. Кусая губы, потому что улыбка сводит щёки. От кого: Сонхун что ты деаешь взале? Он хихикает с допущенных Сонхуном опечаток. Тот совершенно точно ещё не проснулся и набирал сообщение наугад. Чонвон даже может представить, как Сонхун, упёршись подбородком в край подушки и оставив один глаз закрытым, почти вслепую тычет пальцем в экран. Он видел это однажды, проснувшись утром. Это были первые дни и Сонхун тогда отвечал сестре, что так же рано встаёт в школу, желая ей доброго утра и отчитываясь о том, что пережил очередную ночь. Они обсуждали это совсем недавно. Кому: Сонхун собираюсь размяться) и тебе доброе утро От кого: Сонхун размяться в 6 утра? у тебя всё в порядке? Кому: Сонхун ты сам-то чего не спишь? время ещё есть От кого: Сонхун проснулся от уведомления … и Йеджи пихалась всю ночь, было трудно уснуть, пока она не встала в школу Кому: Сонхун сколько ей, что она спит с тобой?) От кого: Сонхун а сколько Рики, что он иногда залезает в кровать к Хисыну и Джейку?) Чонвон качает головой и не может не согласиться. Эта проблема у новоиспечённой парочки обнаружилась совсем недавно, когда утром Джейк жаловался на то, что ничерта не выспался, зажатый к стене Хисыном, потому что того с края поджимал Рики, сперва забравшийся к ним побитым щенком, а после нагло развалившийся на полутораспалке, как у себя. Им совершенно точно нужна была квартира побольше, чтобы Хисын и Джейк могли спать спокойно. И вдвоём. Кому: Сонхун в любом случае, у тебя есть ещё пара часов иди спать, а я пойду позанимаюсь От кого: Сонхун ты не шутишь? В этот раз — очередь Чонвона. И он, встряхнув плечами и расправив их под белой футболкой, поправив волосы, встал перед огромным зеркалом, даже зависнув в нём на своём отражении. Зал казался ещё больше, а сам Чонвон ещё меньше, и это невозможно было передать на фото…но это и не то, для чего Чонвон фото делал вовсе. Кому: Сонхун *фото* без шуток От кого: Сонхун вау Кому: Сонхун м? а, да, зал сонбэ впечатляет От кого: Сонхун ох точно, зал сонбэ я не сразу заметил его засмотрелся на тебя Щёки Чонвона мгновенно вспыхивают и он сжимает телефон в пальцах, едва не пища, как иногда делает Сону. Это было невыносимо. И так прекрасно чувствовать одновременно. Кому: Сонхун замолчи. >< увидимся на репетиции Закрывая диалог, Чонвон даже мьютит его, чтобы наверняка. Включает первый попавшийся плейлист из тех, по которым они раньше занимались, но едва ли может сделать даже простейшую зарядку. Он ходит по залу, разминая руки и плечи, и не может перестать улыбаться. Сестра или Сону сейчас затыкали бы пальцами его ямочки и долго пытали, что же стало причиной такой глупой и широкой улыбки. А что Чонвон? Он и сам едва ли знал, что чувства к другому человеку могут ощущаться вот так. Что не хватает для спасения стлевшей души лишь грубых пальцев и запретной близости. К тому моменту, как в зал врываются Рики, Хисын и Джейк, он уже сидит посредине на полу и отдыхает, выпивая вторую газировку и чувствуя в теле привычное и необходимое напряжение.       — Oh my God! — с присущим ему австралийским акцентом восклицает Джейк, с горящими глазами осматривая зал.       — С ума сойти… — тянет Рики, вздёргивая голову и оглядываясь. — Как думаете, я допрыгну до кольца?       — Ещё год-другой и ты сможешь просто достать его рукой, с твоим-то стремительным ростом, — усмехается Хисын, кивая Чонвону. — За что нам такие привелегии?       — Понятия не имею, — мотает тот головой. — Но лучше пользоваться моментом.       — Реально с самого утра тут?       — А ты думаешь, я приехал и вернулся обратно? — прыскает смешком Чонвон.       — Да кто тебя уже знает, — фырчит Хисын, подходя ближе и бросая тихое: — Ты как?       — Лучше, спасибо, хён. Тему дальше они оба не развивают, и Хисын, подхватив на плече рюкзак свой и Джейка, исчезает в рест руме, подготавливаясь к репетиции и подзывая к себе ребят. Чонвон же жадно прилипает к двери в ожидании. Следит краем глаза за Рики, что едва переобувшись и даже не зашнуровав кроссовки, вылетает в зал, скрипя подошвой и взвизгивая так по-детски счастливо. В отражении за приоткрытой дверью видит Хисына и Джейка, переговаривающихся о чём-то, присев на диванчик. Репетиция была назначена ещё через полчаса, и Чонвон гадал: кто придёт первым? Чонсон или мемберы? Надеясь, что Сонхун появится как можно раньше. И, видимо, вселенная слышит его истошные крики.       — Не шутка выходит? — изумляет Сонхун, несмело заглядывая в зал. Рики едва не сбивает его, нарезая круги по периметру, и Сонхуну приходится едва ли не вжаться в стену, прежде чем он трусцой подбегает к Чонвону, раскинувшемуся в полу-растяжке по центру. До боли сжимающему губы, чтобы не выдать идиотской улыбки.       — Какие уж тут шутки, — бормочет он. — Привет.       — Привет. Сонхун заметно прикусывает щёки тоже, но уголки его губ так очевидно ползут вверх, пока он мнётся около Чонвона, сжимая лямку спортивной сумки. Его пальцы буквально белеют от приложенной силы. И Чонвон понимает его, потому что сам прижимает ладони к полу так сильно, что больно. Отчаянно хотелось взять за руку и потянуть Сонхуна к себе, но что-то сковывало их обоих. И точно не ребята, вышедшие в зал и остановившие, наконец, Рики.       — Я пойду…подготовлюсь, — Сонхун переминается с пятки на носо, неотрывно глядя на Чонвона сверху вниз.       — Хорошо, — чуть слышно отвечает ему Чонвон. И чувствует себя абсолютно глупо. И счастливо. Он смотрит на то, как Джейк, схватив Рики поперёк груди, разворачивает его и пихает в лопатки, призывая идти вперёд по залу. Они начинают совсем лёгкую детскую разминку, как и сам Чонвон, когда только пришёл сюда. Шутят о чём-то, смеются. Но Чонвон не слышит их, ожидая, пока в зал вернётся Сонхун. Не сразу замечая даже, как к ним прошмыгивает в оставленную приоткрытой дверь Сону с выпученными глазами. Не сразу замечает ещё и потому, что Рики не даёт Сону адаптироваться или даже переобуться, а, скинув с плеча сумку и едва не заломив руки, хватает вместе с ними на разминку. Чонвон мечется к ним взглядом уже тогда, когда Сону взвизгивает в протесте, переходящем в смех.       — Рики-я!       — Давай-давай! С опоздавших три круга сверху! — важно командует Рики, шлёпая Сону по заднице, отчего тот снова визжит и разворачивается, чтобы ударить младшего. Но тот лишь подталкивает его вперёд и не позволяет себя коснуться.       — Рики, о каких кругах речь? — смеётся Джейк. — У нас просто разминка.       — Хён!       — Ага! Чонвон посмеивается, забываясь и засматриваясь на них, и дёргается, когда на плечи вдруг ложатся широкие ладони, чуть пригибая его вперёд.       — Помочь с растяжкой? Он вскидывает взгляд в зеркало и замирает. Перед глазами вспышкой возникает их с Сонхуном фотография с первой фотосессии, где тот склоняется к его уху, почти также, как сейчас. Только сейчас Сонхун немного улыбается и не выглядит таким мрачным и завлекающим. Но Чонвон всё равно теряет дар речи и все ощущения его собираются лишь в плечах, которые греют чужие ладони.       — А? — растерянно переспрашивает он.       — Не спи, Чонвон, — усмехается Сонхун, чуть сжимая его плечи и тут же отпуская их. — Говорю, помочь с растяжкой?       — О…да. Было бы неплохо, — кивает Чонвон и раздвигает ноги чуть шире, упираясь пятками в паркет. — Можешь сесть передо мной и растянемся парно. Или ты…       — Давай.

[Hurts — Wings]

Сонхун соглашается мгновенно, оказываясь перед ним, подтягивая спортивки и падая задницей на пол. Он усаживается удобнее, ровняя стопы с Чонвоном и слегка надавливая на них. А после протягивает руки раскрытыми ладонями вперёд.       — Тебе удобно? А Чонвону непонятно. Ещё ни разу он не садился в парную растяжку с Сонхуном. Всегда до этого это был Сону. Которому это ничего не стоило, который на шпагат садился с пол пинка и всегда с задиристой ухмылочкой хватал Чонвона за руки и безбожно тянул на себя, приговаривая: «давай, хён, тянись, хоть в чём-то я у вас лучший, догоняй меня». Но сейчас напротив сидел Сонхун, приглашающе протягивая руки и упираясь ступнями в его голени. И у Чонвона пересыхало в горле.       — Ага, — брякает он, обхватывая пальцами запястья. Чувствуя, как крепко Сонхун держит его длинными пальцами за предплечья. Он начинает тянуть его к себе медленно, короткими и слабыми толчками, чтобы Чонвон привыкал или сигнализировал о боли в бедренных мышцах сразу же. Но Чонвон лишь смотрит в затягивающие его карие глаза, пригибаясь ниже, и не ощущает собственного тела. Сонхуну неизвестно, что с болью Чонвон на «ты», но эта резь в мышцах сейчас даёт в его сознание иной сигнал, активизируя совершенно другие нейронные связи. Эта боль у Чонвона ассоциируется с Сонхуном и его осторожной заботой даже на простой растяжке. Эта боль не от чужих рук и за ней не следует жгучее возбуждение внизу живота, а после опустошение. Следом за ней по пятам приятное ощущение, растекающееся в груди, и сжимается сердце от того, насколько внимателен к нему Сонхун, что без предупреждения мягко толкает Чонвона назад, заставляя выпрямиться вновь.       — Тебе не больно? Сонхун не знает, что Чонвон болью себя в последние полгода спасал и жаждал её, даже не думая жаловаться. Гонясь за ней, напарываясь на неё всем собой, как на заточенные вилы, чтобы разорвало так, что он собирал себя потом по кускам заново. Чонвон уважал боль, стремился к ней. А сейчас вдруг под хмурым и встревоженным взглядом Сонхуна кивает коротко:       — Немного.       — Где? Здесь? И вспыхивает, когда Сонхун, отпуская его руки, уверенно тянется к худым бёдрам, сосредоточенно и несильно сжимая их, обхватывая длинными пальцами почти полностью.       — Здесь, — чуть живой шепчет Чонвон, глядя Сонхуну прямо в глаза.       — Плохо разогрелся, — поджимает тот губы, возвращая ладони на предплечья Чонвона и оставляя его бёдра огнём гореть от короткого прикосновения. — Или я слишком сильно потянул. Прости, с Рики в прошлый раз было проще, он верещал сразу. Давай ещё раз? Но сразу говори, если заболит, ладно?       — Хорошо, — шелестит Чонвон, хватаясь за Сонхуна. Пропадает всё вокруг. Ребята, что заметив их тоже расселись в пары и начали шутливо растягиваться; ход времени; звуки. Есть только бездонный океан следящих за ним глаз, крепко держащие его руки и непривычный зуд на коже под одеждой. У Чонвона сердце не на месте. Сонхун не коснулся его бёдер, чтобы просто потрогать, не воспользовался моментом и не смял их. Простое касание. Затронувшее в Чонвоне куда больше чувств, чем грубая хватка, оставляющая следы. И не чувствовать от столь откровенного прикосновения возбуждение — для Чонвона ново. И невероятно прекрасно.       — Как сейчас? — напоминает о себе Сонхун, когда тянет Чонвона к себе. И Чонвону приходится ненадолго сосредоточиться на ощущениях своего тела.       — Пока нормально. Потому, что с Чонсоном у них был уговор: никакого афтер кера, никакой нежности. Чонвон отрицает поцелуи, ненавидит ласку и приходит не за этим. Чонсон берёт его под контроль, оставляет следы и выбивает последний дух. Но никакой заботы после, которая обязана быть. Но они не уславливались, что их связь как-то относится ко всем этим узким понятиям БДСМ, а значит и правила все выполнять не обязательно. Чонвон приходил за болью. И не нуждался в её успокоении после. Только сейчас понимающий, зачем были на самом деле созданы правила для таких встреч, как у них, и что забота после подобных сессий — обязательна. Как минимум, чтобы не поехать головой, даже если вы не планируете влюбляться. Чонвон вот поехал, хотя напротив думал, что всё это помогает ему не сойти с ума. Теперь так остро реагируя на необходимую заботу, являющуюся по сути нормой. Даже в такой мелочи, как растяжка перед репетицией. Чонсон ломал его каждый раз в постели так, как Чонвону казалось правильным. Сонхун ломал в Чонвоне эти больные нормы.

[MISSIO — I don't even care about you (stripped)]

О том, что Чонсон опаздал на целых полчаса, Чонвон узнаёт от него же, когда тот влетает в зал, громко извиняясь и заставляя обратить на себя внимание. Чонвон в это время как раз тянул Сонхуна к себе, вцепившись пальцами в рукава его кофты.       — Чёртовы пробки, — чертыхается Чонсон, бросая сумку рядом с колонками и оглядывая зал. Сону и Рики, что вместо растяжки валялись звёздочками на полу; Хисына и Джейка, что усердно тянули друг друга. Его потемневшие вмиг глаза останавливаются на спине Сонхуна, выпрямляющегося и всё ещё держашего Чонвона за запястья. Переползают на спокойное лицо Чонвона, что Сонхуна отпускать даже не планирует.       — Я смотрю, вы уже подготовились, — прокашливается Чонсон. — Готовы репетировать? Чонвон, напрягшись всем телом, ждёт, что Чонсон повысит голос, скажет им что-то едкое, двойственное. Но он лишь отворачивается, подключая свой телефон к колонками, вместо телефона Чонвона, и настраивает свой плейлист. Не глядя на них даже в отражение.       — А вы не знаете, почему мы сегодня здесь, Чонсон-ним? — Сону приподнимается с пола.       — В вашем зале вчера проводили косметический ремонт, — отзывается Чонсон. — На следующей репетиции будем там. А пока можете наслаждаться залом премиум, — фырчит он. Но Чонвон видит в зеркале — в лице даже не меняется. Его взгляд перехватывает Сонхун, улыбаясь уголками губ.       — Готов?       — С утра готов, — с толикой облегчения выдыхает Чонвон, улыбаясь коротко в ответ. Репетировать, играть свою роль, петь и танцевать одновременно. Чонвон готов. Отпустить сейчас Сонхуна, потерять шанс на что-то большее с ним, остаться с Чонсоном — Чонвон не готов совершенно.              

***

      

[MISSIO — I don't even care about you (stripped)]

             Но Чонсон удивляет его. Можно даже сказать неприятно, потому что Чонвону не легче от того, что тот, едва только завершается репетиционное время, подхватывает сумку и, прощаясь, уходит. Это заставляет Чонвона думать с удвоенной силой, до рези в висках, потому что странно. Потому, что Чонсон не оставил его поговорить, не наговорил очередных гадостей и не подкинул угроз. Он буравил его тяжёлым взглядом всю репетицию, а после просто ушёл, попрощавшись со всеми. И Чонвон не знал, чего ему теперь ожидать. И выбирает перестраховаться, когда все уходят в душ и зовут его с собой, Чонвон остаётся в зале и говорит, что порепетирует ещё немного, чтобы сбросить нервное напряжение. Никто не задаёт лишних вопросов. Лишь Хисын внимательно смотрит, чтобы получить от Чонвона кивок и убедиться, что ему просто нужно ещё немного времени наедине с собой. И Сонхун журит, напоминая, чтобы Чонвон не задерживался и не тратил слишком много сил, потому что и так ничерта не спал сегодня. Чонвон кажется и этой ночью не будет спать, думая о том, почему вдруг Чонсон так себя повёл? И не веря, что его рисковый план всё же удался. Он лениво танцует под медленные песни, то и дело поглядывая на дверь. Но ни спустя три трека, ни даже шесть, никто не приходит. Чонвону даже приходится проверить их с Чонсоном диалог, но тот и не пишет. И Чонвону бы выдохнуть — получилось! Но он слишком хорошо узнал Чонсона, чтоб расслабляться так рано. В конце концов, он сказал ему, что ему нужно время подумать. Окончательного разрыва у них ещё так и не состоялось. И он готов закричать «я так и знал!», когда ручка двери в зал дёргается, но вовремя одёргивает себя. У Чонсона есть ключ-карта, как и у него. А значит, это точно не он. Открывая дверь, Чонвон готов закричать снова, но лишь давит в себе улыбку, когда к нему наклоняется деланно суровое лицо.

[Jeremy Zucker — always I'll care]

      — И что это мы тут делаем, беби киттен? — сужает глаза Сонхун, просовываясь в приоткрытую дверь, которую Чонвон тянет на себя намеренно.       — Я занимаюсь, уходи, — издаёт он смешок. Но Сонхун тянет дверь на себя тоже, оказываясь куда сильнее, чем Чонвон. Куда сильнее, чем кажется внешне.       — Ребята уже уехали домой. Ты разве не планируешь?       — Не сейчас. Почему ты не уехал?       — Потому, что сказал им, что дождусь тебя.       — Они… — сердце Чонвона заходится в безумном стуке. Их разговор с Хисыном всплывает в голове, и такой поступок Сонхуна лишь подливает масла в огонь.       — Сказали, что мы психопаты-трудоголики и пожелали нам умереть здесь, — закатывает глаза Сонхун, усмехаясь и пользуясь растерянностью Чонвона, проскальзывает в зал, закрывая за собой дверь. — Боишься, что начнут шутить о нас, как о Хисыне с Джейком?       — Да они уже, — брякает Чонвон. Брови Сонхуна изгибаются.       — Не слышал.       — Я тоже. Мне Хисын сказал, что Рики об этом говорил. И Сону… — Чонвон потирает переносицу. — Он видел нас, когда мы заснули на моей кровати.       — Мы не делали ничего предосудительного. И были в одежде. Он невольно усмехается, качая головой и возвращаясь на середину зала.       — Да, но…       — Не хочешь лишнего внимания? — Сонхун сбрасывает с плеча сумку прямо у двери и неспешно бредёт к Чонвону.       — Именно.       — Тогда… — он разводит руками, оглядывая зал. — Можем записать видео с танцем? Чтобы, если что, показать им. И убедить, что мы в самом деле психопаты-трудоголики. А не прячемся тут ото всех, чтобы побыть вдвоём.       — А мы прячемся, чтобы побыть вдвоём? — тихо бормочет Чонвон.       — Вообще-то, я просто пришёл уговорить тебя поехать домой, — морщится Сонхун. Его скулы расцветают розовым. — Но, кажется, всё именно так. Если, конечно, ты…       — На какую песню будем снимать видео? — вскидывается Чонвон, срываясь с места и убегая к колонкам. Он чувствует, как краснеет тоже, не выдерживая близости наедине с Сонхуном. Поражается тому, насколько же ему легче заниматься безобязательным сексом с Чонсоном, нежели обмениваться чем-то столь неловким и романтичным с Сонхуном. Каждый взгляд буквально выворачивал душу наизнанку. Это было непривычно, страшно. Но безусловно и необъяснимо хорошо.       — Любая, которую выберешь, — машет рукой Сонхун, растерянно оборачиваясь. — Давай что-то из сонбэ, чтобы я точно знал хореографию.       — Откуда ты вообще её знаешь, если ты фигурист? — решает Чонвон сменить тему, пока ищет трек.       — Ну, — фырчит Сонхун. — А ещё я простой парень, которому не чуждо быть чьим-то фанатом. И будущий айдол, которому необходимо это знать. Джейк и Рики натаскивали меня, пока кое-кто прятался в комнате или занимался в зале в одного. Это неприятно бьёт под дых совестью, потому что Чонвон вовсе не занимался в зале…       — Что ж, тогда…IDOL?       — Хочешь, чтобы мне снова понадобился душ? — смеётся Сонхун. — Давай что полегче.       — У сонбэ нет лёгкой хореографии, — хмыкает Чонвон, бросая короткий взгляд в отражение. Сонхун закатывал рукава кофты.       — Ладно. Без разницы. Пойдём в душ вместе. Чонвон замирает пальцами над кнопкой песни, взираясь на Сонхуна, но тот моментально опускает голову, закашливаясь и потирая неловко нос. Это было смело даже для него. А, как только они устанавливают телефон на подставку и начинают снимать, танцуя, всё забывается. Стыд, неловкость, внешние проблемы. Они путаются в движениях, начинают сначала, даже шутливо дерутся руками, как Сону, в какой-то момент. Смеются так, что звук ярко отражается от чёрных стен, проходя сквозь уставшие тела. Съёмка показательного видео превращается в целый челлендж «кто кого?», а заканчивается расцветающим в сердце счастьем и невиданной лёгкостью. И внезапно баскетбольным мячом в руках Чонвона, который он выкатывает из рест рума.       — А тебе всё мало? — тяжело дышит Сонхун, жадно глотая воду и глядя на то, как Чонвон подкидывает мяч в едва дрожащих руках. Их волосы налипли на лоб и щёки, одежда к спине, а дыхание ещё не до конца пришло в норму.       — Мы же психопаты-трудоголики, забыл? — усмехается Чонвон. — Играл в баскетбол?       — Неа. Никогда не находилось времени на что-то подобное, — мотает головой Сонхун. А Чонвон вскидывает брови.       — И этот человек жалел меня за то, что я никогда не ел джиггли котиков.       — Это разное!       — Лови! Сонхун только и успевает, что откинуть закрытую бутылку на пол, прежде чем неуклюже ловит мяч, выдыхая весь воздух из лёгких.       — Полегче. Я планировал дожить до дебюта.       — Куда ты денешься? — морщит нос Чонвон, подходя к нему. — Вообще не в курсе, как работает?       — Видел, конечно. Просто никогда не пробовал, — Сонхун вертит в руках мяч, пожимая плечами.       — Сыграем?       — Хочешь моей смерти, точно.       — Ну, же. Я покажу пару приёмов. Если научишься, сможешь бесить Рики, — подмигивает Чонвон. И это работает. Нет практически ничего, в чём младший не был лучшим. Но достойный соперник в баскетболе у него был один — Хисын. Который, к несчастью младшего, играл с ним слишком редко. А остальные «слишком слабоваты» или «ленивы». Чонвон же попросту не успевал обыгрывать юного акселерата, который одними своими ручищами мог заблокировать всё на свете. Сонхун казался идеальным вариантом для Рики. Осталось только натаскать. Сперва, конечно, у Сонхуна ничего не выходит. Чонвон сдерживается, чтобы не шутить насчёт его слабых бросков и нулевого попадания в кольцо, за что получает крайне обидчивые и осуждающие взгляды. Но уже спустя ещё полчаса терзаний, Сонхун зарабатывает своё первое очко с броска с места, радуясь словно выигранной статуэтке. А ещё через полчаса, Чонвон вовлекает его в игру на перехват. Объясняет, как обычно ведёт себя Рики, как делать не нужно и с какой стороны в его клешни лучше не попадаться. Показывает свои обманные трюки, которые подглядел у младшего, но которые с тем почему-то никогда не работали.

[Jeymes Young — Tied DOwn]

Им даже приходит в голову идея записать короткое видео в общий чат с припиской «пока вы отсыхаете дома, мы пользуемся залом сонбэ во всю» или «Рики, тебе скоро крышка». Но в очередной раз, когда Сонхун показывает то, чему его научил Чонвон и уходя на перехват, Чонвон оказывается пойманным. В буквальном смысле. Сонхун обхватывает его со спины, чтобы потянуться к зажатому в руках мячу, но тот сам выскальзывает из ослабших пальцев, когда Чонвон замирает. Потому, что мягкий смех и тяжёлое дыхание опаляют шею и ухо; долговязая фигура наваливается на спину всем весом, а длинные руки крепко держат его, пригвождая руки к телу. Чонвон сглатывает и облизывает пересохшие губы, прекращая смеяться и даже почти дышать. И медленно, опасливо оборачивается, вздрагивая от того, в какой опасной близости от него оказывается Сонхун. Наблюдая за тем, как темнеет его взгляд, пробегающийся по лицу Чонвона и останавливающийся на приоткрытых губах. Всё внутри Чонвона застывает в неверии. И ожидании. Ресницы его трепещут и глаза закрываются, когда он без единого сомнения тянется навстречу Сонхуну, смешивая их горячее дыхание и робко соприкасаясь губами. Сразу после немного отдёргиваясь, как от удара током. Но, ловя из-под ресниц томный взгляд и ощущая, как руки Сонхуна отпускают его, чтобы расположиться на талии, вновь припадает к полным губам, целуя увереннее. Выпутываясь из крепчающих объятий и поворачиваясь к Сонхуну, оплетает руками шею, притягивая ещё ближе к себе. Разделяя так внезапно их первый и вовсе уже не целомудренный поцелуй, разгорающийся с каждой секундой всё ярче. Чонвон затруднился бы описать словами, то что ощущал в этот момент. Потому, что в голове свистел ветер, в сердце полыхал пожар, а все ощущения сконцентрировались на полных губах, прихватывающих его в поцелуе. Кожа Сонхуна под подушечками его пальцев горячая, а волосы на затылке влажные. В грудной клетке, к которой тот его жмёт, такое же барахтающееся неистово сердце. Чонвон отрицал поцелуи с Чонсоном и кривился в отвращении каждый раз, когда тот пытался, но Сонхуна хотелось целовать вечно и никогда не останавливаться. Сонхуна целовать было приятно до головокружения и онемения в кончиках пальцев, которыми Чонвон врезался в его шею. И, когда всё же Чонвон с трудом отрывается от влажных губ, он не отстраняется, лишь крепче обнимая Сонхуна и соединяя их лбы.       — Надеюсь, это не репетиция слова на букву «ф»? — задыхаясь, произносит он, получая слабую усмешку в ответ:       — Хотел спросить тебя о том же.       — У них не будет столько денег, чтобы получить наш поцелуй на камеры.       — Это «нет» и всё по-настоящему?       — Это «заткнись и поцелуй меня ещё раз». И Сонхуна не приходится просить дважды, когда его неуверенность и робость смываются очередным столкновением их губ.              

***

      

[Twenty one pilots — Heavydirtysou]

             К моменту их возвращения домой, мемберы уже вовсю обсуждают то, как тоже после дебюта будут записывать видео с различной хореографией, и что Чонвону и Сонхуну было бы неплохо задать тренд в твиттере их танцем. Первый пост от лидера и новичка — звучало. У Чонвона же в голове весь вечер звучало пение ангелов, пока он пытался сосредоточиться на переписке с менеджером, который рассказывал последние новости. О том, что Рики, Джейк и Сону уже внезапно закончили свои записи первыми, а они с Сонхуном и Хисыном ещё должны дописать эд либы завтра. Он читал сообщения через слово, то и дело поднимая взгляд из своего кресла на Сонхуна, что состязался с Джейком и Рики в какой-то игре на приставке. Переводил его иногда на дремлющего на другом краю дивана Сону. Едва не забыл о присутствии в доме Хисына, спрятавшегося в кухне и готовившего ужин. Голова Чонвона была забита их с Сонхуном поцелуем каждую секунду, вытеснив абсолютно всё другое. Ответные беглые взгляды Сонхуна и его яркая клыкастая улыбка — умудрялись выбивать собой из мыслей Чонвона даже их поцелуй, образуя там только ваккум с блестящими карими глазами. И Чонвон вовсе не думал жаловаться. Впервые за всё время в их квартире ему нравились его мысли. Ему нравилось тонуть в них и игнорировать реальность вокруг. Его сердце впервые дышало. А перед сном замирало ненадолго, когда Сонхун, засыпая, гипнотизировал его улыбчивым взглядом. Они не обсуждали то, что произошло ни сразу вечером, как вернулись в общежитие, ни ночью, когда все легли спать. Ни даже утром, пока ехали в одной машине на вокал, в то время, как Хисын разговаривал по видео с кем-то из своей семьи. Улыбались друг другу, как идиоты, позабыв о скрытности, хихикали, когда сталкивались в коридоре или руками возле чайника в кухне. Глаз друг с друга не сводили, пока записывали последние тейки. И выглядели, вероятно, настолько очевидно и приторно-сладко, что Хисын, сославшись на дела с Джейком, сбежал от них после своей записи. Чонвон краснел, Сонхун был не лучше, пряча смущённый взгляд в тексте песни.       — Иии…закончили! — кричит продюсер, поднимая руки и хлопая Сонхуну. Чонвон улыбается, подскакивая с дивана и хлопая в унисон с ним. Впитывая в себя счастливый взгляд Сонхуна за стеклом.       — Сегодня сбежать не получится, да? — посмеивается Сонхун, когда они нога за ногу бредут к машине по парковке.       — А ты хочешь, чтобы в нас уже все мемберы тыкали пальцем или мы хотя бы сделаем вид, что между нами ничего не происходит? — смеётся открыто Чонвон.       — А между нами что-то происходит? — вскидывает густые брови Сонхун с деланным удивлением. — Кто такое сказал?       — Ты ужасен, — Чонвон лупит его по плечу, качая головой.       — Неправда, — Сонхун морщится, открывая дверь машины и приглашая Чонвона первым. — После вас.       — Ещё одна такая шутка — и выступать будешь с гипсом, понял?       — Ещё одна такая угроза — и моё бедное сердце не выдержит. Чонвон не выдерживает первым, когда закатывает глаза и прячется в машине, тут же прикладывая холодные ладони к покрасневшим щекам. Это было ужасно. Они не заявляли друг другу о каких-то чувствах, не держались за руки и тем более не обозначали то, что творилось между ними, после поцелуя. Но то, что витало в воздухе и вылетало из их ртов — было настолько омерзительно влюблённо, что даже Джейк и Хисын со стороны казались меньшей парой. Чонвон успокаивает себя тем, что ребята скрывали их чувства куда дольше, а ещё Хисын старше. Но его бедное сердце трепыхалось взбесившейся птичкой от одного только смеха Сонхуна, и он сдавался. Впервые принимая в себе светлые чувства. Чувствуя, как тьма внутри него расступается и запоминая каждую секунду этих незабываемых ощущений. Сонхун неизбежно менял всё в нём, и Чонвон больше не был против.       — Вы как раз вовремя, хён! — кричит из кресла Сону, поднимая руку и приветствуя их, вернувшихся домой поздним вечером.       — Почему же? — Чонвон кусает губы, сдерживая улыбку, когда Сонхун, проходя позади него в ванную, едва заметно проводит пальцами по пояснице.       — Мы решили заказать доставку и посмотреть фильм, — сияет Сону. — Так сказать, отметить окончание нашей первой записи! Здорово, правда?       — Отличная идея, — подмигивает Чонвон, скрываясь за углом ванной комнаты, куда его за локоть утягивает Сонхун. Они слышат перепалку Рики и Джейка о том, что нельзя выбирать хоррор для семейного просмотра, шиканье Хисына на них о том, что он включит детектив и все будут молча смотреть, стенания Сону о романтической комедии. И вздрагивает от тихого голоса на ухо, опуская ладони под тёплую воду:       — Спор бесполезен, пока в нём не участвует лидер, — усмехается Сонхун.       — Пусть включают, что хотят, — тихонько фырчит Чонвон, притираясь лопатками к груди Сонхуна и позволяя его рукам касаться намыленных пальцев.       — Кроме романтических комедий.       — Боже, кроме них, ты прав. Не касающиеся друг друга прилюдно и даже наедине почти весь день, Чонвону было так странно стоять вот так с Сонхуном в ванной. Робко поглядывать в отражение, а после опускать взгляд на их руки со сплетающимися пальцами. И эта эфемерность настолько шла в разрез с тем, как он привык его касаются. С тем, что он привык ощущать. Эта эфемерность рождала в его груди что-то совсем неизвестное. И вместе с тем чудесное.       — Никаких романтических комедий, Сону! — отрезает он, входя в гостиную и маша рууками; слыша победный вскрик Рики, но обрубая и его радость ёмким: — И никаких хорроров.       — Но, хён!       — Выкуси, малявка, — показывает Сону язык Рики. Визжит в ту же секунду, потому что младший нападает на него с щекоткой, придавливая к креслу.       — Может комиксы? — устало предлагает Чонвон, поворачиваясь к Хисыну. Улыбка старшего и его лукавый взгляд, провожающий Сонхуна за спиной Чонвона, отвечают совсем не на эту реплику.       — Отличный выбор, Чонвон. Садитесь, доставка скоро приедет. Негодующий Сону так и остаётся в кресле с Рики, что заставляет его придвинуться к подлокотнику и кое-как уютиться там вдвоём, на большом диване ближе к ним удобно и открыто в обнимку размещаются Джейк и Хисын, притулившийся к его боку. На второй половине под одним одеялом, но на небольшом расстоянии, оказываются Чонвон и Сонхун. Весь фильм Рики ддоводит всех до смеха и шутливой ругани, цитируя реплики; Сону жалуется на то, что младший ворует его картошку фри; Хисын украдкой получает поцелуи в макушку от Джейка. И, пока в этом хаосе все заняты просмотром или забавными перепалками, своими чувствами или едой, Сонхун сплетает пальцы Чонвона со своими под одеялом, пряча их от чужих глаз. Но при этом у всех на виду.