Игра Судьбы

Гермиона сидела в своём кабинете, нервно постукивая пальцем по столу. Это было единственное, что успокаивало её во время работы. Минуты неумолимо ползли вперёд, а перед ней нетронутыми лежали несколько стопок бумаг и письмо от действующего министра магической Британии Кингсли Бруствера. В последнее время девушка была чрезвычайно загружена рабочими вопросами — ей не давали перерыва даже на чашку горячего кофе. Гермиону настолько сильно задерживали в министерстве, что она попросту не знала, сколько дней прошло с тех пор, как она последний раз приходила домой раньше восьми вечера. К слову сказать, нормированный график любого другого работника был с девяти до восемнадцати часов. Часто случалось и такое: бумаг, которые нужно прочесть Гермионе, было больше, чем бумаг, которые она получала за неделю. Всё это несчастной девушке приходилось делать за день, чтобы успеть сдать отчёт о проделанной работе Министру. На самом деле, её работа не была слишком сложной. Она была объёмной, ведь Гермионе необходимо было весь день находиться в кабинете и отвечать на письма. Хуже могло быть только тогда, когда в Министерство приезжали гости из других стран — после этого стол Грейнджер превращался в непревзойдённый бардак, который можно было бы разобрать только через несколько дней. Но она справлялась раньше. Ей очень сильно хотелось просто отдохнуть, а ещё лучше поспать несколько часов или даже дней. Всё бросить и уехать на другой конец света, чтобы просто почувствовать себя живой, счастливой, свободной. Всё же работа никогда не приносила Гермионе должного удовольствия. Девушке всегда хотелось быть творческим человеком, тем, кто всегда творил, находя в этом особую красоту. С детства Гермиона мечтала стать художницей и создавать картины. Она верила, что через рисунок можно выразить всё, что таится внутри в тот или иной момент. Эта страсть к искусству была её источником вдохновения и способом освободиться от эмоционального напряжения. Для Гермионы рисование было не просто хобби, а способом общения с самой собой и с окружающими её людьми. Война перевернула всю её жизнь. В те времена Гермиона, как все и ожидали, была вместе с Роном, который убедил девушку присоединиться к Министерству. Уизли аргументировал это высокой зарплатой, высокой должностью и удовлетворением, — якобы её, а не его, — амбиций. Гермиона с грустью вспоминала реакцию Рона на своё увлечение рисованием. Рон лишь смеялся, отмахиваясь от её хобби, как от чего-то недостаточно серьёзного, и заявлял, что на таком начале невозможно построить успешную карьеру. Оглядываясь назад Гермиона понимала, что отношения с Роном она считала больше дружескими, чем романтическими. Ей было куда практичнее и удобнее посмотреть с ним фильм, нежели устроить романтический ужин и разговоры при свечах. Она давно поняла, что с Роном ей далеко не так хорошо, как было на первых этапах их зародившихся чувств. И вот, за столько лет в отношениях Гермиона осознала: всё, что ей нравилось в Роне, исчезло. Либо превратилось во что-то ещё более худшее. Когда стало известно, что золотое трио присоединится к Министерству Магии, ведомство было переполнено восторгом. Они обрушили на них гору подарков, оваций и хвалебных статей, ведь перед ними стояли герои войны. Рон и Гарри выбрали путь авроров, в то время как Гермиона предпочла занять более скромную должность. За столько лет Гермиона так и не смогла принять обрушившуюся на неё популярность, как и любовь вкупе со слепым обожанием от совершенно чужих людей. Девушку всегда воспринимали как героиню войны, а не как обычного человека. Её это ранило, и она могла поклясться, что сделала бы всё, чтобы стать обычным человеком. Как все. Рон никогда не поддерживал Гермиону в её выборе взять более скромную профессию, чем она могла бы себе позволить, ведь все дороги были открыты. Ей думалось, что куда приятнее достичь всего самой или всё-таки заняться творчеством. Ему же стало нравиться быть в центре внимания — чтобы его заметили. И желательно рядом с успешной Гермионой. Она будто была трофеем к его героизму. Думая об этом и отложив всё на несколько минут, девушка стала без перерыва накручивать локон своих вьющихся густых волос на палец. Гермиона была настолько утомлена, что была готова бросить эту чёртову работу хоть сейчас, сбегая куда угодно. Но не могла. Ко всему прочему, недавно Рон решил уволиться с работы — оказалось, ему не нравилась зарплата, которую платил авротар. Уизли всегда хотел добиться чего-то большего, но у него не всегда получалось справиться со своей ленью. Он много говорил, но мало делал. Для Рона было нормально полдня валяться в постели и начинать работу только вечером, если был подходящий для него вызов. Ему делали поблажки. Гермиона уходила на работу — Рон ещё спал, а когда возвращалась, его уже не было. Она не знала, где он был — не хотела знать. Ей было всё равно. Гермиона давно и ясно поняла, что они разошлись по разным путям, но у неё не было ни времени, ни моральных сил уйти от него. Устало вздохнув и подавив зевок, Гермиона нехотя взяла письмо, которое выделялось фиолетовой печатью на фоне белой макулатуры. С первого взгляда можно было понять, от кого послание, ведь фиолетовая печать считалась в министерстве поистине главной и важной, получить её лично было огромной честью. Тянуть больше не имело смысла. Гермиона аккуратно вскрыла письмо. Её пальцы, едва заметно дрожа, разорвали толстую белую бумагу, на которой красивым каллиграфическим почерком с завитками было написано её имя. Внутри конверта находился плотный, слегка грубоватый на ощупь лист пергамента. Она осторожно вытащила его и, невольно пробежавшись кончиками пальцев по острому сгибу, развернула послание. Пергамент был исписан изящным, строгим почерком, который сразу говорил о важности письма. Мелькнув глазами по содержимому, Гермиона удивленно и более вдумчиво посмотрела на текст письма.

Уважаемая Мисс Грейнджер!

Мы рады пригласить вас на Министерский приём, который состоится 15 октября в 19:00. В этот день к нам прибудут важные гости, с которыми мы планируем обсудить подготовку к главному рождественскому балу. У меня есть важная просьба: приходите на мероприятие одна, без сопровождающих.

С уважением,

Кингсли Бруствер

Гермиона могла поклясться, что впервые была рада письму министра. Чаще всего письма от Кингсли предоставляли девушке новую работу либо поручение по работе, либо другую кучу подобной работы. Работа, работа и ещё раз работа. Гермиона невольно фыркнула от своей ироничности. На самом деле, рождественский бал являлся самым главным праздником года в министерстве, а попасть на него было бы лучшим подарком для девушки. Улыбнувшись самой себе, Гермиона отложила письмо на край стола, уже предвкушая вечер в Министерстве Магии, при этом вспоминая, что у неё не так много платьев — она начала размышлять, какое же из них выбрать, прокручивая в голове разные образы. Приём состоится через несколько дней, и у неё есть не так много времени, чтобы приготовиться. Но сначала нужно закончить все неотложные рабочие дела, чтобы после мероприятия насладиться отдыхом. Она это действительно заслужила. Всё же выбор наряда для Гермионы не был сложной задачей, у неё было несколько вечерних подходящих образов в гардеробе. Пара летних сарафанов для теплой погоды и два элегантных платья на разные важные мероприятия. Гермиона, будучи весьма прагматичной, не совсем понимала девушек, которые считали необходимым менять наряды на каждое важное событие и вечно бегать по магазинам. Одно из вечерних платьев — фиолетовое — она предпочитала чаще всего. Оно было достаточно универсальным, не броским, но хорошо подчёркивало фигуру. Второе платье было тёмно-зеленым, дорогим и доходило до пола. Оно буквально струилось по её ногам элегантной волной и не выглядело вульгарным, несмотря на свой шик. Гермиона считала его лучшим из всех своих нарядов; длинные платья всегда были её страстью, и в этом платье ей нравилось буквально всё. Несмотря на то, что оно было куплено несколько лет назад, оно было в относительно хорошем состоянии, пусть и на рукаве оторвалась бусинка. Гермионе не хотелось расставаться с этим платьем, которое было ей так дорого, поэтому она решила надеть его в последний раз на такой важный вечер и запечатлеть этот момент в своей памяти. Гермиона потёрла веки, прикрывая их и продолжив некоторое время сидеть просто с закрытыми глазами в полной тишине. Усталость брала своё. На часах уже было пять вечера, а у неё ещё оставалась одна стопка бумаг, которые требовали её подписи и прочтения. Громкий стук в дверь заставил Гермиону вздрогнуть от неожиданности. Она быстро поправила причёску и, прокашлявшись, уверенно сказала: «Войдите», удивляясь хрипоте своего голоса. В дверном проёме появился Гарри, сияющий счастливой улыбкой, которая, казалось, охватывала его лицо целиком и полностью. Гермиона понимала, что и Гарри работа дается непросто — профессия аврора сложная, особенно сейчас, когда по Магической Британии орудуют опасные преступные группировки, породившие себя в поствоенное время.       — Гарри! Как я рада тебя видеть! — воскликнула Гермиона, поднимаясь со стула, чтобы подойти к другу. Девушка крепко обняла парня и пригласила его сесть за стул напротив, опускаясь обратно на свое место.       — Гермиона, ты выглядишь очень счастливой, я даже удивлён, — сказал Гарри, продолжая улыбаться и немного подвигаясь к столу. Беспорядок на его голове по-прежнему выглядел очень мило.       — Знаешь, Гарри, меня впервые приглашают на закрытое мероприятие по поводу Рождественского бала, — выдохнув, проговорила Гермиона. — Чаще всего приглашали Рона, а не меня. Гарри виновато посмотрел на Гермиону, вспоминая, как подруга была расстроена в прошлом году из-за того, что её не пригласили. Это было удивительно, но честь досталась Рону Уизли. В этом году Гермиона старалась изо всех сил, пытаясь заполучить это приглашение. И смогла.       — На мероприятии будет много важных гостей из других стран и посольств. Чёрт знает, что у них на уме. Самое главное, будь аккуратна, — Гарри положил руку на руку Гермионы, поддерживая и приободряя. — Многие там женаты, но когда их это останавливало? Многие браки по расчёту. Эти важные шишки могут подкатить к тебе, не привыкшие получать отказы, ты очень видная девушка. Гермиона с усмешкой закатила глаза, давая понять, насколько её интересуют «важные шишки» в качестве ухажёров, отчего Поттер разразился смехом на весь кабинет. Вот за что Гермиона любила Гарри. Он всегда будет рядом с ней, даже в самые сложные времена.       — Кто будет на балу? — спросила Гермиона, замечая, как взгляд Гарри стал немного тусклым, и не понимая причины такой резкой смены его настроения.       — Пока что я уверен, что будет много слизеринцев — так было всегда. Они являются ведущими спонсорами многих проектов министерства, поэтому отмахнуться от них не получиться, им важен выход в свет. Малфой вместе с Дафной Гринграсс тоже присутствуют, в прошлом году они были, — недовольно сказал Гарри. Гермиона попыталась выдавить что-то смешное, но не смогла.       — В прошлом году Дафна сделала прекрасный Рождественский бал, он получился действительно хорошим, даже впечатляющим. Аристократия знает толк в таких делах, как бы не хотелось это признавать.       — В этом году могут выбрать кого-то не из Британии, посмотрим, сколько будет гостей из других стран. Перед ними повисло неловкое молчание.       — Я очень рада, что я смогу побывать там, это действительно большая честь для меня, — Гермиона кротко улыбнулась, опустив голову вниз. Девушка была искренне рада, ведь это будет её первый Рождественский бал подобного масштаба. На само событие было невероятно сложно попасть, особенно магглорождённым: приходилось подавать заявку за несколько месяцев, а бывало и до полугода.       — Джинни хотела увидеть тебя завтра утром, зайдёшь к нам? — сказал Гарри, уже собираясь уходить.       — Я с удовольствием приду, только для начала зайду к министру, мне нужно ему передать несколько папок с документами.       — Буду ждать, — они улыбнулись друг другу, и Гарри вышел за дверь, мягко её прикрыв.       *** Гермиона направлялась в кабинет Министра, держа в руках привычную гору папок. Её каблуки ритмично отражались эхом от мраморного пола Министерства, разнося звук по коридорам и будто бы отскакивая от стен. Следуя по заученному годами пути, Гермиона размышляла над множеством вопросов, которые она могла бы задать Кингсли, а затем представляла возможные ответы, которые могла получить в ответ. К тому же, ей было безумно интересно, кто будет заниматься организацией, почему её столько лет не приглашали, а пригласили только сейчас, несмотря на все старания. Вопросы болтались в голове Гермионы, не находя ответа. Девушка добралась до лифтов, аккуратно держа папки. Как только двери старого лифта открылись, она вошла в кабину, осторожно установив папки возле себя при помощи магии. Нажав кнопку для 1-го уровня, она ощутила небольшой толчок, когда лифт начал медленно ехать. Гермиона, внимательно следящая за индикатором этажей, мысленно всё ещё готовилась ко встрече с Кингсли. Когда лифт остановился на нужном уровне, Гермиона вышла из кабины. Дорога к кабинету Министра была недолгой, поэтому вскоре девушка стояла возле массивной двери, успокаивая себя несколькими глубокими вдохами. Гермиона постучала в дверь, мгновенно услышав ответное «Входите», после чего открыла дверь и вошла в кабинет, где Министр уже ждал её. Увидев девушку, Кингсли заметно заулыбался, проводя взглядом по её лицу. Гермионе захотелось скривиться, но, попробовав выдавить что-то наподобие улыбки, девушка села в кресло напротив.       — Здравствуйте, вот вся проделанная работа за последние пять дней, как Вы и просили, — сказала Гермиона, разложив папки на столе и стараясь улыбнуться хотя бы уголком губ. Кингсли, не задумываясь, схватил первую попавшуюся папку, быстро пролистал несколько страниц и положил её обратно. Даже не прочитал. Не узнал, что за папка.       — Неплохо, ты молодец, быстрее всех сдала отчет, я в тебе не сомневался, — Кингсли встал и подошёл к дальней стороне стола, склонившись над ним и пытаясь что-то найти. Гермионе стало на секунду обидно, что её работу никак не оценили. Действительно не оценили. Лишь сделали видимость.       — Нашёл! — Министр воскликнул на весь кабинет, держа перед собой лист бумаги. Кингсли с довольным видом снова обошёл стол и занял своё место в кресле напротив Гермионы.       — Как ты знаешь, через неделю пройдет первое мероприятие по подготовке, — начал министр, кладя лист бумаги перед Гермионой и раздвигая её папки. — Здесь перечислены имена всех гостей, которые будут присутствовать. Гермиона невольно пробежала взглядом по первым фамилиям и издала смешок, не удержавшись. Слизеринцы. И ещё раз слизеринцы. Среди гриффиндорцев она узнала лишь несколько знакомых фамилий, остальные ей были совершенно незнакомы. Гермиона с огорчением вздохнула, переводя взгляд обратно на лицо министра.       — Тут около шестидесяти людей, почему так много? — Гермиона попыталась звучать невозмутимо и по лицу Министра поняла, что на вопрос он реагирует нормально.       — Много гостей приедет из других стран, таких как Америка, Франция, Италия, Греция. Очень много уважаемых личностей, — Министр провел пальцем по бумаге, останавливаясь посередине. — Далее идут аристократы Англии, которые точно будут присутствовать на балу, и именно они выделяют деньги.       — Я всегда думала, что на бал выделяются деньги Министерства, — ответила Гермиона, всё-таки припоминая слова Гарри о спонсорстве.       — На такого рода мероприятие требуются значительные суммы, а аристократы любезно нам помогают. В поствоенное время это выгодно обеим сторонам.       — Кто в этом году будет заниматься организацией бала? — спросила Гермиона, уже желая покинуть кабинет.       — Мы выберем организаторов непосредственно на самом мероприятии, — Министр улыбнулся, показывая ровные белые зубы на смуглом лице. Гермиона внутри себя скривилась, но попыталась не подать виду, что у неё неплохо получалось.       — Спасибо, что уделили мне время, — девушка встала с кресла, расправляя юбку, — Хорошего дня вам, Министр. За секунду Гермионы выскользнула из кабинета, наконец-то спокойно вздохнув. Теперь можно идти домой.                   *** Проходя через порог своего дома, Гермиона мгновенно почувствовала облегчение и удовлетворение, несмотря на сложный день. Теплый свет ламп освещал уютную гостиную, создавая атмосферу спокойствия и комфорта. Она аккуратно поставила свою сумочку на столик у дивана и, скинув обувь, опустилась на мягкие подушки, позволяя напряжению медленно покинуть её тело. Гермиона закрыла глаза на мгновение, вдыхая знакомый и успокаивающий аромат дома, который напоминал ей, что теперь можно немного расслабиться и ни о чём не думать. Вскоре девушка почувствовала, как её любимый кот, Живоглот, мягко подошёл и улёгся рядом, прижимаясь теплым боком к её ноге. Гермиона ласково погладила его, ощущая при этом мурлыканье кота, что способствовало дополнительному расслаблению. После нескольких минут приятного отдыха и тишины она встала, чтобы приготовить себе чашку успокаивающего чая, который стал её неизменным спутником по вечерам. Рона не было дома. Как обычно. Гермионе не впервой приходилось возвращаться в пустой дом, где её никто не ждал. Это повторялось день за днём, неделями, месяцами. Рон только несколько раз появлялся вечером, но в основном он возвращался поздно ночью. А утром делал вид, что вернулся раньше, якобы она не заметила его, ведь крепко спала. Гермиона молча соглашалась. Грейнджер было обидно за такое отношение к ней, но она продолжала терпеть. Она будто бы была соткана из слова «терпеть». Гермионе никогда не приходилось разделять с Роном его дела, он никогда не рассказывал ей, где он был, не знакомил со своими новыми друзьями. Никогда. Эти действия повторялись снова и снова, усиливая её чувство одиночества и изоляции. Ненужности. Никчёмности. Иногда ей действительно хотелось сбежать из этого мира, стать для всех пропавшей, либо просто быть для всех чужой, незнакомой. Гермиона давно присматривалась к билетам в Австралию к своим родителям, но в очередной раз не могла ни на что решиться. После войны Гермиона с большими усилиями смогла вернуть память своим родителям, не до конца, но они хотя бы вспомнили, кто она такая. Пытались отдавать ей всю свою любовь, часто присылали письма, подарки. Она с большой любовью и нежностью отвечала на каждое их послание. Это было единственным островком её искреннего счастья. Рон, в свою очередь, не оказывал ей никакой помощи, только безуспешно разбрасывался словами о том, что нет смысла возвращать память, когда она не оставляла попыток это сделать. Джинни стала единственным человеком, кто помогал ей объехать все больницы Магической Британии и даже Австралии. Гермиона искренне благодарила свою близкую подругу. Младшая из Уизли стала для неё настоящей сестрой, с которой можно было поделиться всеми секретами мира. И она благодарила судьбу за таких друзей, как Джинни и Гарри. Гермиона сидела на кухне, обхватив чашку ароматного чая обеими руками. За окном тихо шелестели листья деревьев, добавляя умиротворения этому вечернему часу. Волосы Гермионы были аккуратно собраны в небрежный пучок, а на лице отражалось спокойствие и сосредоточенность. Она любила эти моменты тишины, когда могла отдохнуть и немного поразмышлять в одиночестве. Но этот момент уединения был внезапно нарушен. Дверь их дома резко отворилась, и в помещение вошёл Рон, его покрасневшее лицо выражало недовольство и злость. Волосы Рона были ещё более растрёпаны, чем обычно, а глаза пылали раздражением. Он явно что-то сдерживал в себе, и это что-то искало выхода. Гермиона на мгновение задержала взгляд на его лице, пытаясь понять причину его гнева, но затем спокойно поставила чашку на стол. Она знала Рона достаточно хорошо, чтобы понимать: сейчас было важно просто выслушать его.       — Рон, что случилось? — спросила она, вставая со стула. Девушка не понимала причину злости Рона, поэтому попыталась сохранять спокойствие, чтобы ненароком не подлить масла в огонь. Рон продолжал молчать, смотря Гермионе в глаза. На секунду ей показалось, что в глазах парня она увидела большую ненависть, но Гермиона резко оборвала свою мысль.       — Меня не пригласили на это чёртовое мероприятие! — закричал Рон на всю кухню. — Да как они могли, я же выдающийся игрок! Недовольно выдохнув, Гермиона села обратно, продолжая смотреть в глаза Рону.       — Это не означает, что ты не сможешь присутствовать на самом балу, — сказала Гермиона, обхватывая свою кружку руками. — Если не в этом году, то в следующем.       На некоторое время Рон успокоился и покорно принял предложение Гермионы выпить вместе с ней чашку ромашкового чая.       — Миона, ты же знаешь, для меня это важно, — Рон накрыл своей рукой ладонь Гермионы, поглаживая тёплую кожу большим пальцем. — У меня сейчас не самое легкое время, совсем скоро матч. Сердце невольно сжалось, а рука так и хотела освободиться. Рон постоянно уезжал заграницу, чаще всего на несколько дней, а бывало и вовсе на несколько недель.       — Когда ты вернёшься? — Она глубоко вздохнула и продолжила, стараясь звучать искренне, — Я буду по тебе сильно скучать.       — Вернусь ближе к началу октября, у нас будет очень много тренировок.       — Ты пропустишь мой день рождения? — Она замолчала, замечая, как с лица Рона пропали все краски. Глубоко внутри голос твердил Гермионе оставаться спокойнее, но сейчас ей невыносимо хотелось вылить чай на лицо Рона, чтобы тот хоть что-то сказал.       — Ты обещал.       — Я понимаю, Миона, но это слишком важно. — Резко встав, Рон продолжил, — Если я выиграю кубок, то мне выдадут целых семьсот галлеонов! Мерлин, на эти деньги я смогу купить пол мира. Где-то внутри нее будто ударила стрела, которая разбила ее сердце на две части.       — Получается, у тебя был вариант отказаться, но ты променял меня на галлеоны? — воскликнула Гермиона, окидывая рассерженным взглядом парня, — Рональд, ты уже несколько лет не появляешься на моих днях рождениях. Рон стоял так, будто в него кто-то ударил непростительным заклинанием.       — Миона… Я… Она тяжело вздохнула, отходя от Рона на несколько метров. Она частично понимала Рона, но при этом немного ненавидела.       — Я давно хотела сделать этот день особенным, вместе с тобой, Гарри, Джинни, — Гермиона замолчала на секунду, разочарованно взглянув Рону в глаза. — А ты решил, что семьсот галлеонов загладят мою обиду. Развернувшись, Гермиона вышла с кухни, по ее щекам стекали горячие слезы. Она снова ощутила, что такое предательство. Пускай они не виделись днями, могли не разговаривать, даже жить как соседи — но Гермиона до сих пор чувствовала жгучую обиду, которая давно затмила собой все остальные ощущения. Кроме равнодушия, которое стало сквозить всё чаще и чаще после пролитых слёз. Семьсот галлеонов можно было заработать за месяц, даже без матчей. Рон это мог. Ей действительно была непонятна причина такой длительной командировки. За три недели получить две тысячи галлеонов? Рону было слишком мало, он бы никогда не согласился. За столько лет в отношениях с Роном, Гермиона отлично знала расписание всех его тренировок, а также… расписание тренировок пред матчами. Перед матчами у «Штормовых Гриффинов» было по три тренировки в день. Гермиона отлично знала, как это выматывало Рона. После таких командировок парень приезжал очень уставшим, и после, на подобие таких командировок, всегда ездил с сомнительным восторгом. Это было впервые, когда Рон действительно был рад подобной поездке, и это насторожило Гермиону. Девушка вытерла дорожки слёз и зашла в ванну, которая в последнее время служила ей местом уединения. Встав напротив зеркала, она не узнала ту Гермиону, которая сейчас смотрела на нее. Тёмные круги под глазами, запутанные волосы, потёкшая тушь. В этот момент ей больше всего хотелось умыться. Сбросив с себя всю одежду, Гермиона залезла в ванную, открывая горячую воду. Вода нежно обволакивало ее тело, давай расслабится и немного отпустить тревожные мысли. Сейчас она действительно хотела бы потребовать любви к себе, а не просто ярлыка «девушка Рона Уизли». На фоне Рона она казалась белой вороной. Её почти никогда не замечали, и если Гермиона выходила в свет с Роном, то все статьи в газетах были про него. О ней было нечего писать. Гермиону называли просто будущей невестой Рона Уизли. Иногда она действительно была рада, что её не замечают и считают совершенно обычной, зачастую ей это было по душе. Мысли Гермионы про свою личную жизнь прервал стук в двери.       — Миона! Ты там долго? — громко сказал Рон, продолжая нетерпеливо стучать. — Мне нужно срочно в душ! Метнув недовольным взглядом в дверь, ведьма взяла палочку с раковины и, взмахнув древком, наложила заглушающее. Теперь у неё есть всего несколько лишних минут, чтобы побыть одной, иначе Рон точно что-нибудь предпримет. Размышляя, она понимала, что действительно хотела расстаться с Роном, и стать… Кем стать? Возможно, если бы этот вопрос задали Гермионе несколько лет назад, она бы рассказала свой план на будущее. Рассказала даже несколько вариантов кем быть, но всё, чего она хотела в прошлом, стало для неё тяжело, недосягаемо. Гермиона не могла поверить в то, кем же она стала. Как умнейшая ведьма столетия, сейчас она была всего лишь штатным работником министерства, которого даже не сделали заведующим отдела. Спустя четыре года работы её повысили только на одну ступень в должности и редко когда давали премии. Несмотря на постоянные похвалы со стороны министра, она всегда оставалась на своём месте. Возможно, она боялась перемен и сама была виновата во многом. Министр неоднократно предлагал ей отправиться с ним за границу на те или иные переговоры. Веря, что такое внимание к ней с их стороны повысит её шансы на повышение, она придерживалась этой точки зрения. На фоне Рона Гермиона казалась пустым местом. В свои двадцать четыре года Рон добился почти всего, чего он хотел. А Гермиона добилась только должности работника в министерстве по международным организациям. Ей действительно хотелось вернуться в прошлое и сказать себе, что нужно выбирать профессию, которая будет для тебя приятной и сможет приносить удовольствие. На эту работу Гермиона всегда ходила с усталостью, с неохотой, чувствуя себя не в своей тарелке. Грейнджер действительно хотелось поменяться, стать другой. Нужно начать меняться со своего окружения. Нет, Гермионе не хотелось отказываться от дружбы золотого трио, бросить Джинни, отказаться от посиделок в Норе. Даже если она расстанется с Роном, девушка навсегда будет считать всех своей большой семьей. В этот момент она осознала, что отношения с Роном никогда не доставляли ей истинного счастья. Давно ей не хотелось его поцелуев, подарков, близости. Эти отношения были удобными, только и всего. Их отношения были самой главной новостью того лета, когда по всей магической Британии пролетела новость про их воссоединение. Как же многие волшебницы были огорчены, что завидный холостяк оказался занят. Гермиона снова осознала, что всё это время была в отношениях больше с другом, чем с парнем. Да, Рон был приятным человеком, с которым можно было обсудить последние новости, посмотреть фильм, погулять в парке, но иногда Рон слишком много говорил про квиддич. Гермиона никогда не увлекалась квиддичем, считала это опасной игрой и никогда не понимала увлечённость своих друзей. Её привлекала безопасная работа в любом деле. Сейчас Рон был ещё больше увлечён квиддичем, а также хотел, чтобы Гермиона родила ему сына, а лучше сразу пять, сидя дома. Для Уизли эта мечта всегда была самой желанной, иметь своих детей, которые смеются перед тобой, приносят тебе всю свою любовь. Для Гермионы это было не мечтой, а самым главным страхом в жизни. Ей не хотелось рожать целое стадо детей, лучше посвятить себя любимому делу или работе. Завтра Гермиона все изменит, станет более старательной, будет готовиться к мероприятию. До приёма остается 3 дня, а до её дня рождения 6 дней. Меняться нужно начать со своего внутреннего состояния.