Verwirrung

Шаги раздавались тихим эхом в длинном пустынном коридоре. Лунный свет проникал через высокие витражные окна, преломляясь и играя на стенах, создавая изящные узоры из света и тьмы. На этих стенах висели портреты предыдущих обитателей замка, которые, казалось, следили за каждым движением проходящего мимо волшебника. Ощущалась прохлада воздуха, которая заставляла поежиться и обхватить себя руками, словно пытаясь сохранить тепло своего тела. Лорейн медленно пробиралась по темным, затерянным во времени коридорам Хогвартса. Лёгкое колыхание темно-зеленой мантии, задевающей подолом холодный каменный пол, выдавало её медленные, размеренные шаги. Девушка была глубоко погружена в свои раздумья, ее темные брови хмурились, а глаза смотрели вниз, как будто искали ответы на какие-то важные вопросы в каменном полу. Мысли Лорейн были в полном беспорядке. Не осознавая того, она всё глубже погружалась в свой внутренний мир, и окружающая действительность становилась для неё чем-то малозначительным и неважным. Единственное яркое пятно, которое выделялось в этом размытом мире, было лицо её однокурсника, Сириуса Блэка. Давно между ними витало напряжение, подобное магниту, одновременно притягивающему и отталкивающему. Это началось с тех пор, как семья Финкельштейн покинула свою родную Германию ради нового дома в Лондоне. Молодая тринадцатилетняя ведьма была вынуждена приспособиться к новому образу жизни и перейти в Хогвартс. Эта новая школа, конечно, не могла не вызвать у нее восхищения, поскольку она кардинально отличалась от её предыдущего учебного заведения Айхталь. В тот день странная говорящая шляпа приняла решение о распределении волшебницы на Слизерин. С первых же минут пребывания на факультете, Лорейн ощутила себя чужой среди его учеников. Ей не удалось найти общий язык с теми, кто был увлечен идеями о чистоте крови и пронизан лицемерием, а за три долгих года обучения на этом факультете девушка так и не обрела близких друзей. Через неделю после начала своего обучения она столкнулась с каким-то заносчивым парнишкой из Гриффиндора, который исковеркал её фамилию и назвал Франкенштейном. С этого момента начался неприязненный период, который продолжается уже четвертый год. Постепенно козни между ними стали обычным делом. Сириус и Лорейн, оба язвительно настроенные, не могли удержаться от возможности дразнить и раздражать друг друга. Они оба всегда находили новые способы подшучивать друг над другом. Их противостояние стало чем-то вроде неписаной войны, где каждый пытался унизить и показать свое превосходство. Они использовали все доступные им средства, чтобы наехать и достать друг друга. Это могли быть простые оскорбления, насмешки, или даже подлое разыгрывание, чтобы запутать или поставить в неловкую ситуацию соперника. Они не жалели своего времени и энергии, чтобы наказать друг друга за малейшие проявления слабости или уязвимости. Каждая новая шутка или подшучивание от одного вызывало мгновенный и острый ответ от другого. Но постепенно что-то начало меняться. При виде Сириуса уже не хотелось влепить ему пощечину, а ответы на насмешки получались не такими острыми, как раньше. Теперь во время каждой их стычки живот скручивался, а сердце начинало биться сильнее. Лорейн не могла понять эти непривычные и новые ощущения. Так продолжались ее ночные прогулки по коридорам Хогвартса, вдали от остального мира, до тех пор, пока чьи-то жилистые руки не схватили её. Лорейн вздрогнула и издала приглушенный звук, когда ее рот прикрыла ладонь, а горячее дыхание обожгло ухо. — Будь тише, Франкенштейн. Ты ведь не желаешь попасться Филчу на глаза, правда? — прозвучал тихий голос. Девушка сразу же узнала этот голос. Сейчас к стене тёмной каморки её прижимал никто иной, как Сириус Блэк — объект её размышлений. Слизеринка недовольно скривилась и отстранила руку парня от своего рта. — Что ты задумал, Блэк? Караулил меня? — раздраженно прошипела Лорейн, пристально глядя в глаза однокурснику. — Угадала! Я ходил за тобой по пятам, чтобы в нужный момент утащить тебя в этот прекрасный чулан! — уверенно заявил парень, на его лице было привычное выражение насмешки. — Романтично, правда? Руки Сириуса находились с обеих сторон от плеч Лорейн. Она уперлась одной рукой ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его. — Отойди. — Не-а. — Отойди от меня. — А что, если не отойду? Блэк явно не собирался сдаваться так легко. Финкельштейн хмыкнула и потянулась к своей мантии за палочкой, но, к сожалению, обнаружила ее отсутствие. Этот засранец успел вытащить волшебный предмет из кармана. — Придурок. Куда ты дел мою палочку? — Лорейн значительно громче и агрессивнее прошипела, находясь не в настроении для глупых игр. Лицо Сириуса приближается к ее лицу. Горячее дыхание снова обжигает кожу, и сердце замирает. Внезапно, она ощущает чужие губы на своих. Слизеринка сильно вжимается в стену, пытаясь оттолкнуть парня, но все ее усилия бесполезны. Сердце бьется, живот скручивается, и она совершенно не знает, что делать. Наконец, Сириус отрывается от ее губ, держа лицо рядом. — Идиот! — разъяренно шепчет Лорейн, стараясь восстановить дыхание. Она пытается нащупать руками дверь, чтобы выбраться из этой темной, маленькой и душной комнаты, но ей не позволяют. Руки снова обхватывают ее запястья и жестко прижимают дрожащее тело к стене. — Ну же… Не делай вид, что тебе не понравилось, Франкенштейн. — губы парня касаются ее уха, заставляя еще сильнее трепетать. — Блэк… Отпусти. — прошептала девушка. — Уверена? Лорейн сама не знает, почему она не ответила сразу, почему только смотрела на него и молчала. Подумать об этом ей не дали. Запястья девушки поднимают над головой и впиваются губами в шею, слегка кусая. Она вздрагивает, немного изгибаясь и издавая приглушенный крик. Тем временем, одна рука Сириуса проникает под ее белую рубашку, лаская обнаженную спину. Движения гриффиндорца уверенные, с его лица не сходит легкая усмешка от вида девушки. Она начинает ощущать, как волосы прилипают к ее лбу, а дыхание становится все тяжелее. Лорейн вздрагивает от неожиданности, когда пальцы Сириуса касаются ткани её нижнего белья. Брови сдвигаются к переносице, а зацелованные губы сжимаются. Но желание оттолкнуть этого самодовольного парня у нее не возникает, хотя разум понимает неправильность этих действий. Сириус на секунду останавливается, заглядывая в глаза девушки, и пытается понять ее эмоции, а затем продолжает дразнить ее легкими движениями. Узел внизу живота всё сильнее ощущается, влажность между ног становится явно ощутимой, а бедра автоматически приближаются к пальцам парня. Над ухом слышится громкое хмыканье, а за ним следует легкое касание руки по чувствительному месту. И все. Гриффиндорец отстранился и достал из мантии палочку Лорейн, самостоятельно кладя ее в карман застывшей девушки. — Ну ладно, я пойду. Бывай, Франкенштейн. — Сириус легко помахал рукой, усмехаясь, и открыл дверь чулана, выходя в прохладный коридор замка. Слизеринка остается стоять на месте, широко раскрыв глаза. Этот нахал просто ушел, оставив ее в таком состоянии. — Я припомню это, Блэк. Глубоко вздохнув, Лорейн направилась в свою гостиную.