Прекрасное далёко

      Рассечённая губа, боль в колене и отбитые костяшки на руках — не самое больное за этот чёртов матч. Даже счёт «4:2» не настолько уж неприятен.       Самое тяжёлое — чувствовать себя обузой для тех, кто на тебя возлагал надежды.       На поле их десять, но он – один. Против всех.

***

      — Какой идиот придумал тренировки с утра проводить? — сонный парень уже одет в форму, он снимает очки и трёт глаза, — я вообще нихуя не выспался.       — Это спорт, Серёженька, — его друг смеётся, шнуруя бутсы.       Илья выглядит активнее Сергея, словно сейчас не восемь утра воскресенья.       — А ты в линзах не ссышь играть?       — Нормально, — парни заканчивают переодеваться.       Сергей Карамушкин — сын спонсора их футбольного клуба. Кажется, круто звучит, но для парня это будто приговор.       — Карамушкин, — в раздевалку заглядывает тренер, — Сергей, зайдёшь ко мне через пару минут, — и тут же пропадает.       Будь воля Сергея — послал бы уже давно и тренера, и весь спорт, и своего отца, да жил бы себе спокойной жизнью отличника-задрота.       А футбол он ненавидит всей душой. Изматывающие тренировки ради пустых побед и бессмысленных поражений — всё это Серёже кажется слишком глупым.       Но слово отца, хоть и не так важно для самого парня, для участи-судьбы его — всё.       — Здарова, пацаны! — не знакомый ни Сергею, ни, судя по реакции, остальным парням голос, громко разносится по раздевалке.       Перед командой стоит парень, чуть выше среднего роста, коротко стриженный, спортивный и весёлый на вид.       Кто-то здоровается в ответ, а кто-то — например, Сергей, — внаглую разглядывает вошедшего. Может, новые линзы решил испробовать, а может, присматривается.       — Я Артём Хорев, — представляет себя недавно вошедший и довольно улыбается, ступая ближе ко всем парням, — я теперь, типа, с вами.       Илья Погребняк первым подлетает к новенькому, подаёт ему руку и быстро находит с ним общий язык — Сергей даже не успевает уловить суть их короткого диалога, как новые знакомые заливаются смехом.       Погребняк знакомит Хорева с парнями.       — Артём, — представляется, когда пожимает каждому руку, — постараюсь быстрее всех запомнить, если что, извиняйте, пацаны, — и, когда доходит очередь поздороваться с Сергеем, тот с недоверием окидывает новенького взглядом, но руку всё-таки подаёт.       — Сергей.       — Артём.       Уже через полчаса дело этого знакомства доходит до того, что Карамушкин теряет линзу, когда получает мячом в лицо от новенького.       — Ты нахуя так ебашишь?! — и кричит на Артёма.       — Успокойся, ты чё агрессивный такой? — а тот смеётся.       — Смотри, куда бьёшь, идиот! — крики Сергея прерывает свисток тренера, который Карамушкина тут же отвлекает от упражнений.       — Дмитрий Владимирович, вы зачем меня с ним поставили? — вполне взрослый мальчик капризничает так, что заставляет тренера смеяться.       — Сядь, остынь, — а тот времени на Серёжу терять не хочет. Знает, что Сергей и сам всё поймёт, когда успокоится.       «И какого хуя я должен за ним бегать теперь?» — Карамушкин, который вместо тренировки со всеми сейчас отсиживается у бровки, недоумевает.       Перед тренировкой их главный тренер, Дмитрий Владимирович, наказал Карамушкину помочь Артёму адаптироваться в клубе, ввести парня в курс всех дел и помочь, если будет нужно.       Отчего-то знакомство не задалось.       Оно и понятно — новенький совершенно от Серёжи отличается. Артём футболом так горит, что глаза искрятся ярче фейерверков.       Разминка закончилась, упражнения сделаны, парни переходят к первой игре — и с первых минут Артём заряжает каждого на поле. В нём столько страсти, что она плещет из него и грубо врывается в душу каждого из тех, кто рядом с ним находится.       Нет, здесь все рады футболу — ну, почти — и все любят своё дело. Но рутина тренировок и постоянных матчей даёт свои плоды к такому понятию, как «приелось». Для пацана же, что вот-вот со двора пришёл в настоящий футбольный клуб, — никакая рутина не кажется тем, что может оказаться препятствием перед главным счастьем — счастьем заниматься делом, которым страстно горишь.       Сергей подключается к игре только под конец первого тайма после одиночной разминки.       И он, который интереса к играм не питает, глазами-сердцем не искрит, сейчас выходит с таким количеством сил, что, кажется, лопнет от энергии.       Злость берёт верх. А злость — сильное топливо.       Желание показать новенькому, кто здесь «лучше всех» настолько сводит Серёжу с ума, что он нервничает, кричит и ругается — при том, что в любую другую тренировку он остаётся самым спокойным.       Теперь Карамушкин не кажется таким сонным.       — Серёг, ты заебал, ты сам-то нихуя не можешь, — со стороны летит мат за матом на яростного Карамушкина. И Сергей хочет что-то ответить, но его преуспевает Хорев:       — Да лан, Сань, — он улыбается и, подойдя к киперу, хлопает его по плечу, — Сережа прав, такое не взять, это уж ты совсем..       Артём не нравится Сергею.       — Ещё один, — Карамушкин в его сторону только фыркает и, по свистку, всё внимание переключает на игру.       Переполох, получается, новенький устроил — ведь зарядил на игру даже Карамушкина. И как это, оказывается, вовремя..       — В среду прихóдите, — в конце тренировки Дмитрий Владимирович напоминает парням о планах на ближайшую неделю, — дам вам отдохнуть перед сборами. Ещё раз, уточняем все моменты с родителями, отзвонитесь мне.       — Тёмыч, — Илья, уже сдружившийся с новеньким, по дороге в раздевалку обращается к нему, — ты тоже на сборы едешь?       — Думаешь, есть смысл? У вас ведь уже там готово всё. А я..       — Едешь, вообще-то, — уставший Карамушкин, подошедший к парням, бормочет под нос, даже не взглянув на Артёма.       На недоумевающий взгляд Погребняка Карамушкин только сухо отвечает: «тренер сказал» и пожимает плечами, первым залетая в раздевалку.       — Значит, едешь, — Илья смеётся и толкает Хорева в плечо, — в четверг поезд.       — Далеко ехать?       Пока Погребняк рассказывает новенькому о сборах, Сергей только хлебает воду, глядит в их сторону и, кажется, сжигает Артёма злобным взглядом.       Как же Хорев ему не нравится.