Розовый дым и малиновый вкус

Очередная истерика Валентино. И в очередной раз Вокс идет своему другу на помощь. Хотя и помощью это можно назвать с натяжкой. Скорее, молчаливое выслушивание криков. Вал действительно в такие моменты похож на ребенка. Маленького, избалованного ребенка, который устраивает истерики в магазинах из-за того, что мама не купила ему шоколадку. И лучший способ справиться с таким чадом — молчание. Что только не перепробовал Вокс, чтобы успокоить своего «ребенка». Но молча слушать, оказалось самым рабочим методом. И вот, «плоскомордый принц», коим его величала Вельвет, уже был на пороге покоев своей «принцессы». Интересно, что же на этот раз разозлило Валентино? Энджел, с его очередными выебонами? Может что-то произошло на съемке? Или еще что угодно. Да неважно! В любом случае все дерьмо опять придется слушать TV-демону, у которого ведь нет никаких других дел. От раздражения по экрану пробежало пару помех. Вдохнув свежего воздуха (в последний раз за вечер), он толкнул массивные двери, и те с легким скрипом отворились. В лицо ударил розовый дым, растягиваясь вязко по легким и оставаясь в носу запахом малины. Когда в последний раз Валентино проветривал свои покои? В глазах защипало, и на экране появились цифровые слезки. Накурено тут было мама не горюй, аж голова закружилась. Будто ежик в тумане, Вокс медленно шел вперед, освещая себе путь своим же монитором, настолько дым был густой. А виновник сего облака сидел или лежал (да хер знает, Вокс ничерта не видел) на диване посреди огромной комнаты, в еще большем облаке дыма. — Ну и что на этот раз случилось? — телеведущий пару раз кашлянул, пытаясь выгнать из горла вставший там ком курева. — Энджел Даст случился, — сквозь зубы рычит демон, щуря светящиеся в дыму красные глаза. — Lo Juro por Dios, si esto vuelve a suceder, mataré a esa perra. По телу Вокса прошел маленький разряд тока. Ему безумно нравилось, когда Валентино говорил по испански. Это слышалось так аппетитно, что хотелось смаковать на языке этот вкус, похожий на дорогой, сладостный алкоголь. И пусть сейчас мотылек был озлоблен, но звучать менее притягательно он не стал. — И что же он сделал на это раз? — размерено спросил TV-демон, делая очередной шаг в красно-розовое облако. — Считает, что имеет право на свое никчемное мнение. Видите ли, не нравится ему сценарий и сниматься в таком «дерьме» он не будет! Охуевшая блядь! — в сторону Вокса полетел бокал, разливая из себя все содержимое. Такой жест телеведущий явно не ожидал и не успел среагировать. Хрупкое стекло задело монитор и разбилось о его угол. TV-демон зашипел, хватаясь за подбитый край «лица». Стекло слишком тонкое чтобы разбить, но достаточно острое, чтобы поцарапать экран. — Твою мать, Вал, ты какого хуя творишь?! — голос исказился на более громкий и с помехами. Эта бесящая привычка Валентино кидаться предметами во время порывов злости. В прошлый раз в стенку полетел телефон самого телеведущего, разбившись на множество кусочков. Как же это раздражало. Неужели нельзя хоть чуть-чуть держать себя в руках? У него их вообще-то четыре, а не две, как у Вокса. — Ой, Вокси, сладость моя, извини, — голос, что еще секунду назад был донельзя раздраженно-злым смягчился, что аж затошнило от такого «заботливого» тона. Высокая фигура выросла в дыму и яркие глаза блеснули в густом воздухе. Он будто плыл, разгоняя дым перед собой, покачивающимися от шагов бедрами. Приблизившись, он встал буквально в полуметре от Вокса и улыбнулся. Хищно. Как он делал это всегда. Он был на порядок выше TV-демона, да так, что если бы Вокс смотрел точно прямо, его взгляд оказался аккурат на груди сутенёра. Экран пошел рябью помех от раздражения. Просто так этот гад настолько близко не подходит. — Вокси, милый, не злись на меня. Ты же знаешь, что я никогда не стал бы умышлено тебя ранить, — говоря почти шепотом, Валентино наклонился до уровня экрана и длинным языком прошелся по месту удара. — Мудак же ты, Вал, — зло бросил Вокс, делая шаг назад. По телу прошел электрический разряд. Цифровая гримаса скорчилась, выказывая неприязнь. О, как же телеведущего бесила эта переменчивость Валентино. Как сука с ПМС, не иначе. А то как еще объяснить, столь резкую смену настроя? — Неужели поведение Энджела вывело тебя настолько, что ты решил расхерачить об меня бокал? — Ну, — протянул сутенер, так же сладко, как и растворяющийся дым вокруг, — Да насрать уже на эту шлюху, из-за него я доставил неудобства своему любимому Вокси, — длинные, когтистые пальцы провели по пластиковую краю монитора. — Вижу, тебе стало лучше. Моя помощь здесь явно больше не нужна, — развернувшись на пятках телеведущий сделал шаг в сторону двери. Хотелось уже сбежать отсюда. Но плечо больно сжали тонкие пальцы. Мертвая хватка. Вокс сглотнул ком в горле. Ой не к добру это все. — Куда ты собрался? — на второе плечо так же легла рука, а длинный язык прошел по всей шее. Между антеннами мелькнула искра. Нижняя пара рук обхватила талию телеведущего, блокируя возможность идти вперед. — Я хочу загладить вину, за твое потрепанное личико, — о да, Вокс прекрасно понимал, как именно этот гад будет «просить прощения». Другого и ожидать не стоило. Раз выбраться не получится, придется поддаться, но не сдаться. —Будь по твоему, — сделав тон как можно более раздраженным TV-демон расслабился, от чего Валентино ослабил хватку и позволил Воксу развернуться лицом к лицу. Он мог сколько угодно показушно злиться и раздражаться, но врать себе в том, что вся эта ситуация его заводила он не мог. Да и не хотел. Красные глаза напротив сузились, а манящая улыбка растянулась еще шире, сверкнув золотым зубом. Розовый дым почти рассеялся, но все же слегка витал в воздухе. Валентино провел языком по цифровым губам, оставляя после себя тот самый сладковатый привкус малины. Это был даже не намек, а прямой призыв к действию. Вокс слегка приоткрыл рот, позволяя сутенеру по хозяйски проникнуть туда языком. Целовался он жадно, мокро и пошло. Подстать статусу порно магната всея Ада. Создавалось ощущение, что Валентино был насквозь пропитан этим запахом и привкусом малины. Малина, малина, малина. Теперь казалось, что ей пропитался и TV-демон. Между антенн проскочила искра, когда изящные руки легли да боковые стороны монитора, царапая их коготками. Сам же Вокс предпочитал зарываться руками в мех на шее Валентино. Белый с сердечками и такой, сука, мягкий. Недаром мотылек так трясся с ним. Нижняя пара рук легла на ягодицы телеведущего, сжимая их. От такого глаза Вокса, что до этого были закрыты, распахнулись и ярко вспыхнули заставляя мотылька отстраниться. Резкая вспышка больно ударила по чувствительным красным зенкам. Буквально пару секунд и Валентино опять хищно улыбается. Вокс почувствовал, как его толкнули на диван, и большая тушка придавила его сверху. О нет, не сегодня. Он и так поддался на игру этого крылатого гада, но полностью отдавать контроль он не будет. Быстро извернувшись он ложится сверху на спину мотылька, впиваясь когтями в плечи, скрытые по пальто-крыльями. —Не сегодня, сука, — неоновый язык мягко проходится по месту уха. —О, так папочка сегодня будет нежен, — Вокс цыкает на такое замечание. Валентино никогда не выходит из образа, а такие фразы скорее вызывают чувство стыда, чем возбуждения. —Вал, умоляю, хотя бы сейчас не неси своей этой хуйни. Блевать от нее тянет. Если твоим шлюхам это нравится, то мне — нет. И ты это прекрасно знаешь, — неоновые когти ложатся на талию, сжимая ее. Еще чуть-чуть и кажется, что ее можно будет взять в кольцо. —Как скажешь, сладкий, — мотылек резко переворачивается, от чего все что успевает сделать Вокс, чтобы не упасть, это схватиться рукой за изголовье дивана. —Ты хоть предупреждай о таких маневрах, — теперь уже смотря прямо в глаза, слегка удивлено, произносит телеведущий. —Так не будет элемента сюрприза, — Валентино хитро щурится. —Я твоими сюрпризами сыт по горло, и даже немного покалечен, — многозначительно вскидывает бровь TV-демон. —Да ладно тебе, Вокси, — монитор вновь по краям обхватывают цепкие ручки, притягивая в поцелуй. В нем нет чего-то нежного, мягкого, только борьба за то, кто будет вести. И вести планировал Вокс, чему Валентино мало сопротивлялся. Пока. —Погоди секунду, — отстранившись почти шепотом сказал мотылек и в ту же секунду расправил крылья. Не так резко и мощно, как в тот раз на студии, когда пришлось экстренно тушить пожар. Теперь они были будто одеяло, на кожаном диване, и ведь такие же мягкие, как и пух на шее. Под крыльями не было ничего, кроме кружевных чулок, на бесконечно длинных ногах. Значит готовился гад. А ведь чулки и правда красивые. Черные кружевные, с небольшим переходом в темно фиолетовый к низу. Вокс любил чулки на мотыльке. Любил так же, как и испанскую речь, такой маленький фетиш. А все вместе давало одурманивающий эффект для TV-демона. Слегка поддевая ткань, проходится кончиками пальцев по бархатной коже. Она правда была на ощупь, как бархат. Нежный перваншевый бархат. —Ты изначально планировал потрахаться со мной? — будто ответ был не очевиден. —Вполне возможно, — очередная ухмылочка и Вокса опять тянут в поцелуй. Как не странно, Валентино любил такие «нежности». Не всем он позволял целовать себя. По крайней мере так. Нижняя пара рук стала в наглую расстегивать ремень и стягивать с TV-демона штаны, которые, по правде, уже мешали. Телеведущий выдохнул в поцелуй, когда узкая, сковывающая ткань была снята, от чего тело пробило легким разрядом тока. В его случае это было чем-то вроде аналога мурашек. Наглые руки, до этого стянувшие брюки на уровень колен, быстро расправились с боксерами. Разорвав поцелуй, Вокс отстранил свою голову, протягивая от мотылька малиновую ниточку слюны. —Eres tan dulce, — да, Валентино однозначно знал, что у Вокса есть пунктик на его испанскую речь. И на чулки. И как бы TV-демон не пытался это скрывать, огрызаться или отнекиваться, его тело выдавало его с потрохами. Комок желания в животе сжимался все сильнее. Но хотелось растянуть этот момент. Подцепив неоновым когтем цепочку, соединяющую пирсинг Валентино, Вокс слегка потянул за нее, вызывая у сутенера протяжный вздох. Светящийся язык прошелся по перваншевой груди, подстегивая руки мотылька бесстыдно лапать телеведущего везде, куда только можно дотянуться. И дотягиваются они до эрегированного члена и сжимают у основания, Вокс шипит. —Дай смазку, — TV-демон знал, что в диване Валентино хранит и не такие вещи. Этот диван — дамская сумочка, в которой можно найти все, и даже чуть больше. Одна из четырех рук залезла в щель между изголовьем, выуживая оттуда небольшой бутылек клубничного лубриканта. Валентино закидывает свои ноги Воксу на плечи, от чего тот слегка горбится. Немного холодной жидкости выливается на пальцы. Один из них входит легко (со свистом), поэтому не мелочась, телеведущий добавляет сразу два. Тело перегревается, а член буквально изнывает от желания. По сути, фрикции пальцами были больше «ради приличия». Если этот гад крылатый изначально рассчитывал на секс, то было очевидно, что он подготовит себя. Вынимая пальцы из теплого и влажного нутра, он сразу же заменяет их членом и выдыхает. Теперь можно не сдерживать себя. Толкает пару раз на пробу, пытаясь найти нужный угол. У него никогда это не получалось сразу. Но как только мотылек под ним на секунду сжимается и испускает тихий стон, он фиксируется в этом направление. Толчки быстрые и сильные. Валентино выдержит все и даже с удовольствием. Тела кажутся липкими от воздуха, в котором растворился дым. Верхняя пара рук скользит по монитору к плечам, а нижняя… К слову, где нижняя пара рук? Не успел телеведущий задуматься об этом, как на его зад легли тонкие, холодные пальцы. —Ублюдок, ты что творишь? — он остановился, вызывая недовольное мычание у сутенера. —Я решил, что тебе так будет приятнее, — на этих словах в Вокса проникает один палец. Экран идет помехами и ярко мигает. —Какого хуя ты творишь, Вал?! — и ведь нет возможности сдвинуться. Вперед? Упрётся в бедра мотылька. Назад? Еще сильнее насадится на палец. Пока он был в раздумьях, как выбраться из этой «западни», к первому пальцу добавился второй, надавливая на комок нервов, от чего и без того перегретые антенны пустили очередную искру. Антенны — то была эрогенная зона, но Валентино не решился бы их коснуться, ибо оголенный металл нагревался до запредельных температур. — Dulce, не останавливайся, — по телу опять прошелся разряд тока. Выбора не было, и Вокс возобновил толчки, готовый буквально умереть от двойной стимуляции. А эта тварь все лыбится. Но раздражение сменило ощущение скорой разрядки. Пальцы в нем двигались точно по комку нервов вызывая звездочки в глазах (возможно буквально). Хватая Валентино за плечи, он утыкается ему в мех на шее. Несколько рваных толчков и он с рыком, растворяющимся в помехах, кончает. Пальцы выходят из него, оставляя после себя неприятную пустоту, заполняемую прохладой. Конечно, он мог сейчас собраться и уйти, оставляя мотылька дрочить в кулачок. По правде, уже так делал, но потом получил по самые гланды. Поэтому понял, что оставлять неудовлетворенного Валентино не самая хорошая и здравая идея. И потому выдохнув, он слезает с дивана и садится перед сутенером на колени, которые уже были раскрыты. Обхватает член, пару раз двигает вверх-вниз. Проходится языком от основания к головке, пару раз проводит по уретре, от чего мотылек дважды вздыхает. Когтистые пальцы ложатся на верхние края монитора и слегка надавливают, мол, не тяни. Для Вокса это наоборот хорошо, чем быстрее он разберется с этим, тем быстрее вернется к своим делам. Расслабляет глотку и старается взять на всю длину. В отличии от Валентино, Вокс полный ноль в минете, но паре приемов он смог научиться. Два пальца проникают в сутенера, чтобы ускорить весь этот процесс. И ведь действительно помогает, когда после нескольких движений головой, горло телеведущего заполняется вязкой жидкостью, перекрывающей доступ к воздуху. Вокс поднимается и кашляет. Есть желание помыться. Надевает штаны, что были на уровне колен, и хмурится от того, как неприятно ткань липнет к телу. Башня Валентино огромная, тут есть буквально все, чтобы жить и не выходить отсюда никогда. И очевидно, ванная комната тут также имеется. Вот именно туда и направляется TV-демон, пока Валентино блаженно растянувшись на диване, закуривает.