ночь напролёт

Стресс и напряжение от сложившейся ситуации так ужасно напрягали. А убийства и смерти любимых друзей так огорчали Нагито. Ему хотелось ненадолго отвлечься от этого, на мгновение забыть происходящее, устроить себе отдых, расслабиться. К сожалению такое удавалось только ночью, в единственный промежуток времени относительного покоя. Заснуть все равно не выходило, так зачем тратить время попусту, лежать на кровати и смотреть в потолок? Если можно лежа на мягком матрасе, снять с себя штаны, после чего ощутить голыми ногами прохладу от окна, а затем, смущаться как в первый раз. Приподнимая резинку боксеров, он колебался. Ранее, он уже обещал себе, что в следующий раз больше не будет этим заниматься, ибо было так стыдно. Ведь он мусор, не заслуживающий на чувство удовольствия… Но вожделение каждый раз брало над ним верх. Каждый раз он просовывал руку, мысленно матеря себя за это. В этот раз не хотелось быстро заканчивать, а хотелось больше и дольше чувствовать тягучее наслаждение. Хотелось даже пофантазировать, что он делает это не сам с собой, а с любимым человеком. Волнение от предстоящих касаний вызывало волны мурашек по телу. Вскоре, внутри оказался сначала один палец, на две фаланги. По началу всегда ощутим дискомфорт, но он лишь временный. Приятнее становится, когда входит ещё один палец. Сначала движения были небыстрыми, размеренными, чтобы можно было скорее привыкнуть к ним. Вслед он шумно выдыхал, чувствуя нарастающее блаженство по всему телу. Темп ускорялся, переходил в более быстрый и размашистый, сопровождаясь тихими постанываниями, тогда казалось, что начинало сносить крышу. На груди оказывалась другая рука, пальцы которой накрывали сосок своими подушечками, начинали небыстро двигаться, вызывая ещё большее наслаждение. Нагито стонал немного громче, он и не заметил как слова сами срывались с губ… — Хаджиме… — он вовторял его имя ещё несколько раз; На мгновение повисла тихая пауза, кажется, что он перестал дышать. Непонимание собственных слов тягостно удручало его, он не имел права произносить имя Хинаты во время этого… Но разгоряченное касаниями тело желало продолжения и кульминации, поэтому пальцы входили и выходили все быстрее и быстрее. Он стал чаще проговаривать это имя вслух, для себя. Он все больше возбуждался лишь от одной мысли о нем. Стоны становилось сдерживать все сложней, не хватало чтобы он был услышан и обнаружен за таким развратом, это было бы очень позорно. Жаркое дыхание учащалось, от приятных ощущений, а кровь приливала к возбужденной плоти. Было стыдно и неловко доводить себя до такого жалкого состояния, в который раз. Но и было желание делать это усерднее, тереть свою простату, думая, чтобы вместо своих пальцев внутри оказался чей-то член, может даже и Хаджиме. Ах, от таких мыслей внизу живота бабочки порхали, вызывая дрожь в коленках! Так непристойно, размышлять о столь желанной близости, но чем больше он думал тем быстрее двигал пальцами, посылая импульсы наслаждения по всему телу, что оседало где-то в сжимающихся пальцах. Все двигалось к одному исходу. Наслаждение заставляло прогибаться в пояснице, до хруста позвонков. С каждым стоном влажный рот открывался шире, а глаза закатывались под веки. Сейчас, когда он так близко, остальное не имело смысла, в данный момент в приоритетах было собственное удовольствие. Рот хотелось чем-то занять, для этого лучше всего подходили пальцы другой руки. С нотками мазохизма, Нагито прикусывал свой палец до болезненных покраснений. Новые ощущения принесли искру, потом, наверное, он попробует ещё что-то подобное. Когда ласкать себя стало особо приятно, уровень дофамина возрос, появилось ощущение, что он на седьмом небе. Громко дыша он продолжал стимуляцию, тихо шепча имя друга во время стонов. Руку уже сводило судорогой. В этот момент хотелось сосредоточиться на ощущениях, поэтому он зажмурил глаза, чтобы не фокусироваться на внешнем мире, а лишь на собственных эмоциях. Последние движения вызвали у него чуть ли не громкий вскрик. На животе стала ощутима теплота — результат его стараний. Он замер, тяжело дыша, грудь вздымалась так же часто как и билось сердце. Двигать рукой было трудно, кажется, что она онемела от такого напора. Он убрал другую руку от рта, чувствуя несильную боль в пальце, перевернулся на бок, ощутил спиной прохладную простынь, это ощущение было одним из его любимых. Сейчас стоило бы принять душ и смыть с себя липкое семя, но сил едва хватало, его тело обмякло и хотелось лишь закрыть глаза и на замену темноты век увидеть сон, в котором он вместе с… Хаджиме? Приятный сон. Приятно видеть себя счастливым, любимым кем-то. Нагито так не хватало любви, может поэтому во время мастурбации перед глазами всплывал образ Хаджиме. Нагито считал, что они похожи, но Хаджиме это отрицал. Нагито был счастлив в компании с Хаджиме. Только Хаджиме во время фритайма предлагал Нагито свою компанию, и это не могло не радовать. Каждое проявление внимания от Хаджиме, приятно грело душу.