Снотворное

      Всегда ли в Раю светит солнце? Отнюдь нет. Господь позаботился о чистейших душах, привыкших к земному режиму, внеся в Небесное Царство время. Теперь окрылённые люди могут наслаждаться чем-то на подобии закатов, провожая насущные дни своего вечного спокойствия. Встречать холодные рассветы по пути излюбленного маршрута или в собственном доме, покуда с полноценным восходом ангелы не разбредутся по улицам.       Однако, он не желал доставлять неудобства его созданиям — ангелам, родившихся и не покидавших Рай. По своей сути они не способны вкусить ностальгические нотки тягостной земной жизни с маленьким счастьем, выраженным в красоте неба. Правда они охотно верили в справедливость корректировки физики Рая, установленной Господом и сошлись на том, что ко всему можно привыкнуть.       Но даже в тысячелетней системе Рая существуют свои выбивающиеся индивидуумы, кому не так то просто угодить. Один отличающийся политик-утопист давно покинул свой пост, а второй всё никак не может подобрать удобную позу на истёртом кресле, отчего его убеждения невозможно зафиксировать. Этим недо-конформистом является Адам.       Первая человеческая душа, познавшая страдания, а значит и познавшая счастье находится в извечной путанице. Увидев первый свет в Раю он не знал, насколько всепоглощающей и очерствляющей может быть тьма. Но будучи изгнанным на Землю он впервые увидел сумерки, а затем и тёмное обволакивающее полотно, пожирающее источники света, как изголодавшее животное. Адам, ранее не испытывавший потребности во сне столкнулся с процессами организма, где отключиться просто необходимо. Первое время он держался, только чтобы не оказаться распотрошённым новым врагом — ночью. В последующем же ему приходилось вступать с ней в контакты, невзирая на своё презрение по отношению ко всему, что имеет женский род. Но всё обернулось непрекращающейся войной, в ходе которой ежедневные битвы оканчивались поражением. Ко всему прочему, помимо пугающей неизвестности, его голову начали заполнять нестандартные мысли о своей исключительности. Своей боли и обиды, а после замкнутость своих чувств, исходящих из последних. Но именно благодаря ночи Адам узнал, что такое нервная система.

***

      Есть Херувимы, чья обязанность состоит в ежедневном посещении Земли, в установленных границах своих полномочий. А есть один Архангел, на коего воздействует Божья воля, что обеспечила первую человеческую душу привилегиями. А именно возможностью обретать человеческий облик при нахождении на Земле по собственному желанию. Верит ли Отец своему сыну о великих делах или нет, этого Геракла не ебёт. Его подвиги могут лишь состоять в том, чтобы достоверно спародировать трезвость, при этом незаметно проскочив в Рай от глаз Сэры.       И покуда у Адама свободные дни, что не является редкостью, он проходит Небесную таможню для обмена валютами и просаживает бабки ради утех ненасытного пыла на территории, где нет таких строгих рамок морали. В месте, где каждый человек проходит судебный процесс по своему конкретному делу. Правда у самой первой души набралось столько статей, что ни одна жизнь потребуется на обоснование каждой.       Душа, что не смогла упокоиться продолжает искать способы завершить начатое. И вот, когда солнце Райского мира скрылось, небеса Земли только-только предсказывают четыре часа дня. Адам заливается сладко-газированным мусором, а по огласке красноречивого бармена — алкогольными коктейлями, не уступающим по эффекту крепким, пикантным и высокоградусным напиткам. Осушив несколько бокалов формой перевёрнутого треугольника, Адам одолевает четыре крохотные рюмочки залпом, словно являясь участником соревнований по экстраординарному виду спорта. В моменте, когда хмель сменяется дискомфортом он останавливается и кое-как устояв на ватных ногах двигается к выходу с единственной мыслью, что он смог обработать. А именно: создать портал в месте, отдалённом от людских глаз и как можно быстрее очутиться у себя дома, отрубившись до утра с концами. Отдалившись от бара пьяному одиночеству мужчины помешало ещё одно действующее лицо. — Сэр? — позади обеспокоенно окликает его девушка-экзорцистка, удержав ладонь возле его спины. Она не смела тронуть его, пока не получит разрешение.       Адам поворачивает корпус, напрягаясь в лице, дабы развидеть неустойчивый силуэт. Это была Лют. Партнёр, исключительно в сфере рабочих отношений, являвшаяся по статусу его заместителем. Привычно для большинства, когда взаимодействия вышестоящего и нижестоящей всегда ограничиваются пределами деловых рамок. Однако для Лют это было заблуждением, укоренившимся разумами неудовлетворённых работников. Она же гордилась тем, что смогла встать рядом с первой человеческой многогранной душой и неосознанно обеспечила себе расширенный круг полномочий. Возможно то, что она всегда бывает поблизости с горем луковым в нужное время и в нужном месте стало наградой и одновременно преградой для лучшего ангельского воина. А ведь это не в первый раз. — Какого хуя твою пизду носит возле моей задницы при любом неподходящем случае? — удручённый своим отсутствием навыков быть незамеченным возмущается Адам. К удивлению, он разговаривал более чем внятно, правда только на акценте матных слов.       И он чертовски прав. Лют выучила его, не нуждаясь в его ответах. Адам для неё всегда был своевольной птицей, пока она сама представала перед ним заколоченной пташкой в клетке. Она стремилась к свободе, как и он, но теперь узрела прутья тюремной решётки, за пределы которых Адам тысячелетиями не может выбраться. — Опять бессонные ночи? — не меняясь в лице она смотрит в янтарные глаза, не ожидая услышать ответ из слов. Лют лишь подтверждает очевидное избегание Адама Райских ночей. Но она и не думала, что тот просто их боится. — Да, у меня охуенная половая жизнь. Не то, что у тебя, сука. — он старается оборвать цепочку догадок Лют, но ему не удаётся это сделать. Отчего возникло редкостное желание вернуть свои слова назад.       Девушка лишь по привычке закатывает глаза и взваливает руку Адама на плечо, придерживая мужчину за бок. — Пойдёмте домой. — Мне не нужен поводырь. — он отпирается, осознавая, насколько беспомощным выглядит нетрезвый человек в присутствии трезвого окружения. И его это раздражает. — Я всего лишь делаю свою работу.       Как не ей знать, какие обязанности входят для правой руки командира армии экзорцистов? Помимо дисциплины, распространяющейся на подчинённых она и воспитанием Адама решила заняться. Вот же многозадачная.       Пошатываясь, как водное судно, мужчина небрежно взмахивает запястьем, движение которого вызывает световую энергию, исходящую из указательного пальца. Адам вваливается в яркое световое кольцо, напоминающее нимб, а сам Архангел походит на обычного человека, что смог исповедоваться. Правда для которого процесс исповедания стал чем-то повседневным. Войдя в Райские земли, облик Адама воспроизвёл изменения, став привычным для его обитателей.       С каждым шагом перепады давления вызывают покалывания в голове, раздающиеся ударной волной похлеще, чем воспроизводимые Адамом молнии. — Всё, выполнила? Теперь пиздуй домой. Тс, блять! — шипит Архангел, массируя болезненную височную область.       Цокнув языком, Лют мысленно метается в двух расходящихся дорожках. Где одна сторона напоминает, что она обязана исполнять сказанное вышестоящего, а вторая, где она слышит другой неозвученный приказ: «Помоги мне». Но вот только второй она слышит гораздо громче.       Она лишь плотнее прижимает его к себе, подбрасывая съезжающую руку командира для более устойчивого положения.

***

      Лют отталкивает входную дверь свободным плечом, волоча за собой дополнительные неустойчивые килограммы в лице Адама. Окинув взглядом просторы помещения девушка теряется в многообразии комнат, ища спальню. Внезапно для неё мужчина выпрямляет руку, указывая на место, куда бы ангел смогла его скинуть. И вот встав напротив двуспального матраса, повидавшего хуй знает сколько жидкостей, Лют аккуратно укладывает Архангела на проминающуюся поверхность. — Вам нужно выспаться. Я пойду. — произносит она, удаляясь к выходу из комнаты. Но её останавливает томный голос, услышав который от столь неординарной персоны, экзорцистка вздрагивает. — Лют, только не говори Сэре. — с закрытыми глазами произносит Адам, распластавший конечности почти по всему периметру кровати. — Я всё это время не говорила и в этот раз не собираюсь. — с неподдельной уверенностью она вторит его просьбе, словно выслушивает тренировочный план или наставления перед очередным истреблением.       Она расположилась в смирной стойке, закрепив ладони за спиной. Слишком непоколебима для такой нелепой ситуации. Потому что она чувствует, что от неё хотят что-то ещё. — Лют. — он протягивает её имя так, словно наделяет его различными хвалебными прилагательными. Что является большой редкостью, с учётом отсутствия заморочек командира называть подчинённых по именам, вместо слова, характеризующего собак женского пола. — Слушаю. — Посиди со мной, пока я не усну. — он произносит фразу куда-то в воздух, почти не шевеля губами. Девушка распахнула глаза, потерявшись в догадках. Это уж точно не входило в её обязанности, как и множество других приказов, выпавших на её долю. Но то, с каким тоном командир это озвучил больше было похоже на просьбу, мол: «Если тебя не затруднит или если хочешь». Просто в его манере. — Так точно. — соглашается Лют, подстраиваясь под его тон, но всё же отвечая в привычной манере их общения.       Девушка подходит к противоположному углу кровати, но перед этим глядит на Адама, как бы, спрашивая разрешения. Но не увидев никакой реакции, выпрямляясь подобно струне от неудобства вторгаться в личные квадратные метры жилища, присаживается. В её случае побывать в комнате, мать его, командира могло удасться только в случае, если у Адама откажут ноги. Ну, или если он напьётся. Девушка вжимает колени друг в друга, расположив на них ладони, желая удержать кости, норовившие впиться друг в друга. — А знаешь, ты первая пизда, которую я затаскиваю в постель не для того, чтобы выебать. — приоткрывая глаза он прерывает тишину. Адам фокусируется в одной точке на потолке, надеясь скомпоновать разнообразие кружащихся потолков в один единственный. И к какой же Лют он обращался, если бы сейчас соблюдал манеры общения, посмотрев на неё?       Девушка располагает руку на матрасе, реагируя поворотом головы на столь неожиданное откровение. Лют прекрасно знает похотливую натуру Адама, что делилась своими похождениями в виде белого шума на фоне, в разгаре её работы с отчётами. И она, как грёбаный Юлий Цезарь, смогла запомнить большинство случаев и даже мысленно распределить случайный секс со слов Адама по группам от «Это было охуенно» до «Хуйня полная». И то, что во время очередного рассказа командира она представила себя на месте той дамы не стыкуется наравне с тем, что он ей открыто выпалил. Внезапно осознав, куда завернулись её мысли она одёргивает себя, отвечая: — Я полагаю, это достижение. — убеждает она сама себя, растеряно улыбнувшись. Он ничего не отвечает, а лишь на выдохе усмехается. — Знаешь, почему я периодически спускаюсь на землю? — вопрошает он, будучи уверенным, что она не догадывается. Она отрицательно кивает не сопротивляясь его вопросам, на которые сам желает изложить ответ. — Потому что на земле я лишь очередной заебавшийся человек из всех миллиардов таких же заебавшихся людей. — Адам делает паузу, а девушка медленно поворачивается к мужчине, неумышленно позволяя возложить колени на кровати. — А здесь по мне можно сказать, что я устал от вечного блаженства, если моё ебало не будет чем-нибудь прикрыто.       И тут она готова возразить: — Вы ведь знаете, что это не так. Прожив столько лет любой ангел бы стух. А вы в первую очередь человек, проживший, к тому же, в разных условиях. Это довольно весомое значение. — исподтишка она затрагивает тему возраста, списывая на него накопившийся опыт. Но ей даже в голову прийти не могло, что Адам удостаивается самым первым опытом, когда свершилось грехопадение. Остальное время лишь его проживание и проработка, не увенчавшаяся успехом. — И за эти ебучие тысячелетия я так и не смог нормально выспаться. Каждый раз с наступлением ночи мне снится всякая хуйня. — гнусавит мужчина, впечатывая ладонями маску в лицо. Пьяный разум пытается найти способ остановить мигрень.       Лют осведомлена о временах Эдема. Она каждый раз замечает, как Адам корчится при виде любовной идиллии Ангелов и как тускнеет его взгляд, когда он узнаёт о воссоединении душ женатых пар в Раю.       Казалось бы, насколько непредсказуемый характер Архангела может распуститься, подобно цветку, просто обеспечив ему временной отрезок для развития. Но мужчина всегда готов от него избавиться, как от сорняка, просто потому, что ненавидит время. Оно ни хуя не лечит.       Лют не раз замечала особую вялость своего начальника, после которой следовало падение головы Адама на стол, когда дело касается монотонной работы. Раньше она списывала всё это на его безответственность и лень, а позже, когда тот и вовсе стал появляться в её поле зрения через пень колоду, она понимает, что тревога от бездействия командира направляется к самому командиру.       Таращившуюся на безмятежное тело девушку выбило из размышлений глубокое сопение. И это должно было стать поводом, чтобы удалиться, но не стало. Лют прикована к выражению его слишком спокойного лица. Черты глаз и рта образовывали идеальные пропорции, даже через маску, искажающую эмоции её носителя. И вновь она задумывается о его лице. О том самом, что она могла видеть лишь уставшим и изнемождённым от бодрствования. Таким, какое оно сейчас под защитной железкой.       Лют старается бесшумно подползти к командиру, не задев случайно пружины. Слышно лишь трение её одежды об упругую поверхность постели, которое, увы, обесшумить она не может. Помельтешив ладонью подле лица Адама она убеждается, что алкоголь сделал своё и сейчас командир наконец-то крепко спит. Аккуратными движениями девушка подцепляет края плотного материала и подобно занавесу открывает доступ к неописуемому редкостному зрелищу.       Лёгкий перегар смешивался с естественным запахом мужчины, что в купе выявляло совершенно новый аромат, не отталкивающий, как у того же самого алкаша-грешника. В этом было что-то по-своему брутальное.       Кожа, некогда образующая мешки под глазами была разглажена, глаза под веками находились в неподвижном состоянии, что говорило об отсутствии напряжения. Но больше всего именно губы приковали внимание Лют. Уж что-что, а видеть их не задействованными в очередной болтовне Адама было ещё какой редкостью.       Но в один момент её оценивающее состояние сбивает лёгкая ухмылка, выражающаяся в приподнятых уголках губ. — Попалась! — мужчина хватает запястье Лют, вытягивая его, отчего девушка не подставив вторую руку, точно столкнулась бы со лбом Адама своим.       Лют боится выдохнуть. Ей казалось ещё чуть-чуть и её глаза вылетят из орбит, благодаря предательскому притоку крови, диаметром атаковавшему область её бледного лица. Только бы ей не слышать замечаний от Адама, что она теперь похожа на молоденького поросёнка.       Он позволил ей взглянуть на него в самом отвратительнейшем, как он считал, виде. И слава Господи, что хмель отступает и теперь он может разглядеть её сосредоточенный взгляд, не мало забавлявший его. — А знаешь, твоя поддержка заводит. — заключает он и скорее всего предоставляет ей возможность продолжить. Но она лишь сводит брови к переносице, понимая, что возвращается привычный ей Адам. Теперь она спокойна, что тот справится с остатком ночи самостоятельно. И почти исчезнув в дверном проходе озвучивает: — Скажите мне об этом завтра, когда перестанете пахнуть блевотиной. — издевается она, уверенная в завтрашней амнезии командира. — Вот ты язва. А вот от тебя пахнет спокойным сном.