стеклоре́з

«мое сердце так полно тобой, что я с трудом могу назвать его моим собственным»

***

суетящиеся студенты заполняют учебные коридоры звуками бессмысленных диалогов и смеха. за пару недель до начала сессии университет всегда оживал, точно по расписанию: половина студентов активно обсуждали предстоящую вечеринку, традиционно устраиваемую в честь сдачи всех зачетов, а остальные ответственно посещали каждую пару, желая закрыть все предметы без долгов. — ты опять меня караулишь? — минхо безучастно переносит взгляд с автомата с дешевыми напитками на стоящего рядом брюнета. — хотел предложить выпить сегодня, пятница же. — хван нервно крутит массивные кольца на фортепианных пальцах. переживает, что опоздал. — танцоры в клуб идут сегодня, я с ними, — крепкие мужские руки агрессивно толкают вредный автомат, получая желаемую банку содовой — так что не вариант. — а я могу с вами? — голос слегка подрагивает. — ты же социофоб. не припомню, чтобы ты по клубам расхаживал. — хенджин смотрит жалобно, явно напрашиваясь — но, конечно, приходи. — я не социофоб! просто не люблю людей… — да, я тоже. я напишу тебе позже, где и во сколько. — минхо разворачивается в противоположную от аудитории сторону, после чего ощущает горячую ладонь на собственном запястье — что? — ты куда? у нас же пара сейчас начнётся. — покурю и вернусь. я уже говорил тебе перестать так назойливо крутиться вокруг меня. — рыжая правая бровь раздраженно дергается, надламываясь. — ты мой друг, а около друзей обычно крутятся. — произносит с мягкой улыбкой, нехотя отпуская чужое запястье. — мы не друзья. ты нихуя не знаешь обо мне, с чего же тебе быть мне другом? — так ты не даешь узнать, я ведь стараюсь! — к горлу медленно поднимается мерзкий ком, проглотить который не выходит. хван изображает несерьезность, дабы не усугубить ситуацию. — потому что не хочу, мне и так вполне комфортно. так что покрутись лучше около чонина или феликса. и стремись ко мне поменьше, окей? это напрягает. — окей, не буду. но в клуб приду! — да мне без разницы, я просто хочу отдохнуть. передай педантичной зануде, что я опоздаю. хенджин лишь потерянно кивает, поджимая пухлые губы. смотрит в след удаляющейся фигуре, которая только что вновь вонзила нож в область сердца. учащенно дышит, стараясь успокоиться и проглотить подступающие слезы. пытается сосредоточиться на мысли о том, что вечером он вновь сможет побыть с ним рядом.

***

хенджин стремился к ли ещё с того дня, когда впервые увидел его на организационном собрании в универе. в тот день молодой человек привлек внимание каждого, предложив отметить поступление у себя. слегка растрепанные черные волосы, подчеркивающие острую линию челюсти; черная водолазка, облегающая рельефное тело, и свободные классические брюки сероватого оттенка; смертельно бледная кожа. все в нем притягивало; некая богемность в образе подкреплялась неоднозначными словами и действиями. вот, тем же вечером, он заинтересованно расспрашивает тебя о карьерных перспективах, а уже через минуту равнодушно уходит на балкон, щелкая зажигалкой. достаточно пьяный, включает громкую музыку, призывая танцевать всех присутствующих, а через мгновение утягивает тебя за собой в спальню, жалуясь на глупость и обыкновенность этих студентов. сидя на полу в полумраке, аккуратно заправляет прядь твоих волос за ухо и восхищается твоей неземной красотой, а потом ложится на твои колени, повествуя о прекрасной девушке, которая отвергает его любовные признания. в этом вихре событий хенджин не заметил, как беспамятно влюбился в непредсказуемого нового друга. с того дня прошло полтора года. менялись погодные условия, учебные проекты и цвета волос. и только лишь образ ли не покидал бушующих мыслей хвана. каждый день этот парень присутствовал в его жизни; даже когда неделями прогуливал занятия, игнорировал сообщения и звонки, бездумно ранил чужую душу. хенджин плакал, но всегда прощал. это ведь нормально – прощать?

***

чонин возмущенно жестикулировал, делясь с друзьями воспоминаниями об утренней ссоре с комендантом. феликс безудержно смеялся, периодически толкая соседа в плечо, умоляя перестать смешить. а хенджин незаметно фотографировал на старую мыльницу таких живых парней. он тоже смеялся, но не совсем искренне. в голове без остановки бежала красная строка со всем известным именем. — джинн~и, ты опять не с нами! — чонин щелкает пальцами перед глазами хвана, привлекая внимание — где он опять? — я не знаю, он ничего не ответил на моё предложение пообедать с нами. — я точно его когда-нибудь убью… — эмоции феликса резко сменяются с радости на досаду — почему таблетки не принимает он, а страдаешь ты? — да блять, я не страдаю! — хван обиженно толкает коленкой ногу друга, играя ребенка. — мы видим. — чонин искренне переживает, поэтому говорит прямо и честно — он же понятия не имеет о твоих чувствах, признайся ему и проблема исчезнет. всего три слова. всего десять букв. всего пять гласных и пять согласных. казалось бы, произнести эту фразу вслух — это самое простое в мире дело. но не для хенджина. и уж тем более не в адрес минхо. последний был невыносим в своей сложности. он состоял из глубоких порезов, россыпи мелких гвоздей и подводных камней. никогда хенджину не удавалось предугадать его следующий шаг; ли был до чертиков непредсказуем. и если бы хван все же решился признаться тому в своих глубоких чувствах, то вряд ли бы минхо отреагировал по-человечески. поэтому парень лишь бесшумно плачет ночами, заперевшись в своей мрачной комнате. скулит от переизбытка чувств, безуспешно пытается изобразить на бумаге что-то важное, помимо демонически красивого лица, пишет сотни любовных писем, которые никогда не дойдут до своего получателя. мысленно разбивается пенистыми волнами об острые скалы чужой души. да, минхо был острым, а хван, в свою очередь, мечтал эту остроту обуздать. смягчить все углы лишь для себя одного, устроившись в холодном сердце поудобнее. но он слишком боялся потерять этот образ, поэтому молчал. надеялся, что когда-то минхо сам раскроет для него свою грудную клетку, вверяя сердце в горячие руки. и с каждым днём все больше осознавал, насколько его мечты невозможны.

***

warning: письмо №212 «дорогой стеклорез. можно я напишу оду о твоей красоте? сегодня я краснел от твоего взгляда сильнее, чем обычно. по моему мнению, самая красивая вещь в тебе – это глаза. этот лисий прищур режет мою душу, а бездонные черные зрачки напоминают море, в котором хочется утопиться. действительно тону, когда ты смотришь прямо в душу; задыхаюсь, не слыша ничего, кроме твоего медового голоса. и душа твоя красива также, как отражают её эти зеркала. ты часто делаешь мне больно, но я знаю, что не специально. защищаешься, потому что так тебя научила жизнь. на самом же деле, душа твоя совсем не черная и грязная, а, наоборот, самая светлая и чистая на планете. и, даже когда ты говоришь мне, что тебе плевать на меня и мои чувства, я знаю, что ты лишь притворяешься. боишься, что я пробью твою броню.  но, если мне выпадет такой шанс, я сделаю тебя самым счастливым человеком на планете! буду греть своим теплом, даже если сам буду умирать от холода.»

***

— держите. знакомый шлейф сигаретного аромата и цитрусового парфюма бьет в нос, прежде чем хван поднимает глаза на возникший рядом мужской силуэт. кажется, груда многотонных камней упала с его плеч, когда он видит родные черные глаза. минхо протягивал руку, которая держала три кофейные конфеты. такие редкие проявления заботы и некой привязанности были особенно ценны, поэтому хенджин не задумываясь хватает одну из них, хлопая по стулу рядом с собой. ли устало падает на обозначенное место, кладя голову на острое плечо младшего. — спасибо! где был? — чонин закидывает в рот конфету, пока феликс удивленно хлопает глазами, а хенджин не дышит, боясь пошевелиться. только лишь глазами указывает блондину на камеру, умоляя запечатлеть этот редкий момент. феликс молча кивает, незаметно делая пару снимков. — декан вызывал. опять предложил податься на какую-то выставку. — и ты, конечно, отказался? — феликс, наконец, отходит от шока, и включается в диалог. — да блять, я не хочу светить своими работами на никому не нужных выставках. платят гроши, а работы твои пиздят. — при этом ты единственный в группе, кому в который раз такая возможность выпадает. — феликс притворно улыбается, чем вызывает улыбку на вечно каменном лице — ебать, ты улыбнулся? мне? — настроение хорошее! пойдете с нами в клуб сегодня? — вы идете в клуб? — чонин и феликс удивляются синхронно, делая акцент на слове "вы". — вы че сегодня такие впечатлительные? да. идем же? минхо строит милую гримасу, поднимая глаза на хвана. а у того табун мурашек пробегает по спине от такой запредельной близости. он безмолвно кивает, теряясь в омуте бездонных глаз. — вот. пойдете? — ну… — мы пас, в блоке нужно прибраться, а то завтра комендант явится проверять. ты не забыл же? — чонин незаметно щипает за бедро своего соседа по комнате, намекая согласиться с этими словами. — а… да! мы не можем. отдохните за нас. — скучно. ладно, до встречи! и исчезает минхо из столовой так же мгновенно, как и появился. глядя ему вслед, хван понимает, почему ураганы называют человеческими именами.