Кремень и кресало

Клоринда и не заметила, как Ризли стал неотъемлемой частью времени в её жизненном графике. Теперь они виделись каждую неделю: по средам, — Ризли посещал дворец Мермония, где они каждый раз пересекались ближе к обеду — и по пятницам, после рабочего дня. Тенденция проводить с ним все свободное время не устраивала Клоринду, поэтому она соглашалась лишь на одну условленную встречу в неделю, игнорируя частые предложения вместе прогуляться в выходные. Но несмотря на её привычные сдержанность и отстраненность, Ризли продолжал всякий раз предлагать встретиться в любой другой день. Он улыбался, искренне радуясь случайным встречам в рабочее время. А ещё Ризли любил с ней переписываться, в последнем письме он писал: «Не желает ли мисс дуэлянтка увидеться с достопочтенным герцогом Фонтейна? Однако герцога совсем не радует, что все наши встречи происходят на поверхности. Как насчет спуститься с небес на землю, мисс Клоринда? Точнее, под воду. Не желаете выпить со мной чаю в крепости?». «Я не буду спускаться в тюрьму без особой на то необходимости. Ты в курсе, что многие заключенные меня проклинают, потому что им не позволили защитить себя на дуэли?» — ответила она. Слишком много с некоторых пор стало Ризли в её жизни. Она не привыкла видеться с определенным человеком вне работы и с человеком, не связанным с её родом деятельности, тем более столь часто. И однажды она поймала себя на мысли, что скоро все встречи, общение и сам Ризли станут ей привычными. Клоринда испугалась: ей не хотелось допустить этого. Привязанность — слабость, которую она всегда старалась избегать. Но все шло не так, как должно. — И вот тогда я ему прописал. Хорошенько так, для профилактики. Больше не вякал: и Сиджвин спокойнее стало, а то он её умотал за пару недель. — Не представляю, сколько в Сиджвин милосердия, если она терпела издевательства, не жаловалась и продолжала его лечить. — Она слишком добрая. Но я стараюсь её перевоспитывать. Наш мир слишком жесток, как и люди в нем, чтобы оставаться всегда добрыми, — Ризли отпил чаю и отвел взгляд в окно. Клоринда же незаметно посмотрела на него, задерживаясь и изучая. Они сидели в кафе, в обеденное время, пересекшись у дворца Мермония. Мягкий свет ламп подчеркивал тени на его лице, свидетельствующие о недостатке сна. — Много работы? — спросила, когда молчание затянулось. — Да, ее всегда немало. А у тебя как? — Тоже. Но я… устала что-то, — поделилась неожиданно для самой себя. Новый посетитель впустил холодный воздух в кафе, и Клоринда поежилась, скрещивая руки на груди. — Думаю, может взять пару отгулов. — Хорошая идея. Может, мне тоже взять? Смотаемся куда-нибудь с тобой на три дня… в Сумеру, например. Ризли встретил ее недоуменный взгляд улыбкой. — Ты в себе? — Да. А что? Боишься сгореть на солнце, Белоснежка? Клоринда закатила глаза. Благо, что обед подходил к концу, и более гениальных идей ей услышать не пришлось.

***

Судебное заседание, восемьсот девяносто второе на счету Клоринды, проходило без происшествий и излишней драмы. Подсудимый — мужчина среднего возраста, состоящий в отряде капитана Шеврез и обвиненный в покушении на убийство своего товарища по службе. Подобное, пусть и редко, но случалось — служители закона сами же его приступали. Жандарм запросил дуэль. И это было ожидаемо. Клоринда вышла на поле перестрелок ровно в полдень следующего дня. Предварительно проверив обойму револьвера, она удивленно подняла взгляд, услышав: — На ножах, мадемуазель. Пришлось расчехлить старенький, но надежный нож, доставшейся ей в наследство от наставницы. «Вот я и иду по твоим стопам. Следую твоим заветам… увидь ты меня сейчас, гордилась бы? Или я все равно недостаточно хороша?». Отметая мысли, ненужные и больные, Клоринда приняла необходимую стойку. «Помоги мне. Петранелла». Руки дрожали. Она никогда прежде не сражалась на дуэли на ножах. — Начали! Клоринда тут же выставила блок: жандарм напал ежесекундно и стремительно. Атаковал снизу — она отпрыгнула назад, не позволяя себя задеть. Замахнулся слева, но разрезал на части воздух: Клоринда увернулась, пригнувшись, и следом пошла в атаку сама. Нож проскочил в сантиметрах от шеи, не задевая. Вторая попытка спустя секунду — вновь неудача. Жандарм легко ускользал от её выпадов. Был бы вместо ножа меч, Клоринда не тянула время. Осужденный чувствовал, что она проигрывала, и решил сделать ставку. Клоринда не успела заметить, как он оказался за спиной. Но смогла увернуться от удара в спину: нож мчался прямо в сердце. Напуганная и шокированная, на адреналине она стала атаковать намного быстрее и размашистее. Плохо. «Соберись! Иначе — позорная смерть», — бас наставницы отчетливо прозвучал в голове. Мгновение — пропуск. Клоринда ощутила, как по животу бежит струйка крови. «Не смей меня стыдить. Ты должна быть лучшей. Почему ты проигрываешь?» — кричала наставница. Ярость вскипела в венах, и Клоринда, сама того не ведая, на поводу эмоций зарычала. Доподлинно она не сможет пересказать произошедшее, но уже вскоре жандарм лежал на земле с перерезанным горлом. С её пальцев капала на землю густая кровь проигравшего. «Ты победитель. Подними голову выше», — проскрежетал голос наставницы. Клоринда выронила нож и умчалась с поля для дуэлей. Она бежала, чувствуя, как плавилось сознание.

***

Забыться. Скорее забыться — всего, чего ей хотелось. На ум не пришло ничего лучше, чем просто напиться. Старый добрый сумерский коньяк здорово помог: и раны обработал, и душу подлатал. Заливая горло, Клоринда не думала, что опьянеет так сильно: мысли путались, ноги не стояли, а мир кружился в водовороте. Ее жутко стошнило, благо додумалась добраться до ближайших кустов на улице. Она неизвестно как доплелась до дома и добралась до кровати. Следующие пару часов прошли в тумане. Клоринда проснулась от громкой трели в висках. «Нет», — поняла: — «Это дверной звонок». Вымученно простонав и поднявшись с постели, она дошла до двери и приложилась к холодному дереву лбом. Остужало. Пытаясь понять, кто к ней пришел, она глухо сказала: — Я никого не жду. Проваливайте. — Клоринда, это я, Ризли. Открой. Пожалуйста. Что-то мерзкое упало в желудок комком, потяжелев. Клоринда сглотнула. Снова накатывала тошнота. — Зачем ты пришел? — Мы договаривались встретиться в вечер пятницы, — напомнил он. Клоринда стыдливо прикусила губу: как она могла забыть? — Но… я знаю, ты сейчас сильно пьяна. Позволь мне помочь. — Как ты мне поможешь? — Хотя бы побуду рядом. Хотелось усмехнуться: «Не аргумент». Хотелось злобной насмешкой бросить: «Мне не нужна твоя забота». Хотелось отрезать росток связи, что она начала испытывать к Ризли, хотелось отшить его, послать куда подальше, грубо оскорбив. Но Клоринда молча открыла дверь и посмотрела Ризли в глаза. Сначала в них мелькнуло изумление, а затем они распахнулись в ужасе. — Ещё не поздно уйти, — сказала она, кисло улыбнувшись. Видок у неё был восхитительный: вся в крови, собственной блевотине, в разодранной местами одежде. Наверняка опухшее лицо и спутанные ото сна волосы. И пахло от неё точно не зеленым чаем с сумерским жасмином. Совсем не подходящий образ для служителя закона. — Ты теперь знаменитость. Хотя бы помнишь, что в баре устроила? — спросил Ризли, проходя в квартиру. — Нёвиллет простит. Остальное неважно, — Клоринда прикрыла за ним дверь. — Я бы не простил, — Ризли осуждающе оглядел ее с ног до головы. — Тебе и до Нёвиллета как до луны пешком. Слова ударили по его самолюбию, но он не подал виду и лишь сжал челюсти, принимаясь осматривать небольшие апартаменты. Квартира по размеру едва ли уступала в размерах его личному кабинету в крепости Меропид: через пару шагов слева можно было упасть на кровать, приткнутую к стене, или заварить чай на небольшой кухоньке справа. На одинокой тумбочке рядом с кроватью стояла повидавшая жизнь магнитола. — Предполагаю, у тебя дома пустые полки? Ни чая, ни еды? — спросил Ризли. — В точку. — Иди в душ. Я вернусь, будем тебя отпаивать. — Мне не нужна нянька, — Клоринда неодобрительно зыркнула на него. — Хорошо. Будем отпаивать меня, потому что меня сердечный приступ хватит, если ты продолжишь так жить, — продолжил настаивать он. — Какой ты нежный. Проще уйти и не возвращаться, чтобы не свалиться в обморок. Они сцепились взглядами намертво. Мрачные и раздраженные, неподвижно замерли друг на против друга. Ризли вновь заговорил: — Прекращай это делать. — Что? — Отталкивать меня, — он устало смежил веки, через секунду снова возвращая к ней взгляд. — Друзья познаются в беде. Ты в беде, Клоринда, и я не уйду. Повисло молчание, тягучее и почти осязаемое, как и напряжение между ними. Клоринда не знала наверняка, то ли от нежелания спорить, то ли от усталости, — или же потому, что она неосознанно верила его словам и искренности — она только кивнула и сказала: — Я в душ. Скрывшись в ванной, Клоринда услышала хлопок входной двери. Ушел. Пока принимала душ, пыталась вспомнить, где именно она надралась и как это было. Тщетно: память словно бы вырезала этот фрагмент дня. Когда Клоринда вышла из душа, Ризли уже успел вернуться. «Быстро», — подумалось: — «Даже слишком». Он стоял к ней спиной у кухонной плиты и занимался тем, чем в этих апартаментах в принципе не интересовались — готовкой. — Ты умеешь готовить? Ризли, чуть вздрогнув, обернулся и против воли задержал на Клоринде внимание: в домашней одежде в виде майки и шортов, без шляпки и с влажными волосами, она выглядела как минимум… непривычно. — Немного, — ответил, вновь возвращая внимание к плите. — Я не умею, поэтому не готовлю, — Клоринда присела за маленький столик на диван, лицом к нему. — Научиться готовить очень просто. Достаточно захотеть зверски есть. — У меня… никогда не получалось что-то съедобное. То сгорит, то не доготовиться, то просто не сочетается… — Тогда тебе повезло. Сегодня будешь есть ребрышки по моему фирменному рецепту, — Ризли улыбнулся, оглянувшись вполоборота. Он был не так общителен, как обычно. Клоринда, по своей природе молчаливая, вдруг ощутила себя не в своей тарелке. Почему-то хотелось заполнить тишину разговором. Клоринде посчитала, что на этот раз она должна побыть инициатором беседы. — И часто ты готовишь? — спросила, решив развить ту же тему. — Совсем нет. Но рад, если есть свободный час, — по кухне распространился приятный аромат пряности маркота, масло негромко шипело на сковороде. — Это… отвлекает. Позволяет переключиться, подумать о чем-то другом. Время, проведенное с пользой. — Прости, что я… так нехорошо поступила, — резко сменила тему. — Сегодня была дуэль, и… — Я в курсе. Ничего, я не в обиде, — он на миг обернулся, демонстрируя участие. — Наоборот, я заволновался о тебе. — Наверное, ты хотел отдохнуть в баре, а я испортила тебе планы, — виновато произнесла она. — Я хотел отдохнуть с тобой, — поправил её Ризли. — Давай заварим чай, и ты со мной всем поделишься, если захочешь? Когда мясо было съедено, а пачка печенья опустела на половину, Ризли заварил чая повторно, уселся напротив Клоринды и выжидающе уставился на неё. — Я убила человека, — подавленным голосом произнесла она. Ризли в непонимании приподнял брови. — Это часть твоей профессии, нет? — Да. И я… устала быть палачом для кого-либо. Это сильно… бьет по психике. Клоринда посмотрела на свои руки, бледные, с выступающим узором сосудов и вен. — Они все время в крови. Я… устала решать чужие жизни. Я… не хочу нести это бремя, — тихо выдохнула, повторяясь: — Я устала. Она не поднимала лицо: глаза налились кровью и влагой. Ей категорически не хотелось, чтобы Ризли становился свидетелем её слабости. В то же время, у Клоринды не находилось и человека, которому она могла бы рассказать о наболевшем. Гнойная рана не затягивалась уже давно и периодически нарывала, заставляя буквально лезть на стену. — Скажи, я хороший человек? — спросила дрогнувшим голосом. — Да, — ответил мгновенно. — А хороший человек убивает других людей? — Да. Если того требуют обстоятельства. Обстоятельства… Верно. Ведь вся жизнь складывалась из обстоятельств. Жизнь зависела от того, где ты родился, как рос, кто тебя окружал. Настоящий ты — результат пережитого прошлого и полученного опыта. Едва ли Клоринда могла изменить свою жизнь, изменить саму себя, ведь её с детства учили быть тем, кем она являлась сейчас. — А я не хочу… убивать людей, — сказала, чувствуя, как тяжесть в грудине обращается в слово, ноющей болью отзывающимся в горле. — Не хочу, чтобы так складывались обстоятельства. — Как часто тебе… приходится выступать на дуэли? — задумчиво спросил Ризли. — Раз в месяц. Зависит от обстоятельств, — шмыгнула носом, отводя взгляд. — И сколько людей ты уже?.. — Сегодня был шестьдесят седьмой. Повисло грузное молчание. Ризли уставился в поверхность стола, Клоринда вопросительно поглядывала на него, ожидая реакции. — Ещё вопрос… — Ризли вернул к ней внимание. — Что по поводу увольнения? Клоринда прикусила внутреннюю сторону щеки. Захотелось то ли рассмеяться, то ли разрыдаться. — Не получится… есть договор, по которому я служу властям, и я не могу расторгнуть его сама раньше положенного срока. Я уже несколько раз пыталась закончить карьеру досрочно, но… Нёвиллет не позволит мне этого сделать. — Почему? Давай я поговорю с ним, — предложил Ризли. — Тебе лучше не портить с ним отношения. Мои проблемы — мои, не твои… — Клоринда утерла щеки. — Спасибо, что выслушал. Этого уже достаточно. — Недостаточно, — твердо возразил он. — Нужно что-то менять, Клоринда. Так нельзя жить. Ты не живешь, а мучаешься. Ты же медленно, но верно идешь к краю, ты это понимаешь? Клоринда мотнула головой. — Я справлюсь. Это лишь временная слабость, ты не должен был этого видеть… — Я в тебе не сомневаюсь, но никто из нас не силен в полной мере. А ты чересчур расходуешь себя. Ничего хорошего из этого не выйдет, — недовольно резюмировал он, говоря фактическую правду. — Возможно, ты прав. Я редко думаю о себе, когда выступаю на дуэлях… Но в последнее время, когда остаюсь наедине с собой, то чувствую тревогу и страх. Я не могу перестать думать о том, сколько людей пало от моих рук… Забавно, правда? — она грустно улыбнулась: — Судебная дуэлянтка, хладнокровная и стойкая, на самом деле всего навсего слабачка и размазня. — Ты знаешь, что это не так. Ты достаточно сильная, чтобы переживать это из раза в раз. Твоя работа сильно бьёт по твоей психике, это ненормально. Тебе просто необходимо отвлекаться, а лучше — поговорить с Нёвиллетом и объяснить ему всё как есть. Так нельзя. Я правда переживаю за тебя. Клоринда встретила его уверенный взгляд: Ризли разделял её чувства, и это ей было необходимо. Так же, как и утоление чувства одиночества. — Спасибо, — «Что ты рядом. Что слушаешь мои сопли. Что не осуждаешь», — пронеслось в мыслях, которые она не озвучивала. Но её «спасибо» имело глубокий посыл. — На то и нужны друзья, — мягко улыбнулся, словно слышал все невысказанные ею слова.