потеряшка

николас будильники и ранние подъёмы на учёбу ненавидит также сильно, как кисло-сладкий яблочный вкус сигарет джея. но и то, и другое приходится терпеть — университет ради бабушки, пригрозившей сдать на опыты химическому отделению; тошнотворный запах из-за того самого пак джея. они всё-таки соседи почти три года. они учатся в этом отвратительном университете уже больше двух лет, ужас какой. но сейчас — половина восьмого, ровно через сорок пять минут начнутся противные занятия, поэтому нужно успеть добежать до соседнего здания и не столкнуться случайно с кем-нибудь из преподавателей. те на вампиров похожи — по одному взгляду поймут, что ты делал ночью, а по «нюху» с отвратительной точностью определят, какие сигареты курил и во сколько. а также в каком магазине ты их купил, имя и дату рождения продавца. и после этого отчитают по полной программе, чтобы забыл ты навсегда, что такое курение. но николас все равно продолжает сидеть на кровати, безжизненно пялясь в стену напротив. огромный на двоих с соседом шкаф открыт, одежда с его стороны разбросана по полу и до сих пор расправленной постели. часики медленно тикают, но ему как-то плевать. среди всех вещей, что за каким-то чёртом перевезены в общежитие полностью, нет любимой толстовки с идиотским рисунком на спине. но зато она большая — на несколько размеров больше, — подарена лучшим другом на новоселье и очень тёплая. хоть в сибирь в ней отправляйся. или к сонхуновым родственникам на родину — пингвины точно за своего примут. николас разочарованно выдыхает, поднимая телефон и проверяя время. похрен на опоздание. ему нужна эта толстовка. он без неё никуда не пойдёт! сегодня выпал первый снег, на улице холодно, но в ней было бы самое то, и никакая утеплëнная куртка не понадобится. николас обводит бесцветным взглядом пространство комнаты, судорожно пытаясь вспомнить, куда и зачем могла исчезнуть кофта. в стирку он её бросал на прошлой неделе, надевал после этого всего раз, выкинуть не мог тем более, отдать кому-то — тоже. да и джей, если хочет взять его вещи, обычно спрашивает. где он, кстати? у джея пары начинаются в девять, и ему бы спать ещё, но его в комнате нет. неужели пропал вместе с толстовкой? николас снова вздыхает, сбившись со счёта за сегодняшнее утро, сколько раз он строил из себя великомученика, и встаёт. слегка пошатывается, но равновесие удерживает. всё-таки сон и правда шутка необходимая — наутро после бессоницы даже жить не хочется, о какой учёбе тут может вообще идти речь? николас решает надеть другую кофту и бежать на пары, иначе закопают его под забором общежития. но, подходя к шкафу, он едва заглушает желание побиться головой об деревянные дверцы. настроение на нуле. ниже разве что… ничего. ему даже сравнить не с чем. — шикарное начало дня, ничего не скажешь, — рычит он, хватая с полки первую попавшуюся худи и натягивая на голое тело. капюшон застревает на голове, приводя волосы в ещё больший беспорядок, и николас чуть ли не психует, смотрясь в экран телефона. — если её украл какой-то говнюк, найду и выбью из него всю дурь. а лучше прибью, чтобы знал, почему чужие вещи трогать нельзя.

✨✨✨

пилить хмурым взглядом всех вокруг, получать похожие в ответ, смеяться над реакциями студентов и слушать гневное бурчание себе под нос — любимое занятие николаса, когда он злится. а именно это он и делает, сидя за последней партой в аудитории. бесится, сжимая ручку, выводя чёртовы буквы в тетради по испанскому — нахрен только учат? — и громко выдыхая каждые секунд пять. одногруппников это раздражает. преподавателя — тоже. но ему-то какое дело? преподаватель смотрит изредка из-под очков на николаса, пару раз делает замечания, но всё без толку — николас продолжает выводить всех из себя дальше и кладёт на парту голову, используя рюкзак вместо подушки. у преподавателя ожидаемо дёргается глаз. мужчина откладывает мел, резко захлопывает учебник, привлекая внимание студентов и пробуждая ото сна многих — тех, кто на пары только за этим и приходят, — и яростно поворачивается к студентам. в помещении стоит гробовая тишина, разбавляемая лишь стуком ручки по дереву. ручки николаса. на парах ведь всё также скучно. — студент ван, живо к директору. николас даже не поднимает головы, словно не слышит. да, он знает, что ведёт себя ужасно, срывая пару и злясь из-за толстовки, но ничего сделать не может. хреновое настроение стало ещё хуже после понимания, что пропала его любимая кофта. — вы меня вообще не слышите?! — повышает голос преподаватель, ударяя рукой по столу, и николас, наконец, смотрит на него, выгибая бровь. — марш к директору! что ж, вот и объяснение родителям, почему он не был на парах сегодня. «вонючий ким сам меня выгнал, я не мог ослушаться его. приказ есть приказ». и пофиг, что мама из тайваня к нему приедет, чтобы настучать по голове и заставить учиться. она наверняка будет ругаться — громко и много, к его комнате снова сбегутся все студенты из общежития, — и ещё раз попросит джея следить за ним. николас в ней нисколько не сомневается. в ответ преподавателю он безразлично пожимает плечами, собирая тетрадки в рюкзак и закидывая на дно ручку, чтобы в понедельник не найти и попросить новую у соседа по парте. и вальяжной походкой идёт на выход. — объясните всё господину ли в мельчайших подробностях, студент ван, и подумайте над своим поведением, — ядовито шипит мужчина ему вслед, и николас, в конце концов, не сдерживается — показывает средний палец, закрывая дверь. из аудитории слышатся ругательства, крики и призыв к поиску воспитанности и уважения к старшим. николас искать ничего не хочет — разве что, только свою худи. в коридорах пусто, даже уборщиц и проверяющих посещаемость преподавателей нет. николас, напевая весёлую песенку и искренне пытаясь скрыть радостную улыбку, спешит в столовую. похрен на директора. этот старик всё равно нового ему не расскажет, ещё и родителям сразу позвонит. и постарается говорить на самом плохом английском, что уши начнут вянуть. однажды сидевший в кабинете ректора джей признался, что это было хреново. отец кое-как понял, что от него требует директор. да и ничтожно мало желание николаса готовить — обычно за еду в их комнате отвечает джей. если, конечно, успевает. не успевает — приходится тратить деньги на доставку. уборку они делят на двоих. николас несколько раз сбегал от своих обязанностей, после получая по голове и всё равно отмывая комнату до блеска. зато в столовой народ есть. и возле последнего окна сидят сонхун и джейк. о чём-то спорят, что для них несвойственно немного, дарят друг другу тычки под рёбра и почти кричат. николас двигается в их сторону, улыбаясь всё шире. разнимать друзей он не станет, зато эпичным сражением насладится сполна, прямо с первых рядов. николас подходит к сонхуну со спины, призывая джейка к молчанию, и широко улыбается. джей бы сказал, что он лыбится, как маньячина, и что это его пугает. «мне из-за тебя кошмары сниться начнут, если ты не перестанешь. так что хватит». — что-то или кого-то не поделили? если джея, то он на эти выходные мой со всеми руками и ногами. у нас уборка намечается, — тихо интересуется николас, и вздрогнувший сонхун заезжает ему локтём в бок. он сгибается пополам от боли и выдыхает. кажется, с этим ударом под рёбра он не только дыхания лишается, но и жизни. джейк изумлённо смотрит на них, боясь пошевелиться, чтобы тоже не получить, ведь есть, за что. сонхун подрывается с места и подхватывает друга под подмышки, не давая упасть. — ты что делаешь, дубина? а если бы я со всей силы ударил? — он шипит, усаживая шипящего маты парня на свой стул и проверяя его состояние. николас моргает, но связь с реальностью тает, как мороженое на солнце. это ещё не со всей силы? хорошо, что удар не пришёлся ниже — синяк на груди можно потерпеть, а без самого сокровенного он вряд ли проживёт. он глубоко дышит, утыкаясь лбом в холодную поверхность стола, и прикрывает глаза. вот вам и пошутил над другом. чуть не помер. но если бы сонхун убил его, джей бы вернул к жизни. у них всё-таки реально уборка, и делать её один чонсон точно не станет. — ну, значит, в следующий раз к тебе не полезу, — хрипит николас, и сонхун цокает, закатывая глаза. ещё бы. кому захочется помереть так рано? вероятно, джею, у него через неделю защита какого-то супер-крутого и важного проекта перед ректором и комиссией. — ты, кстати, почему здесь? у тебя разве не пара сейчас? — вдруг спрашивает джейк, и сонхун согласно кивает. николас ругается на китайском. — это ты сейчас нас проклял? или кима? — кима, — друзья тянут понимающее «аа» и сочувствующе сжимают плечо. ким не строгий, он просто чокнутый. — он выгнал меня с пары. ну, я и ушёл. вот и всё. — к директору отправил? — к нему самому, — николас поворачивает голову в сторону сонхуна, что тихо хихикает и садится рядом. в кабинете директора по приказу кима побывали, наверное, все студенты. этот придурок отправляет к ректору абсолютно всех, без разбора — даже отличники хотя бы раз в семестр тусуются в самом ненавистном кабинете университета. — из-за чего? — пытает джейк, и николас неоднозначно пожимает плечами. рассказать правду? или лучше не надо? если он признается, друзья начнут ржать и напоминать об этом всю оставшуюся жизнь. а придумывать что-то стоящее, после чего вопросов не возникнет, — лень. поэтому пофиг. — я сегодня с утра не нашёл свою любимую толстовку, поэтому на пары пришёл злой. вот и выбесил кима… договорить не получается, — сонхун с джейком ржут — и он обречённо выдыхает, считая секунды, чтобы успокоиться. цирк начинается. — то есть он взбесился из-за какой-то ерунды? — переспрашивает сонхун, вытирает скопившиеся в уголках глаз слёзы и икает, утыкаясь в локоть. его плечи трясутся, как у припадочного, а с другой стороны хрюкает джейк. у него друзья — долбанутые дебилы. за что только достались? — ну, да… с какого это хрена у него всё хорошо? не может быть у кима всё замечательно. это же ким, — обиженно бурчит николас, но звучит это как оправдание. зашибись. хотя… похрен. он просто надеется, что спросонья не заметил толстовку среди другой одежды, и найдёт её, как только придёт.

✨✨✨

николас возвращается в общежитие в пять часов вечера, прогуляв остальной учебный день с сонхуном и джейком в торговом центре. но даже в это время джея нет в комнате. поэтому николас тащится устало до своей кровати и валится сверху на гору из вещей. похрен, потом уберёт. он устал, и имеет полное право на отдых. соседняя кровать пустует, словно джей ушёл не утром, а двести лет назад, и, на удивление, прибрана: покрывало аккуратно застелено, ни простыня, ни подушка не торчат, бумажки и упаковки из-под снэков лежат в мусорном ведре. и половина его стола чистая. джей точно живёт именно в этой комнате? у него нет, случайно, чистоплотных двойников? может, пак чонсон это имя его близнеца, а не корейское имя? если да, то тогда понятно, почему чисто. зато у николаса бардак такой, будто война прошла. но он не жалуется, ему и так хорошо. поэтому спрятавшись под одеяло и кучу одежды, он засыпает. домашка подождёт и без него не умрёт. сон у него красивый и идеальный — приходит джей, отдаёт толстовку и кормит вкусным ужином, обещая, что завтра уборку сделает сам. зато реальность жестока: николаса трясут за плечо, прося проснуться и обещая убить за бардак в комнате. но он лишь отворачивается от света и надоедливого, как муха, голоса джея и продолжает спать. — эй, спящий красавец, просыпайся. я этот срач убирать не собираюсь, — шипит джей, пихая его в спину, кажется, уже ногой, поэтому глаза открыть приходится. но взгляд после сна плывёт, и николас щурится, разглядывая злого друга в ярком свете. чёрт, он забыл снять линзы. — молодец. а теперь вставай, я привёз еду. джей отходит от него, скрываясь в совсем маленькой кухне, и николас выдыхает. ну, хоть одна часть его сна сбылась. он потягивается, зевая и разминая затёкшие мышцы, но вставать не спешит. в постели тепло, мягко и удобно, хотя на кухне есть еда. николас нехотя садится на кровати, убирая волосы с лица. ладно, он сильный — он сможет преодолеть то жалкое расстояние, которое отделяет его от еды. или всё-таки нет… — еда ждать тебя не станет, так что вставай, — кричит джей, и он сдаётся. — иду я, иду, — фыркает николас, сползая на холодный пол и пялясь в белый потолок. почему нельзя было сделать его, например, жёлтым? зелёным? или красным. так ведь интереснее. белый наводит тоску и напоминает больницу. только почему-то именно психиатрическую… он встаёт и с пола. джей пригрозит — раз, два, — а потом реально съест всё один. такое уже бывало. николас, почёсывая затылок, медленно заходит на кухню и вдыхает полной грудью запах жареной курочки. воняет и яблоком. он вяло морщится, переводя взгляд с холодильника на стол, за котором, выгибая бровь, сидит джей. и вид его не предвещает ничего приятного. он уставший, явно спавший только часа четыре за всю ночь, недавно вернувшийся с пар и с залёгшими тенями под глазами. на восставшего из мёртвых смахивает. и стоп… сидит не в своей толстовке? николас проводит по лицу ладонями, прогоняя остатки сна и ругаясь в мыслях за то, что не взял с собой очки. джей наблюдает за ним, как врач в психушке за пациентом, готовый в любой момент вызвать подмогу, но молчит. — почему ты в моей толстовке? — обвиняюще рычит николас, тыкая пальцем в его сторону, подходит ближе и практически падает на соседний стул. во взгляде мешается столько всего, что джей теряется. чего? — я искал её сегодня с утра, но так и не нашёл! джей-а, я думал, что умру… под конец предложения голос срывается до шепота, и джей, не на шутку перепугавшись, аккуратно касается ладонью его лба. озадаченно хмурится, ведь температуры нет, но поведение друга настораживает. что произошло за время его отсутствия? — ты чего? — он пытается поймать взгляд николаса, который упрямо смотрит в пол, внезапно почувствов стыд. реально, чего это он? толстовка важна, но не до такой же степени. — толстовка… которая на тебе… она моя… — хрипит николас, и джей облегчённо выдыхает, опуская голову. даже плечи заметно расслабляются. он-то думал, что что-то более серьёзное случилось. николас мимолётно смотрит на заставленный едой стол и сглатывает. да они сегодня шикуют! впрочем, когда они вообще пропускали какой-либо приём пищи, кроме завтрака? по утрам попросту не остаётся времени ни на сендвич, ни на кружку кофе. — ты реально дубина, николас, — тихо хихикает джей, обнимает его за талию и прячет лицо на груди, сострясаясь от хохота. ну, вот. весело. теперь ещё и он смеётся. — почему я дубина? это моя самая любимая толстовка! и тёплая! и из-за того, что ты её надел, мне пришлось идти в другой кофте и куртке, — николас одновременно недоумевает и злится — он думал, что потерял подарок друга, врученный перед его отъездом в корею для обучения. а друзья вместо того, чтобы хоть как-то поддержать и помочь, ржут. джей резко перестаёт смеяться, отодвигаясь и серьёзно смотря на него. — а ничего, что это ты сам предложил мне её? — холодно спрашивает он, отстраняясь окончательно. в смысле «предложил»? эта кофта бесценна — и не столько из-за стоимости, сколько из-за того, что её подарил лучший друг детства. николас не даёт её никому. — или ты вчерашние события вообще не помнишь? николас хмурится, вспоминая, что произошло вчера. он вернулся с учёбы, плотно поужинал, посмотрел несколько серий какой-то дорамы и принялся за домашку, с которой провозился до поздней ночи, поэтому лёг спать только в час. было что-то ещё между этими событиями? — николас, ты совсем ничего не припоминаешь? — хитро усмехается джей, приближаясь к нему. — ты на ч-что намекаешь? — николас наоборот увеличивает сантиметры между ними и теряет связь с реальным миром под тихий смех. — успокойся ты, всё нормально, — джей садится нормально на стул, поворачиваясь к столу, и разрывает упаковку с пиццей. — ничего сверхъестественного не было, — продолжает он и открывает еду, пока николас выдыхает, успокаиваясь. — я вчера пожаловался на плохую погоду, и ты предложил свою толстовку. ну, я согласился. всё, конец истории. доволен? — более чем, — рассянно отвечает он, жмурясь. за время молчания джея в голове пронеслось множество различных картинок, что стало страшно. но внутри не утихает странное чувство недосказанности. — только… — что-то не так? — джей отвлекается от своей бутылки с колой, поднимая взгляд и готовясь слушать. — вчера было что-то ещё? я правильно думаю? наступает тишина, и николас снова пугается. почему он не помнит их разговор?! они что, пили перед этим? или принимали наркотики? иначе его амнезию объяснить невозможно. джей пожимает плечами, выпуская пластиковую трубочку из пальцев и кусая нижнюю губу. хочется остановить его, сказать «прекрати» или даже заставить перестать издеваться подобным образом над собой. — если можно так сказать. николас, готовящийся к самому худшему, закатывает глаза. зачем тянуть время, как резину? неужели трудно рассказать всё сразу? они выпили перед разговором, а потом сделали невероятно плохую вещь, раз молчание затягивается? — ну, если можно, значит, говори. — ты сказал, что я хорошо смотрюсь в твоей одежде, — восклицает джей, сверкая взглядом, и николас не может уловить суть разговора, что стремительно от него сбегает. — и всё? — тупо переспрашивает он. зачем ему врать, если сказанное — правда? джей чуть ниже его, чуть шире в плечах, но некоторые вещи на нём и правда висят. но это прикольно — сосед кажется младше в подобной одежде. — в смысле «всё»? ты хоть понимаешь, что сказал мне? — джей вдруг взрывается, тыкая пальцем николасу в грудь, и смотрит гневно. его лицо быстро краснеет, а голос дрожит. — «моя одежда смотрится на тебе прекрасно. но знаешь, где она ещё лучше будет выглядеть? на полу в моей комнате». вот чёрт… теперь-то николас понимает весь абсурд ситуации и честно заявляет, что помнит. каждую шутку и улыбку. из-за усталости он в последнее время туго соображает, часто зависает на парах и клюёт носом парту, держась на грани сна и яви. — прости, я… реально забыл… джей пару раз моргает, чтобы убедиться, что ему не послышалось. но николас и вправду выглядит расстроенным и извиняющимся. как на него такого злиться? словно промокший под дождём щенок сидит и делает вид, что заинтересован кухней, дизайн которой за два года изучен досконально. — а за вчерашние слова не хочешь попросить прощения? — нет. тишина. и звенящее в ней твёрдое отрицание. «нет». они друг другу только соседи, может, близкие друзья. тогда откуда взялся этот флирт? чонсон выдыхает. он не знает, что сказать ещё, но стоит ли вообще что-то говорить? — тогда… к чему это всё было? николас вскидывает брови на секунду и задумывается. им можно сделать вид, что ничего не было, и спокойно жить дальше, это законом не запрещено. а можно начать что-то новое. общее. вчерашний недокомплимент-недофлирт он озвучил осознанно. джей красивый сам по себе, но понимать, в чьей одежде он ходит — верх всего. джею одежда николаса идёт, наверное, больше собственной. — я предлагаю… попробовать? — попробовать что? — недоверчиво шепчет джей, сильнее хмурясь и жалея, что оставил пачку сигарет на кровати. сейчас бы достать одну и, наплевав на запреты коменданта, закурить. а лучше две. — не знаю… — николас разводит руками, уклоняясь от нового удара, и смеётся. — предлагаю осуществить то, о чём я говорил вчера. оказывается, повторить эти же фразы сегодня труднее. дыхание спирает, а щёки покрываются красным. джей, почти дотянувшись кулаком до его головы, замирает. через мгновение осуществляется сцена из многих романтических дорам, которые так любит сону смотреть вечерами, — он, потеряв опору, падает в руки николасу, что улыбается и подмигивает коварно. пришла его очередь издеваться, хотя в груди всё полыхает. — придурок. — может быть, — лёгкое пожатие плечами. — идиот, — джей выплёвывает второе проклятие, вырываясь, но николас держит крепко за талию, забирая все шансы на отступление. вот же гадёныш. — и это тоже. — может, ты просто заткнёшься и позволишь себя ударить? и вообще, отпусти меня, пока реально не получил, — он качает головой, и джей не находит ничего более умного, чем укусить его за плечо. застывают оба — николас с полным отсутствием понимания происходящего, и джей с вцепившимся зубами в его кофту. ткань плотная, и укус практически не чувствуется, но зато они не в порядке. ещё и мысли разбегаются, как тараканы при свете лампы. николас отмирает первый, отпуская, наклоняется к джею ближе и выдыхает в самые губы. облизывается довольным котом: — я, конечно, знал, что тебе моя идея понравится, но давай сначала поедим, а уже после перейдём в комнату? джей же отказывается жить, прижимая ладони к горящим щекам. — да пошёл ты к чёрту, придурок! и николас с точностью в девяносто девять процентов уверен, что его пропавшая кофта стоит того, чтобы слушать — нисколько не милые — возмущения соседа по комнате и прятать смех за куском пиццы. а после давиться колбасой и пытаться откашляться под похлопывания джея по спине от всей души.