Завтрак в оранжевом цвете

      Ви редко покидали свою башню, просто потому, что это было одновременно рабочим местом и домом. Нет, выехать куда-то в город не считалось, как и посетить какую-нибудь конференцию, награждение или показ, да и это зачастую происходило где-то поблизости, просто потому что они сами себе хозяева и сами всем ставят условия. Однако сейчас они были не там.       Самая окраина, где приевшееся бесконечно багровое небо Гордыни, подобно кровавой капле в колбе с ржавой водой, перемешивалось с ярким оранжевым покрывалом Гнева, напоминающим собой лавовую корку. Увы, увидеть само кольцо они не могли, лишь крохотный кусочек неба, напоминающий собой бесконечный рассвет, или же закат. Понять было нельзя, кислотно-жёлтый небосвод Чревоугодия отсюда невозможно было увидеть при всём желании и сыграть роль «солнца» было нечему. И всё же было приятно находиться здесь, где пейзаж хоть как-то, да отличался.       Элитное место, где небольшая двухэтажная жилплощадь в тысячу квадратов (для трёх богатейших оверлордов с гигантоманией это было несоизмеримо тесно) стоила с десяток особняков в Пентаграмме. Какая же всё-таки жалкая ирония. Душа при жизни жаждала роскоши и никогда не могла ей насытиться, какой бы красотой не была окружена, а сейчас они отрывали от себя куски самой большой ценности, лишь бы вид из окна поменялся.       Идеальное место, чтобы провести выходные. Из-за масштабного ремонта и ребрендинга всей системы пришлось покинуть башню и оставить свои дела на неделю. Загородных домов у Ви было достаточно, в основном из-за прихотей Валентино, которому приводить своих шлюх в основную башню было запрещено, а куда же ещё их тогда везти? К ним в дешёвые мотели или разваливающиеся съёмные квартиры, где мебель пропахла рвотой и дешёвым сигаретным дымом настолько, что усики сводило, Вал мог заявиться только будучи под беспамятно высоким градусом или с забитыми ангельской пылью до пробочного состояния ноздрями, если не будет настроения тащиться куда-то далеко, а так — ни в коем случае. Не дешёвая он шваль, чтобы к кому-то на территорию заявляться. Сам всех цепляет на поводок и ведёт за собой.       Валентино позволял проводить подобные манипуляции с собой только его коллегам, именно так он и оказался здесь. Не без сопротивления, разумеется. Он вообще не хотел находиться там, ведь ему сразу обозначили, что никакой наркоты не будет, только алкоголь и не в смертельных объёмах. В этом была прихоть Вельвет, не желавшей встречать свои выходные дни втёртой, для этого были тяжёлые будни, а сейчас хотелось хоть немного почувствовать себя человеком. А если Вельвет чего-то хочет — Вокс исполняет, а уговаривать Валентино — его особый талант, один из.       Хотя первые три дня они всё равно провели в диком запое (Вокс с Валом при этом друг с друга не слезали), ещё три отходили и вот, оставался последний перед тем, как троице придётся покинуть их недо-райское гнёздышко и окунуться по макушки в трудовые будни.       Сегодня Валентино, что необычно, проснулся в комнате один. Спален здесь было достаточно, но, как и в башне, Ви не изменяли своим традициям и ложились преимущественно втроём. Он точно помнил, что вчера было также. Они, наконец, вернулись в полностью адекватное состояние, провели расслабленный день и легли. Он помнил тёплое тело под боком и этот столь манящий голубой свет, рассеивающийся в густой тьме комнаты, помнил, как Вельвет поставила на его тумбочку ночник и уже потом, снимая с лица влажную маску, надела обычную, тканевую для сна. С подолгу светящимся Воксом рядом просто взять и уснуть ей было тяжело, девушка любила абсолютную темноту как идеальную сонную атмосферу, в чём Валентино её понять никогда не мог и в целом не собирался, раз уж компромисс они нашли.       Но сейчас этих двоих рядом не было. Его это удивило, но не более. То, что этой ночью он уснул и проснулся на кровати, а не на какой-нибудь другой, совершенно не подходящей для сна поверхности, его удивляло гораздо больше. Мотылёк потянулся, вытягивая конечности со звонким зевком, будто кот, после улёгся на бок, повернувшись к основательно завешанному окну. С той же стороны стояла тумбочка с маленьким ночником, с очень похожим нежно-голубым светом, но всё-таки совсем другим. Имитация, чтобы удушающая темнота не поглощала комнату, если Вокса не было рядом. В комнате не было совсем темно, но мрачно, за счёт занавесок с тёмной подкладкой, не пропускающих свет. Идеально для тех, кто засыпается до обеда.       Валентино вытянул руку и выкрутил маленький бегунок (который для большей заметности был выкрашен в белый, иначе Вал попадал бы на него пальцами после пятой попытки минимум) на основании голубого стеклянного шарика так, что слабый успокаивающий свет стал достаточно ярким, чтобы сойти за настольную лампу, и уже так поднялся на пол, клацая коготочками к окну.       Прикрыл глаза, чтобы проникающий в помещение натуральный свет не ослепил, и с размаху раскрыл панорамные стёкла. Они во всём доме были такие, даже в ванных. Интересно, сколько они уже успели разбить в своём угаре, потому что как минимум четыре комнаты из-за их посиделок уже пришли в непригодное для жизни состояние и ждали свой клининг со вчерашнего дня.       В ношении какой-то одежды для сна Валентино смысла не видел. Станет холодно — обернётся в крылья или стянет с Вокса одеяло и завернётся в дополнительную куколку, может, всё сразу, может, замотается вместе с ним, зависит от ситуации, но в остальном — ничего подобного. Всякие домашние халатики с перьевыми воротниками находились в его гардеробе за совсем другими целями.       Ниточки странных ароматов слились в единый шлейф и повели полусонную моль из комнаты к источнику, на кухню, где двое пропавших обнаружены и были. В необычно уютной для них обстановке. Девушка, устремив взгляд в телефон на подставке перед своей тарелкой, периодически поднимала ко рту наполовину съеденный сэндвич необычного сочетания феты, авокадо и бусинок граната, иногда она тянулась к кружке кофе с горочкой мороженого сверху, судя по цвету клубничного, которую из-за опустившегося уровня напитка уже почти не было видно.       Поодаль, на краю стола, стоял распылитель со средством для чистки экранов и жёлтая тряпочка из микрофибры, а сам обладатель экрана сидел за Вельвет, в одной руке придерживая пышные и немного влажные волосы, а другой со всей бережностью водил по ним узорчатым гребешком. Похоже, его в порядок приводили первым, а теперь берут своеобразную плату за это. Иногда Вокс тянул руку к баночке на столе и намазывал на пальцы немного масла для укладки, обрабатывал особенно пушистые пряди и затем возвращался к основному. Уложить непослушные кудряшки Вель было тяжело без профессионального оборудования, поэтому в дорожных ситуациях использовался Вокс. Он появление Валентино заметил первым и повернул к нему голову с таким же недоспавшим, но хотя бы довольным выражением, не отрываясь от дела. — Доброго утра, спящая красавица. — Утра. — подхватила Вельвет, не отводя взгляда от видео. Будто под гипноз попала, серьёзно.       Мотылёк ничего внятного, как обычно, не ответил, только хмыкнул, мол, и вам. Внезапно усик дёрнулся, улавливая нотку нового аромата. Знакомый, но непонятный, выбивающийся из общей атмосферы, и явно не от еды. Что-то одновременно химическое и натуральное, молочное. Подёргался ещё раз, в сторону Вельвет.       Девушка, недоверчиво нахмурив брови, перевела взгляд к приблизившейся мотыльковой морде. Она могла понять, когда он так странно надвигался на Вокса, привыкли уже, что моль порой выкидывает что-то по природе странное, но Вель же не светилась. Зато пахла. — Новый кокосовый кондиционер?       Она снова расслабилась и улыбнулась, а тот это выражение повторил. Его подарок всё-таки. — Угадал. Кстати, сядь сюда. Передо мной, да. Нет, дуралей, спиной.       Он уже догадался, что пришло ей на ум, и сопротивляться не планировал. У Вельвет руки лёгкие, даже если попытается — больно не сделает (в его картине мира по крайней мере), так что… Можно и повернуться спиной. Позволить намазать уже на свой пух того самого масла и водить по нему сразу двумя расчёсками, с разных сторон. Значительно ускоряло и упрощало процесс, помогало придать форму. Однако Валентино всё равно вздрагивал, когда зубья расчёски углублялись на внутреннюю сторону, рядом с шеей и затылком. Чувствительные зоны. — Щекотно, куколка. — Расслабься и не поднимай его, укладку портишь.       Привставший мех опускается спокойным сугробчиком и Вель возвращается к делу, пока Вокс за её спиной уже закончил с расчёсыванием и теперь собирал волосы в высокий хвост. Вельвет тут же перехватила освободившийся гребень и поднялась на коленях, чтобы открыть себе более удобный вид на меховой воротник и с очередным мазком масла теперь формировала из красных участков идеально ровные контуры сердечек. — Готов. — Ты тоже.       Вокс отпустил получившуюся причёску и отстранился. Не идеально и не по-дизайнерски, но в этой местности нет ни души, а самой Вельвет даже такое качество подходило с учётом того, чем она собиралась заняться. Расправившись с остатками своего кофе, девушка спрыгнула на пол и направилась в сторону гаредробной. — И куда она?       Спросил Валентино, теперь касаясь своего полосатого усика и пальцами убирая накопившиеся за ночь пылинки. С этим он уже справится сам, Воксу не доверял в этом деле потому, что мощь его когтей он познаёт на себе регулярно (спина засаднила от одних мыслей), а у Вельвет причина до одури забавная — её пальцы были недостаточно длинными, в отличие от самого мотылька. С её стороны просто бесполезно что-то делать и она сама это понимала, поэтому никаких упрёков. — «Пофоткаться у расщелин». Говорит, там как в Колорадо, но если бы на него сбросили ядерную бомбу.       Валентино повернул голову к гигантскому окну на кухне во всю стену, где открывался отличный вид на пейзаж, постепенно перестающий напоминать экосистему Гордыни. Изломанные скалы были похожи на застывший во времени шторм с вздымающимися в небо острыми волнами. Скорее всего виды для селфи там и правда хорошие, Валентино проверять не хотелось. Он, опять же, промолчал, дождавшись от Вокса следующего вопроса. — Чем будешь завтракать? — Для начала кофе. С… — Вишнёвым ликёром. — Как хорошо ты меня знаешь.       За день он впервые улыбнулся. Слабо, но стоило Воксу в дополнение к этому утверждению протянуть Валентино сигарету и зажечь, когда тот зажал её в пальцах, улыбка стала шире, приобретая почти знакомый вид, но с закрытыми зубами. Открыл он их уже когда засмеялся, увидев, во что его ненаглядный одет. — Ты фартук напялил? — Я тут вообще-то готовил, пока ты свою полупьяную задницу пролёживал, не тебе меня осуждать. — А я не осуждаю. Не снимай.       Может, однажды и на платье горничной согласится, раз такое дело. С течением минут пар с кофе и дым с сигареты становились всё тусклее и слабее, а Валентино был сам по себе в происходящее не слишком вовлечён. От окна с яшмовидной скалистой местностью практически не отрывался, только и успевал иногда пить и стряхивать пепел, с трудом не путая пепельницу и чашку. — О чём задумался? — О том, что мы могли бы подраться здесь… И выпасть из окон на скалы. — Они далеко. Оптическая иллюзия для более дорогого вида, — он сделал паузу, пробормотав себе под нос «да чтоб этих отмывателей день и ночь драли», — и в целом… Второй этаж, не высоко. И ты бы мне не дал разбиться.       Вал ухмыльнулся, поворачиваясь к нему лицом. В красно-оранжевом свете его глаза приобрели необычный блеск, будто на чём-то холодном в жаркий день собрался сияющий тысячей капелек конденсат. — Даже если буду очень на тебя злиться? — Разумеется. — Ты так в этом уверен? Хочешь попробовать?       В малиновых глазах сверкнула та самая азартная тень, но Вокс настроя не перенял. Только задумался на несколько секунд о том, как такая куколка попала именно к нему, а после честно ответил. — Не настроен на эксперименты сегодня, — странное осознание опять зашевелилось в голове. — И вообще… Зачем нам драться?       Огонёк в глазах Валентино не потух, но стал заметно слабее, а он и сам не знал, как ответить и откуда вообще такие мысли. Только пожал плечами и снова повернулся к окну. А они ведь и правда раньше не дрались. Грубо подтягивали во время разговоров — да, но чтобы поднять руку? Даже когда Валентино думал об этом, он не мог. Думал, как же хочется вскинуть кулак и пробить эту надменную плоскую голову, но на самом деле ему только так казалось. Он не хотел разбивать любимому его электронное табло, да и Вокс бы с собой так поступать не позволил.       Он ведь тоже мог сделать что угодно. Пальнуть током так, что Валентино месяц от паралича отходить будет и восстанавливать сожжённые мышцы с ужасающими криками, но тоже не хотел этого делать. И вообще, он лучше сделает это с теми, кто попробует замахнуться на Валентино, но никогда не с ним. О возможность воплощения этого в реальность… Бросало в дрожь. И мотылька тоже. Они не были в чём-то сильно слабее или сильнее друг друга, они никогда не были ни с кем так близки, как друг с другом, так зачем калечить того, кто подставляет тебе спину?       Глупо, странно, жутко. Лучше об этом не думать и дальше. — Ладно. На самом деле я размышлял, как классно было бы трахнуть тебя прямо на этой столешнице. Пока ты в фартучке, весь из себя домохозяйка.       Вокс в ответ на это спокойно улыбнулся и вытер руки полотенцем у плиты. — Такое мне подходит.       Согласился так быстро? Должно быть, такой маленький отпуск и правда пошёл на пользу, либо весь алкоголь из полу-органического тела ещё не выветрился, но на такой согласный порыв даже юлить не хотелось. Слишком приятная неожиданность. Обычно Вокс при любом удобном случае хотя бы попытается притвориться что ему не хочется и позакатывает на заигрывания глаза. По какой причине? Чёрт его знает. Может, до сих пор не излечил свою латентность.       Это приятное ощущение лёгкости и в то же время собственной силы. Держать друг друга на руках им никогда не было тяжело, несмотря на разницу и не самого аполлонского вида телосложения. Дух захватывало от самого факта того, что хрупкие на вид руки могут так запросто поднять тело в воздух, и сейчас Вокс тоже звучно выдохнул, стоило четырём тёмным рукам подхватить его и усадить на стол. Зато теперь их лица были на одном уровне, о чём они внезапно догадались уже после того, как столкнулись дёснами с коротким стуком зубов о экран.       Лёгкая статика, подобно мурашкам, пробежала по телу Вокса, стоило кожей почувствовать, как длинные тонкие пальцы скользят под белоснежную ткань фартука и тут же хватаются за лёгкие домашние шорты, намереваясь избавиться. Ещё одна рука приподнимает край футболки сбоку и забирается поближе к рёбрам, затем дальше, к груди, пока другие две крепко держали экран по краям, не позволяя уклониться назад. Сладковатая густая слюна заливала ротовую полость и неохотно пролезала в горло, будто сироп, заменяющий завтрак.       Красно-оранжевый блик пробежался через всю комнату, незаметный для их закрытых глаз. Сейчас вокруг была только темнота и это обожаемое, тесное тепло, это бесконечное ощущение доверенности и желание быть рядом, прижаться так крепко, чтобы никогда не отпускать, слиться кожей и внутренностями, никогда, блять, член из этого горячего нутра не вынимать, и только что произошедший разговор эту атмосферу не омрачал, потому что вылетел из их безволосых голов в приоткрытое для проветривания окно. А оттуда на них в ответ малиново-солнечным колером светил бесконечный закат. Или рассвет. Нельзя было точно сказать.