Всё любимое в М.Х.

Перед Рождеством уличные дорожки покрывал тонкий слой снега везде, что создавало впечатление сюрреалистической сказки писателей 19 века. За окнами витражей стали подниматься первые лучи солнца, озаряя своими красками каменный пол, словно сами небеса захотели понаблюдать за этим с более близкого расстояния. Небольшой зал в маленькой церквушке на окраине Лондона был наполнен меньше чем на половину, но и лишние люди здесь явно не нужны. Только самые родные по обе стороны, некоторые даже станут родственниками в ближайший час. Шерлок сидел в телефоне, низко опустив голову, словно всё тут происходящее не имеет к нему никакого дела. Джон рядом с ним, который тихо разговаривает с маленькой Розой, что сидит у отца на коленях и играет с его галстуком. Вайолетт поправляет платок в нагрудном кармане у своего мужа, бормоча какой он неряшливый, на что тот лишь с улыбкой смотрит на любимую сверху вниз, иногда бросая взгляд на сына, что гордо стоит под алтарём, а руки находятся за спиной, чтобы не было видно, как побелели костяшки пальцев от нервов. Через узкую тропинку, по которой невеста должна вот-вот выйти. Сидел взволнованный Барики, который тряс одной ногой и мял край пиджака, наслушавшись роскозней миссис Хэйл. Конечно, ведь его малютка сейчас станет совсем взрослой. Коул потирал бороду быстрым и нервным движение, пока Лина брала папу за руку, пытаясь успокоить и себя и его самого. Самой уверенной тут была Сара, что только что вернулась с подготовки невесты. Разумеется, она успела пошутить, что та уже собирается сбежать со своей же свадьбы, как в фильме "Сбежавшая невеста". Вдруг раздаётся громкая традиционная песня, что даёт сигнал выйти будущей жене в сопровождении отца, хоть и приёмного. У Анны было не такое длинное платье, как у диснеевских принцесс, но закрывало колени, которые стыдливо дрожали, когда всё взгляды устремились на её. Обширное внимание на свою персону недолюбливалось, но деваться некуда было. Под руку её вёл дядя Бэрри, чье лицо было украшено рыжей бородой, а огненные волосы собраны с низкий короткий хвост. Широкие плечи и высокая фигура резко гармонировали с хрупким палеонтологом. Его коньячного цвета глаза застилали слезы, готовые пролиться из-за важности такого момента - отдать свою дочь в чужие мужские руки. Когда эта процессия началась Майкрофт встряхнул плечами и тоже возвёл взор на свою невесту. Нет, не на невесту, а на супругу. Конечно, им бы хватило и обычной расписки в ЗАГСе, но он сам попросил этого. Ему хотелось видеть эту фату на родном веснушчатом лице, белоснежное платье на загорелой коже и льдинки глаз, что растопились, стоило им встретиться взглядами. Мориарти бы сказал в этой ситуации, что Снеговик полностью растаил. Его сердце не выдержит такого момент, вот чего он боится. Ну, возможно, совсем чуть-чуть беспокоиться, что сюда ворвётся Смоллвуд, чтобы остановить свадьбу. Мало ли что. Все чего-то бояться. Хувс изначально поставила перед фактом, что его фамилию не возьмёт, поэтому пришлось идти на компромисс - двойная фамилия, Хувс-Холмс. Ну, или Холмс-Хувс, не столь суть важно, все равно каждый будет ставить свою фамилию вперед. В любом случае, спорить было бесполезно. Если честно, то он особо и не пытался. Знал, что проиграет. Просто не сможет отказаться. С каких пор Само Британское Правительство стало таким мягким и слабохарактерным? Клятвы были произнесены классические, но археолог не сдержалась и добавила от себя, что теперь от неё будет не так легко избавиться. Ему бы и не хотелось ничего подобного. Обручальные кольца сделаны на заказ с гравировкой внутри -"запретного слова" для неë и "Он теперь мой" для него - из красного золота. На коже, а точнее на пальцах, они смотрят превосходно. Теперь нет места кольцу, что говорит о том, что помолвлен на работе. Казалось, словно сами красные нити судьбы из китайского фольклора сплелили их судьбы вместе, чтобы соединить их тут под алтарём. Кто знает... Может они и вправду существуют. После торжественного поцелуя под свист и задорные крики Анна почти не отстраняется, прижимаясь своим лбом к другому, и шепчет в родные губы так тихо, что он едва сам понимает, но так нежно-нежно, как единственному на всем белом свете. То самое слово, которое он и не надеялся услышать будучи полностью в сознании. - Я люблю тебя, Майкрофт Хувс-Холмс