Тиховодье

      Трикси кивнула на зеркало — на одну из фотографий, пристроенных в зазоре под рамой. Объектив запечатлел снежно-белого земного жеребца на горных лыжах.              — Как вышло, что пони с талантом к слалому решил обосноваться в деревушке посредь пустыни, Старлайт?              Помянутая единорожка вытянула шею над плечом подруги.              — О… это Дабл Даймонд. Я как-то его убедила, что талант ему ни к чему, чтобы жить счастливо.              — И он по итогу делится с тобой фото? Почему? — Трикси с нервным смешком бросила взгляд на подругу. — Если, э-э, тебя это не задевает…              — Нет, — покачала головой Старлайт. — Дабл с друзьями отправили фотографии после того, как мы забыли старые обиды. Без моего надзора в деревушке живётся веселее.              — Да, в этом мы две подковы пара: обеих прощали за злодейства на порядок чаще других.              — Тебя прощали? Это… когда, например? Ни в коем случае не настаиваю, если личное.              Трикси, с плутоватой улыбкой на лице, погладила подбородок.              — Знаешь, есть одно местечко на юге, куда я ни за что не поеду во второй раз.              — Поранила кого-то из зрителей во время фокуса?              — Нет, но-о… во-озможно, где-то бродит злобное привидение и точит на меня зуб…              — Ты что, кладбище подняла на воздух?! — Старлайт прижала уши к голове.              — Спасибо за годную мысль к следующей Ночи Кошмаров.              Фокусница театрально потёрла копыта, однако при виде строго притопнувшей подруги поспешила прибавить:              — Шучу! Шучу. Наверное… Но! Если серьёзно, как-то я наткнулась на городок раз в сто загадочнее твоих пыльных гримуарищ.              Старлайт, уже переместившаяся за столик, поднесла чайник и мимоходом переспросила:              — Городок?              — Тиховодье. Как тебе, а?              — Идеальное местечко, чтобы провести летние каникулы, судя по всему, — отозвалась Старлайт, пододвигая подруге чай.              — Хе! Каких-нибудь полвека назад, может, так и было. Загвоздка в том, что туда далековато летать из Клаудсдейла — забудем про пегасов и контроль погоды. Бури, как можно догадаться, обрушиваются как снег на голову. И тут-то начинается мой сказ…       

* * *

      Я плелась по пустой гравийке, волоча за собой фургончик. По округе как раз недавно пронёсся смерч — повыдёргивал деревья из лесу, как свечки из торта, и не меньше половины. Вдруг мой взгляд задержался на одном из поваленных стволов, выцепив укромную тропу.              Для ясности — дерево было посажено специально, чтобы замаскировать дорогу. И поскольку я по натуре своей персона любознательная, то и решила туда свернуть. Не подумай, кроме того случая с амулетом аликорна, я не нарушаю законов. Если бы дорогу перекрыли колючей проволокой и поставили знак, запрещающий въезд, я бы прошла мимо.              Вся тропинка заросла кустами и вьюном. Продираясь сквозь подлесок, где-то через полчаса я почуяла в воздухе морскую соль и аромат выпечки.              На одном из поворотов я вышла к старому, рассохшемуся указателю. “Добро пожаловать в Тиховодье, последнее место на свете, где вам захочется жить”, — приветствовала надпись. Тропу за дорожным знаком перегородило рухнувшее дерево. Ствол успел порядком прогнить, но и без того были заметны следы топора. Маршрут интриговал меня своей секретностью всё сильнее.              Я выпряглась из оглобли, накинула перемётные сумки и, вооружившись биноклем, полезла через ствол. Дорога брала вверх, мой рог болел, раздвигая заросли магией. Но вот я добралась до вершины холма, и оттуда открылся вид на крохотный городок — буквально крохотный, не фигурально. Знаешь, из тех, какие либо любишь, либо ненавидишь.              За скудной россыпью домов тянулся пляж, на котором местные собрались что-то праздновать. Присев, я всмотрелась в стулья и накрытые столы: один, особо крупный, ломился от свежеиспечённых сдоб. На первый взгляд всё выглядело как подготовка к застолью в честь свадьбы или дня рождения.              И тут я приметила две странности: во-первых, стулья были повёрнуты к морю; а во-вторых, горожане топтались на песке и не спешили окунаться или плавать. Подумав, что к берегу плывёт судно с какими-нибудь гостями, я всмотрелась в море… но горизонт был чист.              Вдруг из-под волн показался жеребец. Под струями морской воды, стекающей с полей цилиндра, он побрёл к берегу. И не он один — за ним появлялись другие пони.              Всего из океана их вышло десятков пять, и жеребец в цилиндре, судя по всему, был главным. Как только он остановился, остальные также замерли. Сняв с плеча туго набитый мешок, он бросил его к копытам, как я предположила, мэра; серый жеребец заглянул внутрь и выдавил улыбку.              Все обменялись приветствиями и любезностями и затем сели за стол обедать. Ну как… обедали только городские — пришельцы просто улыбались и смотрели, как те едят. Я начала притопывать от нетерпения. Всё было так странно, что уйти, не разузнав тайны, я уже не могла.              Однако стоило мне подняться во весь рост, сзади кто-то сказал:              — Я б на твоём месте остерёгся старых пердунов.              Резко обернувшись, я увидела паренька — земного пони с красной гривой и рыжей шёрсткой. Он продолжал:              — Нам обоим худо придётся.              — Ты кто? — спросила я.              — Си Мист, — он поманил меня копытом. — Пошли, пойдём скорее, пока ты не попалась на глаза.              — Что это за пони? — я принялась заталкивать бинокль в сумку. — Зомби?              — Да если бы, — фыркнул паренёк, прянув ушами. — Тогда бы я их перестрелял, и дело с концом. Нет, это сборище было старейшинами нашего города. Хотя почему было — они и сейчас старейшины, пускай и показываются единожды в год.              Когда мы рысью двинулись по тропе, ведущей в другой конец городка, я спросила:              — Но раз они не дохлые пожиратели мозгов, то кто?              — По моим догадкам, просто очень сильные духи. Они выходят на два дня, затем — обратно в море, и целый год сидят на дне, набираются своих призрачных синергий… или как это у вас, единорогов, называется.              — Я всего-навсего фокусница, Си Мист. Совсем не специалист по привидениям и волшебству.              — Извини, — он передёрнул плечами. — У нас только земные пони живут, вот и ляпнул наугад.              — Не бери в голову. Почему же ваши старейшины не покоятся себе с миром где-нибудь на кладбище?              Мы подошли к лавке местного зеленщика. Жеребчик опустился на скамью у стены и похлопал — мол, присаживайся. Не став отказываться, я поудобнее пристроилась рядом.              — Десять лет тому назад была страшная буря. Казалось, всё было спокойно, и вдруг — налетела. Многие едва унесли ноги, но пяти дюжинам пони не повезло. Всех куркулей из наших смыло в море посредь ночи.              — Дай угадаю, сегодня годовщина катастрофы?              — В яблочко. Когда они в первый раз вышли из моря, остальные чуть с ума не сошли. Духи, правда, заверили нас, мол, так и так, хотим навещать Тиховодье, невмоготу бросать вас на веки вечные. Приметила жеребца в цилиндре?              — Да.              — Это Голден Уив, старый мэр. А видела, как он дал папе мешок?              Мои глаза полезли на лоб.              — Да! Что в нём?              — Хочешь, называй платой, — он насупился. — Но вернее будет “подачка”. Нынче полгорода так говорит. Дома старейшин смыло вместе со всем их добром, и только духам и ведомо, где там на дне лежит золото. Они отсыпают нам ровно так, чтоб халупы не развалились до следующего раза.              — И поэтому вы отгородились от главной дороги — не хотите разносить новость по миру.              — Почти угадала. Это духи не желают, чтобы вокруг знали о тёмных делишках Тиховодья, и велели папе: хотите денег — зашорь тропу от греха подальше. Такие они, старые хрычи, — никому вокруг не верят.              Си Мист метким пинком запульнул подвернувшийся камушек в кусты на обочине.              — Пущай, говорят, город будет каким был! Чтоб их всех воронка засосала…              Я потёрла нос в раздумьях над услышанным.              — Жуть как похоже на моих знакомых старичков, облечённых властью.              — Ты же, небось, всю Эквестрию повидала, — Си Мист с завистью покосился на мои перемётные сумки.              — Ага, — я гордо выпятила грудь, — и всюду меня величают Великой и Могучей Трикси.              — Ты всегда в пути?              — Как тебе сказать… Ноги сами несут куда-то. Я не хотела, как отец, выступать на сцене в Лас-Пегасе, поэтому добыла фургон и пустилась куда глаза глядят. Много кто так делает. Есть, например, один жеребец, приходит и оживляет любые именины, или “Отбросы” — пегасы-акробаты, рискуют шеями на потеху публике.              Во взгляде жеребчика загорелся плохо скрываемый восторг.              — Так ты никогда не жила в обычном доме?              — Вообще-то, мой фургон и есть мой дом. Обитаю в нём круглый год. Не принцессины хоромы, а чудо-конь, кормить не нужно.              — Звучит просто обалденно, — Си Мист мечтательно прикрыл глаза. — Я б всё отдал, лишь бы отсюда убраться. А кому-то хватило духу свалить из этой дыры, представляешь? Не всем охота из года в год видеть родичей — даже хоть богачей несусветных.              — Как зовут твоего папу?              — Найт Мист. Он после бури стал новым мэром. Хочешь, можешь не верить, но что ни год — он будто бы как побитый пёс, делается всё хуже и хуже. Он уж того, всё, не то что ты.              Слепок идеи в голове потихоньку обретал очертания. Слова жеребёнка напомнили мне о старых знакомых, оставшихся в Лас-Пегасе. Тамошняя жизнь не выходила дальше бетонных джунглей — что при всей их грандиозности и блеске не очень-то много.              — Как только старейшины вернутся в море, — я поглядела Си Мисту в глаза, — я хочу побеседовать с твоим отцом, ладно?              Так, спустя двое суток я очутилась в “муниципалитете” перед изрядно удивлённым мэром и почти всеми горожанами.              — Как ты попала в наш город? — настороженно начал мэр. — Ты из правительства?              — Ну блин, пап! — Си Мист закатил глаза. — Дерево, которое ты садил на тропе, повалило непогодой. Так и пришла.              Я подняла копыто в знак мирных намерений.              — Я здесь не за тем, чтобы обвинять кого-то и доставлять вам неприятности, Найт Мист. Кажется, вам хватает без меня.              Жеребец ощутимо сглотнул и, потупив взгляд, принялся разглядывать свои подковы.              — Отцы города… самую малость… требовательны.              — Малость? — фыркнули из толпы. — Они нас как на цепи тут держат!              — Мы это обсуждали, — протяжно вздохнул Найт Мист. — И за последние десять лет наши ряды несколько… м-м… оскудели.              — Складно брешешь, — заворчал другой. — Я вот латаю за четверых. Не давеча как месяц мы с лучшим слесарем простились, да охрани Селестия его душу.              Мэр осклабился во весь рот — чуть зубы не разъехались со скрипом.              — Поэтому я плачу вам больше, чем кто-либо ещё в состоянии. Голден Уив даже добавил чуть сверху на год грядущий — компенсировать потери.              — Уважаемый мэр, — перебила я, — твой источник доходов не вечен. Замечательно, что ты поддерживаешь город твёрдой валютой, а не бумажными выписками, но деньги не главное.              (И это единственный раз за мою меркантильную карьеру, когда я изрекла подобное!)              — Деньги, — Найт Мист махнул копытом на тугой мешок, лежащий на столе, — больше неоткуда брать.              — А долго это продлится, Найт Мист? — напирала я. — Все богатства ураганом смыло, ведь так? Пусть старики сидят хоть на сундуках с золотом — богатство лежит на дне морском, и однажды оно иссякнет. Банковские счета их давно заморожены по факту смерти. Даже будь банк там же, на дне, город не смог бы существовать на эти деньги вечно.              Кто-то из слушателей согласно закивал, кто-то — зашушукался, украдкой прикрывая рот.              — Зачем ты нам это рассказываешь? — Найт Мист поглядел на меня с прищуром. — Какой тебе, бродячей исполнительнице дешёвых трюков, резон до нашего городка?              Я стоически пропустила мимо ушей укол в сторону моей профессии.              — Я хотя бы живу, как захочу. А у вас я — и не я одна — вижу спичку на бочонке с порохом. Добрые пони, вы изводите свои жизни на ублажение мертвецов, испугавшихся, что с них смахнут пыль и сметут паутину.              Из рядов горожан зазвучали отрывистые смешки. И мне, привычной к работе с публикой, было ясно, что смеются они вместе со мной, а не надо мной. Мэр же, почуяв перемену дующего ветра, сделался хмур и топнул по полу.              — Лучше уходи. Последнее слово за старейшинами, они знают, как лучше, они защищают нас, оберегают.              Я одарила его скептичным взглядом:              — Оберегают от чего? От будущего?              Глаза мэра затуманивались, взгляд стекленел. Подобное я наблюдала, когда мне не давался фокус или шутка не находила у аудитории отклика. Попробуем иначе — надавим на чувство вины.              — А твой сын, Найт Мист? Он займёт твоё место, когда ты уйдёшь на покой или умрёшь? Такой судьбы ты хочешь своей семье? Оказаться в рабстве у мёртвых?              Он поджал губы; прикрыв веки, медленно покачал головой.              — У нас нет выбора, чужачка.              — Выбор есть у всех, Найт Мист.              — Что же прикажешь делать? — жеребец вздохнул, совсем поникши. — Денег у нас хватает, только чтоб кое-как сводить концы с концами, а старейшины… они не из тех, кого проймут угрозы и даже крепкая затрещина.              Я улыбнулась.              — Если всё пройдёт как надо — а оно пройдёт, — вы навсегда забудете про своих стариканов.              — Твоя воля, излагай, — сдался мэр.              Как только с изложением плана было покончено, мы ударили по копытам. Он предоставил необходимую сумму, а я пообещала возвратиться через две недели.              …Наблюдая фокусника на сцене, ты видишь тысячи часов изучения теории, упражнений и подбора инвентаря за бешеные деньги. Профессиональные ассистенты обходятся и того дороже, но себя окупают. Только я потрясла тиховодским бюджетом перед Лайтнинг Даст, капитаном “Отбросов”, — и она внимает каждому моему слову, как птенец — маме-птице.              — Отвал башки, а не план, Трикси, — заключила она. — Жаль, Рейнбоу Бздэш ничё не увидит.              Когда “Отбросы” исполнили над Тиховодьем свой коронный сногсшибательный номер, я воочию убедилась, что деньги ушли не зря.              Самое забавное в моей затее было время, по прошествии которого шоу дойдёт до целевой аудитории, — год. Столь долгосрочных перспектив мне выстраивать не доводилось.              Но вот, год спустя, я лежу в кустах на сопке, за которой притаился город, и рассматриваю в бинокль засыпанный рухлядью пляж. Рядом, тоже с биноклями, примостились мэр и его сын.              — Идут, — шепнул Найт Мист.              Цилиндр чинно замаячил над волнами. Но степенная улыбка сползла с лица Голдена Уива, как змея от удара тяпкой, когда он воззрился на разорённый город. Отбросив мешок с деньгами, он пулей выскочил из воды, за ним — компаньоны; все взбудораженно кинулись осматривать побережье.              “Отбросов” не все жалуют за полёты без страховки, но где они точно профи — это в смерчах, срывающих дома с земли, да так, что те падают в соседнем округе за пару километров от моря.              Впрочем, для того чтобы задумка сработала на ура, какие-то из домов пришлось снести и разбросать обломки самостоятельно, создав впечатление полной разрухи. Найт Мист пожертвовал ради дела собственным жилищем. Но глядя на его довольную ухмылку при виде разбредшихся призраков, я понимала, что он был только рад от него избавиться.              — Смыло так смыло, — радовался Си Мист, — не зря столько лет ждал!              Отец, не отрываясь от созерцания привидений, потрепал отпрыска по холке.              — Не ты один, сын. — Наконец, он опустил бинокль и отвёл взгляд. — Прости, что так долго был слеп к корню наших бед.              — Ну видимо, отрезвляющей взбучке все возрасты покорны, — Си Мист покачал головой, не скрывая улыбки.              Прильнув к своему биноклю, он встревоженно сглотнул и кое-как выдавил:              — Э… пап?              — Да, сын?              — Мне кажется, или Голден Уив таращит на нас?              Подкрутив фокусировку в своём бинокле, я навелась на главного среди фантомов… Меня прошиб холодный пот.              — Нет, по-моему, он таращит на меня. Луна побери! Видимо, линзы блеснули на солнце…              — …Несётся к нам!              Тут мне в голову постучалась исключительно гениальная мысль.              — Сматываемся!              Я всегда держу про запас план “Б”, если номер на сцене пойдёт по известному месту. Фургончик стоял сзади на расчищенной от бурелома тропе — специально для экстремально быстрого сматывания удочек.              Пока я боролась с упряжью, мои друзья попрыгали внутрь и заперлись. Си Мист заорал из распахнутого окошка:              — Живей!              — НАЙТ МИСТ! — взревел вдалеке голос. — ЭТО ТЫ?              Затянув ремни, я стартанула с места в карьер. Фургончик запрыгал на колдобинах, но волновало меня другое — температура, несмотря на летнее солнце, вдруг упала ниже нуля. Призраки настигали нас, и потусторонние завывания раздавались громче.              — ЧТО СТАЛО С МОИМ ЧУДЕСНЫМ ГОРОДОМ?              — Блеск! — вопил Си Мист. — Он нас видит!              Я кинула взгляд за плечо: за нами гналась мрачная, грозная туча, пылающая голубыми точками глаз. Очень, очень злых глаз.              — Закрой окно, Си Мист, — велела я. — Сидите тихо и не высовывайтесь! Он не подумает на вас, если видел только меня.              Гравийка была буквально в паре шагов. Минута-другая резвым галопом, и тогда…              Погоди, а привидения вообще могут уставать? Сколько нужно им накопить сил, чтобы навещать старый дом раз в году? Си Мист упоминал, что мне будет худо, если я попадусь духам. Но худо насколько?              — КТО ТЫ? — грянул Голден Уив как из рупора. Мертвецким морозом повеяло так, что зубы заклацали чечётку. В шаге от моего лица вспыхнули огоньки разъярённых голубых глаз. — ОТВЕЧАЙ!              — Я… я просто бродячая фокусница! Да! Хе-е… Я брела по дороге, увидела ваш поворот и решила…              — ЛОЖЬ! НАЙТ МИСТ ГОВОРИЛ МНЕ, ЧТО СОКРЫЛ ДОРОГУ В ТИХОВОДЬЕ!              Я как можно доброжелательнее изобразила улыбку, несмотря на обжигающе-ледяное пламя в груди.              — Послушайте, я не понимаю, про какого Найта Миста вы говорите, другое дело, что я сильно сбилась с пути, так что не могли бы…              В этот миг копыта мои распрощались с надёжной земной твердью. Чёрные завихрения, стекающие с головы призрака, обвили моё тело и дёрнули вверх вместе с оглоблей фургона, словно жеребёнок — плюшку.              Я засучила ногами по воздуху:              — Эй! Поставь обратно!              — ТЫ ПРИЗВАЛА СВОЁ ЕДИНОРОЖЬЕ КОЛДОВСТВО, ЧТОБ УНИЧТОЖИТЬ МОЙ ГОРОД И СГУБИТЬ НАЙТА МИСТА?              — Нет, всё не так! — Дыхание со свистом покидало мои лёгкие.              — ОТВЕЧАЙ ПРАВДУ, НЕ ТО УМРЁШЬ!              Воздух подходил к концу, темнота скрадывала зрение, сжимая чёрные круги. И чего Дискорд меня дёрнул совать нос за то поваленное дерево? Приключений на круп захотелось?              Онемение сдавило грудь кольцом, зубы клацнули в последний раз, веки налились свинцом…              — Отпусти её! — гаркнул Найт Мист.              Меня швырнули, точно стог сена. Больно не было, но ощущение от удара о землю и камни окатило не хуже ведра ледяной воды, вернув в реальность.              — ДА ЧТО ТУТ ТВОРИТСЯ? — гудел Голден Уив. — ЧТО…              Вслед за мэром из окошка показал голову Си Мист и прикрикнул:              — Хватит орать! Мы не глухие!              Кое-как утвердившись на всех четырёх, я затрясла головой, пока зрение не прояснилось. Выскочившие наружу Найт Мист и его сын сердито смотрели на эфемерное чёрное марево.              — Снести город придумала она, но деньги и добро на это дал я, — заговорил отец.              Горящие глаза призрака округлились от потрясения. Духу потребовалось несколько мгновений, прежде чем он совладал с собой и изрёк, уже тише:              — Почто? Разве за минувшее десятилетие у тебя и твоего сына не было всего чего ни пожелаешь?              — Всё чего ты ни пожелаешь, — Си Мист показал язык.              — Ах ты неблагодарный сопляк…              Дымчатое облако сгустилось, став более привычным Голденом Уивом, и было кинулось на жеребчика, но Найт Мист стремительно преградил ему дорогу.              — Не трожь мальчика! — рявкнул он.              Так как зубы у меня больше не стучали подобно маракасам, я приблизилась к трём пони — двум ещё живым и одному уже не очень.              — Голден Уив, снёсшая город буря никого не задела. Пони Тиховодья просто переехали. Всё.              Призрак походил на себя прежнего, но глаза его всё так же горели недобрым голубым огнём.              — Я ещё зол на тебя, девчонка. Не думай, что соскочила с крючка.              — Она Трикси! — громко вставил Си Мист. — И мы отныне сами по себе, спасибо ей и её друзьям-пегасам.              Голден Уив неверяще застонал, качая головой.              — Как вы могли так поступить со мной, со старейшинами? Всё в Тиховодье так замечательно складывалось, а эта… — Его взгляд чуть не прожёг во мне дыру. — …Эта Трикси всё загубила!              Найт Мист гневно взмахнул хвостом.              — Ты что-то ни слова не услышал из того, что мы говорили.              — Ты что-то не торопился отказываться от моих денег, — передразнил дух. — Что такого эта блудная фиглярка могла тебе посулить, чего не смог бы дать я?              — Весь остальной мир. Тиховодье загибалось, угасало! Но куда уж тебе это заметить, — уши Найта Миста поникли. — Мы оба повинны в том, что видели желаемое, но не действительное.              Вокруг уже собрались все соратники Голдена Уива.              — Что дальше? Вам — новая жизнь, а мы сиди на развалинах? — он обвёл взглядом столпившихся призраков. — Что нам делать с разорённым городом, скажи-ка на милость?              Я выступила вперёд и произнесла:              — А кто принуждает вас оставаться? Если вам под силу покидать загробный мир, пусть на два дня в году, вы можете наведываться куда душа пожелает.              — Для чего бы? — фантом фыркнул. — Пугать зевак, тычущих в нас копытами?              — Поищите себе уголок поукромнее, — предложил Си Мист. — Пляж где подальше, необитаемый остров.              Отец похлопал его по плечу.              — Верно мыслишь, сын. Ты можешь идти куда заблагорассудится, Голден Уив. А с нас хватит Тиховодья, мы выбираем свободу. Почему бы тебе также не выбрать её?              — Потому как у нас нет выбора, — удручённо ответил фантом.              Найт Мист внимательно посмотрел ему в глаза.              — Выбор есть у всех.              Призраки других старейшин, переглядываясь, пожимали плечами и отворачивались к берегу. Наконец и Голден Уив поплёлся за ними, повесив голову. Напоследок он лишь обернулся:              — Ты же понимаешь, что ни монетки от меня не дождёшься?              — Я мэр Тиховодья, — произнёс Найт Мист, надувшись от забытой с годами гордости. — Я найду, как помочь моим подопечным.              Когда Голден Уив и его тенегривые компаньоны возвратились в морскую пучину, все мы втроём выдохнули с облегчением. Чуть позже — попрощались, и я вновь зашагала по бесконечной извилистой гравийке.       

* * *

      Старлайт Глиммер таращилась на подругу, как на привидение.              — Как давно это было?              — Да где-то за год до того, как мы познакомились. Не каждому же встречному рассказывать такое! Ещё сочтут, что тараканы не все дома.              — А мэр Тиховодья? Он тебе писал? — полюбопытствовала Старлайт.              Трикси тепло улыбнулась.              — Вообще, я заезжала в Тиходолье пару месяцев тому назад. Они зареклись приближаться к берегу на пушечный выстрел, так что занялись ореховодством. Ты бы знала, какие они готовят орешки с корицей! Всегда угощают мешочком-другим, когда я проездом.              — А что старый город, который смыло? Ты с тех пор бывала там?              — Не-а, — единорожка отрицательно помотала головой. — Но перехватила слушок от любителей полазать в покинутых местах, будто пару дней раз в год по его улочкам бродит призрак в цилиндре. Рассказывают, только тебя увидит — погонит прочь как бешеная собака.              Она выкатила глаза и завихляла копытами над головой.              — Уга-буга! Бу-у!              Старлайт вновь скользнула взглядом по фотографиям на зеркале.              — Видимо, мой городок ещё легко отделался по сравнению с Тиховодьем. Как и… сама я. По крайней мере, я не живу прошлым, как Голден Уив.              — Кому-то покой слаще воли, — пожала плечами Трикси. Видя отрешённость в глазах подруги, она прибавила: — Если бы ты вовремя не одумалась, то кончила бы как он.              — Всеми забытая и покинутая, в тоске по тому, чего уже нет.              — Именно… Эй, выше нос! — Трикси притянула сопротивляющуюся Старлайт к себе и крепко-крепко обняла. — Давай обратно в царство живых? Пора обедать, а я жуть как хочу сенбургер, плюс захвачу на десерт мой сундучок с орешками в корице.              — Да идёт, идёт!.. Слушай, а если ещё увидишь “Отбросов” на гастролях, стянешь мне плакат?              Обе единорожки, хихикая и пересмеиваясь, вышли из спальни.