Осада

— Кажется, есть нам эту кашу еще месяца три. — Три??? Господи помилуй, тут же одна пыль и… что это? — Лук. — Я ненавижу лук. — Ты всё ненавидишь, если честно. — А лук я ненавижу больше всего. Ты хотя бы знаешь, какой он на вкус? — Не поверишь, я прямо сейчас ощущаю его. Мммм, острый вкус гнилой луковицы. Не знаю, чем ты недоволен. — Кхх, твоим дыханием. — Привыкай, тебе терпеть меня ещё… Месяца три, может быть три с половиной. Как я и говорил. Плюс-минус. — А дальше? Помолчали. — Твоя первая осада? — Конечно, а ты, что ли, ветеран осад? — Да, бывал в подобных передрягах. — И как? — Месяца через три, даже самые безграничные запасы лука, превращаются в гнилую и несъедобную жижу. К этому же времени, нытики вроде тебя, сожрут все, что плохо прикручено. Следовательно, если никто не подвезет нам свежий обоз, пусть даже лука, через три месяца мы перемрём с голоду. Стук ложки по деревянному дну тарелки. — Ну что? Понравился лук, всё-таки? — Нет, просто хочу сходить за добавкой. Чем раньше мы съедим все, что есть в крепости, тем быстрее ты закончишь гундеть. Старый пердун. — Лох в подтяжках. — Морщина в доспехах. — Кабыздох пердячий. — Горшкохлеб вонючий. — Ссыкуха малолетняя. — Козо… Козлоё… Козирище… А, нахуй иди. — Так тебе и надо. Я всё-таки ветеран. — Ветеран своей жопы, вот ты кто. Ха-ха! — М-да. — Что? — Напоминаешь ты мне кое-кого… — Тебя в молодости? — Размечтался, у тебя хер в штанах маловат и мозгов слишком много. — Это… Хорошо? Старый ветеран вздохнул и взглянул на диск луны. Ползла, старушка, по небосклону, в окружении своих подружек-звезд. — Чего затих, старый? — Да вот думаю. Помолчали ещё. Молодой солдат проникся тонким моментом единения. В нём проснулось трогательное настроение, когда вот-вот расплачешься, несмотря на взаимные оскорбления минутой ранее. — О чём думаешь? — Эх, о том, какой ты болтливый придурок. Беги за добавками. Поспим сегодня сытыми. Кто знает, что будет завтра, верно?