Not shy, baby

– Пап, пап, не ложная тревога! – Хëнджин, что до этого нервно теребил рукав пушистой кофты, услышав характерный для принятия вызова писк, буквально подскочил на месте. Он чуть было не уронил телефон из рук, однако, вовремя спохватился. – Что такое? – непонятливо интересуется Сынмин на том конце трубки. Хëнджин часто звонил ему по разным причинам, истерил и кричал даже от самых незначительных событий и высказывал всё только ему. – Как у вас с отцом прошëл ваш первый раз? – Мин прекрасно понимает, о чëм конкретно говорит младший. Вряд ли тот, будучи в одном шаге от свадьбы со своим парнем, станет спрашивать, как правильно целоваться. Хëнджин говорил на эту тему с Джисоном. Было безумно неловко спрашивать, собирается ли он оставаться девственником до свадьбы, однако, получив в ответ такое же неуверенное "не думаю", он немного расслабился. – Хм.. – Сынмин действительно задумывается. Как обычно? Не было ничего стеснительного, несмотря даже на то, что их первый совместный секс был в принципе первым для обоих. Но Сынмин понимает, почему Хëнджин спросил это у него. Он переживает, это понятно по его первым словам. Джин действительно очень любит Джисона и не хочет причинить ему боль. Поэтому он и спросил это у более опытных людей, которым доверяет. Мужчину довольно долго не слышно, отчего Хëнджин думает, что связь оборвалась, но слышит шëпот. – А не маленький он ещё такие вопросы задавать? – кажется, Минхо. Да, только он может сказать, что сын ещё не вырос, когда сам в возрасте Хëнджина уже отводил сына в детский сад. – Ему 21, Хо, – Сынмин ладонью ведëт по плечу старшего, и пусть Джин их не видит, может предполагать, что он делает именно так, чтобы успокоить Минхо, – К тому же, он обратился за советом к нам. – и как бы Хëнджину ни хотелось оставлять их наедине, совет получить всë-таки надо. – Ну что? – нетерпеливо спрашивает Джин, закусывая губу. – Ну что? – передразнивает его Минхо, двигаясь ближе к телефону, – Мне казалось, ты знаешь, как правильно делать это.. – Минхо! – слышится шлепок (вероятно, Сынмин ударил старшего по плечу или бедру, куда так часто бил (любя, конечно же), если тот говорил какую-то дичь), а после шипение и маты, – Откуда ж ему это знать? – Ну не знаю, – Минхо трëт затылок. Что они с Сынмином сейчас скажут сыну? Он как-то даже не представлял это.. Сам подобного у родителей не спрашивал, учился по дёшево снятым порно и старался сделать всё максимально комфортно и для себя, и для Сынмина. А Хëнджин что? Неужели, сам в жизни ничего не понимает? Да и с Джисоном почему не поговорил? – Вы мне что-нибудь путное скажете? – не унимается младший, и Минхо закатывает глаза. – И что тут говорить? Взял, да трахнул.. – Минхо! Может, они планируют только подготовиться к этому? – Дело даже не в том, что я что-то не знаю! – вымученно стонет Хëнджин и теперь уже думает, что надо было сразу переходить к делу, а не задавать вопросы, – Я пока даже не знаю, кто из нас сверху будет! Тишина. Хëнджин молится, дабы папа Минхо не выдал что-нибудь в своём репертуаре, но сегодня, кажется, не его день. И он уже жалеет, что вообще позвонил им. – Конечно ты! – Хо хлопает рукой по столу, – Ты чë, сука, под ним прогибаться? – Минхо! Хëнджин еле сдерживает смех. Названный уже явно разозлил Сынмина. Похоже, кое-кто сегодня останется без совета, а кое-кто будет спать на коврике в прихожей. – Нормально с сыном разговаривай! – кричит Сынмин. То есть, он теперь тоже - "сука"?! – Годы идут, а ничего не меняется, – вздыхает Хëнджин, – Может, вы хоть сейчас ссориться не будете? – Джин-и, могу сейчас только пожелать тебе удачи с Джисоном, – раздражëнно бормочет Сынмин, – Посмотри видео какие-нибудь, узнай побольше и возьмись за это дело. А я пока с твоим отцом разберусь, обещаю пригласить на похороны. Хëнджин не успевает ничего ответить, как слышит громкое "э-э-э-эй" от Минхо, а после вызов сбрасывается. Парень прикрывает глаза, кладя телефон на прикроватную тумбочку. Он уже не сдерживается - смеëтся в голос, понимая, насколько глупые его родители. Хëнджин более, чем уверен, что, будь он сейчас там, его бы непременно погнали гулять часика на три, да на четыре. Благо, теперь, он может спокойно сидеть в тëплой и, главное, своей квартирке, а старшие - не беспокоиться о том, что сломают психику своему малышу очень непристойными звуками. И пусть Хëнджин знает много чего о сексе, считает, что просто обязан был посоветоваться с родителями. Они - его жизненная опора даже сейчас, когда кажется, что парень уже совсем взрослый. Время, проведëнное за читкой различных сайтов о потере девственности и прочего, пролетает совсем незаметно. Хëнджин поднимает голову, потирая уставшие глаза. Тело сильно затекло, поэтому парень потягивается, широко зевая. Из коридора доносится слабый шорох, и Джин удивлëнно расширяет глаза: неужели, Джисон уже пришëл? Тогда, почему он не слышал, как открылась дверь? Парень встаëт, чувствуя, как по телу пробегает табун мурашек. Мда, он действительно давненько не вставал с кресла. Казалось, что там было так удобно, только вот сейчас ноги предательски подкашиваются. Хëнджин вымученно выдыхает, злясь на самого себя за непереносимость долгого бездельничества. Джисон оглядывается, пытаясь зацепиться хоть за малейший признак жизни в этой квартире, но, кажется, бесполезно. Даже кактус, с которым Хан время от времени вëл важные переговоры, сегодня киснет, не желая и начинать диалог. Парень вздыхает. – Хëнджин-а, ты где? – он заглядывает в ванную, только вот - тщетно. И там ни-ко-го. Спальня. Старший, конечно, тот ещё любитель полежать в кроватке подольше, но Джисон искренне надеется, что сейчас он не спит. Не сейчас, не в такой момент. Хан проходит эту комнату мимо, решив для начала хотя-бы помыть руки, как вдруг на его плечи ложатся тëплые руки, отчего он вскрикивает. – Блин, Хëнджин! – названный звонко смеëтся, притягивая Джисона к себе. Щекой прижимается к затылку Хана, осторожно поглаживая макушку. Хан Джисон - самый милый человек в его жизни и это факт, – Напугал, – ворчит он, но поворачивается и зарывается рукой в мягкие волосы старшего, поглаживая. Они бы простояли так вечность, а то и больше, только вот Хëнджин вспоминает, о чëм хотел спросить. Кожа его щëк покрывается румянцем, но он выдавливает из себя эти два слова, что вбились в глотку, но так отчаянно хотели выбраться. – Ты купил? – Джисон кивает, понимая, к чему клонит старший. Презервативы. Они ещё позавчера договорились о том, что по дороге с работы домой Хан зайдёт в аптеку и купит то, что обеспечит им пока счастливую жизнь без маленьких кричащих детишек. – Когда мы начнём? – Джисону хочется смеяться с того, насколько неловким кажется этот момент. Он думает, что они с Хëнджином будут лишь целоваться, а после застесняются друг друга и уйдут спать по разным комнатам. К слову, они оба уже научены горьким опытом. Только вот, в этот раз родители старшего немного (совсем нет) помогли. Хëнджин двигается ближе, одними только кончиками пальцев оглаживая тонкую талию младшего. Хан поднимает голову, своим носом трëтся о нос Хëнджина, улыбаясь. Всё волнение должно уйти, развеяться, как ветер на беспокойном море, ведь это Хëнджин. Его Хëнджин, с которым они вместе воровали яблоки на чужом участке, после убегая от разъярëнного соседа, дабы не отхватить по полной; они вместе скрывались от учителей, пока списывали какую-то очень важную контрольную с телефона; именно Хëнджин показал Джисону потайную комнатку в своём доме, что он соорудил сам, дабы прятаться там от родителей, и именно в этой комнатке они впервые поцеловались, это было не то, что сейчас - тогда они лишь неловко коснулись губ друг друга, несмело двигая ими, и отстранились, и щëки тогда предательски краснели, отчего Хан, смеясь, сравнил старшего с помидоркой. Хëнджин подарил Джисону первую любовь. Они прошли вместе слишком много, чтобы закончить в последний момент, поддавшись стеснению. Джисон мысленно отвечает на свой же вопрос, понимая, что Джин точно медлить не станет. Хотя, может засмущаться и запаниковать где-то на середине от выполненного, поэтому Хан готовится брать ситуацию в свои руки. Парень и не понимает, как они оказываются в спальне. Как-то так неловко, маленькими шажками перебираясь от одной стены к другой, дабы не упасть, держась друг за друга. Очень странные ощущения. Хëнджин укладывает Джисона на кровать, нависая сверху, и теперь всю былую уверенность как рукой сняло. Хëнджин очень внимательно смотрит на младшего, и Хану кажется, что перед ним сейчас сам Бог собственной персоной. Стеснительный Хëнджин для него слишком мил. – Чего лыбишься? – внезапно спрашивает старший, а Джисон и ответить не может, потому что даже не понял, в какой момент начал улыбаться. – Люблю я тебя, – так же глупо улыбаясь и теперь уже краснея, шепчет Хан, – Очень сильно люблю, – и поднимается, чтобы впиться в пухлые губы требовательным поцелуем. Джисон не из тех, кто в такой ответственный момент будет стесняться, не зная, что делать. Он знает, что хочет сделать. И пусть Хëнджин проворачивал всë так, что именно Хан будет подчиняться, Джисон перевернёт ситуацию в свою сторону, пока старший медлит, – Только вот, видимо, сегодня не твой день. Он резко меняет их местами, отчего Джин удивлëнно вскрикивает, пальцами цепляясь за плечи младшего. Джисоном движет страсть, желание и полнейшее отсутствие совести. Последнее Хëнджин жирным шрифтом отмечает в голове, себе же обещая, что отомстит Хану. – Ты.. – только и выдавливает из себя старший, неприлично тыкая пальцем в Джисона. – Позволь сегодня мне взять верх над тобой, очаровательный, – Хëнджин плавится под сильными руками, что оглаживают теперь его бока, – Иначе, всё будет как в тот раз, а ты же не хочешь этого, да? Парень густо краснеет, не понимая, почему так остро реагирует на каждое действие Джисона. На то, как он медленно спускается вниз, покрывая поцелуями ключицы, то, как засасывает кожу, отчего Хëнджин мычит. – Ты же не против быть снизу? – заботливо интересуется Джисон, отстраняясь. Он заглядывает в самые глаза старшего, пытаясь вычислить там хоть малейший намëк на злость или неприязнь, но сталкивается лишь с едва заметной нежностью и бесконечной любовью. Глаза. Джисон до луны и обратно любит милые глазки старшего, что придают ему ещё более кошачье-лисий вид. Однако же, кажется, что так и должно быть. Хëнджин рождëн для того, чтобы его глаза любили. – Я хочу этого, Джи, – шëпот совсем сводит Хана с ума. Он буквально набрасывается на Джина, словно хищник на жертву, впиваясь в пухлые и такие чертовски целовательные губы требовательным поцелуем. Прикусывает нижнюю губу, выбивая скулëж из груди старшего, пока руки совершенно беспорядочно блуждают по подтянутому животу парня. Джисон отрывается от него лишь на секунду, после вновь припадая к ключицам, но не целует - лишь опаляет своим дыханием, держась буквально в миллиметре от медовой кожи, на которой так и хочет оставить ярко-красный след. И Хан не отказывает себе в этом удовольствии. Джисон оттягивает край футболкм парня, решив и вовсе от неë избавиться, а Хëнджин и не против - он приподнимает руки, помогая младшему освободить его от такой надоедливой сейчас ткани. Как только футболка отлетает куда-то в сторону, Джисон рассматривает тело своего парня. И, честно признаться, заглядывается. Взгляд скользит по аккуратным кубикам пресса; время от времени вздымающейся от тяжëлого дыхания груди. Кажется, что Хëнджин нереальный. Спустившийся с небес, невозможный, восхитительный. Джисон опускается и, ухмыляясь от гениальности своей идеи, кусает старшего за грудь, сразу же зализывая место укуса. Хëнджин шипит, рукой за простынь хватается, беспощадно сжимая и теребя, ибо зубки младшего могут и не рассчитать силу, куснув сильнее, чем хотелось. Хан засасывает кожу рядом с плечом. Это было довольно ожидаемо, поэтому Джин лишь поджимает губы, после кусая их. Оставив ещё парочку недозасосов (Хану всё-таки слишком жаль чувствительную кожу своего мальчика), Джисон вдруг отстраняется. – Сейчас приду. Он встаёт и скрывается за дверью спальни, после чего Хëнджин слышит шорох в коридоре. Совсем нетрудно было догадаться, за чем именно он пошёл. Хëнджин с некой гордостью оглядывает следы на своём теле, думая, что с Джисоном он хочет ещё больше. Пусть поначалу это неприятно, осознание того, что это Джисон разбивает всю боль, словно самую ненужную кружку о кафельный пол. Он хочет, чтобы Хан его покусал. Эти мысли отгоняет скрип двери и шуршание упаковки презервативов. – Заждался меня, малыш? – несмотря на то, что Джин яро уверял младшего в том, что малыш тут только он, Хан закрывал на это уши. Он продолжал называть Хëнджина так, потому что считал это безумно милым. Подходящим к нему. – Конечно, любовь моя, – улыбается парень, а у Джисона внутри всë тлеет, разбивается на мелкие кусочки. Кажется, он почти физически чувствует этот трепет и жар в сердце. Хочется прикоснуться к старшему, ощутить тепло его кожи. Джисон подходит ближе, бросая рядом с Хëнджином одну упаковку презервативов и смазку с клубничным запахом. Он знает,что старший просто без ума от клубники и всего, что с ней связано, поэтому максимально комфортит его. Джисон снова присаживается к старшему, кончиками пальцев проходится по рельефному торсу, но его жадный взгляд не скрывается от хëнджиновых глаз. Хан руки вниз тянет, стягивая домашние шорты вместе с бельëм. И теперь действительно любуется, он видел Хëнджина в плавках, при том не раз, но полностью обнажëнным - никогда. И теперь он чувствует непреодолимое желание начать рисовать, чтобы написать портрет Хëнджина в этой позе. – Ты такой красивый.. – тянет парень, замечая, как Джин смущëннно ноги сводит и прячет взгляд. И ему это не нравится, – Ну же, not shy, baby, – улыбается Джисон, оглаживая острые коленки старшего. Как вдруг резко разводит его ноги в стороны, сам Хëнджин успевает лишь ахнуть. – Джисон-а! – но он лишь продолжает улыбаться, крепко держа бëдра старшего в сильных руках. Не позволяет обратно свести ноги, любуясь. Хëнджин идеален. Со всех сторон, со всех ракурсов, в любой одежде. И неважно, он в оверсайзе или в обтягивающих аппетитный зад брюках, а может и вовсе обнажëнный. К слову, последнее Хану нравится больше всего. Смущëнный Хëнджин - рай для глаз. Он действует неловко и предпочитает больше наблюдать, нежели брать инициативу на себя - как это делает Хан. Совсем скоро Джисон расправляется с тюбиком смазки и выливает лубрикант себе на ладонь, поднося ко рту, дабы согреть дыханием. И только тогда, когда он полностью удостоверяется в том, что смазка тëплая - подносит один палец к промежности парня, слыша глубокий вдох сверху. – Не больно? – протолкнув первый палец, спрашивает Джисон. Но Хëнджин мотает головой, хоть и кривится. Второй палец входит на удивление хорошо, но Джисон не позволяет себе ускориться, ведь понимает, несколько неприятными могут быть ощущения. Хëнджин извивается, немного подрагивая, а стоны, что доносятся до ушей Хана - самое сладкое, что он слышал в своей жизни. Третий, а после и четвёртый Хëнджин принимает с теми же тяжкими выдохами. Он понимает, что уже достаточно подготовлен, поэтому аккуратно хлопает младшего по свободной ладони, кивая. – Готов? – кивок, – Точно? – ещё один, более уверенный, и только после этого Джисон с той же аккуратностью достаëт пальцы, открывая теперь упаковку презерватива. Он раскатывает его по члену, а после добавляет ещë немного смазки. – Давай же, – на выдохе лепечет Хëнджин. Джисон кивает, подставляя член к колечку мышц, и толкается, придерживая старшего за бëдра. Он двигается совсем немного, потому что чувствует, как Джин зажимается, – Я спокоен, Джисон, двигайся, – разрешение получено, а значит действовать нужно. Хëнджин стонет, когда Джисон входит полностью, но не останавливает. Наоборот, просит, нет, умоляет двигаться быстрее. Джисон и не замечает, как набирает темп, зато однозначно тонет в стонах старшего. Хëнджин то мычит, до боли закусывая губу, то протяжно стонет, прикрывая глаза, но раскрывая рот. Один лишь взгляд на него - и Хан готов кончить лишь от этой картины, не беря в счёт прекрасный голос. – Давай.. – Джин делает ещë один вдох, – Джисон, я скоро.. Этого хватает, чтобы Хан сообразил, что делать. Он обхватывает член старшего рукой, надрачивая в ритм своих толчкам, отчего Хëнджин приоткрывает рот в немом крике. Переизбыток эмоций. Но это однозначно приятно. Ещë секунда, и оба кончают, сливаясь в одном протяжном стоне. Хëнджин пачкает свой живот и простынь, а Джисон - аккуратно выходит из парня, сворачивая презерватив. Он почти падает рядом, кидая свëрток куда-то в сторону, и приобнимает старшего, целуя того в лоб. – Ты умница, Джинни, – он прижимается к нему всем телом, чувствуя, как тот всё ещё подрагивает от недавнего оргазма. Хëнджин кивает, думая, что им обязательно нужен душ. А ещё, всё прошло вовсе не так, как он ожидал. Ведь если бы ему сказали, что в их первый раз пассивом станет всё-таки Джин, он бы посмеялся, покрутив пальцем у виска. А сейчас идея стать им на постоянной основе уже не кажется такой плохой..